III
Севастополь
30 сентября 1854 года
Попаданцы.
Церковь  Архистратига Михаила, простое здание с фронтоном, украшенным непритязательной колоннадой и крошечной маковкой, приткнувшейся на коньке крыши, терялась на фоне громады недостроенного собора. Храм был возведен в 1846 году как временная адмиралтейская церковь, пока строилась главная — Никольская. С тех пор здесь церковь приобрела статус еще и гарнизонной, а потому спешно прибывший в Севастополь владыка Иннокентий, митрополит Херсонский и Таврический (в миру Борисов Иоанн Алексеевич.
Преосвященный примчался на перекладных из Симферополя сразу, как только до него дошли слухи о явленном в Севастополе чуде Господнем - прибытии на помощь Черноморскому Флоту и крепости отряда кораблей, потомков нынешних черноморцев, защитников Крыма. Приехав, он немедленно встретился с единственным среди гостей священнослужителем - священником «Алмаза», отцом Исидором. И на следующий день после блистательной победы при Альме - двойного триумфа и армии и флота, - они оба служили благодарственный молебен в главной церкви севастопольских моряков и военных.
Митрополит говорил о Знаке, который подал Господь, явив тем волю свою. Диакон храма Архистратига Михаила возносил молитвы таким густым, могучим басом, что в такт его «Господи, благослови рабы твоя...» вздрагивали огоньки свечей - и тех, что светились перед иконами, и тех, что трепетали в руках прихожан: солдат, матросов, офицеров, мирных жителей Севастополя.

   - Господи Боже наш, сильный и крепкий в бранех, смиренно молим Тя: прими оружие крепости Твоея, восстань в помощь нашу, и подаждь христолюбивому воинству нашему, на супостата победу и одоления, молим ти ся, услыши и помилуй.
   Вседержителю Царю и Господи, Твоею вседержавною силою оружие супостат наших и козни сокруши, и дерзость их низложи, победу на ня и одоление рабом твоим даруя, молим ти ся, вседержавный Царю, услыша и помилуй. Простри руку свою свыше, Господи, и коснись сердец врагов наших, защитниче...

Ни Сергей Велесов, ни Андрей Митин не  были ревностными христианами.  Таков уж неистребимый отпечаток детства и юности, прошедших в 70-80-х годах двадцатого века. А может и не случилось в их жизни того прикосновения к истине, встречи с Богом, после которого человек только и удивляется - как же он раньше жил, не имея представления о горнем свете, наполнявшем теперь его существо?
Но сегодня пробрало и их, язвительных скептиков, выросших на книгах Лема, Ефремова, Стругацких, на неистребимом атеизме советской эпохи. После окончания службы, по дороге к Графской пристани оба отмалчивались, так что их спутники - фон Эссен и  прапорщик Лобанов-Ростовский, -  только недоуменно переглядывались и пожимали плечами - что такое случилось со словоохотливыми обычно потомками?
***
Катер с «Адаманта» ожидал их возле белых,  сложенных из инкерманского камня,  ступеней Графской пристани. Главстаршина, увидев спускающихся к воде офицеров, коротко вякнул ревуном в знак готовности и встал у сходней, готовый встречать гостей. Андрей немного отстал - внимание его привлек мужчина, устроившийся возле бокового парапета лестницы.
Род его занятий незнакомца не вызывал сомнений: мольберт, карандаши, бювар, лежащий на складном табурете с головой выдавали своего владельца. Художник заканчивал делать набросок - Андрей увидел намеченные тонкими штрихами контуры боевых кораблей. Прямо напротив колоннады стоял во всей своей красе «Алмаз»; за ним «Адамант», с заостренным форштевнем и путаницей антенн на рубке. Замыкал строй пароходофрегат «Владимир», на втором плане тянется к небу лес мачт боевых парусников. Велесов поднял глаза на художника. Острый, как пила, профиль, чуть горбатый нос, пышные, вразлет, бакенбарды...
- Добрый день, Иван Константинович! - поприветствовал его подошедший Эссен. - решили запечатлеть наши корабли для истории?
Это же Айвазовский, понял Андрей. Ну конечно, живописец Главного Морского Штаба, самый успешный маринист России никак не мог обойти своим вниманием такие необычные корабли!
А художник уже вовсю беседовал с Эссеном и прапорщиком:
- был бы крайне признателен вам, господа, если бы вы помогли мне посетить один из ваших замечательных фрегатов. Признаться, как только я увидел их в гавани, с тех пор только и думаю, как бы подняться на борт. Хотел было обратиться к Павлу Степанович но он, вот несчастье, ранен...
- С удовольствием предоставим вам эту возможность, - расшаркивался Эссен. - Да вот, чего откладывать - прямо сейчас и давайте с нами? Вон, наш катер у пристани!
- Только учтите,  командир крейсера наверняка будет уговаривать вас написать картину для нашей кают-компании! - вставил прапорщик. -  А он, должен вам предупредить, весьма настойчив. Пока не дадите твердое слово - он вас с «Алмаза не отпустит!
- Три корабля из трех времен, - негромко произнес Велесов. Он тоже рассматривал мольберт. - Сто шестьдесят лет от марселя до фазированной антенной решетки. И ведь нарочно не придумаешь, верно, Дрон?
Андрей кивнул. Он ясно видел на холсте прозрачное зеленоватое море, бездонное крымское небо, такое узнаваемое на полотнах Айвазовского. А в центре, один за другим,  три корабля. Черный пароходофрегат, серый шаровый крейсер, яркий, бело-синий сторожевик.  За ними, на фоне берега  - грозная шеренга нахимовских линкоров.
Флот.

Отредактировано Ромей (22-01-2017 20:30:20)