Сознался я при всём честном народе, что ночному пилотированию не обучен и уступил место настоящему лётчику. Настоящий штурман тоже вернулся к исполнению своих обязанностей, а мы с Олей пробрались подальше от кабины и устроились поудобней – ещё час лететь. О чем шла речь между нашими «экскурсоводами» - ума не приложу. Но сели мы успешно уже в потёмках. Когда выбрались на поле, было видно, что «идальго» очень огорчён, а пилот со штурманом довольны, словно именинники. Они и позвали нас с собой в просторную палатку, где нас ждал богато накрытый стол и возбуждённая компания. Только тут я обратил внимание на то, что среди присутствующих трое одеты не в ту форму. А потом пришли снявшие лётную амуницию штурман с пилотом. Они тоже выглядели неправильно. То есть не как все, а как трое особенных.
Не сразу сообразил, что многие фразы произносятся не по-испански, а на каком-то похожем на него языке.
- Хорхе боится, что из-за нашего маленького бомбометания Аргентина вступит в войну с Германией, - сказал штурман, откупоривая бутылку «Белой лошади». – А Педро, - кивок в сторону пилота, - восторженно скорбит о том, что не он сидел у штурвала. То есть, скорбит, потому что не он, но в восторге от скорости вашей реакции, дон Хуан. Действия же доньи Хельги просто обворожительны. Чтобы столь своевременно начать бомбометание нужно иметь просто звериное чутьё.
- Простите, господа! – попыталась добиться ясности моя подруга. – А почему я вижу непонятно чьих авиаторов на аргентинском аэродроме?
- Мы из Бразилии, - пояснил незнакомец, не участвовавший в полёте. Вчера во время учебного полёта немного заблудились, сожгли лишнего горючего и сели на вынужденную…
… - потому что кое у кого в Буэнос-Айресе невеста, - буркнул Хорхе (идальго). Парни они, - обвёл он рукой собравшихся, - отличные, любят добрую шутку, но вы, господа, - взгляд на нас с Ольгой, - так утомили их своим изучением инструкций, что ребята крепко осерчали. Им домой нужно, а тут сиди и жди, когда пара юнцов начитается досыта.
- Хотели вас тоже помучить, - смущённо улыбнулся пилот. – Но вы – словно железные – летели и летели, да ещё она, - взгляд на Олю, - постоянно контролировала возможность возвращения.
- А что насчёт войны с Германией? – не понял я.
- Аргентина – нейтральная страна. Ей ни на чьей стороне выступать нельзя, - пояснил Хорхе. – Поэтому утопление немецкой подводной лодки равносильно объявлению войны фашистам.
Вот и этот парень проговорился – не любит от гитлеровцев. Слышно по интонациям. И никто здесь не любит – заметно по реакции аудитории.
- А кто сказал, что это мы её потопили? – искренне удивился я. – Ну видели мы её, ну наблюдали, как погрузилась. Она что, опознала нас? Сообщила кому-то по радио? Подводные лодки они вообще такие – берут, и не возвращаются на базу.
- Я передал по радио, что вижу неопознанный корабль и дал координаты, - прошептал Хорхе. – А потом меня перегрузкой приложило. Про то, что бомбили, я не сказал – сильно был озадачен, когда представил себе последствия.
- И никто не скажет, - обвёл я взглядом присутствующих. – Гитлер капут, - поднял я стаканчик с виски.
- Гитлер капут, - все дружно встали и хряпнули до дна. Бедная Оля – она предпочитает белые вина, а тут самогонка из пива… Но стерпела, только поморщилась и стремительно закусила.
А дон Педро из Бразилии достал из-под стола бутылку мескаля. Не знаю, отчего он уверен, будто субмарина немецкая, и что она утонула, но настроение у него праздничное.
- Я бы вас, юнцы, прямо сейчас принял на те места, которые вы сегодня занимали, - пояснил он, наполняя стаканчики текилой. – Положить четыре болванки из десяти прямиком в прочный корпус, это надо уметь. Хотя, будь у нас настоящие бомбы – сами себя взрывной волной опрокинули бы.
- Разве вам было видно? – удивилась Оля. – Сумерки, зыбь, высокая скорость.
- Как на ладони – я же на месте нижнего стрелка сидел. Три пробития верных, а в районе кормы – кто знает? Гитлер капут, - поднял он стаканчик.
Снова хряпнули стоя и до дна.

Отредактировано Сергей_Калашников (04-01-2017 13:50:17)