Корейский пролив, сентябрь 1902 г.

После боя в Желтом море основные силы Тихоокеанского флота фактически оказались заперты в Порт-Артуре. Броненосцы требовали ремонта, оба броненосных крейсера и два из трех бронепалубных были слишком тихоходны, чтобы порвать фактическую блокаду. Единственной боевой силой до прибытия второй эскадры оставались владивостокские крейсера. Тем более, что ремонт машин «Рюрика» и «Варяга» наконец-то завершился, а понесшая большие потери японская армия требовала подкреплений и пополнения запасов. К тому же для укрепления японских позиций в Корее требовались оккупационные части и чиновники. И все это плыло от японских островов к берегам Кореи на самхы разнообразных пароходах, отчего морские пути между этими странами временами напоминали улицы города, забитые транспортом.
Так что Крейсерская эскадра под флагом контр-адмирала Небогатова снова вышла в море. На этот раз им предстояла более опасная задача – рейд к берегам Кореи, поэтому ни «Светлану», ни снабженцев-угольщиков с собой брать не стали. Впрочем, по имевшимся у русского командования сведениям, крейсера Катаока занимались блокированием Порт-Артура, поэтому сильного противодействия никто не ждал. До берегов Корем эскадра добралась без происшествий.
«Варяг», посланный Небогатовым осмотреть порт Гензан, ушел, дымя в небо из всех своих труб. Уголь на крейсерах был местный, сучанский. Мало уступая кардифу по зольности, дыму он давал в несколько раз больше. Вернулся «Варяг» часа через два, причем одна из труб еле дымила – опять отказали капризные котлы Никлосса. Капитан Бэр, прибыв на дрейфующий флагман, докладывал, стараясь не показывать своего недовольства поломкой.
- Уничтожили каботажник «Гойо-Мару», шхуну и три баржи. Остальные суда показали флаги нейтральных государств, их трогать не стали. Обстреляли береговые укрепления, казармы и войска. Потерь в экипаже нет.
- Хорошо, Владимир Иосифович, а с машиной у вас что? – от острого взгляда Небогатова ничего не ускользало. – Что-то серьезное?
- Никак нет, Николай Иванович, механики обещают за два час исправить, а пока мы можем пятнадцать узлов дать в любой момент.
- Что же, в таком случае оставайтесь с нами. Отправил бы вас во Владивосток, но без разведчика при эскадре не могу.
- Я вас уверяю, ничего серьезного, - холодно ответил оскорбленный намеком Бэр.
- Верю, верю, Владимир Иосифович. Не обижайтесь на старика, - хитро посмотрел на командира «Варяга» адмирал. – Благодарю за службу, ступайте. Через четверть час пойдем дальше.
В Корейском проливе крейсера перехватили военный транспорт «Идзумо-Мару». Поняв, что удрать не удастся, японский капитан, высадив команду на шлюпки, затопил судно. Продвигаясь дальше, крейсера вышли на одну из оживленных коммуникаций, причем никто из командования противника не ожидал появления здесь русских рейдеров и суда шли без всякого охранения. «Громобой» настиг транспорт «Хитаци-Мару», на борту которого перевозили тысячу сто солдат, триста двадцать лошадей и восемнадцать осадных восьмидюймовых орудий фирмы Круппа, которые должны были отправиться на позиции у реки Ялу и помочь в прорыве русской обороны. Капитан японского судна, англичанин Дж. Кэмпбэл, попытался таранить русский крейсер. Уклонившись, «Громобой» расстрелял «Хитаци-Мару» из орудий.
Тем временем «Варяг», «Россия» и «Рюрик» догнали другой большой военный транспорт - «Садо-Мару», на котором находилось множество завербованных строителей, армейский железнодорожный батальон, рельсы, понтоны, телеграфный парк, станки к осадным орудиям (которые утонули вместе с «Хитаци-Мару»), чиновники колониальной администрации и даже, как выяснилось позднее, солидная сумма в серебряных лянах на подкуп китайской администрации. «Рюрик» всадил поочередно по торпеде в правый и левый борт судна. При этом радиотелеграфисты на крейсерах успели засечь короткую передачу с транспорта, которую сейчас же забили искрой.
Крейсера пошли дальше, полагая, что оседающий под воду транспорт окажется на морском дне. Однако Небогатов почему-то не поверил в утопление этой цели и, уже отправившись к навстречу с «Громобоем», приказал «Варягу» вернуться и проверить, как обстоит дело. Неожиданное возвращение русских привело к видимой издалека панике среди оставшихся на палубе японцев. Приказав дать предупредительный выстрел, Бэр ждал, когда же они покинут корабль. Но вместо этого некоторые из японцев начали стрелять в приближающийся русский крейсер из винтовок.
- Открыть огонь, - увидев первые вспышки выстрелов хладнокровно приказал Владимир Иосифович. И добавил, закуривая папиросу и глядя на собравшихся на мостике офицеров. – Если враг не сдается, его уничтожают.
Пока крейсер добивал обреченный транспорт, тройка броненосных крейсеров продолжала движение на юг. К сожалению, установленные на крейсерах радиостанции Дюкрете не позволяли держать устойчивую связь дальше двадцати четырех миль, поэтому связаться с кораблем Бэра никак не удавалось. Часа через три, не дождавшись появления «Варяга», Небогатов приказал снизить скорость до минимальной. А несколькими минутами позднее – лечь в дрейф. Практически сразу наблюдатели сообщили сначала об одном, а потом еще о нескольких дымах с севера. На «России» подняли сигнал «Увеличить ход до семнадцати узлов». Однако было поздно – не только наблюдатели, но и все свободные от вахты уже могли различить две колонны кораблей, приближающихся к русским крейсерам. Еще через десять минут можно было различить идущий головным броненосный крейсер «Адзума». Идущий мателотом корабль с третьей, далеко отодвинутой к корме трубой, не мог быть ничем иным, как французской постройки крейсером «Идзума». Следующую пару кораблей с большой долей вероятности составляли «Ивате» и «Токива». Идущая в миле от них вторая кильватерная колонна была намного длиннее, но, судя по флагману – бронепалубному «» состояла из более легких противников. Впрочем, пересчитав их Небогатов опустил бинокль и заявил, стараясь выглядеть спокойным.
- Нам очень повезет, если обойдемся без потерь. Бронепалубных шестеро и четверка броненосных. Нашим старичкам и с бронепалубными было бы сложно справиться. Не зря искрил этот проклятый японец… Уходим.
Русские крейсера повернули на восток, набирая скорость. Однако японцы изначально шли практически полным ходом, к тому же все их корабли имели большую максимальную скорость хода. Японские крейсера медленно, но верно настигали русские корабли и, подойдя кабельтов на сорок, открыли огонь. Русские отвечали, маневрируя чтобы открыть углы обстрела своих казематных орудий. Из-за этого относительная скорость русского отряда падала еще больше. Но попадания в противника первыми добились именно они. На концевых «Ивате» и «Токива» расцвели заметные с мостиков русских кораблей разрывы. Однако и русским доставалось, особенно идущему концевым и почти небронированному «Рюрику». Но в самое опасное положение отряд неожиданно поставило попадание в «Россию», разбившее ей третью трубу. В результате крейсер неожиданно сбросил скорость. «Громобою» с «Рюриком» пришлось резко менять курс, чтобы избежать столкновений. В результате «Рюрик» пошел ближе к строю неприятеля, чем остальные корабли, и сразу же получил несколько попаданий. Вспыхнуло сразу множество пожаров, один которых распространиться через носовой люк подачи снарядов в погреб восьмидюймовых боеприпасов. Под руководством подоспевшего из боевой рубки старшего офицера Алексея Зурова, пожар удалось потушить. И почти следом же разорвавшийся новый снаряд поразил Алексея Александровича, град осколков поразил его в спину и голову. На мучительную смерть обречен был и раненный командир плутонга восьмидюймовых орудий мичман Ханыков, вся спина которого обратилась в сплошную вскрытую до ребер кровавую рану. Почти одновременно в эти минуты погибли командир корабля капитан первого ранга Матусевич, сменивший его вахтеный офицер Дмитрий Толстой, за –ним старший минный офицер Зенилов. Командование кораблем после гибели командира и старших офицеров принял младший артиллерийский офицер лейтенант Константин Иванов Тринадцатый. Но едва он успел занять место на мостике, как в результате попаданий в незащищенную корму крейсер потерял управление и начал сваливаться в неуправляемую циркуляцию. Но никто на корабле не поддавался панике. Прикрытые лишь щитами расчеты палубных орудий или просто металлом той же палубы артиллеристы на батарее шестидюймовых орудий, они продолжали вести бой, не обращая внимания на убитых и раненых. На самом опасном месте, под градом японских снарядов, дважды легко раненый мичман Павлов невозмутимо, словно на учениях, командовал огнем своей батареи стадвадцатимиллиметровых орудий. «Россия» и «Громобой», пытаясь прикрыть своего собрата, свернули вслед за ним. Державшиеся до того в стороне японские бронепалубные крейсера начали сближаться с горящими, избитыми огнем русскими кораблями, стремясь поставить их в два огня. Однако сейчас впервые казематная схема оказалась полностью соответствующей условиям боя. Русские открыли огонь с обоих бортов, отбиваясь от обоих колон неприятеля. Одновременно с севера подошел на полной скорости «Варяг», своим неожиданным появлением и точным огнем шестидюймовок заставивший отвернуть и сломать строй получившие несколько неприятных попаданий концевые «Нийитаку» и «Акаси». В образовавшийся разрыв сейчас же свернули «Россия» и «Громобой», на прощание поразив «Ивате». На японском корабле разгорелся сильный пожар и крейсер даже вышел из строя. Но и это удачное попадание уже не могло спасти обреченный «Рюрик», полностью потерявший управление и отвечавший на огонь противника всего лишь из десятка орудий.
Командовавший японской эскадрой адмирал Катаока, обнаружив, что менее поврежденные русские уходят приказал прекратить преследование. Истерзанный в неравном бою, оседающий в море кормой, окутанный паром из разбитых котлов, «Рюрик» показался ему более легкой добычей. Однако лейтенант Константин Иванов Тринадцатый, и оставшиеся в живых офицеры и матросы флаг спускать не собирались. Когда последние орудия «Рюрика» вышли из строя, и ответный огонь стих, японцы пошли на сближение. Но экипаж русского крейсера внезапно предпринял отчаянную попытку таранить ближайший корабль, а в крейсер «Идзумо» пошла торпеда… Японские корабли, прибавив ход, отошли от неожиданно оказавшегося опасным крейсера, но быстро вернулись назад и вновь открыли огонь. К концу схватки их было одиннадцать против одного.
Наконец, после длительного и жестокого боя «Рюрик» был превращен в груду искореженного железа и только чудом держался на плаву. На нем не осталось ни одного исправного орудия, если не считать одной сорокасемимиллиметровой пушки, уцелевшей чудом. К неподвижному и прекратившему огрызаться огнем крейсеру вновь стали приближаться японцы. Не желая сдавать корабль врагу, лейтенант Иванов приказал открыть кингстоны, покинуть корабль и спасаться «по способности». Раненых на скорую руку привязывали у уцелевшим койкам и просто выбрасывали в море, в надежде, что такой поплавок не даст им утонуть.
Адмирал Камимура, поняв, что капитуляции со стороны русских не будет, пришел в ярость и приказал обрушить на крейсер шквал огня. Взрывы японских снарядов на воде и палубе убивали старающихся спастись русских моряков. Однако броненосный крейсер русского флота «Рюрик» с поднятым Андреевским флагом и взвившимся сигналом «Погибаю, но не сдаюсь!» скрылся в морских волнах, так и не покорившись врагу. Японцы прекратили огонь и начали подбирать оставшихся в живых моряков…
Военные обозреватели всего мира, включая японских, писали: «Нужно быть железными существами, чтобы выдержать такой адский бой».