II
Из дневника Велесова С.Б.
"9 октября. События, несколько замедлившие свой бег после альминскго разгрома, снова набирают ход. Вот вам главные вопросы, рассматривавшиеся сегодня на ежевечернем совещании у князя Меньшикова:
- попытка прорыва сухопутной блокады плацдарма, предпринятая англичанами;
- действия наших крейсеров близ Варны;
- рапорт мичмана Красницкого из Николаева о первом успешном испытании минного катера;
- доклад лейтенанта Краснопольского о ходе подготовки первой флотилии минных таранов;
И на закуску - пространное рассуждение Е.И.В. Николая Николаевича о достигнутых его императорским высочеством договоренности с другой августейшей особой - Наполео́ном Жозе́фом Шарлем Полем Бонапа́ртом (принца Франции, графа Мёдон, графа Монкальери  но более известного широкой публике как принц Наполеон или Плон-Плон) ныне  томящемся в застенках великокняжеской резиденции в Севастополе.
Случалось мне побывать в этих застенках. Шесть комнат, роскошная мебель, собранная по всему Севастополю, четверо слуг, личный повар, выезд, на котором Его Высочество совершает ежедневные прогулки по городу и окрестностям. Не в одиночку, разумеется - покой высокопоставленной особы денно  нощно берегут полтора десятка драгун.
***
Но - обо всем по порядку. Итак, пункт первый. Героическая попытка прорыва блокады евпаторийского плацдарма, предпринятая - кем? Да-да, именно ими! Впору хлопнуть в ладоши и заявить: «Дождались!» Потому как именно дождались - молодецкой атаки легкой бригады. Что характерно - с тем же результатом.
Правда,  в отличие от нашего варианта истории (Опять! Да сколько же будет меня преследовать эта дурацкая присказка!) лорд Кардиган остался на поле брани вместе со своими гусарами. Да и цель этой самой знаменитой кавалерийской атаки второй половины 19-го века была не столь пафосной. Благодарить за это надо ни кого иного, как нашего генерала Фомченко.
Дело в том, что вникая в особенности крымского ТВД, Фомич, неожиданно для себя, выяснил, что татарское население встретило интервентов хлебом-солью (или их местными аналогами) и с тех пор оказывает им всяческую помощь. Ничего удивительного в этом вообще-то не было, да и не ждали от крымчаков иного поведения. Восьмидесяти лет не прошло с тех пор, как владения последнего крымского хана Шахин-Гирея были объявлены владениями Российской Империи. Один из потомков этого хана сейчас состоял при французском штабе и времени даром не терял - с первого дня высадки, к Евпатории потекли стада, обозы с фуражом и провизией, а главное - сотни вооруженных крымчаков, готовых сражаться против русских оккупантов. Правда, долго это не продолжилось - еще до Алььмы казаки регулярно перехватывали подобных доброхотов, а теперь и вовсе замкнули колечко, не позволяя и мыши пробраться на осажденную территорию. Тем не менее, блокада эта не была сплошной - не имелось ни линий траншей, ни редутов с батареями. Только кавалерийские разъезды, неизменно перехватывающие всех, пытающихся пройти по суше в Евпаторию.
Да и то сказать - далеко не всех ловили казачки. Конечно, татары, местные жители, знающие в окрестностях города каждую сухую балку, каждый куст полыни, пробирались к союзникам. А те, не получая подвоза с Большой Земли, отчаянно нуждались в продовольствии и особенно, фураже. Призрак голода уже маячил перед ними, а взять припасы можно было только у татар.
И это, кончено, прекрасно понимал наш Фомич. Облегчив душу парой сентенций типа типа «Правильно их, тварей, Сталин гнобил!», генерал, привыкший мыслить в циничных понятиях двадцатого века, тут же предложил рабочую идею. Казачьи разъезды временно перестают обращать внимание на татар, стягивающих к окрестностям Евпатории обозы, при том продолжая охранять периметр плацдарма. Прорвать блокаду сами татары не смогут, силенки не те - а значит наверняка обратятся за помощью. И помощь им, конечно, окажут и, скорее всего - силами имеющейся у союзников кавалерии. Тысяча сабель, Тяжелая и Легкая бригады, наследники славы серых шотландцев, отличившихся при Ватерлоо!
Сомнительная слава, если вдуматься...
Остальное было делом разведки и организации. Наблюдение с воздуха (в-основном, с беспилотника, Фомченко не желал тревожить англичан полетами гидроплана) было точно установлено место будущего прорыва. Это подтверждалось и донесениями казаков, которые засекли, как татары снимаются с места и всем табором ползут навстречу своим покровителям. И когда кавалеристы лорда Кардигана выдвинулись к линии патрулей и приготовились лихой атакой смять донцов, их ожидал неприятный сюрприз.
Не вдаваясь в подробности, скажу: в лагерь не вернулся ни один. При том, что убитых было заметно меньше: уцелевшие гусары были скручены, схвачены, увезены в плен. Тело самого Кардигана, пробитое аэропланной стрелкой, нашли на поле боя; три казачьих эскадрона, захватившие табор крымчаков, приволокли в Севастополь несколько тысяч голов разнообразного скота, сотни лошадей и верблюдов, бесчисленные арбы с фуражом и провиантом. История эта заслуживает отдельного рассказа, и когда-нибудь я неприменно за него возьмусь. А пока отметим, что попытка поправить дела со снабжением обернулась для войск коалиции потерей половины своей кавалерии. Фомченко принимает заслуженные поздравления, а вот Лобанов-Ростовский запил - так сильно подействовали на героического прапора жуткая резня, которую устроили его пулеметы британской кавалерии.
Пункт второй. Тут я вынужденно буду не столь многословным, ибо не располагаю подробностями. Согласно сообщениям капитан-лейтенанта Бутакова, его отряд вышел в район Варны. Перехвачено столько-то транспортных судов протикника, часто отправлена в Севастополь, бла-бла-бла. Главная задача, поимка доктора Фибиха со товарищи, с блеском провалена. Кто бы сомневался. Сейчас Бутаков ожидает встречи с «Улиссом», после чего приступает к выполнению плана «Б».
Пункт третий, столь же сжато. Нам пишут из Николаева: юный мичман Красницкий рапортует об успешном испытании минного катера. На этот раз инновационное плавсредство не затонуло а наоборот, успешно сымитировало атаку шестовой миной на неприятельский корабль, в роли которого выступал «Алмаз». После чего на верфи принялись спешно доделывать второй катер, а мичман тем временем  оснащает «минные тараны» - дюжину мелких пароходиков, собранные в Николаев с Днепра, из Одессы, с Днестровского лимана. Вторую «минную бригаду» спешно дооснащают в Севастополе, под чутким руководством лейтенанта Краснопольского. Дедлайн - неделя от сего момента. Должны успеть.
И, наконец, последнее.  Не из повестки совещания у светлейшего князя, но оттого ничуть не менее важное. После того, как мы с Фомченко и Зариным покинули особняк на Екатерининской, рация в моем кармане ожила. Вызывал адамантовский старшина, несущий  дежурство в Морском Госпитале. С тех пор, как туда переправили профессора Груздева, Кременецкий распорядился выставить в госпитале вооруженный пост с приказом немедленно докладывать о любых, даже самых незначительных изменениях состояния пациента. Но утром «Адамант» вышел в море и находился вне зоны действия карманной рации, а потому первым эту информацию получил именно я...»

Отредактировано Ромей (08-02-2017 20:14:14)

Я вот подумал - а почему автор не имеет права на скромный такой рояль в угоду драматическому развитию сюжета?
А вот возьму и устрою.. ну, маленький такой, кабинетный...

- Да что там пароход... - махнул рукой Белых.  - Вот транспорт - это да! Я, как узнал, какой у них груз - меня аж пот холодный прошиб. А ежели, когда мы к ним на палубу полезли, нашелся бы настоящий турецкий герой, да и пальнул бы из пистолета в один из бочонков? Рыбам на корм - и то не осталось бы.
В трюмах захваченного барка, кроме прочих грузов, в Крым ехали три с половиной сотни  обитых медью бочонков с артиллерийским порохом.
-Да уж, хмыкнул Вий. Да и мы.. я, вон, дал очередь под ноги, когда турки задергались.  А у меня трассеры в ленте, прошило бы до трюма - что тогда?
- На корм рыбам не осталось бы. - согласился Карел. - Это вам не паровой котел, до небес рванет...
- Кстати, о котле... - встрял в разговор  подъесаул Тюрморезов.  - А с парохода аглицкого  сколько народу подобрали? Я это к тому, что их же куда-то девать надоть!

Отредактировано Ромей (09-02-2017 11:30:08)