II

ПСКР «Адамант»
29-е сентября 1854 г.
А. Велесов, член консультативного штаба
проекта «Крым 18-54»
Так мне и не повезло - не смог побывать на борту парусного линкора в море. Половину кампании провалялся в лазарете, другую проторчал в душной радиорубке «Адаманта», настукивая на ноутбуке информационные сводки.
Дрону, впрочем, подфартило ненамного больше. Он пробыл на «Императрице Марии» всего несколько часов, после чего отправился на «Морской бык» и просидел там до вчерашнего вечера. Но все же  побывал в бою.... хорошо не в бою, наш вспомогательный крейсер не сделал вчера ни одного выстрела по неприятелю, - но все же в деле. Надо полагать, ощущения при буксировке в условиях семибалльного ветра тоже весьма волнительные.
Фомич прибыл сегодня утром. Ради него специально гоняли на Альму летаюшую лодку, упросили Эссена. Душка-лейтенант никак не соглашался поднимать аппарат, вконец изнуренный вчерашними боевыми вылетами и непогодой. Пришлось пообещать дополнительное вливание в виде сварочного аппарата, десятка больших флаконов эпоксидки и длинного списка всяческой полезной мелочи вроде стальной проволоки, маслостойкой резины для прокладок и армированных топливных шлангов. Начальник авиаторов, посопротивлявшись для порядка, уступил - дело с ЗИПом у них совсем швах, склеивают свои гидропланы чуть ли не соплями.
Кременецкий собрал нас в кают компании. К моему удивлению, кроме его самого, генерала, старшего лейтенанта Бабенко и нас с Дроном, присутствовали еще двое - Валя Рогачев и адамантовский медикус. Он и делал первый доклад.
- Состояние профессора Груздева внушает мне сдержанный оптимизм. Организм хорошо усваивает пищу, с пролежнями мы боремся. В последнее время появились некоторые признаки коленного рефлекса и... в-общем, можно сказать, что его нервная система потихоньку просыпается.
- Но профессор по-прежнему в коме? - уточнил Фомченко. - Когда вы сможете привести его в сознание?
За время пребывания при штабе князя Меншикова генерал восстановил прежнюю свою самоуверенность. Хотя, встряска явно пошла ему на пользу - Фомич хотя бы не пытается теперь перетянуть на себя совещание, безжалостно затыкая, а то и откровенно терроризируя собеседников.
Медик-старлей виновато развел руками.
-Картина совершенно нетипичная, товарищ генерал. С уверенностью могу сказать только одно - его организм в порядке, с учетом возраста, разумеется. Ни внутренних повреждений, ни переломов. Тяжелых ушибов - и тех нет. Точнее, они есть но...
- Что - но? - насупился генерал. - Яснее выражайтесь, товарищ офицер!
- На нем все заживает, как на собаке! - не выдержал медик. Две недели назад я диагностиновал у него, как минимум, сильнейший ушиб позвоночника, тяжелое сотрясение мозга  еще несколько внутренних травм, не столь серьезных, но все равно крайне неприятных. А сейчас  от них следа не осталось, будто профессор не с размаху о переборку приложился, а со стула упал, причем на ковер!
В кают-компании повисло недоуменное молчание. Присутствующие переваривали полученную информацию.
- Вы бы, Дмитрий Владимирович, показали его Пирогову. - нарушил паузу Дрон. - Я понимаю, что вы невысокого мнения о местной медицине - но ведь вы, как я понимаю, испробовали все доступные методы лечения и не добились результата? Поправьте, если я ошибаюсь, но описанное вами улучшение состояния профессора Груздева - это не результат ваших усилий?
Старлей гневно вскинулся, потом как-то сразу осунулся, втянул голову в плечи. А ведь он до смерти устал, понял я - вон, как веки набрякли, да и  глаза какие-то тусклые, как у снулой рыбы.
- Вот видите! - Дрон принял молчание медика за согласие. - Покажите, точно вам говорю. Конечно, у Николая Ивановича нет ваших УЗИ, томографов  и антибиотиков, но опыт военно-полевой медицины у него громадный. Уж извините, а такого никакими учебниками не заменить. Вы давно из военно-медицинского, три года, четыре?
Три с половиной. - ответил старлей. - Он взял себя в руки и теперь напоминал напрасно обиженного лабрадора. - Но я не понимаю, товарищ майор...
- Я и сам не понимаю, - улыбнулся Дрон. - Но профессора Пирогову все-таки рекендую показать. Вреда от этого точно не будет. В конце концов, никто не заставляет вас следовать его рекомендациям...
Кременецкий по очереди обвел взглядом сидящих за столом. Я кивнул вслед за Фомченко; Валя поджал плечами и отвернулся.
- Хорошо, значит решено. - Кременецкий сделал пометку в блокноте. - Спасибо, Дмитрий Владимирович, не смею отрывать вас от пациентов.
Старлей не сразу сообразил, что таким образом его выставляют вон. Как тлько дверь за ним захлопнулась, командир сторожевика повернулся к Рогачеву.
- Товарищ инженер, теперь вы. Что нам скажет наука хронофизика?
Рогачева на «Адаманте» по имени-отчеству не называл никто. Большинство офицеров и мичманов обходились панибратским «Валька», матросы и командир и Фомич предпочитали официально-безликое «товарищ инженер».
- Сколько раз повторять, Николай Иваныч, что я не хронофизик! - ответил Рогачев. - Я отвечал за монтаж и наладку оборудования, а в хронофизике смыслю ненамного больше вас.
- Помню, помню, товарищ инженер. - Кременецуий добродушно улыбнулся. Похоже, ему нравилось поддразнивать Валентина. - Так значит, вы ничего нового нам не расскажете?
Обычно после этой фразы Рогачев зачитывал длинный список программ, нуждающихся в отладке, узлов, которые необходимо настроить и, зафиксированных приборами параметров, которые срочно надо изучить.
-Кое-что есть, товарищ капитан второго ранга! Вчера я закончил анализ записей, сделанных в момент переноса, и обнаружил кое-что весьма интересное.
Ай да Валька, подумал я, и ведь смолчал, подлец! Нет чтобы рассказать заранее!
- Если в двух словах, то дело обстоит примерно так. Энергетический уровень перебросившей нас «воронки» - вы понимаете, товарищи, о чем я говорю? - оказался заметно выше расчетного. Опуская подробности, скажу просто - интервал временного переноса был установлен очень жестко, а потому результатом избытка энергии быз захват дополнительной массы переноса. Иначе говоря, кроме двух кораблей экспедиции, «воронка зацепила дополнительно «Адамант» и половину катера, на котором находился товарищ Велесов. Между прочим, Алексей Борисович, вам повезло, что вас не располовинило.
- А могло бы? - поинтересовался я, живо представив, как на «Заветный» поднимают мой баул и долго думают, что делать с половиной трупа. 
- Еще как могло! Воронка «отщипнула» от вашего катера ровно столько, сколько ей не хватало для покрытия «дефекта массы» и забросила в прошлое. Катер-то она разорвало- так почему бы не откусить вашу, скажем, ногу?
Я изобразил улыбку. поди, пойми Валентина, шутит он или нет? С одной стороны, крайне сомнительно, что загадочный вихрь так сурупулезно вымеряет массу. А с другой - катер ведь и правда разломило пополам...
Погоди, Валя, - вмешался Дрон. - Ты хочешь сказать, что «Можайск» и «Помор» тоже отправились в прошлое?  Но, если это так - где они тогда? Вон, Никита неделю по всем частотам шарил - пусто!
Начальник БЧ-4 торопливо закивал.
- В этом и есть самый цимес!  - обрадовался Инженер.  -  Я не знаю, почему это произошло, что переброс состоялся как бы в два этапа. Сначала нас кинуло в 19 16-й, на сто лет назад, а там произошло явление, которое я называю «клапштос». Это термин из бильярда, - пояснил он, увидев на лицах слушателей недоумение. - удар, при котором биток  после соударения с шаром остается на месте, а шар катится дальше.
Тут до меня дошло.
- Ты хочешь сказать, что БДК и противолодочник остались в 1916-м, а вместо них сюда закинуло «Алмаз» с «Заветным»?
Да, и вместе с ними - турецкий пароход и подводную лодку. Уверен, если подсчитать общую массу этих судов и наших, то окажется, что они примерно равны.
-А нас почему там не оставило,с  ними? - спросил Кременецкий. -  И потом, я не понимаю, товарищ инженер. Отряд Зарина был возле турецкого берега, у Зонгулдака, а мы возле Балаклавы. А в результате...
- Это в данном случае не имеет значения - торопливо ответил Рогачев. - Что до нас - я думаю, мы были своего рода фактором... нестабильности, что ли? «Воронка» пыталась от нас избавиться, но ошиблась, и во, напортачила....
Кременецкий нахмурился.
- Вы так говорите об этой воронке, будто она - разумное существо.
- Так и есть, Николай Иваныч!  То есть, не разумное в нашем понимании этого слова.. скорее, она обладает чем-то вроде свободы воли и инстинктов. Ничем иным я не могу обьяснить некоторы момнты ее поведения.
- Дожили, - буркнул Фомченко. - Воронка у него с инстинктами! Не пробовали с ней по методу академика Павлова?
Валентин демонстративно развел руками -«мол извините, от меня это не зависит,» - и сел.
Дрон удивленно качал головой, Фомич бычился. Кременецкий внимательно посмотрел на меня и неожиданно спросил:
- Вы, похоже, чем-то недовольны, Алексей Борисович?
«Неужели у меня все на лице написано? Ну да ладно, чего скрывать, все свои...»
Да, товарищ капитан второго ранга. Я крайне недоволен том, что эта беседа проходит в отсутствие офицеров с «Алмаза». Когда вы, наконец, поймете, что мы  - все мы, попаданцы, простите за подобный термин, - в  одной лодке и нет смысла скрывать что-то от наших попутчиков. В конце концов, это нецелесообразно! Мы уже сражались плечом к плечу с этими людьми, и, видимо, не в последний раз. И, по моему, главное, что для этого нужно - доверие. А какое может быть доверие, когда мы скрывает от них такие важные сведения?
«Плечом к плечу...» - усмехнулся генерал. Много пафоса, господин писатель. Постарайтесь, если можете, конечно, выражаться конкретнее.
Я совсем собрался ответить колкостью, но сдержался. В конце концов, генерал прав? на военном совете следует изъясняться мене цветисто.
- Понимаю ваше беспокойство, товарищ Велесов. - сказал Кременецкий. - Но я пока счел целесообразным обсудить это в нашем, так сказать, кругу, и надеюсь, что сказанное пока останется между нами.
Я пожал плечами. Кто бы сомневался?
Я пожал плечами. Кто бы сомневался?
- Раз возражений нет, тогда продолжим. Товарищ инженер, у вас все?
Валентин кивнул.
- Тогда вопрос к начальнику БЧ-4. Товарищ Бабенко, что по крайнему сеансу с Белых? Доложите, только вкратце,  нас всех к двадцати -тридцати ждут на «Алмазе».

Отредактировано Ромей (21-01-2017 19:05:34)