***
- Значит, англичане... сказал Белых. - Выходит, прав оказался дядя Спиро.
Грек самодовольно ухмылялся всеми своими морщинами.
- А я говорил, кирие! У османов - какие теперь вапоры? Все в Крым пошли, последний мы забрали!
- Сколько народу подобрали? - поинтересовался поодъесаул. - Я это к тому, что их же куда-то девать надоть!
Англичане так и не сумели спустить с пылающего от носа до кормы парохода ни одной шлюпки, и подошедшему«Улиссу» пришлось вылавливать уцелевших из воды.
- Фюнфунд цванцихь... двадцатть пьят ист. - ответил Лютйоганн. - Офицэр фиэр.. четьире. Капитенн  нихт... умирайт.
- Точно, - подтвердил Змей. Он, как признанный в группе знаток языка самого вероятного противника, вел предварительный допрос уцелевших. - Матросы говорят - в момент взрыва капитан был на мостике, его видать, первым пришибло.
  - Зиньор инжиниэр.... как это по рюсский сказайт... глаффный машинеофициэр... мьеханик. Говорилль - дампфер  «Спидфойер» ист, фюнф... пьять канонен.
- Вооруженный пароход «Спитфайр» - привычно перевел Карел. Пять орудий, сто сорок индикаторных сил. Мы подобрали старшего механика, он все и выложил. Звать Джозеф Чарчер. Говорит - конвоировали турецкий барк с грузом продовольствия для экспеддиционных сил в Крыму. Пункт назначение - Евпатория. Правильно мы угадали - они, хитрозадые, к Евпатории прямиком идти побоялись, решили спуститься вдоль побережья. Вот и дохитрились! А пошли бы напрямки - глядишь, и пронесло бы.
- Как же, пронесло! - хмыкнул Белых. - Бутаков вывел из Севастополя отряд из восьми пароходов. На всех рации, плюс два гидросамолета. В море развернутся в ловчую сеть - и на вест. Хрен кто просочится!
- Я так думаю, англичан отпускать никак неможно. - произнес казак. - Это вам не турка-каботажник, это враг настоящий, густопсовый. Особливо, которые офицерА. Таких посадишь в трюм - оне стенку проковыряют, абы часового пришибут, да и сбегут! Я что предлагаю - оттащим турецкое корыто буксиром  к Аккерману, а то у нас на него команды не хватит.  А англичан пока подержим у нас, в канатном ящике. Мои молодцы их ужо не упустят. Сдадим -  и снова на шлях!
Капитан-лейтенант задумался. В словах Тюрморезова был свой резон: они уже лишились двух десятков человек, отряженных в призовые команды. Не говоря уж о том, что ни один из присутствующих на «Улиссе», даже дядя Спиро, не имел опыта управления таким большим парусным судном, а доверять туркам , даже и приставив к ним надзирателей, Белых не хотел. Рискованно.
С другой стороны - возвращение, неизбежные формальности при передаче приза и пленных неизбежно займут несколько дней, которые никак терять не хотелось.
- Зря вы из из моря вынули, вот что, - продолжал Тюрморезов. - Потопли бы - вот и ладно, и нам забот, и им маеты меньше. В неволе - рази ж это жисть?
- Капитан... - негромко сказал Карел. - А может их... того? Наглов, я имею... Женевских конвенций мы не подписывали, да и нет их тут еще. Чего с ними валандаться? Скажем, что так и былО...
- О...ел? - опешил Белых. - Ты что, хочешь, чтоб нас по всему Черному со Средиземным морям прославили, как палачей и военных преступников? Это тебе не Сирия и дяже не Донбасс, тут еще по правилам воюют!
Два года назад Карел взял отпуск «по семейным обстоятельствам» и семь месяцев провел в одном из добровольческих подразделений на юго-востоке Украины. Да и в Сирии успел отметиться - группа Белых осуществляла там прикрытие саперов, разминировавших Пальмиру.
- А кто узнает-то? - нехорошо сощурился главстаршина. - До берега никто не доплыл, все тут, в комплекте. Скажем - потонули вместе с пароходом.
- Не выйдет, - с сожалением покачал головой Вий. - Нет, я вообще-то не против, только наши же и раззвонят. Я не про казачков, те кремни,  - поправился он, поймав возмущенный взгляд подъесаула. - А вот греки и волонтеры - те непременно. А нам оно надо?
- Ладно, пока их в канатный ящик, а завтра решим. -  вынес вердикт Белых. - Да смотрите, чтоб офицеров отдельно, и обыщите хорошенько всех! А ты, дядя, ставь караулы. Сам сказал, что станишники англичан не упустят, никто тя за язык не тянул. Вот и отвечаешь за пленных!
- Слово дадено - что пуля стреляна, - вздохнул казак. - Не боИсь, Иваныч, все исделаем. От Тюрморезова ишо не одна лярва не уходила!
- А этого стармеха давайте сюда, - скомандовал Белых. - И позовите Фро... то есть Ефросинью Георгиевну. Зря, что ли, мы ее переводчиком зачислили? Вот и расспросим англичанина по всей форме. А ты вытаскивай ручку и блокнот, - велел он Карелу. - Будешь протокол допроса вести, раз такой умный...
- Может, сразу пассатижи? - осклабился главстаршина. - Чтобы, значит, разговорить?
-А-атстваить пререкания! - взревел капитан-лейтенант. - Шагом марш - исполнять приказание!

Отредактировано Ромей (05-02-2017 21:18:21)

II
Из дневника Велесова С.Б.
«4 октября. Так уж получилось, что я надолго забросил дневник. Ранение, Альма, знакомство с великим князем, блокада Евпатории, подготовка бутаковского отряда, минные дела, то-се, пятое-десятое...   В-общем,  торжественно обязуюсь заполнить в будущем пропущенные станицы а пока - займемся делами текущими.
Союзники сидят на плацдарме и носа оттуда не кажут. Признаться, я ожидал, что, самое позднее, через два-три дня после альминской ретирады они предпримут новую попытку. Но нет, вместо этого французы и турки принялись закапываться в землю, возводить полевые реданы, рыть траншеи, оборудовать позиции батарей. Ну и кто кого, спрашивается будет теперь осаждать?
И ведь командующие коалиционных сил не может не понимать простейших вещей: отсидеться не получится. Севастополь в течение всей осады имел сухопутную связь с внешним миром, получал, хоть и скупо, продовольствие, огнеприпасы, порой подкрепления. Здесь же - глухой мешок: на море пиратствуют севастопольские фрегаты по наводке с «Адаманта», на суше плацдарм охвачен со всех сторон казачьими разъездами, конными патрулями, на ближних к Евпатории высотах уже окапываются отряды пехоты. Русская армия раскинула большой лагерь в пяти верстах от передовых постов союзников, накапливает силы, подвозит стройматериалы, шанцевый инструмент, тяжелые пушки и мортиры. Над плацдармом сутки на пролет висит «Горизонт», то и дело в гости наведывается гидроплан из Качи. Причем авиаторы отнюдь не ограничиваются разведкой - то ящик стрелок вывалят на длинный ряд солдатских палаток,  забросают «коктейлями Молотова» обозные телеги. Мелочь, комариные укусы - но и они довести до бешенства или наоборот, подавить волю к сопротивлению.

5 октября. А мы-то гадали, почему французы сидят в лагере тише воды, ниже травы! Ларчик просто открывался: оказывается, они остались без главнокомандующего! Причем, пребывают в этом состоянии далеко не первый день: маршал Сен-Арно, страдающий, как и в нашем варианте истории, раком в последней стадии, покинул армию сразу после Альмы.
Мы узнали об этом практически из первоисточника: спецназовцы, отправленные на плацдарм для сбора сведения о моем добром друге Фибихе, вернулись через полтора часа после высадки и приволокли с собой ни много ни мало, адъютанта французского генерала Ламеля. Все прошло тихо, без стрельбы и даже без поножовщины: в темноте высадились на берег с надувной лодки, без малейших затруднений преодолели лабиринты вываленных на берег штабелей досок, бочек, тюков, обозных повозок, зарядных ящиков и бог знает какого барахла.  Редкие караулы не представляли для матерых диверсантов ни малейшей помехи; да и следили, по большей части, за порядком в самом лагере.  У первой же палатки спецназовцы прихватили одинокого су-лейтенанта. Беднягу затащили под телегу с сеном, приставили к горлу нож (чтобы не пришло в голову позхвать на помощь), и наскоро допросили. Спрашивал Лобанов-Ростовский; нож держал сам старлей, надвинувший, для пущего ужаса, на лицо ПНВ. Впрочем, французик, перепуганный внезапным появлением таких страшилищ (спецназовцы были в полном боевом обвесе, с лицами в маскирующей раскраске) и не подумал запираться.  Кроме того, при нем нашлись письма, написанные генералом жене. Видимо, он отдал их адъютанту для отправки на Большую Землю. Но - не повезло;   су-лейтенант  имел неосторожность попасться на глаза нашим ухорезам и, в результате, против своей воли совершил путешествие в русский лагерь. А письма вместо супруги генерала и прочитали в штабе князя Меньшикова.
Примечательно, что одно из трех писем датировано 29-м сентября, то есть написано на следующий день после Альмы - выходит, почти за неделю не нашлось подходящей оказии.

«Вчера маршал Сент-Арно по категорическому настоянию медиков покинул армию. К этому дню его состояние стало критическим. Бригадный генерал Лурмель писал родным: «Маршал был в кризисе вчера и хотя сегодня он немного бодрее, его врач уже не надеется на улучшение….Каждый из нас сожалеет об этом. Это положение жестоко, тем более сразу после одного триумфа и незадолго до нового. Что касается меня, того, кто особенно его любил, то переношу это слишком болезненно…».

В нашей реальности (кажется, я злоупотребляю этим оборотом!) Сент-Арно скончался по пути в Варну, на борту корабля. Судя по рассказам пленного, его состояние было угнетено осознанием неизбежности поражения, так что, Сент-Арно не жилец в любом случае. Для нас же важно другое: на борту английского  корвета, забравшего умирающего маршала, в Варну отправился Фибих (тоже, кстати, покалеченный), его приятель-репортер и выловленые из моря обломки М-5. Собственно, они-то и были главной целью спецназовцев в этом рейде, и именно о них прапорщик спросил "языка".
Что ж, известие крайне неприятное. В первые сутки после морского сражения морякам было не до блокады, а потому агнгличанин сумел проскочить мимо наших патрулей. Да их толком и не было - севастопольцы были заняты буксировкой трофеев, снимали с мелей свои побитые корабли, считали уцелевшие, в расчете на новое морское сражение. Два дня спустя дверка захлопнулась, но было уже поздно - птичка улетела.
Примечательно, что беглый корвет оказался чисто парусным. А значит - шторма с веста и наступившее за ними безветрие неизбежно его задержали. Есть, хоть и хилый, а шанс, что  и труп маршала Сент-Арно и Фибих болтаются сейчас в штилевой полосе где-то вблизи болгарского берега. 
Николай Николаевич сильно переживает по поводу нашей неудачи. Я пытаюсь его утешить: собственно, никакой неудачи нет, а есть лишь несчастливое стечение обстоятельств. В конце концов, о том, что скотина Фибих остался жив, мы узнали уже после того, как он покину плацдарм, а значит, в любом случае, ничего не могли уже сделать. Но и сейчас, если вдуматься, не все еще потеряно: есть, хоть и малая, но вероятность того, что корвет еще не добрался до Варны. В тех водах сейчас каперствует Белых, да и отряд Бутакова уже сутки, как покинул Севастополь. Пожалуй, следует предпринять дополнительные меры, а именно - отправить вдогонку им «Алмаз» с «Адамантом». Увы, крейсер ушел в Николаев, и возвращать его не стоит, слишком важен для нас минный проект. А вот сторожевик  отвлечь, пожалуй, можно: здесь, в Евпатории, дело, пожалуй, кончено, союзники деморализованы и, если на что и надеются, то на англичан. А значит,  судьба и Крымской кампании и всей Восточной войны (как ее называют европейские политики) будет решаться у Варны.
Обо всем этом придется доложить сегодня же вечером, на военном совете у Меньшикова. Кстати, будет поднята еще одна интересная тема: Великий князь уже который день обхаживает принца Наполеона и, судя по всему, у них  наметилось кое-что весьма перспективное...»

Отредактировано Ромей (06-02-2017 15:54:47)