Глава 19 Дорога домой

В это утро Анри проснулся позднее обычного.

Дождь, всю ночь шуршавший по черепице, не закончился с рассветом. Его серая пелена не пустила солнечные лучи в небольшое незастеклённое оконце комнаты.

Вставать не хотелось.

От всего вокруг так веяло домашним уютом, что сердце Анри защемило от накатившей тоски. Вспомнились слова Фернандо о том, что ему пора жениться.

Анри зевнул и потянулся, разгоняя наваждение, дремоту и обрывки сновидений.

Чтобы вспомнить, что ему снилось, он потёр виски, но сложить воедино мелькнувшие видения не смог. От этого необъяснимое чувство тревоги, оставленное сном, только усилилось.

Сев, Анри нащупал на груди мощевик, прочёл охранную молитву, осенил себя крестным знамением и поцеловал палец.

Дом энкомьендеро Эспиносы оживал, наполняясь звуками…

Поскольку все необходимые приготовления в дорогу были сделаны накануне, собрались споро. Недолгим было и прощание. Хмурый сеньор Хосе отдал Анри прошение губернатору, написанное под его диктовку Сантьяго, пока гости подкреплялись. На обещание Эль Альмиранте доставить послание прямо в руки графа Альменара старик лишь молча кивнул, но когда Анри рассыпался словами благодарности за гостеприимство, руку всё же подал. Хосефина всплакнула, обнимая сеньору Паулу, пожелав ей и Анри счастливого пути, пообещала два дня молиться всем святым, покровительствующим путникам, и потом долго стояла на пороге под тяжёлыми струями дождя, закутавшись в грубый плащ, и осеняла крестом отряд, уходивший в завесу падавшей с неба воды.

Когда деревянная дорога закончилась, упираясь в каменистое плато, сквозь стену ливня замаячил едва различимый силуэт миссии.

На мгновение Анри заколебался — стоит ли самому зайти за доктором или же послать за ним одного из солдат? Но тут же отогнал сомнения — выказать уважение старцам на прощание и заодно получить их благословение в дорогу — дело богоугодное. Мелькнула мысль, что и сеньоре Пауле тоже захочется выразить благодарность монахам за приют.

Анри обернулся и скользнул взглядом по отряду, высматривая женские фигуры, закутанные в грубые тканные накидки. Ими своих постоялиц снабдила сердобольная Хосефина после того, как сеньора Паула отклонила предложение Анри отложить отправление до окончания ливня. Мелькнула мысль о том, что, пожалуй, надо взять с собой в миссию всех женщин, чтобы им не пришлось под дождём ожидать, пока над баркасами натянут навесы из парусов.

Окликнув сеньору Паулу, он высказал ей своё предложение и, получив согласие, приказал Верзиле вести отряд к берегу реки, а сам направился к церкви.

Несмотря на неурочный час двери оказались не заперты. Внутри было темно, душно и пусто. Лишь пара горящих лампадок выхватывали из сумрака алтарь. Анри понадобилось несколько мгновений, пока глаза привыкли к слабому свету, проникавшему в небольшое оконце над входом и узкие бойницы почти под самым сводом. Смочив пальцы в каменной чаше, он осенил себя крестным знамением в сторону едва различимого алтаря, указал женщинам на ряды лавок в наосе и, пригласив сеньору Паулу следовать за собой, направился к боковой двери, ведущей в проход к жилым помещениям.

Поднявшись по лестнице, Анри увидел распахнутую дверь в келью. Очевидно, его ждали.

Серая полоска света, пробившаяся сквозь узкую бойницу и мерцавший огонёк масляной лампы на грубой тумбе под распятием, выхватили из полусумрака лежавшего в постели фра Хуана, а рядом бормотавшего молитвы коленопреклонённого человека, в котором Анри не сразу опознал брата Агустина. Чуть поодаль, вдоль стены, сидели ещё две фигуры, молча перебиравшие чётки. Услышав шаги, монахи подняли головы. Это были фра Адриан и брат Томас.

— Брат Агустин, предупреди сеньора доктора, что за ним и его подопечной пришёл сеньор Андрес, — оборвал молитву монаха фра Хуан. — Но сначала приподнимите меня.

Индеец подтянул тело гвардиана и подпёр подушкой.

Глава 19 (продолжение)

***

И в это утро дон Себастьян пробудился довольно поздно, да ещё и в весьма прескверном расположении духа. Весь прошлый день он провёл в рутинных делах и томительном ожидании вестей от коммодора. В голове роились тревожные мысли, самой неприятной из которых была та, что он не успеет до возвращения Анри выполнить его поручение. Даже вчерашнее посещение купальни при лупанаре сеньоры Эсперансы и нахлынувшие воспоминания о нежных ласках мывшей его волчицы не доставили должного удовольствия. По расчётам гранда Эль Альмиранте вернётся в ближайшие дни, а его расследование, хоть и выявило возможного автора пасквиля, вряд ли можно назвать завершённым.

Тяжёлые думы не отпускали ни во время утреннего туалета, ни за завтраком. И только тогда, когда его окликнул теньенте де Мур, который согласился обучить команданте языку англичан, заворочавшееся в голове заученные слова чужой речи вытеснили все остальные мысли.

Не пришли вести от коммодора и после обеда. Ожидание было столь томительным, что дон Себастьян выловил из своего сундука пухлую книженцию сочинений некоего Уильяма Шекспира, подаренную Анри для практикования в английской грамматике, положил на стол рядом с ней приобретённый в книжной лавке словарь «Абседариум Англико-Латинум про Тирункулис» сэра Ричарда Халоэта и погрузился в перевод истории про принца датского…

***

За ночь воды заметно прибыло и баркасы шли довольно споро, к тому же отпала необходимость перетаскивать их через пороги и мели. Вот только дождь по-прежнему падал стеной воды и Анри решил к берегу для отдыха не приставать. Кабо Ромеро раздал незанятым на вёслах часть сухого пайка, сдобренного дарами сеньора Хосе, доктор Эрнандес прочёл благодарственную молитву и над рекой снова воцарилось умиротворение, которое не нарушало ни поскрипывания уключин, ни задававшие ритм гребцам команды кормчего.

После очередной смены на вёслах всё же пришлось ненадолго причалить: использовать глиняный кувшин для малой нужды по примеру мужчин женщины решительно отказались и, по настоятельной просьбе сеньоры Паулы, Анри, скрепя сердцем, приказал Арице править к берегу, а Верзиле с парой солдат обследовать его безопасность.

Лишь ближе к вечеру небо прояснело и, казавшаяся вечной, серая пелена падающей с неба воды внезапно отступила. Окрестности залило ярким солнечным светом.

Люди заметно повеселели, но присутствие женщин удерживало их от грубоватых мужских шуток. Окинув взглядом окрестности, Анри снова погрузился в ровену.

Из благостного состояния его вышиб долетевший со второго баркаса резкий свист — сигнал тревоги.

Анри тут же вскочил и обернулся на второй баркас. Тот разворачивался носом к правому берегу. Обрывки команд теньенте Аларкона долетели до Анри. Сердце Эль Альмиранте тревожно заколотилось при виде готовящихся к стрельбе арбалетчиков.

— Остановить баркас! — крикнул Анри кормчему и уже открыл рот, чтобы обратиться к теньенте, но тот опередил его:

— Индейцы! — проорал он что есть мочи и указал рукой на воду за правым бортом. — Уходите, мы задержим их!

— Трубу мне! — бросил Анри, всматриваясь поверх голов арбалетчиков и ощетинившихся полупиками солдат в блестящую на солнце ленту реки.

Он как раз успел разглядеть два длинных силуэта военных каноэ, когда кабо вложил в его руку зрительную трубу.

Индейцы правильно оценили манёвр баркаса и тоже стали разворачиваться, не рискуя приблизиться. На носу первого каноэ поднялась украшенная несколько обвисшим снопом мокрых зелёных перьев фигура. Анри сразу же узнал касика мятежного племени. Кукумель Йаш приветственно поднял руку и, сжав её в кулак, ударил себя в грудь, а затем указал на сидевшего перед ним человека с ярко-рыжими волосами…

— Похоже, индейцы нам предлагают обмен пленными, — высказал в слух свои мысли Анри и приказал дать баркасу задний ход.

Теньенте Аларкон с молчаливым удивлением наблюдал за действиями Эль Альмиранте, но лишь когда Анри перебрался на его баркас, поинтересовался:

— Хотите сами боем командовать, альмиранте?

— Думаю, не будет боя, Сантьяго. Прикажите людям сесть. Позволим индейцам подойти ближе.

Стоило испанцам опустить оружие, как индейцы подняли вёсла, позволили течению приблизить каноэ к испанским баркасам и остановились на расстоянии двух вёсел.

Касик, одетый по всей параде, поднялся и торжественно приветствовал Анри, сопровождая слова жестами дружелюбия.

Еле сдерживая своё любопытство, Анри ответил не менее церемониально.

— Мы нашли того, кто змеиным языком подтолкнул нас к вражде межу нашими народами. Надеюсь, ты примешь его от нас как дар примирения и вернёшь нам шамана в знак прощения.

Анри ожидал нечто подобное, но к ответу был не готов:

— Если я сейчас поменяю вашего шамана на этого… преступника, то это может стоить мне головы.

— Ты очень мудр, Повелитель моря. Я верю, что ты найдёшь в своём сердце правильные слова и для испанского касика. Но если тебе надо на это время, я готов ждать. Давай причалим к берегу и разобьём лагерь. Скоро стемнеет и опять потечёт вода с неба.

Анри окинул взглядом песчаные берега реки, местами поросшие кустарником, а местами скрытые под кроной деревьев. Поняв его сомнения, касик указал рукой на небольшую полоску песка по правом берегу и предложил:

Ну, раз нет комментариев, буду считать, что "полёт нормальный" и делюсь новеньким -- начало следующей главы:

Глава 20 Кролик в мышеловке

Весь день дон Себастьян так и промаялся в ожидании вестей от коммодора. Несколько раз он порывался наведаться к идальго Фернандесу, но гасил эти порывы холодным душем логики — раз коммодор отмалчивается, значит, ничего нового в их деле пока нет.

И лишь, когда он, готовясь ко сну, читал вечернюю молитву, раздался долгожданный стук в дверь. Дон Себастьян сразу узнал осторожное постукивание мальчишки-посыльного, но приказал открыть дверь лишь закончив благодарить Господа за его милости.

Бросив взгляд на похрапывавшего идальго де Брисуэлу, дон Себастьян вплотную подошёл к склонившемуся пополам мальчишке и прошептал:

— Ты за мной?

— Да, ваше превосходительство, — едва слышно выдавил из себя посыльный.

— Хорошо, жди за дверью, — всё так же тихо произнёс гранд и приказал Лоренсо одеваться.

Духота тропической ночи сменила духоту таверны. Едва заметно надкусанная лепёшка луны пробивалась сквозь нависшие тяжёлые тучи. Дон Себастьян невольно поёжился: обратно придётся идти под густым юкатанским ливнем. Хорошо ещё, что Лоренцо взял у сеньора Сандро не факел, а фонарь.

— Идальго велел тебе что-то передать на словах? — раздосадовано спросил он мальчишку.

— Да, ваше превосходительство. Сеньор приказал мне бежать за вашим превосходительством со всех ног и сказать, что дело сделано.

От таких слов у дона Себастьяна брови полезли вверх, а в душе шевельнулось недовольство: «Дело, значит, сделано? Без меня?..». Он передёрнул плечами, прогоняя закравшееся раздражение и ускорил шаг, да так, что Лоренцо и посыльный едва поспевали за ним.

Гранд ожидал увидеть идальго Фернандеса нетерпеливо мерявшим шагами комнату, но тот преспокойно сидел в кресле, посасывая рубиново-красное вино. Завидев гостя, Фернандо отложил бокал, несколько неловко поднялся и шагнул навстречу дону Себастьяну, протягивая руку.

«Да он пьян!», — с нахлынувшей неприязнью подумал гранд, отвечая на рукопожатие.

Глава 20 (продолжение).

В ожидании возвращения Лоренцо с пасквилем, благородные сеньоры, попивали херес и перебирали варианты того, как они будут предъявлять донос идальго Лопесу. Пылкий Фернандо предлагал сразу же сунуть под нос сеньору Родриго бумагу и потребовать разъяснений, но рассудительный ум дона Себастьяна, поучившегося на проколе с капитаном Рокафуллом, подобные действия отвергал. Однако ничего другого предложить не мог.

Дискуссию прервал осторожный стук в дверь.

— Войдите, — гаркнул Фернандо. Дверь приоткрылась и в неё протиснулся склонившийся в глубоком поклоне Эмилио.

— Чего тебе? — недовольно буркнул великан старому слуге. — Говори.

— Прошу прощения у вашей милости, но…, — Эмилио замялся, явно подбирая слова. — сеньор, что сидит в погребе, обещал мне мараведи, если я без вашего ведома принесу ему лист бумаги и перо с чернилами. Но я преданный слуга вашей милости и потому ничего не сказал тому сеньору, а поспешил скорее к вам.

— Ты правильно сделал, Эмилио, за это я сам дам тебе мараведи. Хм… Потом. А с этим сеньором…

— Погодите, коммодор. Думаю, Провидение даёт нам шанс получить неопровержимые доказательства, — оживился вдруг дон Себастьян.

На покрасневшем от выпитого округлом лице великана появилось выражение недоумения. Постепенно, по мере того, как одурманенный алкоголем мозг обдумывал слова гранда, оно сменялось мучительным непониманием. Менее выпивший дон Себастьян, сохранивший способность к мышлению, поспешил с объяснениями пришедшего к нему озарения:

— Пусть ваш слуга отнесёт пленнику желаемое и получит свой мараведи, а мы потом будет иметь возможность сравнить обе бумаги. Если они окажутся идентичными, тогда уж сеньору Родригесу точно не отвертеться.

Фернандо просиял, хлопнув себя по лбу ладонью:

— Святая дева! Вы сто раз правы, команданте! И как я сам до этого не додумался? — И тут же повернулся к старому слуге:

— Возьми нужное в моём кабинете, дождись, пока сеньор напишет письмо и вызовись доставить его по адресу. Не забудь узнать куда и потребовать ещё пару медяков за доставку, иначе твоё рвение может показаться сеньору подозрительным. Кстати, ты что там делал? Не мог же идальго Лопес кричать из погреба так, что ты услышал его в своей коморке?

— Я ходил туда за вином для вашей милости. Но сеньор и вправду буянит так, что и Пилар с Паскалем спать не могут.

Фернандо нахмурился.

— Нельзя его в доме оставлять, — задумчиво произнёс дон Себастьян. — После того, как бумагу напишет, прикажите слугам связать его. А что дальше будет — решим после сравнения писем.

Не успели гранд и идальго Фернандес допить вторую бутылку, как вернулся Эмилио. Пробежавшись глазами по бумаге, Фернандо передал её дону Себастьяну и предложил перейти в кабинет. Пока благородные сеньоры изучали послание алькальду с настоятельной просьбой отправить с доставившим записку отряд солдат, вернулся Лоренцо.

Разложив на столе оба листа бумаги, коммодор и команданте, склонившись над ними голова к голове, взялись за сравнение. Даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять — оба послания были написаны одной и той же нетвёрдой рукой. В глаза сразу бросалось необычно размашистое «l» и странная вычурная завитушка над «f».

— Ну что, пришло время побеседовать с сеньором Родриго? — кривая усмешка исказила лицо идальго Фернандеса, а голос его прозвучал весьма зловеще.

— Думаю, сейчас для этого не лучшее место и время, — задумчиво качнул головой дон Себастьян. Опёршись о край стола и поглаживая аккуратно стриженую бородку, он погрузился в размышления. Великан нетерпеливо потоптался рядом и, обогнув огромный письменный стол, сел.

— Пошлите за солдатами, доставившими сюда сеньора Родриго. Думаю, не стоит в это дело втягивать других.

— Разумно, — кивнул Фернандо. — А дальше что?

— А дальше пусть они вольют в него столько вина, сколько потребуется для того, чтобы довести до беспамятства. После прикажите им доставить безвольное тело на «Решительный». Да пусть его переоденут в солдатское, дабы не вызвать излишнего любопытства у стражей ворот. А я пока отправлюсь к капитану де Крону и поручу ему заботу о идальго Лопесе до прибытия альмиранте.

— Более разумного решения проблемы я бы сам не придумал, — Фернандо сильно ударил по столу ладонями и вскочил. — Надеюсь, наш друг будет удовлетворён тем, как мы выполнили его поручение.