Спасибо! Тогда вот, хоть и не про Анри:

Глава 45 (продолжение).

Лишь к утру дон Себастьян забылся в тревожном сне. Кроме терзаний о несостоятельности его умозаключений, заведших расследование в тупик, заснуть команданте не давали взрывы могучего храпа капитана Гонсалеса, которому, пока «Победоносец» в ходе ремонта был вновь разгружен и уложен набок, пришлось вернуться в комнату, снятую им неделю назад для себя и двух старших офицеров.

Звук шагов, скрип половиц и приглушённые голоса пробудили аристократа, но из полудрёмы его окончательно вывел колокольный звон, призывавший прихожан к литургии третьего часа[1]. Дон Себастьян сел в постели и протёр глаза.

— Доброго утра, команданте! — весело приветствовал его идальго де Бризуэла, принимая от прислуживавшего ему бисоньо перевязь.

Гранд поморщился и провёл рукой по лицу, словно хотел стереть с него досаду.

— И вам, теньенте. Надеюсь, день будет приятнее прошедшей ночи, — и дал знак Лоренсо, ожидавшему сигнала хозяина с ночной вазой наготове.

— А это уже от вас зависит, дон Себастьян. Я вот собираюсь в лупанар сеньоры Эсперансы. Говорят, она для защитников города не только в бане на все мужские дни этой недели цену снизила, а сегодня как раз четверг, — идальго де Бризуэла, блеснув глазами, разгладил усы. — Не желаете присоединиться, команданте?

— Благодарю за предложение, теньенте. Звучит заманчиво, но я вынужден отказаться. Надеюсь, я завершу своё неотложное дело до субботы и успею воспользоваться любезностью сеньоры Эсперансы.

— Кстати, о делах: вас за дверью уже более часа посыльный ждёт. Со мной говорить отказался, — де Бризуэла прикрепил к перевязи шпагу и насадил шляпу. — И всё же советую вам прислушаться к моим словам, дон Себастьян. Дела делами, но, думаю, гораздо приятнее провести следующую ночь с хорошенькой банщицей сеньоры Эсперансы, чем кормить блох и слушать храп нашего капитана. Лично я не намерен сегодня вечером возвращаться, — и идальго, откланявшись, удалился.

— Что за посыльный? — поинтересовался аристократ у слуги, когда идальго де Брисуэла покинул комнату вместе с бисоньо.

— Мальчонка какой-то. Твердит, что ему поручено говорить только с вашим превосходительством и ни с кем другим. Но я не рискнул будить вас, сеньор.

— Ладно, оденешь меня и позовёшь его, когда за тёплой водой пойдёшь, — подставляя слуге ногу под второй чулок, буркнул дон Себастьян.

Посыльным оказался мальчишка из дома Фернандесов. Робея, он протянул гранду письмо и сообщил, что его сеньор приказал без ответа не возвращаться. В послании размашистым почерком идальго Фернандеса по всем правилам эпистолярного жанра сообщалось, что тот желает как можно скорее обсудить новый след в расследовании и в форме, не допускавшей отказа, предлагалось через посыльного сообщить, что для аристократа предпочтительнее — позавтракать с семейством идальго или пообедать.

Полагая, что завтрак он проспал, дон Себастьян изъявил желание пообедать, наделил мальчишку мараведи за терпеливость и, подставив лицо под бритву в умелых руках Лоренсо, предался размышлениям.

Клятвенные заверения идальго Рокафулла о его непричастности к доносу сомнений не вызывали, но вот предположение, что пасквиль для отстранения конкурента в борьбе за энкомьенду мог быть написан не плебеем, а дворянином, в голове не укладывалось: уже само желание дворянина стать энкомьендеро вызывало, по меньшей мере, недоумение. Душу дона Себастьяна захватила печаль: его умозаключения упёрлись в преграду непонимания. Если представить себе, что донос написал идальго Рокафулл, ослеплённый желанием мести, разгорячённый алкоголем и подстёгнутый случайно услышанными восхвалениями ненавистного соперника, гранд ещё мог, то марающий бумагу ради энкомьенды таинственный сеньор Родриго никак не вырисовывался. Не дворянское это дело — хозяйство вести, над счётными книгами корпеть и дебеты с кредитами сводить.

Именно этими мыслями два часа спустя аристократ, брезгливо поморщившись, и поделился с Фернандо.

— Может, у племянничка нашего алькальда в предках англичане есть? — пожал плечами великан. — У них, я слыхал, не зазорно среди дворян даже торговлей заниматься.

— Чему удивляться, если они дворянские титулы пиратам раздают, — буркнул дон Себастьян. — Однако, не о них разговор. Меня сейчас гораздо больше интересует сеньор Родриго. Видимо, придётся ещё раз заглянуть к севильянцу и порасспрашивать.

— А потом что? — нахмурился идальго Фернандес. — Вызовете его на дуэль и будете ждать признаний? Думаю, слава матона[2] даже с вашим пренебрежительным отношениям к местной знати, слишком скандальна для вашего благородного имени. Лучше предоставьте это дело мне.

Дон Себастьян несколько мгновений изучающе всматривался в лицо Фернандо. Переведя взгляд на едва заметно шевелившийся занавеси, прикрывавшие открытое окно, вздохнул:

— Полагаю, вы правы, сеньор Франсиско. Мне даже нечего предъявить тому неуловимому идальго. Не могу же я обвинять его в том, что он пил в ту злосчастную ночь вместе с капитаном Рокафуллом? — аристократ вновь повернулся к Фернандо: — А как вы намерены найти, заслужить доверие и разговорить нашего подозреваемого?

Великан откинулся на спинку дивана, заставив мебель жалобно заскрипеть:

— Сразу видно, что вы не любитель выпить в компании друзей, команданте! — большие карие глаза гиганта задорно блеснули. — Алкоголь делает людей не только говорливее, но и доверчивее, особенно когда за него не надо платить. А план у меня уже созрел: помните, теньенте Вега упомянул о неком идальго, которого ему капитан Рокафулл забыл представить? — дон Себастьян кивнул и Фернандо, довольно погладив бородку, продолжил:

— Я нутром чую, что это и был сеньор Родриго! А раз так, я позову идальго Вега в таверну «У севильянца», тем более что у Сандро закончилось мексиканское. После двух-трёх кувшинов напомню ему о коварном сеньоре, забывшем представиться, но не погнушавшемся пить за его счёт. Можете мне поверить на слово, дон Себастьян, что после моих упрёков сеньор Маркос не покинет трактир, пока не заметит обидчика и не заставит рассчитаться за былую щедрость!

Гранд недоверчиво покачал головой и это задело великана:

— Вы зря сомневаетесь в моих способностях, команданте! Я готов биться с вами об заклад, что к завтрашнему вечеру буду не только лично знаком с племянником алькальда, но и заставлю его во всех подробностях изложить желания, кривды и способы мести обидчикам.

— Ну что же, поскольку у меня нет других решений, мне придётся довериться вам, идальго. Но с одним условием.

— Каким? — нахмурился великан.

— Ежели вам удастся добиться от сеньора Родриго признания в содеянном, прежде, чем что-либо предпринять, вы обсудите это со мной, — дон Себастьян пронзил Фернандо взглядом.

— Можете на меня положиться, команданте, — заверил бригадьер и, посчитав обсуждение законченным, предложил гостю скоротать время до трапезы партией-другой в шахматы.

***
----------

[1] Литургия третьего часа проводится в 9 утра.

[2] Матон (на исп. matón) — аналог французского «бретёр» — задира, забияка, скандалист. Так называли опытных фехтовальщиков, «профессиональных» дуэлянтов, готовых драться на дуэли ради самого поединка, используя даже самый ничтожный повод или намеренно провоцируя соперника.

Отредактировано Agnes (25-10-2020 00:27:21)