Нормальные герои всегда идут в обход
БАМ-М-М! Чудовищный снаряд калибром 14, 5 дюймов, выпущенный из орудия носовой башни «Циклопа» задел башню «Стрельца по касательной, срикошетил и канул в стылых Северного пролива. Башня в ответ зазвучала, как гигантский барабан, по которому какой-то сумасшедший великан ударил  дубиной из цельного ствола дуба. Сережа невольно втянул голову в плечи - даже здесь, под палубой, в бомбовом погребе монитора, звук был таким, что от него закладывало уши - не в пример сильнее рыка их девятидюймовок.
Предыдущее попадание - все из той же треклятой носовой башни! - тоже пришлось вскользь, по палубе монитора. Не сумев (как и его предшественники) пробить одиннадцать дюймов слоеной, на дубовой подкладке, палубной брони, это снаряд все же натворил бед - разнес в щепки одну из шлюпок и срезал, будто ножом, один из раструбов машинного вентилятора.
«Этот седьмой»  - прикинул мичман. На самом же деле, в «Стрелец» попало не менее дюжины снарядов разных калибров, чуть ли не со всех британских кораблей, рвущихся в обход батареи № 7. Согласно лоции, здесь глубоководный «язык»  (если так можно говорить о глубинах в 4-5 саженей) почти что смыкается с полосой таких же глубин  по другую сторону линии номерных батарей, стерегущих Северный пролив. Вокруг батареи №7, запиравший этот «проход», глубины были совсем уж ничтожные, две - две с половиной сажени. Широкая полоса такого мелководья тянулась от батареи «Александр-шанец» фортов наискось, до самого мыса Лисий нос; в самом узком ее месте и стояла, словно тромб в кровеносной артерии, батарея №7. Остальные номерные батареи, возведенные на ряжевых основаниях и насыпях грунта, вытянулись вдоль этой дуги. Любой крабль,  рискнувший форсировать мелководья Северного фарватера, неизбежно должен был пройти вдоль этой шеренги, под огнем крупповских шести-, девяти- и одиннадцатидюймовок, которые только-только начали устанавливать на батареях. Увы, работы эти так и не удалось довести до конца: бойницы казематов, где раньше стояли гладкоствольные пексановские орудия, заложили камнем, но наверху, за земляными насыпями стояло не более половины новых орудий. Три кита истинно российского менталитета - «авось, небось и накоси выкуси», на которых у нас  испокон веку держалось любое мало-мальски масштабное мероприятие, сыграли с защитниками Кронштадта злую шутку. Ни одна из номерных батарей не имела  похвастать штатного комплекта артиллерии: где-то инженеры крепостного управления только-только взялись за оборудование орудийных двориков, где-то орудия еще не завезли, где-то провозились с установкой, и теперь стволы крупповских монстров, вместо того, чтобы крушить британскую броню, сиротливо лежали рядом с разобранными на части станками. На батарее № 7 из 8-ми штатных пушек установлено лишь пять, причем одна из них стрелять не могла - после первой же пробы бетон под станиной не выдержал и пошел трещинами. Остальные сиротливо лежали в разобранном виде за горжевой оградой батареи.
Да и с теми орудиями, что были уже приведены в готовность, не все было ладно. На некоторых батареях не успели еще наладить подачу снарядов из погребов к орудиям; где-то еще не успели составить огневые карточки для новых пушек. Расчеты еще только-только начали осваивать новую технику, так что реальная боеспособность новеньких, с иголочки, крупповсих пушек пока еще не дотягивала до нормы.
Англичанам тоже приходилось несладко. За двое суток вялой перестрелки с южными фортами, броненосцы Эскадры Специальной службы нахватались снарядов и мортирных бомб  с фортов «Павел Первый», «Александр Первый» и «Милютин», не сумев в ответ причинить тем хоть какой-нибудь ущерб. По «Милютину» стреляли сразу семь броненосцев, но снаряды их орудий бессильно раскалывались о гранитную кладку и броню чудовищных крепостных башен.
Попытки протралить минные банки успеха не имели. Русские артиллеристы методично разбивали в щепки паровые катера и барказы тральной партии; ночью же, из-за фортов, прямо через минные банки и линии ряжевых заграждений, на англичан кидались русские минные катера. Успеха, правда, добиться не удалось - как назло, было полнолуние, небо оставалось ясным и англичане на ночь прикрыли свои броненосцы катерами и малыми канонерками. Единственной добычей минных катеров стал финский пароходик, захваченный где-то возле Готланда и назначенный в партию траления.
После второго дня «осады» Южного фарватера погода небо плотно затянуло облаками, стал накрапывать мелкий дождь. Не полагаясь в таких условиях на бдительность боевого охранения, вице-адмирал Эстли Купер Ки отвел свои корабли отойти от греха подальше - в туманной апрельской ночи русским катерам могло и повезти.
Во всем был виноват туман, конечно. В апреле светает довольно рано, но что проку от солнца, если его лучи вязнут в густой молочно пелене? Сигнальщики с Толбухина маяка до рези в глазах всматривались в туманную мглу, но все было напрасно  - лишь к десяти утра туман рассеялся - и одновременно в Северном проливе загрохотали взрывы. 
Вице-адмирал мог быть доволен собой - на этот раз ему удалось провести русских. Они-то ожидали, что он будет с бараньим упорством ломиться в запечатанные наглухо ворота Южного пролива. Как бы не так! казематные и батарейные броненосцы Эскадры - океанские суда с большой  осадкой, - лежали в дрейфе за створом Толбухина маяка и Красной горки, как раз на таком расстоянии, чтобы их не доставали одиннадцатидюймовки с русских фортов. А вот мелкосидящие башенные броненосцы - «Принс Альберт», «Глэттон» и все четыре «Циклопа» - не участвовавшие в боях предыдущих двух дней, внезапно обнаружились по другую сторону острова Котлин, в Северном проливе.  Еще ночью, на самых малых оборотах винтов, с непрерывными промерами глубин, отряд  мелкосидящих кораблей миновал полосу ряжевых заграждений. К удивлению русских, во главе ордера шли три больших парохода, судя по осадке - тяжело нагруженных. Только вместо батальонов Королевской морской пехоты и полевых орудий (поначалу пароходы приняли за войсковые транспорта) их трюмы были доверху набиты пустыми запечатанными бочками и лесом.
«Минные брандеры» - сюрприз, подготовленный адмиралом Эстли Купером своим оппонентам, - один за другим выползали на минные банки, перекрывающие подходы к номерным батареям со стороны Финского залива. Под днищами обреченных пароходов один за другим гремели взрывы. Гальванические и гальваноударные мины проделывали в обшивке солидные дыры, но плавучесть у пароходов была отличная - бревна и пустые бочки помогали держаться на воде после семи-восьми взрывов мин! Не успели защитники Кронштадта понять, что происходит, как в минных заграждениях Северного пролива была проделана огромная дыра; в нее, как в распахнутые настежь ворота, и вошла колонна британских броненосцев.
Тут следует вернуться немного назад.  Когда в начале 50-х годов 19 века в очередной раз Первого укреплялись южные форты Кронштадтской крепости, Северный пролив таких укреплений не имел вовсе. Считалось, что тамошнее мелководье не смоет преодолеть ни один большой военный корабль, а с те, что поменьше, остановят ряжи, мины и канонерские лодки. Но вот однажды, в туманную ночь, большой гамбургский парусник, идущий в Петербург, сбился с дороги и оказался севернее острова Котлин. Но вместо того, чтобы запороться на ряжевые заграждения или банально сесть на мель, капитан ухитрился обойти Котлин и выйти к Морскому Каналу восточнее Кронштадта. После этого, оборону Северного Пролива решено было усилить несколькими батареями на ряжевом основании.
Сказано - сделано. Уже во время кампании 1854-55 годов батареи были готовы встретить незваных гостей. И,тем не менее, ни по огневой мощи ни по защищенности они в подметки не годились южным фортам, и стоило британским мониторам подойти к батареям на небольшое расстояние, как те начали одна за другой умолкать. За какие-то полтора часа был совершенно разбить форт№ 1, «Северный». Медленно смещаясь к востоку, броненосцы одну за другой приводили к молчанию номерные  батареи.
Целью англичан была батарея №7 - ключ к Северному проливу. Разгромив и ее, пришельцы могли бы рассчитывать провести в обход Котлина не только мониторы, но и часть броненосцев - предварительно, изрядно их разгрузив.  Тогда Балтийскому флоту пришлось бы давать сражение англичанам в совсем уж невыгодных условиях, не опираясь на поддержку батарей, в узостях Маркизовой Лужи, где-нибудь на траверзе Ораниенбаума. Или хуже того - мелкосидящие британские «Циклопы» могли попросту не вступать в бой, а пробраться к столице  по мелководьям, под финским берегом, где их могли достать только башенные броненосные лодки и башенные фрегаты русских. Да и то, признаться, с трудом - осадка «Адмиралов» была почти на метр больше, чем у «Циклопов», так что основная работа легла бы на русские броненосные лодки, двухбашенные и однобашенные.
Но вот беда - из них только «Русалка да три монитора - «Стрелец», Броненосец» и «Единорог», - находились в резерве, стоя на рейде, возле Военной гавани. Остальные находились там, где им и надлежало быть - за линиями минных заграждений, в промежутках между фортами «Павел», Александр» и «Милютин». Пока на мониторах получат приказ, пока тихоходные «американцы» обогнут Котлин, пока доберутся до нещадно избиваемой батареи № 7 - все может уже закончиться. С Балтики опять наползали низкие тучи, так что прорвавшиеся «Циклопы» вполне могли уклониться от встречи и следовать прямиком к Санкт-Петербургу. Блестящий план вице-адмирала Эстли Купера, казалось, вот-вот удастся. Единственное, что могло этому помешать - четыре далеко не новых монитора, лихорадочно разводивших пары на внешнем рейде Военной гавани.

Отредактировано Ромей (11-01-2018 15:06:00)