ГЛАВА ПЯТАЯ

I
Вооруженный пароход  «Улисс»
8 октября 1854 года
Игорь Белых, капер
Белых сидел на полуюте «Улисса» и страдал. Неудобный мундир резал под мышками, жал в паху, дико раздражая спецназовца, привыкшего к нормальной, комфортной полевой форме. А эту перешивала камеристка Фро, причем девица изо всех сил старалась подчеркнуть атлетическое сложение любовника хозяйки.  Для чего сверх всякой меры заузила и без того неудобные сюртук и уродливые, отвисающие на заду штаны с высоченной, выше живота, талией и плотняными помочами. Придется теперь распарывать и подгонять самому, а то ведь этой овце нипочем не  объяснить этой овце, что главное - это свобода движений, а вовсе не то, чтобы «костюмчик сидел»? 
А уж дурацкие башмаки, заменившие привычные берцы! И без этой напасти сил уже ни на что нет... Белых еле удержался, чтобы не плюнуть на палубу и с ненавистью посмотрел за корму, на переваливающийся с боку на бок турецкий парусник. Три дня, прошедшие после того, как был получен приказ идти к Варне, состояли из непрерывных авралов, усилий, мучений. То тяжело груженое судно рвало буксирные тросы,  то лопались румпель-тали, и  парусник начинал рыскать, дергая из стороны в сторону корму парохода. То на самом «призе» вспыхивали кровавые стычки между матросами-турками и их коллегами греческого происхождения и, для того чтобы унять побоище, казакам приходилось пускать в ход нагайки, а потом и стрелять на поражение.  Белых с трудом подавил острое желание повесить нескольких зачинщиков на ноках рей - чтобы окончательно соответствовать гордому званию капера. Самое удивительное, что идея эта, высказанная в сердцах, встретила полное понимание и сочувствие, как у Тюрморезова, так и у Лютйоганна. А дядя Спиро прямо заявил, что не понимает, почему «кирие капитан» не прибег сразу к этим мерам.
Терпение лопнуло к концу второго дня, после того, как пришлось выбрасывать в море сразу  три трупа. Тут, правда, казачки были не при делах:  двое турок и грек пали жертвой поножовщины, вспыхнувшей в матросском кубрике. Узнав об этом, Белых велел застопорить ход, после чего приказал высадить турок в шлюпку и велел им убираться подобру-поздорову. До берега миль пятнадцать,  не догребут - их проблемы.
В барказ поместились не все. Белых решил оставить на паруснике начальственный состав и нескольких матросов, из тех, что посмирнее. Им было доходчиво разъяснено, что единственный способ избежать знакомства с петлей - это во всем слушаться новых хозяев судна. Белых даже посулил вернуть его после дела,  скромно умолчав, что шансов уцелеть у несчастной посудины не так уж и много.
Английских матросов со «Спитфайра» держали в канатном ящике на «Улиссе». Но сначала к ним были применены меры морального  воздействия - пленных по одному прогнали по палубе, на которой в тщательно продуманном беспорядке расположились тюрморезовские станичники, спецназовцы Белых и греческие волонтеры позверовиднее. Мизансцена была выстроена с большим знанием психологии, с учетом любых мелочей. Казаки и спецназовцы, кто голый по пояс, кто с закатанными рукавами, точили страховидные клинки, играли с нагайками или просто сидели с карабинами в руках и нехорошо косились на пленников. Возле люка, куда по одному спускали пленников, Вий с Карелом показательно обрабатывали Змея - вдвоем, с хэканьем, кровожадными воплями, активно используя приемы, заимствованные из арсенала реслинга. Это мало отличались от ежедневных спаррингов, устраиваемых на полубаке «Улисса»  на предмет поддержания физической формы, но на англичан произвело неизгладимое впечатление. Белых разглядел дикий ужас в глаза матросов при виде полуголых варваров, мордующих друг друга так, что пробирало даже матерых ветеранов драк в портовых кабаках...
Выдумка дала ожидаемый  эффект - ни одной попытки выбраться из «крацера» предпринято не было. К тому же Белых распорядился не отказывать пленникам в простых радостях жизни, вроде рома, которого немало нашлось в баталерке приза. В итоге, лаймы не просыхали третьи сутки, потребляя в качестве закуски трофейную солонину, сыр и морские сухари.
С офицерами же «Спитфайра» поработала Фро на пару с Лютйоганном. Результат их усилий оказался неожиданным - старший по званию пленник, корабельный механик по фамилии Чарчер охотно, даже как-то предупредительно согласился помочь захватчикам,  но сразу поставил вопрос об оплате. Это Белых вполне мог понять. О цене сговорились быстро; остальных офицеров со «Спитфайра» заперли в разных помещениях, настрого предупредив, что в случае неповиновения церемоний разводить никто не будет. Коварная Фро ухитрилась к тому же получить от двоих «честное слово», что те не будут совершать попыток к бегству или саботажу. В качестве поощрительной меры их по одному выводили на прогулки на палубу «Улисса» - разумеется, под неусыпным присмотром.
Кроме согласия сотрудничать, офицер-машинист (он, как выяснилось, состоял инженером по паровым машинам в Порсмутских адмиралтейских доках и впервые отправился в море в качестве судового  механика)  выдал массу ценной информации. Этим занялись Фро, Лютойганн и Змей. Английский знали все трое, а пленник, как выяснилось, неплохо владел немецким. Полученные сведения немедленно проверялись - для этого «следственная бригада» допрашивала офицеров и матросов «Спитафайра» по всем правилам,  тщательно выискивая нестыковки в показаниях. К удивлению Белых, таковых не нашлось - похоже, «береговая мазута» всерьез настроился на сотрудничество с врагами Британской империи.

Дело планировалось отчаянное. Предполагалось, ни мого ни мало, зайти прямо в гавань Варны и стать на якорь. Суда якобы получили повреждения во время недавнего шторма и вдобавок были атакованы русским военным пароходом. При перестрелке и попытке абордажа экипаж «Спитфайра» понес чувствительные потери. Единственный оставшийся в живых офицер - этот самый Джозеф Чарчер, - не рискнул, ввиду отсутствия опыта судовождения, продолжать рейс и предпочел вернуться назад.
Затея, при всей бредовости, вполне могла выгореть. «Спитфайр» прибыл в Варну в самом конце августа, перед самой отправкой экспедиции в Крым. Команда парохода - что матросы, что офицерский состав, - был укомплектован с бору по сосенке, , связями другими с офицерами эскадры никто обрасти не успел.  По сути, ни сам Чарчер, но капитан парохода никого в Варне не знали; сразу по возвращении эскадры в Варну, их тут же отослали в Стамбул, сопровождать транспорт с военным грузом - тот самый барк, что  болтался сейчас в кильватерной струе «Улисса». Оба корабля успели лишь на сутки зайти в Варну, пополнить запасы угля и пресной воды, и тут же были отправлены в Крым. Чарчер с изрядным неудовольствием заявил, что джентльмены из Роял Нэви не захотели рисковать своими драгоценными жизнями, а потому свалили это безнадежное задание,  прорыв русской блокады, на черную кость, вчерашних моряков торгового флота, к которым и относились офицеры и матросы «Спитфайра».
А пока следовало заняться матчастью. Спецназовцы, казачки и отобранные волонтеры подгоняли под себя шмотки британских и турецких моряков. Белых, Лютойганн и Змей осваивались в офицерских мундирах, а особая команда спешно приводила внешний облик  в состояние, соответствуюшее легенде - сымитировать следы воздействия шторма. Для этого срубили грот-мачту, обе стеньги, привели в беспорядок оставшийся рангоут и такелаж, заодно создав на палубе тщательно продуманный бардак. То же самое предстояло проделать и  на одном из севастопольских пароходов - с поправкой на «боевой» характер повреждений.
Но для этого надо еще встретиться. Пока «Уллис» надрывался из своих невеликих индикаторных сил, буксируя трофей на трех узлах против ветра, бутаковский отряд крейсировал на подходах к Варне.Четырехбалльный ветер с веста и невысокая волна вполне позволяли поднимать летающие лодки, так что миновать заслон никто бы не сумел. Увы, среди нескольких изловленных судов не оказалось того, единственного, с Фибихом на борту. Оставалось признать, что оно либо успело добраться до Варны раньше, либо проскользнуло в гавань под покровом ночи. Окончательную ясность навели пленные с захваченного турецкого шлюпа - по их словам, британский корвет прибыл из Евпатории три дня назад, менее чем за сутки до того, как Бутаков развернул в море свою ловчую сеть.
Утешало одно - авантюрная затея с парусником оставалась пока запасным вариантом. Скорее всего, прикидывал Белых, действовать придется привычным способом: высаживаться на берег с «Саб Скиммера», а то и в аквалангах, и брать языка. Ну, это пусть начальство решает, а его дело - подготовиться ко всем мыслимым и немыслимым неожиданностям.
- Таш командир, отметки на радаре! - раздался голос Карела. -  По ходу, наши! Запросить по рации?
Белых встал с люка, поморщился - жмет, зараза, что ты будешь делать! -  и полез на мостик. Прогулка закончилась, начиналась настоящая работа. Что ж, он не против...

Отредактировано Ромей (08-02-2017 17:21:33)