IX. "Ваш курс ведет к опасности"
История повторяется, подумал Сережа . Снова все помещения монитора битком набиты спасенными; буфетчик и вестовые носятся, как ошпаренные, разнося бутерброды и жестяные чайники с кипятком, в превращенной в лазарет кают-компании стонут раненые. На этот раз здесь только «пассажиры» - с «Русалки сняли сто семнадцать человек, из них не менее четверти раненые, обожженные, искалеченные. Остальные на дне, вместе со своим командиром. Он не покинул корабль – остался в боевой рубке, завернутый в испятнанный кровью кусок парусины…
Молодой человек покачал головой. Наверное, родственники будут недовольны, им не объяснить, что для моряка  не найти более подходящей могилы. Да и тесно сейчас на «Стрельце», живых негде размещать. А ведь сражение еще не закончено…
После боя с «Рупертом» они попытались догнать своих. Безуспешно – сражение откатилось уже далеко и ворочалось там, как медведь в берлоге, взревывая главными калибрами. Русские колонны рвутся сейчас к Свеаборгу на полных оборотах, и отставших никто ждать не будет – с оста подходят британские казематные броненосцы, стоит замешкаться – конец, прижмут к отмелям и расстреляют, словно в тире. А тут еще чертова пробоина, из-за которой никак не получается развить полный ход!
«Русалку» заметили случайно - ее низкий силуэт почти растворился на фоне близкого берега. Заметили по языкам пламени, вырывавшимся из амбразур кормовой башни, где еще продолжался пожар. С мостика бешено засемафорили флажками, прося помощи, и Сережа скомандовал «к повороту».
На «Русалке» буквально не осталось живого места. Подбиты обе башни, надстройка превратилась в руины. Деревянная ходовая рубка разбита в щепки прямым попаданием, боевая рубка  завалена обломками мостика, броня в отметинах от снарядов.  Из двенадцати офицеров на ногах держатся лишь пятеро; на палубном настиле лужи крови и обугленные проплешины. Но водоотливные помпы пока справлялись, судно держалась на воде. Завели буксирные концы и «Стрелец»  потащил искалеченную «Русалку»  дальше, к проходам в минных полях, стерегущих Свеаборг. И дотащил бы, не замелькай на осте, в разрывах туманной пелены,  мачты броненосцев Королевского Флота. Мачты вырастали с пугающей быстротой. Неудивительно – с «Русалкой» на буксире хкорость «Стрельца» была не более двух с половиной узлов.
Оставалось одно. Пока с судна снимали остатки команды моряков, инженер-механик «Русалки» с боцманом и полудюжиной машинных  и трюмных матросов, открывали кингстоны, спускали пар из котлов, готовя лодку к затоплению.
Остановили помпы; броненосная лодка погружалась с небольшим дифферентом на корму. Вода захлестнула палубу, напором воздуха изнутри корпуса выбило световые люки. «Русалка» стремительно повалилась на левый борт, высоко задирая корму, и ушла под воду. В грязно-пенном водовороте мелькнули обломки досок, какой-то мусор, спасательный круг – конец!
Взяли пеленги на береговые ориентиры – надо было сделать отметку в судовом журнале о месте гибели «Русалки». И поторопиться, чтобы самим не разделить ее участь – расстояние до преследователей, двух рангоутных броненосцев Королевского флота, успело сократиться до двух с половиной миль.
***
- Вашбродие, англичашка повернул на два румба, следует за нами!
Сережа поднял к глазам зрительную трубу. Идущий впереди броненосец – кажется, это казематный «Геркулес»,  - и правда изменил курс и теперь гонится за монитором. В свое время он неплохо изучил корабельный состав Ройял Нэви и хорошо представлял, с чем придется иметь дело. В составе флота  с 1868-го – ровесник погибшей «Русалки».  Восемь тысяч шестьсот тонн водоизмещения, восемь десяти-, два девятидюймовых орудия плюс целая россыпь пушек поменьше. Солидная броня, парусный рангоут и самое неприятное – девятиузловой ход против шести у «Стрельца». Впрочем, какие там шесть, с наскоро заделанной пробоиной в скуле, хорошо, если они делают хотя бы пять. Больше нельзя – напором воды выбьет временные заплаты, придется сбрасывать обороты, ложиться в дрейф и снова латать дыры. А «Геркулес» неотвратимо приближается.
- Дистанция до неприятеля!
Мичман Прибылов, вахтенный офицер, поднял микрометр Люжоля , подкрутил винт, сверился с таблицей.
- Восемнадцать кабельтовых, господин лейтенант!
Почти две мили. Для точной стрельбы  далековато, хотя дождь прекратился и видимость вполне приличная, несмотря на подступающие сумерки. Но все равно – далеко. Вот когда «Геркулес» приблизится кабельтовых на семь-восемь, станет тяжело. Тогда вся надежда будет лишь на великолепную маневренность монитора –  можно подпустить «британца» поближе и держаться в его носовых ракурсах куда достают только погонные орудия  небольшого калибра. Сам же монитор с его круговым обстрелом может отвечать из обеих девятидюймовок. Придется, правда, срубить шлюпбалки и пожертвовать вельботами, но это, право невысокая цена за шанс уцелеть.
Сережа покачал головой. Какой там шанс? Будь «Геркулес» один, можно было бы и выкрутиться, но за ним, в полутора кабельтовых, идет «Пенелоп». Броненосный корвет, выделяющийся в ряду малых броненосцев Королевского флота сравнительно малой осадкой, плоским днищем и подъемными (чтобы не создавать помех при движении под парусами) винтами. Строился специально для прибрежных действия на Балтике. Со своими архаичными восьмидюймовками и хилой броней «Пенелоп» не так опасен, как «Геркулес», но вдвоем они прихлопнут «Стрельца», как докучливую муху. Если, конечно,  лейтенант Казанков, не придумает что-нибудь неожиданное.
Развернуться, пойти навстречу, принять бой, как сделал это в 1829-м прославленный «Меркурий»? Сомнительно: тогда русские сумели повредить рангоут турецких линкоров, лишив их хода и маневрира. С броненосцами этот номер не пройдет – зажмут в тиски, ударят тараном, и прощайте, дражайшая Нина Георгиевна, простите великодушно, что посмел, несмотря на ваш запрет, сложить голову…

Отредактировано Ромей (04-08-2018 17:25:41)

Опять вы мыслите в категориях технических инструкций...

Вот вам еще словечко:  "Пердимонокль".