Вспомогательный крейсер
«Морской бык»
4 октября 1854 г.
мичман Красницкий
С тех пор, как англичанин Чарльз Берд в 1815-м покатал царицу по Финскому заливу на пароходике, а потом пытался освоить строительство судов на механической тяге, прошло уже почти 40 лет. На крупных российских реках - Волге, Каме, Дону, Днепре,  - возникли первые ростки пароходного сообщения. дело разрасталось, становясь привлекательнее для купцов, заводчиков, людей с капиталом. По Волге уже вовсю ходили кабестаны и забежки*; еще в 1821-м году маленький пароходик «Пчелка», перетащенный через днепровские пороги, пришел в херсонский порт. В Николаеве на казенной верфи   тоже помаленьку осваивали пароходное дело. Их буксиры и каботажных пароходики ходили по днестровскому лиману, Черному и Азовскому морям; Машины и котлы «сундучного», берегового типа, а потом и галерейные, с дымогарными трубами, везли издалека - с Ижорского казенного завода, с завода Берда в Санкт-Петербурге, из-за границы. В Николаеве машин не производили, но ремонт  освоили, итеперь там могли отремонтировать любой агрегат, хоть российского, хоть иностранного производства.

* Кабестан -  тип речного парохода. Подтягивал себя к завезённому вверх по течению якорю.  Забежка - небольшой пароход от 20 до 40 сил, который завозил вперед кабестана лодку с якорем.

Распоряжением князя Меньшикова, поддержанного Горчаковым от  Днепра, до самого Аккермана, по всему Азовскому морю и побережью Кавказа срочно собирали малые и средние пароходы - все, что были способны с каботажному плаванию и и могли развивать хотя бы 6-7 узлов. Забирали в казну и частные суда - например,  шестидесятитонный «Ростов», до войны совершавший рейсы с пассажирами от Таганрога до «Ростова», и сорокашеститонный железный «Луба», занимавшийся буксировкой судов между Одессой и Херсоном. Всего в Севастополе и Николаеве набралось около полутора десятков подходящих судов, и теперь спешно шли работы по переделке их в «минные брандеры». По проекту, составленному совместно лейтенантом Краснопольским и Велесовым, каждый из пароходов предстояло превратить в своего рода минный катер. Слишком большие размеры делали их легкой мишенью для пушек, но никто и не рассчитывал, что пароходы уцелеют после самоубийственной атаки. А потому, носовые отсеки набивали пустыми бочками, бревнами, блиндировали котел и машину мешками с песком, сооружали импровизированную защиту мостика - словом, шли на любые ухищрения, чтобы превращенное в «минный таран» судно выполнило свое единственное предназначение - успело под градом ядер дойти до неприятельского корабля и подвести под днище клепаный бочонок шестовой мины. На обратный «рейс» никто особо не надеялся, а потому экипажи «минных таранов» комплектовались исключительно из добровольцев - «охотников», как их здесь называли.
Кроме «минных таранов» предполагалось использовать и минные катера. Один забрали с «Алмаза», и Зарин вздыхал, буквально от сердца отрывая изящный, как игрушка, разъездной катер с газолиновым мотором. Еще два сооружали «потомки» - на «Адаманте» налось два стосильных подвесных движка, их приспособили на подходящие шлюпки и теперь ладили для всех трех катеров длинные выдвижные минные шесты. На это пошли аллюминиевые трубы из адамантовских запасов.
Работы по оснащению будущих минных катеров велись прямо на борту «Морского быка». В отличие от обреченных на славную гибель пароходов, эти скорлупки не могли добраться до места боя своих ходом, и планом предусматривалось доставить их туда на борту вспомогательного крейсера. Грузоподъемности бывшего угольщика, даже после переделки, хватало с лихвой, а грузовые стрелы и паровые лебедки обеспечивали вполне комфортный спуск-подъем.
Творение генерала Тизенгаузена и должно было дополнить этот отряд. Мичман знал, что в «их истории» проект закончился ничем - катер затонул во время ходовых испытаний из-за недостаточной мореходности. Теперь предстояло проследить, чтобы все недоработки были устранены, а так же оборудовать первый в России настоящий минный катер приспособлениями для шестовых мин. Мичман Красницкий, которому предстояло возглавить «катерников» в предстоящем набеге, собирался во что бы то ни стало довести детище Тизенгаузена до ума. Юноша решил, что нем он и пойдет в атаку, а если уж пропустит какую-нибудь недоработку, то сам за это и расплатится.
Кроме катеров, предстояло оснастить шестовыми минами и пароходы.  Для этого Красницкий вез с собой кое-какие приспособления, материалы, сварочный аппарат и около трехсот пудов тротила  - бывшую начинку пяти гальваноударных мин, вытраленных и разоруженных такой дорогой ценой. К взрывчатке прилагались провода, сухие батареи и хитроумные гальванические устройства для взрывателей - ими должен был заниматься старшина-электрик с «Адаманта», командированный в Николаев вместе с мичманом. Все это, включая самого Федю Красницкого и экипажи минных катеров, находилось сейчас на борту «Морского Быка» и на экономических десяти узлах направлялось к Николаеву. Предполагалось, что Вспомогательный крейсер останется там до завершения всех работ, а когда придет время - во главе маленькой флотилии «минных таранов» встретится с другим отрядом, который спешно оснащали сейчас в Севастополе.

Отредактировано Ромей (03-02-2017 20:43:24)