Глава 44 (окончание)

Вернувшись в трактир, дон Себастьян предался наведению блеска на оружие. Будучи человеком педантичным, аристократ всегда содержал его в идеальном состоянии, но данное занятие как нельзя лучше занимало оставшееся время, ибо зачем опять размышлять о личности доносителя, ежели сомнений нет, а чтение будет отвлекать от боевого настроя, что весьма неразумно.

В назначенное время гранд надел самый лучший камзол и, засунув за манжету донос, отправился к месту встречи.

Идальго Рокафулл уже ждал. По тому, как нарочито весело он беседовал со своим секундантом, идальго Ревуэльтой, дон Себастьян оценил степень его нервозности, но отдал должное педантичности. Как вызыватель, капитан добросовестно отнёсся к возложенным на него дуэльным этикетом обязанностям, позаботившись о присутствии распорядителя в лице нотариуса сеньора Карлоса и доктора — сеньора Хулиана.

После приветствий и взаимных представлений сеньор Карлос потребовал назвать причину дуэли.

— Его превосходительство прилюдно оскорбил моего отца и недостойно выразился о нашем родовом гербе, — идальго Рокафулл одарил гранда мрачным взглядом.

— Причина весьма уважительная для поединка и не требует разрешения суда, — монотонно, словно зачитывая приговор, пробубнил нотариус, не поднимая глаз и, сделав паузу, дабы стоявший за его спиной помощник с завешенной на груди писарской доской успел всё запротоколировать, продолжил: — Теперь, согласно правилам, я обязан выслушать вашего соперника, дабы он мог оправдать свой столь неблагой поступок.

Дон Себастьян вышел вперёд и вынул из манжеты донос:

— Надеюсь, сеньоры, вы помните суд над сеньором Анри, известным также как Эль Альмиранте, — гранд обвёл глазами присутствовавших и остановился на идальго Рокафулле. — Причиной унижения, которому подвергся достойный человек, к тому же заслуживший почести за спасение города, послужил вот этот пасквиль, — аристократ потряс бумагой. — Я счёл своим долгом выяснить, кто тот аноним, что позволил себе очернить уважаемого сеньора Анри. Поиски привели меня к вам, идальго Рокафулл. Я не знаю большей низости для дворянина, чем опуститься до подлой клеветы. Надеюсь, у вас хватит остатков чести хотя бы для того, что признаться в содеянном!

— Если кто и опустился, так это ваше превосходительство, — идальго брезгливо поморщился. — Где это видано, чтобы аристократ так ратовал за плебея, да ещё и оскорблял ради него дворянина! Вашему превосходительству стоит беспокоится не о моей чести, а о своей! А мне нечего стыдиться, я никаких пасквилей не писал! Ни один плебей не стоит того, чтобы я уделил ему больше времени, чем требует пара крепких слов.

— Все собранные мною факты указывают на вас, идальго! Но, если это писали не вы, — дон Себастьян снова потряс бумагой, — то кто?

Идальго Рокафулл передёрнул плечами:

— А мне почём знать? Но раз уж вы обвиняете меня в бумагомарательстве, так позвольте хотя бы взглянуть.

Гранд передал идальго донос и тот с явным интересом углубился в чтение.

— Ну что, вы всё ещё намерены отрицать свою причастность к этому злодеянию, идальго? Или мне стоит напомнить вам тот вечер, когда вы спаивали солдат в таверне «У севильянца», выпытывая у них именно то, что потом изложили на бумаге? — голос дона Себастьяна стал вкрадчивым, но глаза пронизывали, словно дуэльная пара.

— Это не я писал, — пожал плечами капитан и вернул бумагу. — Разговор об этом вспоминаю. Занятный спор был тогда среди солдат. Однако, любопытство хоть и грех, но не повод для оскорблений герба и рода! — глаза идальго грозно сверкнули. — В отличие от вашего превосходительства я не испытываю приязни к торговцу, возомнившему себя альмиранте, но моя злорадная шутка в его адрес не повод для оскорбления! Пусть даже вы сейчас признаете ошибочность своих суждений, я буду настаивать на дуэли! — сеньор Алонсо по-петушиному выкатил грудь и горделиво разгладил длинные усы.

Ответить дону Себастьяну не дал идальго Ревуэльта. Резво вскочив между спорщиками, он развёл из руками:

— Сеньоры, не горячитесь! Я не могу не согласиться, что оскорбительные слова дона Себастьяна, спровоцированные лживыми обвинениями против сеньора Анри, вполне справедливы, но они были адресованы автору доноса, коим вы, сеньор Алонсо, как ныне выяснилось, не являетесь. Следовательно, вы стали всего лишь жертвой ошибки. Думаю, самым разумным было бы считать всё произошедшее всего лишь недоразумением. И, если дон Себастьян согласится принести извинения за то, что перепутал вас с иным сеньором, мы на этом и закончим. Ну, что вы согласны, сеньоры? — идальго Ревуэльта посмотрел на гранда.

— Я готов взять обратно свои слова о отце и гербе идальго Рокафулла, но только в том случае, если он поклянётся своими предками в непричастности к этой гнусности и назовёт мне имя автора пасквиля, ибо я уверен, что идальго оно знакомо.

Длинное лицо идальго Рокафулла исказила гримаса негодования. Он воздел руки к идальго Ревуэльта:

— И это вы называете извинениями?! Да после всех тех оскорблений дон Себастьян должен умолять меня о прощении, а не ставить условия! Я настаиваю на поединке!

— Вы только что подтвердили мою правоту, идальго, — гранд вынул из-за пояса перчатки, отделил от них принадлежавшую идальго Рокафуллу и швырнул ему под ноги. — Я возвращаю вам её не как вызов, а для того, чтобы потом злые языки не говорили, что бой был нечестным, потому что я оставил вашу левую руку без защиты. — бесстрастно произнёс дон Себастьян, натянул перчатки и, отступив на пару шагов, обнажил оружие.

Всё ещё продолжая возмущаться, идальго поднял свою перчатку и также приготовился к поединку.

— Ваши милости, прошу ещё минуточку внимания! — воззвал вдруг нотариус, о присутствии которого все забыли.

Взоры благородных сеньоров сошлись на худощавой фигуре.

— Стоит обсудить последнюю формальность, ваши милости! Для записи в протоколе я должен указать, будут ли в поединке принимать участие и секунданты. По старшинству первым имеет право высказаться его превосходительство дон Себастьян.

— Это дело сугубо между мной и идальго Рокафуллом, я не вижу повода втягивать в поединок и наших секундантов.

— А каково желание сеньора вызывателя? — нотариус, не поднимая глаз, повернулся в сторону идальго Рокафулла.

Тот обвёл глазами замершего в напряжении идальго Ревуэльта, затем глянул на сложившего на груди руки и хмуро следившего за происходящим идальго Фернандеса и с деланым равнодушием сообщил, что соглашается с желанием соперника.

Не скрывая жалости, идальго Ревуэльта посмотрел на сеньора Алонсо и встал возле Фернандо.

Дуэлянты заняли свои позиции и, внимательно присматриваясь друг к другу, двинулись по кругу, словно танцоры, выставив вперёд шпаги и даги. Дон Себастьян зорко следил за каждым движением капитана Рокафулла. Заметив, как подрагивает острие его шпаги, криво усмехнулся:

— Не бойтесь так, идальго! Сегодня я не намерен лишать вас жизни.

Язвительный тон гранда, словно хлыст, подстегнул сеньора Алонсо. Взревев, как бык, он сделал выпад шпагой. Гранд изящно уклонился, парируя. Идальго Рокафулл тут же вновь атаковал, но дон Себастьян с кошачьей грацией отскочил в сторону и, оказавшись сбоку от идальго, плашмя ударил его шпагой, подзадоривая. Взревев, сеньор Алонсо вновь ринулся на противника, но тот перехватил его клинок скрещёнными шпагой и дагой, извернулся, резко рванув вверх, выдернул оружие из рук противника и сделал шаг назад. Капитан остановился. Набычившись и тяжело дыша, он исподлобья сверлил глазами гранда.

— Я дам вам время поднять шпагу, идальго, но, прежде чем вы это сделаете, хорошенько подумайте, стоит ли именно сегодня лишиться одной из конечностей?

Сеньор Алонсо в ответ лишь проскрипел зубами и, не спуская глаз с дона Себастьяна потянулся за своим оружием, но тут подскочил идальго Ревуэльта и схватил капитана за руку:

— Остановитесь, сеньор Алонсо! Господь явно не на вашей стороне. Признайте своё поражение и воспользуйтесь шансом на примирение, ибо он может быть последним. Не гневите бога! Не отказывайтесь от великодушия дона Себастьяна, пока он не передумал.

— Только из уважения к вам, сеньор Франсиско, я готов закончить поединок, если дон Себастьян отзовёт свои слова о моём отце! — прохрипел идальго Рокафулл.

— Теперь я взываю к благородству вашего превосходительствао, — идальго Ревуэльта повернулся к аристократу, продолжая держать за рукав сеньора Алонсо.

— Ну что же, как я уже сказал ранее, если капитан докажет ошибочность суждений, приведших меня к нему, я признаю, что несколько погорячился, виня графа Альбатера в недостойном поведении его сына.

Идальго Рокафулл взвыл, вырвался из рук сеньора Франсиско и снова потянулся к своей шпаге.

Идальго Ревуэльта схватил его сзади, а дон Себастьян занёс ногу над шпагой капитана.

— Даю вам слово, идальго: если вы сейчас же не докажете свою невиновность, я буду так долго отрезать от вас по куску, пока ваше признание не остановит меня.

— Думайте скорее, сеньор Алонсо, — идальго Ревуэльта встряхнул притихшего идальго Рокафулла.

Тот, насупившись и тяжело дыша, обдумывал слова соперника. Видимо, взвесив свои шансы в случае продолжения дуэли, капитан усмотрел реальную угрозу в словах гранда и горестно выкрикнул:

— Да не писал я этого! Предками клянусь!

Сеньор Франсиско отпустил идальго Рокафулла, зорко следя за каждым его движением. Сказанное капитаном заставило приблизиться и Фернандо.

— Да и не один я там был, — выдавил из себя сеньор Алонсо, угрюмо уставившись на ногу гранда, опустившуюся рядом с его шпагой.

— Расскажите всё, как было! — потребовал дон Себастьян.

Капитан в поисках поддержки посмотрел на команданте форта, но тот явно был на стороне противника. Скрипнув зубами, идальго Рокафулл одарил гранда мрачным взглядом и уставившись на шпиль кладбищенской часовни, заговорил:

— Гнев меня душил. О причине говорить не буду, полагаю, вашему превосходительству она известна. Мне надо было выпить. Вернее, найти место, куда … , — глаза капитана злобно сверкнули, — почитатели сеньора Верна не ходят, и напиться до беспамятства. Но у сеньора Рауля было заперто, а везде, как назло, только об этом торговце и говорили. Вот и пришлось, чтобы душу отвести, идти к севильянцу и требовать уважить себя. А тут как раз солдаты городские подвалили. Им тоже выпить хотелось. Вот я с их помощью и добился открытия таверны. Ну а, когда я уж навеселе был, сеньор Родриго на огонёк забрёл и ко мне присоединился, — капитан облизал пересохшие губы, сняв шляпу, вытер потоки пота и, вернув шляпу на место, тяжко вздохнул.

— Какой ещё сеньор Родриго? — воспользовался паузой дон Себастьян.

— Да племянник нашего алькальда, идальго Родриго Сааведра Хиль. Он уж месяц, как в Белизе, — прохрипел капитан и, прочистив горло, язвительно добавил: — Если бы ваше превосходительство предпочитало местное общество плебею, вас, несомненно, представили бы друг другу на одном из вечеров у губернатора.

Гранд нахмурился, но тут вмешался бригадьер:

— Ну же, идальго, что было дальше? — гаркнул он.

Капитан вздрогнул и, покосившись на великана, буркнул:

— Да ничего особенного, — но, поймав взгляд аристократа, опустил голову и продолжил:

— Я немного перебрал, иначе бы не стал перед сеньором Родриго душу изливать. А тут ещё солдаты о славном альмиранте болтать начали. Только я им глотки заткнул, так идальго Сааведра стал на сеньора Верна жаловаться, — капитан в бессильной злобе поддел носком туфли ком земли и с силой подбросил в сторону кладбища.

— И чем же он был недоволен? — недоверчиво поинтересовался дон Себастьян.

Идальго Рокафулл задумался, вспоминая.

— Сетовал, что из-за этого торговца обещанную дядюшкой энкомьенду, как своих ушей, не увидит. Он уже изрядно пьян был и, видимо, тоже искал, кому горе излить. Солдаты как раз на всю таверну по поводу удачи сеньора Анри спорить стали, вот его и прорвало. Кажется, он говорил, что алькальд как раз накануне нападения рассматривал поступившие заявки на энкомьенду и увидел среди них от сеньора Верна, — губы идальго растянула презрительная усмешка: — Сеньор Рикардо велел племяннику свою заявку переписать, чтобы сумма залога выше была, чем у торговца, но предупредил, что это вряд ли поможет, потому как тот пользуется особым расположением губернатора, а уж после его участия в обороне города только вмешательство бога или дьявола может помочь племянничку, иначе этой энкомьенды сеньору Родриго во век не видать, — идальго Рокафулл стёр с лица ухмылку и хмуро глянул на аристократа:

— Может, это его рук дело?

Дон Себастьян молча обменялся взглядами с идальго Фернандесом.

— Вы удовлетворены, ваше превосходительство? — нарушил повисшее молчание идальго Ревуэльта.

— Вполне, — кивнул гранд. — Я не требую продолжения поединка и отзываю свои слова о отце и гербе сеньора Алонсо.

— А вы, идальго? — сеньор Франсиско заглянул в угрюмое лицо капитана.

Тот отвёл глаза и процедил:

— Я отдаю должное великодушию его превосходительства и отказываюсь от сатисфакции. Прошу считать поединок законченным, сеньоры!

— Вот и славно, — сеньор Франсиско вытер вспотевшее лоб рукавом, обвёл глазами присутствующих и остановился на Фернандо:

— У вас есть возражения, сеньор Франсиско?

Идальго Фернандес пожал плечами:

— Нет, сеньор Франсиско, хотя мне немного жаль, что нам с вами не дали возможность немного поразмяться.

Лицо идальго Ревуэльта просияло. Хмыкнув, он погладил клинышек бородки с довольным видом и чуть ли не промурлыкал:

— Мы с вами скрестим свои кубки, сеньор Франсиско. Бьюсь об заклад, сеньор Рауль своё самое лучшее вино ещё не открывал.

— Ну что же, сеньоры, — выступил вперёд нотариус. — Пользуясь своими правомочиями, я констатирую соблюдение всех правил и провозглашаю инцидент исчерпанным. Предлагаю всем разойтись! — и откланявшись, первым покинул поляну.

Следом за нотариусом засеменили писарь и доктор.

С явным облегчением идальго Ревуэльта предложил отметить примирение в таверне «У севильянца», но дон Себастьян, сославшись на неотложные дела, распрощался и удалился: налаживание отношений с сеньором Алонсо его не интересовало, а новые обстоятельства, отрытые поединком, требовали осмысления.

Отредактировано Agnes (02-10-2020 17:02:34)

Да, так действительно лучше. Просто поразительно - три дня писала эту сцену, сто раз перечитала, а вот не заметила в этой фразе корявости. Словно нужные слова просто исчезли из памяти. Спасибо Вам большое, что замечаете такое!

Отредактировано Agnes (28-09-2020 20:30:06)

Цоккер
Спасибо большое за помощь! Но думать над Вашими предложениями буду уже завтра -- сегодня у меня эта дуэль последние силы отобрала, даже читать не могу.

Переписала монолог. Вот что вышло: