ГЛАВА ПЯТАЯ

I
Крым, Альма.
28 сентября 1854 года.
Прапорщик Лобанов-Ростовский
- Смотрите, князь, а французы-то не идут на плато! - сказал Николай Николаевич, оторвав от глаз бинокль. - Похоже, неприятности на эскадре совсем их выбили из колеи.
Интересно, подумал прапорщик, на сколько еще хватит на кораблях биноклей? Зрительные приборы оказались лучшими подарками «предкам» - самый первый вручили Бутакову,  через короткое время биноклями обзавелись еще несколько севастопольских генералов и адмиралов, включая Меншикова и Нахимова. Зарин с Кременецким устроили на кораблях настоящую ревизию, выгребая всю неучтенную оптику.
Великому князю прапорщик преподнес «Цейсс», купленный в 1915-м в Петербурге, куда он ездил, получать новые аппараты. А себе оставил  бинокль, выменянный у одного «адамантовского» связиста: за шестнадцатикратник с латинской надписью «Nikon», снабженный хитроумным устройством под названием «оптический стабилизатор» пришлось отдать маузер в деревянной коробке.  От сердца оторвал - Лобанов-Ростовский души не чаял в брутальном изделии «Ваффенфабрик Маузер АГ», но пользы от оптического чуда 21-го века было куда больше. Теперь на ремне у него висел старенький офицерский наган в потертой кобуре, вызывая неказистым своим видом шутки сослуживцев.
- Вы правы, Ваше Высочество, - ответил прапорщик. - Поднялись до середины склона и встали, ни туда и не сюда. Как бы назад не шарахнулись, тогда все наши старания псу под хвост!
План сражения основывался на том, что наступающих на плато французов удастся заманить в огненный мешок и сразу нанести такие потери, что они не решатся на атаки в других местах. Но, похоже, успех другой ловушки, минной, обернулся неожиданной стороной: осознав, что поддержки с моря не будет, неприятель, кажется, готов пойти на попятную.
Рация, висящая на портупее, закурлыкала.
- Прапрщик? Как слышно, прием!
Гголос Фомченко был так отчетлив,  словно генерал стоял тут, рядом. Великий князь с интересом прислушался.
- Слышу хорошо, ваше превосходительство. Наблюдаем три колонны пехоты силами до батальона каждая. Дистанция...
- Я все и сам вижу, прапорщик. Давай-ка, выдвигайся на край плато. По сигналу - огонь из всех стволов. Радио продублирую тремя зелеными ракетами. Как понял, прием!
- Понял ясно, занять передовые ячейки, ждать сигнала открыть огонь.
- Вот и давай, исполняй. До связи.
Несмотря на то, что первоначальными планами предусматривалось позволить неприятелю подняться на возвышенность и занять гребень, Лобанов-Ростовский все же оборудовал передовые позиции на самом краю плато - так, чтобы с них можно  обстреливать поднимающиеся войска. Он сделал это, уступив настойчивым требованиям Кирьякова, а если уж совсем честно - чтобы выцыганить под этим предлогом три десятка железных лопат и кирок. Генерал не стал скаредничать - выделил и шанцевый инструмент и даже саперов из резерва своей дивизии. В результате, шагах в двухстах перед каждым из пулеметных гнезд появилась еще по одному, соединенному  с основной позиция ходом сообщения половинного профиля. Стараниями капитана, командовавшего саперами, траншеи хорошо применили к местности, укрыв заодно и сами гнезда насыпными брустверами. Теперь передовые позиции пригодились.
- Ну, ваше высочество, пойдемте? Придется немного потаскать тяжести.
- Что ж, князь, не беда. Я, знаете ли, сапер, не боюсь запачкать руки в земле.
Прапорщик кивнул - он и правда знал, что сын императора Николая Павловича не чурается работы руками. Передовые позиции достраивали уже с его участием - Великий князь прибыл в расположение пулеметчиков поздно вечером  вместе с Фомченко, и немедленно взял фортификационные работы в свои руки.
- Вот и хорошо. Тогда возьмите на себя перемещение центральной позиции, я займусь правой. А здесь оставим мичмана Агафонова, я ему все заранее растолковал. СправитесьСергей Владимирыч?
Агафонов, севастополец, прикомандированный к пулеметной команде, кивнул, зардевшись в мальчишеском восторге. Как же - мало того, что ему поручают столь ответственное задание, как передислокация чудо-оружия, это еще и происходит на глазах у Великого князя!
- Пойдемте, ваше Высочество! - И Лобанов-Ростовский зашагал к основной позиции. Великий князь поправил каску и, придерживая рукой неудобный палаш, поспешил следом.