Сережа припомнил свой утренний визит в Морской штаб – похоже, и там ни о чем подобно не слышали.
Просмотрев остальные письма (от матушки, перебравшейся в крошечное имение близ Самары и от дяди, отставного драгунского ротмистра из Мелитополя, искренне переживающего о карьере племянника), Сережа совсем было собрался уходить, как вдруг за одним из столиков кофейни мелькнула знакомая персиковая тальма. Молодой человек немедленно узнал ее владелицу – тальма принадлежала Нине. Она не раз носила ее в Гельсингфорсе, где Повалишины провели осень прошлого, 1877-го года. Сколько раз Сережа сопровождал девушку, одетую в эту самую Тальму во время прогулок по городской эспланаде, в походах  по бесчисленным магазинчикам, окружавшим Рыночную площадь? Сколько раз он, опережая важного, как премьер-министр какой-нибудь европейской страны, принимал тальму у ее владелицы во время визита в театр, Морское собрание, или в одну из крошечных кондитерских, где дородные официантки в крахмальных чепцах и фартуках подавали изумительно вкусные взбитые сливки с цукатами? В кофейнях, в гостиных, в театральных буфетах  горячо обсуждали сражения на Балканах, надежды на скорую победу и взятие Константинополя, а войне с Англией тогда о чем-то почти невероятном. Золотое время!
Сережа вскочил, неловко зацепив палашом стул. И непременно опрокинул бы его, после чего пришлось бы краснеть под насмешливыми взглядами посетителей кофейни. Лейтенант, командир боевого корабля – какой конфуз! И это вместо того, чтобы подойти к Нине, элегантно щелкнуть каблуками и…
От позора его спас кельнер, ловко подхвативший окаянный предмет меблировки. Сережа не глядя, сунул ему непомерно щедрые чаевые и направился к столику, возле которого виднелась персиковая тальма.

Отредактировано Ромей (30-06-2018 12:46:39)