IV
Севастопольская бухта
База авиаотряда
27 сентября 1854 г
Лейтенант Реймонд фон Эссен
- Ты плотнее укладывай, Петька, - наставительно говорил Кобылин. - И шоб они не ёрзали. А то будут, понимаешь, ерзать - корзина сползет и всё высыпется. Ползай потом по днищу, собирай....
Эссен сидел на бочонке возле слипа и смотрел, как летнаб вместе с Петькой-Патриком загружают в готовый к вылету аппарата стрелки-флешетты. Их  свозили со всего города - с полковых и городских кузниц, их артиллерийских и портовых мастерских. Стрелки делали их чего попало, от подковных гвоздей до старых скоб, выдранных из догнивающих в дальнему углу бухты деревянных корпусов старых фрегатов. Эссен и его люди недаром носились по всему городу, объясняя, показывая, растолковывая - стрелки получались весьма грубые, разносортные, мало похожие на типовые фабричные изделия, которые авиаторы вываливали на головы противника во время Великой Войны - но, тем не менее, вполне смертоубойные.
Флешетты привозили навалом в лубяных коробах и корзинах, и два десятка матросиков, выделенных из севастопольского экипажа с утра сидели, увязывая стрелки пучками по две дюжины прядями распущенных старых канатов. Связки эти и укладывали в плетеные корзины, воткнутые куда только можно - и в кабину, под ноги авиаторам, и за спинки сидений, рядом с бочонком топливного бака, и даже под самые сиденья. Сыпать стрелки в корзины навалом было никак нельзя: же в воздухе летнаб, превратившийся по такому случаю бомбардира, должен загрузить флешетты в специальный жестяной короб, прикреплённый к борту кабины. Пилот заходил на цель, бомбардир выбирал момент, дёргал за тросик, дно ящика откидывалось и флешетты смеертельным дождем обрушивались на врага. Дальше пилот уводил аппарат на новый заход, а бомбардир должен был за эти недолгие минуты заново наполнить ящик флешеттами из корзин. Потому их и связывали в пучки - много ли захватишь горстью? Да и руки поранишь об острые жала.
- Ты, Петька, главное, не забывай верёвочки резать, - поучал Кобылин. - А то не рассыпятся они в воздухе - и что проку? Разве что кому по башке эдакой связкой приложит...
Летнаб расстраивался, что мальчишка займёт его законное место в «тридцать седьмой»,но понимал, что так будет лучше для дела. -первых, щуплому, юркому Патрику куда сподручнее возиться в тесной кабине со связками флешетт, чем медведеобразному унтеру, а во вторых, мальчишка доказал, что имеет верный глаз. Ещё в бытность авиаотряда на Каче, они с Эссеном несколько раз вылетали на учебное «стрелометание», и всякий раз вываленные Петькой-Патриком флешетты точно накрывали цель. Лейтенант, впечатленный его успехами, официально произвёл Патрика в бомбардиры и велел подобрать форму из «алмазовских» запасов - офицерский пояс с портупеей, галифе, куртку-кожанку с двумя рядами медных пуговиц и главное сокровище, французский пилотский шлем. Высоких шнурованных ботинок по размеру не нашлось, но Кобылин и тут нашёл выход -заказал у сапожника в городе сапоги из лучшей кожи, на манер гусарских - с короткими, присобранными гармошкой, голенищами. Вдобавок к шикарному гардеробу, Патрик, как полноправный авиатор,  получил пистолет «Штейер»  года в  черной кожаной кобуре, и  был теперь совершенно счастлив.
- Ну вот, готово!  - Кобылин запихнул связку стрелок в корзину, пристроенную под сиденье летнаба.  - Больше не лезет. На четыре захода вам, Петька, хватит.
Мальчик кивнул. Он пока неважно владел русским и предпочитал отмалчиваться; впрочем, его и так прекрасно понимали.
За амбаром, где хранился раздраконенный гидроплан, свезённый в числе прочего имущества, на берег, часто зазвенел колокол. Патрик поднял голову - к слипам, на которых стояли аппараты, скорым шагом шли мичмана Корнилович и Энгельмейер, назначенные Эссеном вместе с собой в первый сегодняшний вылет. Он поведет их сам; вторая же смена во главе с Марченко, будут ждать своей оччереди. После того, как звено вернётся, пилоты отправится отдыхать, а они вторая тройка займет  их места в кабинах. Короткий осмотр, масло, газолин, флешетты - и снова в полёт! До Альмы от Севатопольской бухты всего четверть часа лету по прямой. 
И так - пока хватит сил у изношенных до последней крайности «Гном-Моносупапов». Несмотря на то, что за  удалось перебрать все три моторы и заменить кое-какие изношенные детали, Эссена одолевали дурные предчувствия. А куда от них денешься, если отряд уже потерял из-за поломок два аппарата, причем один - вместе с экипажем?  В хрупкой конструкции «эмок» постоянно что-то выходит из строя, ломается, запасные части брать неоткуда. Кое-что удавалось исправить в местных мастерских, благо, не перевелись на Руси Левши и Кулибины.  Но куда, скажите на милость, деться от технического отставания в шесть десятков лет? Эссен с ужасом ждал, когда оставшиеся аппараты посыпятся без всякого воздействия со стороны неприятеля.
Ну ничего, на сегодняшний день их должно хватить. А там, механики с «Адаманта» обещали кое-чем помочь. Их корабельной мастерской мог позавидовать не то что алмазовкий авиаотряд, но и императорская школа военных летчиков в Гатчине. Превосходного качества бензин, которым они поделились - не чета коктейлю, который Эссен намешал из спирта, керосина и касторового масла. Даст бог, с помощью потомков получится продлить жизнь стареньким «эмкам».
- Как дела, Кобылин?
- Все в порядке, вашбродие! - отозвался летнаб. - Аппарат осмотрен, к летанию готов!
Он уже держался обеими руками за лопасть винта. Петька-Патрик ревниво поглядывал на унтера (вообще-то это было его обязанностью, как напарника Эссена в предстоящем полёте), но заспорить не решился.
Лейтенант занял место в кабине, потрепал по шлему Патрика, обернулся, махнул рукой. Кобылин качнул лопасть,  резко рванул вниз. «Гном» стрельнул, фыркнул, брызнул вов се стороны касторкой, отрыгнул клуб голубого вонючего дыма. Кобылин ловко спрыгнул на землю, и матросики дружно ухнув, столкнули аппарат в воду. Эссен описал по водной глади большую дугу, разворачиваясь против ветра. Как непривычно, подумал он, видеть  Севастопольскую бухту такой пустой, без привычных шеренг линейных кораблей, без леса мачт, за которым не видно порой неба, без неумолчных криков, стука молотков и топоров, скрипа снастей, без всего того, что составляет этот удивительный звук -  Флот. 
Аппарат, шлёпая фанерным днищем по зыби, пошёл на разгон. Эссен бросил взгляд назад - там разворачивались для взлёта Корнилович с Энгельмейером. Поверхность бушты, исчерченная полосками волн провалилась вниз, мелькнула под жёлтыми крыльями серая буханка Константиновской батареи. Эссен дождался, когда взлетят два других аппарата, покачал крыльями. Ведомые выстроились справа-сзади строем пеленга, и Эссен взял штурвал на себя. Аппарат слегка задрал нос и принялся набирать высоту. Петька-Патрик завозился, залез на сиденье коленями и перегнулся через борт, вцепившись пальцами в деревянный полированный брус, идущий по верху борта. Как бы не вывалился, забеспокоился лейтенант. мальчишка Патрик далеко не первый раз поднимается в воздух, и всякий раз норовит  свеситься за борт. Он с восторгом наблюдает проплывающий внизу мир, и при том совершенно не боится высоты. Скажи ему сейчас: «Петька», вылезай на крыло!» - ни секунды не помедлит, вылезет, да ещё и встанет в полный рост, держать за стойку одной рукой, а другой будет самозабвенно размахивать над головой своим шлемом...
Патрик полез в парусиновую сумку, привешенную с внутренней стороны к борту. В сумке стеклянно брякнуло- кроме стрел, в каждый гидроплан уложили по восемь «ромовых баб» бутылок со смесью олифы, скипидара и машинного масла. Эти импровизированные зажигательные снаряды с примитивными но вполне надёжными терочными воспламенителями  приспособились делать Кобылин на пару с  мотористом Рубахиным. «Ромовые бабы» неплохо показали себя при налете на английскую эскадру - Эссен видел как минимум, три вызванных ими возгорания на английских линкорах.
Было заранее запасено около двух сотен «зажигалок»; они, вместе со стрелами-флешеттами составляли единственное оружие гидропланов. В этот вылет было решено взять по две дюжины «ромовых баб». Эссен рассчитывал, отработав по пехоте, сделать пару заходов и на корабли. Если моторы не подведут - вполне реально, до Альмы лететь всего ничего два с половиной десятка вёрст, топлива запросто хватит на пять-шесть заходов.
Патрик повозился в сумке,  извлёк из нее бинокль, его к глазам. Юный ирландец смотрел прямо по курсу, на север - туда, где в утренней туманной дымке, за низким нагорьем, петляла, зажатая в сухих глинистых берегах речонка Альма.

Отредактировано Ромей (11-01-2017 22:23:40)