***
Совещание затянулось за полночь. Бутаков объявил об изменениях в организации Эскадры броненосных судов: теперь она подразделялась на четыре отряда.  В первый включили только что вошедший в строй броненосный фрегат «Минин», полуброненосные «Герцог Эдинбургский» и «Генерал-Адмирал»; флагманским судном был назначен «Петр Великий». Впрочем, пока лишь на бумаге – будущий флагман стоял у стенки с неисправными машинами, и на  ремонт требовалось по крайней мере, двое суток. И, тем не менее, адмирал собирался идти в бой именно на этом корабле, первом настоящем мореходном броненосце Российского Флота.
«Герцог Эдинбургский» и «Генерал-«Адмирал» ранее не числились в Броненосной Эскадре, и появление их в составе первого отряда у многих повергло в недоумение. Адмирал готовит отряд для действий вне Финского залива? Возможно, он собирается вообще увести его  с Балтийского театра, вырваться на океанский простор и учинить в Северной Атлантике такой же разбой, как тот, что устроили русские рейдеры в Индийском океане? Ответа не было; адмирал отделался фразой: «В свое время, господа, получите надлежащие указания, а пока прошу понять…»
Во второй отряд вошли четыре башенных броненосных фрегата: «Адмирал Лазарев», «Адмирал Спиридов», «Адмирал Грейг» и «Адмирал Чичагов». Здесь вопросов не возникло. Корабли почти однотипные, вооружение, скорость, поворотливость - все способствовало их совместным действиям. Столь же разумно выглядел и состав третьего отряда: в него зачислили башенные броненосные лодки: двухбашенные «Русалка» и «Чародейка» и все шесть сохранивших боеспособность мониторов. Хотя, «сохранивших» - это еще как сказать:  если «Тифон», «Перун» и «Единорог» и верно, вышли из боя без особых повреждений (несколько вмятин да побитые вентиляторные раструбы не в счет), то «Перуну», «Лаве» и Сережиному «Стрельцу» досталось изрядно. Сильнее всех пострадал как раз «Стрелец» с его неворочающейся башней; впрочем, командиры клялись и божились за сутки закончить исправление повреждений. Бутаков выслушал их, кивнул флаг-офицеру (тот сделал пометку в записной книжке) и приказал на всех судах второго и третьего отрядов иметь в готовности шестовые мины; ежели таковых нет в наличии – принять с берега и изготовить к применению. 
По залу пробежали недоуменные шепотки. Конструкции всех башенных фрегатов и броненосных лодок подразумевали установку шестовых мин,  однако  во время практических плаваний командиры, как правило, предпочитали избавляться от этих неуклюжих приспособлений.  Сережа не мог припомнить ни одного случая за свою недолгую службу, когда мониторы их отряда производили учения с шестовыми минами. Разве что совместно, с катерами с других кораблей; но в этом случае, монитор сам становился целью минной атаки. Но чтобы самим применять этот род оружия?  В команде «Стрельца», правда, числился офицер-минер, но он занимался в основном капризным гальваническим хозяйством монитора.
В четвертый отряд вошли три плавбатареи, «Кремль», «Не тронь меня» и «Первенец». К этим заслуженным ветеранам добавили обе броненосные канонерки,  «Дождь» и «Опыт», и «отряд утюгов», как немедленно высказался какой-то острослов, был сформирован.
Этим перемещения в составе Броненосной Эскадры не ограничились. Второй и третий отряды – башенные фрегаты и броненосные лодки, - были сведены в Бригаду береговой обороны, под началом вице-адмирала Брюммера, ранее состоявшего начальником Практической эскадры Балтийского флота.  Взяв слово, Брюммер подтвердил требование: не позднее  вечера следующего дня закончить починки на судах Бригады,  принять провиант, уголь, боезапас. После чего -  развести стояночные пары, и изготовиться к походу.  Куда?  Прямо ничего сказано не было, но перед присутствовавшими отчетливо замаячил в тумане контур Свеаборгской крепости.

Отредактировано Ромей (04-07-2018 22:50:15)

Перенес часть текста из предыдущих глав; тут он, пожалуй, уместнее.

«If blood be the price of admiralty…» *
Сплошная пелена дыма стлалась над водой. Угольно-черные жирные клубы валили из десятков труб – длинных и тонких, коротких и кургузых, одиночным и сдвоенных, и уносились через правый борт, к негостеприимному, изрезанному шхерами финскому берегу – задувало с Зюйд-Оста. Эскадра растянулась в одну великанскую колонну длиной несколько миль – в этих предательских, полных мелей водах вице-адмирал не рисковал сдваивать колонны. Русские предусмотрительно сняли и береговые знаки и бакены, и вехи, обозначавшие главный судовой ход, и хотя на эскадре хватало штурманов, знающих Финский залив, сэр Эстли Купер Ки не желал рисковать. Довольно того, что позади, перед чертовыми фортами русской крепости он оставил шесть кораблей - целых шесть, и из них три броненосных, первого класса!

* (англ.)  «Если жизнью надо платить за власть…»  - строка из стихотворения Р. Киплинга «Песнь мертвых».

Ну, проложим, два монитора типа «Циклоп» трудно назвать полноценными броненосцами – построенные, как развитие довольно удачного «Цербера», они разочаровали Королевский Флот. Паршивая остойчивость, мореходные качества, позволявшие совершать переходы между портами только в хорошую погоду – недостатки можно перечислять долго. Задуманные для защиты побережий Метрополии, эти мониторы  были включены в Эскадру Специальной службы;  незначительная осадка, самая малая среди судов первого класса, позволяла надеяться, что они неплохо покажут себя роль на мелководьях, окружающих Кронштадт.
Так оно, в общем, и получилось; четыре «Циклопа» прошли по пробитым «прорывателями» проходам в минных полях и атаковали русские номерные форты. Но, видимо, не зря иные критиканы взахлеб ругали артиллерию Королевского Флота: пушки броненосцев стреляли куда хуже крепостных батарей. Когда же к тем присоединились изрядно устаревшие, но юркие и почти не возвышающиеся над водой русские башенные броненосные лодки, командиры четырех рвавшихся вперед «Циклопов» смешались и стали совершать ошибку за ошибкой. В итоге, «Гидра» намертво засела на ряжевых заграждениях и безжалостно расстреляна русскими мониторами; «Геката» получила одно за другим несколько попаданий одиннадцатидюймовых мортир с фортов. Многопудовые крупповские бомбы проламывали броневую палубу и пронизывая корпус насквозь и несчастная «Геката» села брюхом на дно так, что из воды торчали лишь орудийные башни и надстройка. Но с нее хотя бы удалось снять команду – морякам «Гидры» повезло меньше, и оставалось молиться, чтобы русские после боя озаботились их спасением с пылающего с носа до кормы корабля.
В итоге, броненосцы поддерживавшие прорыв огнем издали, отошли, волоча на буксире изрядно «Горгону», изрядно побитую снарядами русских броненосных лодок. Четвертый, «Циклоп», отделавшийся сравнительно легко, замыкал колонну.
Итак, попытка прорыва Северным фарватером с треском провалилась. Не то чтобы Сэр Купер Ки надеялся на решительный успех, он реально оценивал свои шансы. Расчет был на то, чтобы выманить под прицелы   «Принца Альберта» и «Глэттона» русские суда береговой обороны и учинить им разгром. Вроде бы, это даже удалось: командиры  броненосцев рапортовали о потоплении то ли трех, то ли пяти русских башенных лодок. Только вот цена, заплаченная за эти антикварные лоханки, оказалась непомерно высокой.
Потери на Южном фарватере оказались куда серьезнее. Сначала пушки фортов сорвали высадку десанта на западной оконечности острова Котлин; не больше успеха принесли попытки протралить минные банки, выставленные поперек фарватера. Тут снова отличились башенные броненосные лодки русских – появляясь в промежутках между фортами, они метко, картечью расстреливали катера и барказы тральной партии.
Ответный огонь британских броненосцев с предельной дистанции оказался пустой тратой боезапаса.  Уже в темноте вице-адмирал  скомандовал отойти за пределы досягаемости фортов и становиться на якоря, рассчитывая повторить попытку на следующее утро. И это оказалось самой большой его ошибкой.
Вахтенные  очнулись, только когда у бортов посудин Её Величества стали взрываться шестовые мины. Надо отдать должное выучке расчетов противоминной артиллерии - те быстро заняли места у малокалиберных и револьверных пушек и обрушили на русские минные катера лавину свинца и стали. Но было уже поздно: с креном уходил под воду  «Уорриор»,  подорванный сразу тремя минами-крылатками; рядом медленно садился на корму казематный «Пенелоп», получивший огромную пробоину в правом борту и лишившийся пера руля. Аварийные партии «Гектора» отчаянно боролись с водой, заливавшей угольные ямы и кочегарки – два катера один за другим, подвели под мидель этого батарейного броненосца шестовые мины.
Повреждения получили еще два корабля первого ранга, «Резистанс» и флагманский броненосец сэра Купера Ки, казематный «Геркулес». Вице-адмирал не догадывался, как ему повезло – мины атаковавших  флагман  катеров были начинены не французским пироксилином (русские, хвала Святому Патрику,  не освоили производство современной хлопчатобумажной взрывчатки и испытывали в ней острый дефицит), а обычным дымным порохом, который не смог всерьез повредить броненосные махины. Во всяком случае, наутро «Резистанс» и «Геркулес отползли прочь своим ходом, тогда как «Пенелоп» и «Гектор» пришлось тащить на буксире. На том месте же, где вчера стоял «Уорриор», из воды торчали три покосившиеся мачты да верхушки двух труб – этот первый в британском флоте броненосный фрегат с цельнометаллическим корпусом, затонул прямо на главном судовом ходе Южного фарватера.
В последовавшей за набегом минных катеров стычке были потеряны  две канонерки «Рэйсер» и «Пайк».  Еще одна, «Медина»,  села на мель и досталась русским в качестве трофея. Сэру Куперу Ки докладывали, что и в этом бою участвовали русские однобашенные броненосные лодки – Господи, сколько же их на самом деле? Командиры уцелевших канонерок и наводчики с броненосцев рапортовали  о потопленных русских катерах и даже вроде бы, мониторах – но поди, проверь, как оно обстоит на самом деле!  Утром на месте ночного боя удалось разглядеть лишь множество плавающих в воде обломков.

Отредактировано Ромей (06-07-2018 04:34:05)