Глава 15. Консервация

- Да, ребята, отожгли вы! – такими словами нас встретили дома. – Этак вы всех нас под монастырь подведёте. Нам никак нельзя привлекать к себе внимания – тут ведь и британские спецслужбы действуют, и американские. Да и Бразилия с Аргентиной присматривают за делами на Уругвайщине. Мы потому до сих пор на свободе, что ведём себя тихо и неприметно.
- Всё намного хуже, пап, - печально вздохнула Оля. – Мы еще и во время проверки навыков пилотирования отметились. Причем особенно странно вёл себя пилот…
- Дон Педро из Бразилии, где много диких обезьян, - подхватил я, - уверенно опознал встреченную подводную лодку, как немецкую, хотя видел её на протяжении буквально пары секунд в погрузившемся на десяток метров положении и сверху продольно. Крайне неудобный для идентификации ракурс.
- Ну-ка, добавьте подробностей, - подключилась мама.
Разумеется, мы всё рассказали.
- В Бразилии очень велико американское влияние, - заметил папа. – И испаноговорящий американец – не такая уж редкость, если он из мест на границе с Мексикой. Но «Белая лошадь» - сорт виски больше характерный для англичан. Опять же восторг по поводу утопления субмарины тоже говорит в пользу британской ориентации –птенцы адмирала Деница ужасно их огорчают.
- Этих «птенцов» с радостью придушили бы в любой из стран восточного побережья Южной Америки, - заметила мама. – Разбой в Южной Атлантике всем не в радость.
- В этих же странах немало эмигрантов из Германии, - вспомнил я. – Есть даже эти… диаспоры. Или землячества, если не умничать. Так что присутствие спецслужб Третьего Рейха тоже возможно.
- Вот. И в этой неоднозначной обстановке вы привлекаете внимание к тихим беженцам, которые мирно зарабатывают себе на скромную жизнь, приютившись под крылышком пожилого белоэмигранта, - печально улыбнулся папа. - Придётся сделать предупредительный ход – мы очень рассердились на дочку и её жениха, отказали им от дома и сняли с иждивения.
- То есть мы должны отсюда съехать и устроиться отдельно, самостоятельно зарабатывая себе на жизнь, - довела мысль до конца Оля. - Для окружающих – между нами ссора из-за недостойного поведения отпрысков.
Все дружно кивнули. Мама смахнула слезинку, а мы с так и не разобранными чемоданами встали и пошли, куда глаза глядят.

Отредактировано Сергей_Калашников (04-01-2017 23:09:53)

Сразу повернули в сторону, противоположную городу – на квартиру в центральной части у нас не хватило бы денег, а окраины не слишком привлекательны – много нищеты, которая нервирует. В пригороде и просторней, и народ не такой замурзанный. Да и как-то все при деле. Чуть погодя, сообразили, что ноги несут нас в сторону аэродрома. Поспрашиваем, не сдаёт ли кто комнату. Опять же дорога в сторону центральной части Монтевидео отсюда благоустроенная – удобно будет добираться на работу. На шибко хорошие места нам, пожалуй, рассчитывать не стоит – пусть и невелика в эти поры безработица, но всё равно присутствует. Так что на тёплые места и без нас желающих достаточно. А женщины вообще используются исключительно в сфере обслуживания – официантки, уборщицы, базарные торговки.
Особо радужных перспектив нам не светило. Или я мог заделаться кустарём – зажигалки, например, клепать. А Ольга – швеёй-надомницей. Лифчики-то она сама себе шила ещё в фашистском тылу. А тут на швейной машинке наверняка управится лучше.
Так, рассуждая о ближайших перспективах, мы неспешно шли по обочине, пока нас не догнал наёмный экипаж:
- Дон Хуан! Донья Хельга! Вы всё ещё не добрались до дома! Садитесь, я с удовольствием разделю с вами остаток пути, - приветливо замахал нам рукой аргентинец Хорхе Орейра. Тот самый «идальго», что недавно выводил нас на чистую воду.
Мы, не кобенясь, устроились в коляске и пожаловались на то, что нас прогнали из дома за хулиганство. Наш спутник, до этого момента выглядевший просто дружелюбным, вдруг развеселился и сказал, что непременно представит нас своему брату. И сделал загадочное лицо.
Никто не удивился, когда коляска доехала до аэродрома.
- Сальвадор! – Хорхе, едва выбравшись из экипажа, обнял того самого инструктора, что так легко и непринуждённо выдал нам с Олей пилотские удостоверения. – Я вынужден извиниться перед тобой за бестактность, с которой относился… - дальше пошли эмоции, замешанные на сожалениях, перемешанных с искренними раскаяниями, где мой уже вполне уверенный испанский сдался. Я посматривал на подругу – она значительно лучше разбирается в подобного рода обстоятельствах.
Меня мирно держали под локоток и всем своим наружным видом выражали благополучную безоблачность.
- Нет, ну я полагал, что ничто, кроме денег, не руководит тобой, когда ты направо и налево раздаёшь удостоверения людям, неспособным отличить… дальше снова чересчур быстро.
- Вань! Ты что-нибудь понимаешь? – Моя безоблачная взмахнула своими красивыми ресницами.
- Слишком быстрый испанский, - честно сознался я.
- Они мирятся. Кается Хорхе. А Сальвадор принимает извинения, но тоже чувствует себя виноватым.
- И что с того?
- Какой же ты бездушный! Тут братья обретают единство, а ты, как всегда, логичен и прагматичен.
- Оль! Ну я же тихо улыбаюсь и ничего не порчу.
- За это я тебя и люблю. И боюсь – ты такой скрытный