Иная сила.
Пролог.
Горячий ветер поднимал тучи пыли, которая лезла в глаза, забивалась в одежду, мешала дышать. Земля уже семь месяцев не видела дождей - слишком мало среди её защитников чародеев, слишком много для них дел, приходится жертвовать погодой, чтобы хоть ненадолго оттянуть разгром…
Где вы, полноводные реки, зеленые леса, полные щебета птиц? Где вы, роскошные сады Тор-Шендала? Увы, всюду одно и тоже – серая пыль, угли, пепел. Реки пересохли, леса и сады увяли…Некогда цветущая провинция, пожелавшая в недобрый час стать метрополией, умерла. Впрочем, нам уже все равно…
Из-за гор поднялась бледная Шелла. Она редко выходит днем на небосвод – наверно, пришла навсегда попрощаться с нами. Жаль, что её беспокойные сестры прячутся от нашего взора – как бы хотелось увидеть их хотя бы один раз… Прощай, Шелла, мы никогда не увидим твоего бега средь звезд, танцев с сестрами, затмений…
Там всего одна луна, там яркие, незнакомые звезды, но красота нового мира слишком иная, слишком чуждая для нас. У каждого, кто уйдет сегодня, навсегда поселится в сердце тоска по родине…
Земля вдруг содрогнулась и пошла волнами, будто море в суровый шторм, но через несколько мгновений все стихло.
- Не утерпел император, вступил в бой – сказала, прислушиваясь к чему-то, доступному только ей одной, молодая волшебница в синей мантии – не хочет нас упускать из своих рук…
- Фэлдар узурпатор – поправил её офицер с холеным лицом аристократа.
- Если бы мы победили, Фэлдар был бы узурпатором. А так он законный император, что и доходчиво объяснил всем под Тор-Арендилом.
- Это измена!..
- Измена? А почему ты, Квинел айн Квей не пришел на стены Тор-Арендила? Где ты был, когда мы бились с императором?
- Я…
- Хватит! – вмешался Уний, жрец. – Неважно, кто что сделал или не сделал. В вашем прошлом, Тенель айн Айре, тоже достаточно темных мест, и не вам ворошить былое. Впредь не возвращайтесь к этой теме – нас слишком мало, чтобы устраивать дуэли. Иначе прокляну обоих.
- Внимаю и повинуюсь – ответила волшебница, чуть склонив голову.
- Внимаю и повинуюсь – выдавил из себя Квинел и Уний убрал руку с меча. Если бы не жрец, то давным-давно вражда между родами Квей и Айре закончилась, как и один из этих родов. Оба рода уже давным-давно забыли за давностью лет причину ссоры, и даже почти помирились, но с началом войны вражда вспыхнула вновь. Как это легко, обвинить в своем поражении слишком поздно пришедшую подмогу или соседа, неправильно спланировавшего оборону…
Вновь по земле пошли волны, гораздо более сильные, чем в прошлый раз, но теперь одновременно с ураганным ветром, поднявшим в небо тучи пыли, мусора, камней и даже вырванные с корнем деревья. Чародеи лишь чуть покачнулись, их способностей хватало, чтобы противостоять урагану, отбрасывать в стороны крупные камни и ветви и отчищать воздух от пыли.
- Как по учебнику бьет. Вначале прощупывает оборону в одной среде, потом во второй, одновременно повторяя атаку в первой… – задумчиво произнес Теай ап Крайен, вытряхивая пыль из ботинок. Из-за своей рассеянности он не успел вовремя поставить магический щит и изрядно наглотался пыли. – Дальше либо повторит атаку и одновременно попробует через портал чем-нибудь шарахнуть, либо нанесет очень мощный удар в одной из сред
- А барьеры совсем плохие… Еще две-три атаки и все… – заметил Уни.
- Одна - две – возразила Тенель.
- Все равно, нам пора. Иначе наши подданные рискуют остаться без правителей.
Пора… Прощай, солнце, прощай, небо… Мы уходим навсегда. Туда, где чужую землю опаляет немилосердное, злое солнце, где совсем иное небо, иные звезды… Там живут существа, очень похожие на нас, они давным-давно разделили между собой свой мир и погрязли в страшных междоусобицах.
Чародеи одни за другим исчезали в сияющей глади врат. Жрец подождал, пока уйдет последний, опустился на колени, зачерпнул в ладони землю и заплакал. Потом встал и медленно пошел к вратам. Земля опять задрожала, но в этот раз как-то странно, с натугой. Ветра не было, но вдалеке раздался какой-то странный, непонятный гул. Уний ускорил шаг. В последний момент, когда его уже затягивало внутрь портала, он оглянулся и увидел черный вал воды, несущийся позади…
***
Летописцы редко пишут правду. Да и что это такое, правда? По одну сторону фронта она одна, по другую другая, для каждого нейтрала тоже своя правда… Порой летописцы увековечивают какую-то одну правду, ту, что видят и что им рассказывают, но гораздо чаще они пишут то, за что им платят или за что им ничего не грозит. Пусть это и не совсем правда.
Как только император издал манифест об окончании войны, в котором высказал единственно верную точку зрения на мятеж, и летописцы всего мира обмакнули перья в чернильницу и вывели на пергаменте ровные строчки:
«В 7730 год от великого переселения, месяца волка в шестой день, была разгромлена последняя армия мятежников. В ней было семь легионов, предводимые шестью великими чародеями. Равный Богам император Фэлдар, да живет он вечно, самолично уничтожил мятежников, обрушив на оскверненные мятежом провинции воды Внутреннего моря. Потом равный Богам император Фэлдар, да живет он вечно, превратил навек в дно морское оскверненные земли, чтобы никто более не смел и думать о смене порядка, установленного Богами и императором.
После величайшей в истории демонстрации своей магической мощи равный Богам император Фэлдар, да живет он вечно, повелел блистательному Сартаку ап Льярнис айн Айре и его войску очистить от остатков Северной армии мятежников Седые горы. Блистательный приступил к выполнению великой задачи с присущим ему старанием и уже к первому числу месяца лошади отчистил Седые горы от скверны, ни оставив никого, кто бы мог вспомнить о мятеже»
Часть Первая.
Таков закон дворца, где правит зло,
то ты в седле, то на тебе седло!
Фирдуоси.
Вначале все шло как по нотам – вермахт, обкатавший методику военных действий в Польше, Скандинавии, Бенелюксе, Франции, Балканах, действовал точно, словно часовой механизм. Диверсанты успешно начали действовать двадцать первого числа, перерезая связь, нападая на штабы… потом налет авиации, застигший противника врасплох. Конечно, все аэродромы поразить невозможно, их слишком много, да и часть из них разведке вскрыть не удалось. Это потом историки будущего, ругая деятелей прошлого за не предусмотрительность или придумывая нелепые легенды про подготовку к первому удару, будут сочинять легенды о полностью уничтоженной авиации утром двадцать второго.
Многие краснозвездные самолеты, чьи летчики ночевали на аэродромах, а таковых было очень мало, и кто получил вовремя сигналы с наблюдательных постов, успели взлететь, и в небе над аэродромами разгорались тяжелые, порой безнадежные бои – на один самолета с красными звездами приходилось по три-четыре с крестами. Что поделаешь – внезапность нападения и лучшая организация, позволяющая сосредоточить в нужной точке большие силы. Сражались красные соколы отчаянно, порой шли на таран… Но храбрость не могла компенсировать число противника, его лучшую подготовку и, порой, лучшую технику… Падали наземь самолеты, летчики с обеих сторон… Вечная память защитникам Родины и вечное проклятие завоевателям…
Но с багряным рассветом двадцать второго июня битва за небо не закончилась. Она будет продолжаться еще не один день, бои двадцать третьего июня по накалу ненамного отличаются от боев двадцать второго. Бои будут длиться долго, но красные соколы в них потерпят поражение… Потом они возьмут реванш, но, увы, это будет очень не скоро.
Одновременно с авиаударом началась артподготовка. Артиллерия била по заранее отмеченным позициям русских, и порой просто по площадям. Полуголые пограничники, чудом успевшие выскочить из казарм в начале артобстрела, порой с одним наганом пытались обороняться от немцев. Вечная им слава… Вечная им память… Многие успели занять свои позиции, но без помощи с тыла они продержаться долго не могли.
Как и в воздухе, битва на земле только разгоралась. У немцев было меньше танков, артиллерии и самолетов. Но их танки и самолеты были исправны, чего нельзя сказать о советских. За их танками шли ремонтные мастерские, у них было прикрытие с воздуха, с ними шла противотанковая артиллерия для борьбы с танками противника, пехота для поддержки бронетехники и, главное, машины со снарядами и горючим… А советские мехкорпуса шли в бой, теряя по пути большую часть техники от банальных поломок, нехваток горючего и налетов авиации противника. В хаосе приграничного сражения командование теряло связь с дивизиями и целыми армиями, и, что даже более страшно, советские войска лишались снабжения. Что стоят КВ и Т-34, если они без горючего? Если его забыли или не сумели подвести в суматохе? Или подвезли, но не то? Если у них на каждые три километра пути поломка?
Еще одним важным фактором, который играл на руку немцев, было то, они с первых ходов за счет внезапности, лучшего управления и большей активности овладели инициативой. Пока мы пытаемся дать ответ на их ход, они уже делают несколько следующих…
Не помогали русским и линии пограничных укреплений. Дот он сам по себе остановить врага не может. Надо, чтобы в нем сидели люди с боеприпасами, вокруг – пехота, отстреливающая немцев, ползущих к доту со связками гранат, огнеметом или специальными подрывными снарядами. Хорошо бы иметь и зенитки с истребителями, чтобы не дать бомбардировщикам высыпать свой смертоносный груз на наши позиции, штурмовики, чтобы отправить гостинец врагу… Всего этого не было. Даже соседние доты были порой либо не достроены, либо без гарнизона…
Летом сорок первого разворачивалась величайшая трагедия в истории России со времен нашествия Батыя. Враг, самый страшный за её тысячелетнюю историю, вторгся в пределы страны и разбил войска, сконцентрированные в приграничных округах. За счет внезапности, боевого опыта, лучшей подготовки и лучшего планирования… Казалось, что ничто не может остановить немцев, что им осталось совсем немного, и в конце августа – начале сентября завоеватели пройдутся по Москве, как до этого прошлись по Варшаве, Копенгагену, Осло, Брюсселю, Амстердаму, Люксембургу, Парижу, Белграду, Афинам…
Но война продолжилась. СССР, в отличие от Франции, не капитулировал сразу после приграничного сражения. Воля советского руководства и советского народа не была сломлена. Наши деды и прадеды продолжили сражаться и победили, разбили хваленые легионы вермахта. Вечная им слава. Вечная память павшим за родину. Так было в нашей истории. В той истории, которую мы знаем и которую мы должны знать.
Но вернемся в соседний мир. Мир, где судьба была более благосклонной к России, где план «Барбаросса», как и все иные планы, были вынуждены пересмотреть гораздо раньше из-за казалось бы совершенно невероятного события...
***
Ганс Шмульке возвращался с первого боевого вылета. Большинство летчиков его эскадрильи успели побывать в той страшной мясорубке, что творилась в небе над Британией. Ганс в то время только учился летать. Может, оно и к лучшему? Британцы хорошие летчики, и многие птенцы Геринга были сбиты. Над землей то еще ничего, а над холодным морем? Нет, воевать надо над сушей. Если собьют, можно выпрыгнуть с парашютом, затаится где-нибудь и дождаться своих или самому к ним выйти. Хотя лучше дождаться своих, через фронт перебираться слишком опасно…
Восточная кампания началась неплохо. Точно так же, как и польская, в рассказах старших товарищей. Прилетели, отбомбились по стоящим на аэродроме самолетам, чуть постреляли по разбегавшимися во все стороны человечкам – как они забавно падают, когда в них попадают! – и легли на обратный курс. Ах да, в самом начале сбили наглеца, пытавшегося взлететь.
Как все легко и просто. Жаль, такими темпами скоро война кончится, не удастся заработать много наград. Хорошо бы явится к Эльзе в мундире, с орденами... Сколько там поляки сопротивлялись? Это те же поляки, только крестятся не как все нормальные люди, слева направо, а справа налево, и буквы у них дурацкие. Одним словом – унтерменши. Территория разве что больше, чем у поляков, народу тоже больше. Но что оно смогут сделать против доблестного вермахта? К сентябрю управимся. Приеду домой, приведу себя в порядок, нарву цветов в саду – там как раз очень красивые фиолетовые цветы должны распуститься, и к Эльзе. На следующей неделе можно и к Марте заглянуть…
Не знал Ганс Шмульке, что будет сбит этими презренными унтерменшами трижды, причем последний раз его, опытного летчика, орла Люфтваффе собьет в свой первый боевой вылет простой русский Ваня. Не знал он, что ему предстоит изучить географию северных районов России, стать первоклассным лесорубом и понять, что минус двадцать – это не жуткий мороз, а очень даже тепло. Не знал летчик и того, что в пятидесятых, вернувшись наконец на родину, он не найдет ни Эльзы, ни Марты, ни своего дома, ни сада, потому что на его родной Дрезден в 1944 совершит налет союзная авиация…
Правда, то было в совсем ином мире. Здесь же судьба Ганса Шмульке, будет совсем иной, правда совсем короткой. Судьбы очень многих в этом мире укоротятся, но зато судьбы других наоборот, сильно удлинятся…
Внезапно прямо по курсу показался огромный город. Совершенно средневековый город – высоченные башни, несколько стен… Вокруг него расставлены крепости совершенно разной архитектуры – от приземистых мрачных цитаделей, до устремленных вверх невесомых, сказочных замков. Все напоминает какую-то гигантскую выставку под открытым небом… Но тут же не должно быть никакого города и замков. Откуда? Ожила рация и командир спросил каким-то неуверенным голосом:
- Кто-нибудь видит город?
Тут же все подтвердили, что действительно видят город. Кто-то предположил, что это Брест, но Отто Гюнше, воевавший в этих местах в тридцать девятом, сказал, что это никакой не Брест и вообще в этих краях подобных городов не бывает.
Вдруг самолет как-то завибрировал, лег на крыло и стал плавно снижаться, теряя при этом скорость. Шмульке пытался что-то сделать, но самолет абсолютно не слушался пилота. Мотор натужно ревел, но скорость снижалась. Рули, закрылки – все работало идеально, но ни оказывало на полет никакого влияния. Что это? Секретное оружие русских?
Вся эскадрилья летела, постепенно снижаясь, к какому-то замку. Около его стен стояло несколько десятков самолетов различных моделей, как немецких, так и русских, вокруг которых сновали люди. Кто-то молился, кто-то ругался, а кто-то и паниковал. Гюнше выпрыгнул с парашютом, но и он, и его самолет продолжили полет к замку, словно их притягивало каким-то чудовищным магнитом…
Неведомая сила, подчинившая себе самолеты, аккуратно поставила их на землю. Летчики на всякий случай выключили моторы. К Отто подскочили какие-то солдаты – явно не русские, у тех форма совсем иная, и, связав руки за спиной, увели.
Фонарь кабины задрожал и задергался, будто кто-то его хотел открыть. Но этот кто-то ничего не знал про замок, поэтому просто оторвал фонари у всех самолетов. Потом летчики почувствовали, что их словно схватили за плечи и потянули вверх. Шмульке не выдержал и заорал от боли – ремни, которыми он был пристегнут к креслу, больно впивались в тело. Внезапно отпустило.
Ганс отстегнул ремни и тут же взмыл вверх, как и многие его товарищи. Несколько крайне неприятных мгновений полета и летчики валяются на траве.
- Я требую соблюдения норм Женевской конвенции… – начал было командир, но вдруг согнулся, словно от сильного удара, и застонал. Солдаты грубо подняли летчиков, обезоружили, и повели в замок.
«Куда меня тащат?» - забеспокоился Шмульке – «Лестница… тридцать ступенек... Просторный подвал, двери в камеры… Господи, застенки НКВД?»
- Где мы? – спросил Шмульке, как только солдаты захлопнули дверь – в тюрьме?
- Это не тюрьма – сказал командир – Здесь стоит какая-то бочка. И здесь, и здесь… Это, наверное, винный погреб.
- Пустые – постучал по бочкам Карл.
- Может есть и полные… Жаль, что русские нам не оставили свет, не видно ни черта…
- Что это? Как будто кто-то идет. Слышите? – насторожился Гюнше.
Темноту вдруг прорезал громкий вопль «Bej gadoff!!!» и вспыхнула несколько факелов в разных углах помещения. Из-за колонн и бочек выскочили люди, и какой-то бородатый мужик с криком «Poluchi, suka!» огрел растерявшегося Шмульке доской по голове.
Отредактировано Фрерин (08-09-2009 21:40:55)
Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
, так не считает... 
на некие особенности местной магии, что создаст для пришельцев трудности.
