Глава 2
07. (Продолжение).

Так прошло ещё несколько томительных минут, во время которых тишину нарушало лишь потрескивание дров в костре. Неожиданно из леса вышел ещё один индеец. Приглядевшись, Анри узнал Хуана. Он явно не терял в деревне время зря: на его бёдрах поверх штанов вместо старого узкого пояса появилась настоящая маштлатль, но без узоров и лишь с небольшим пучком перьев на длинном её конце, а из-за спины выглядывал высокий тканый колчан, из которого торчали уже хорошо знакомые Анри длинные и тонкие тростниковые стрелы с красными перьями. В одной руке старый индеец держал мёртвую обезьяну, а другой тащил несколько банановых листьев. Подойдя к костру, он бросил рядом листья, сел справа от Анри, кивнув ему в знак приветствия и принялся молча разделывать свою добычу. Когда от семян рамона пошёл аппетитный аромат, Анри вытащил ветку из огня, но снять с неё семя не успел:
— Ты смелый муж, испанский сеньор! Старый Змей правдиво описал тебя, — неожиданно заговорил на хорошем испанском касик. — Назови мне, как я должен обращаться к тебе!
— Ты можешь называть меня так же, как и мои люди — альмиранте. А как я должен обращаться к тебе, мудрый касик? — как можно почтительнее, но не теряя достоинства, ответил Анри.
— Называй меня Кукумель Йаш или, если хочешь, по-вашему — Зелёное Перо, — довольно доброжелательно предложил касик, — а что значит твоё имя? Я никогда не слыхал такого. Или ты не испанец?
Анри отложил на землю свою ветку с семенами, разумно предположив, что ужинать ему придётся не скоро и молвил:
— Я испанец, но альмиранте — это не имя. Это… — он задумался: «Стоит ли говорить касику, что это прозвище? Поймёт ли он?». Неожиданное озарение подарило ему идею, и Анри продолжил: — Это слово не испанское, а пришло к нам из другого языка. Оно досталось испанцам от народа, который очень давно, в те времена, когда майя ещё жили в больших каменных городах, захватил часть нашей земли. Уже тогда строил тот народ из дерева большие лодки и покорял на них моря. Того, кто командовал такими лодками, называли «альмиранте», что на испанском значит «Повелитель моря».
На лице касика впервые появилась заинтересованность:
— Значит, ты тоже командуешь большими лодками?
Анри кивнул.
— Мой отец, который был касиком до меня, слышал от своего отца — тоже касика, что до того, как сюда пришли испанцы, наш народ тоже умел строить большие лодки. Мы называли их «чем». И у нас тоже были альмиранте, которые покорили Большую Воду. Но наши чемы не смогли долго противостоять тем большим лодкам, на которых приплыли испанцы. Теперь у нас нет ни чемов, ни альмиранте, ни Большой Воды. Нам осталась только река и маленькие каноэ, — касик замолчал, разглядывая молодого испанца. Молчал и Анри, понимая, что вскоре последует продолжение. И оно не заставило себя долго ждать:
— Что привело тебя сюда, альмиранте, в места, где вода есть только в небе?
Анри невольно посмотрел поверх головы касика в даль, видимую из-под навеса, где освещённые последними лучами уже ушедшего за быстро потемневший лес солнца оранжево-багровые тучи постепенно затягивали черневшее небо.
— Я пришёл сюда, чтобы спасти много жизней, — ответил он, взглянув в лицо старого вождя, в отблесках костра казавшееся отлитым из бронзы.
На какое-то мгновение Анри залюбовался увиденным — уж очень мистической показалось ему эта картина, но очарование момента нарушил поднявшийся Хуан.
— Я принесу ещё веток, — ответил он на немой вопрос повернувшегося к нему испанца.
— Как ты хочешь спасать живых, если мёртвых не вернуть из Подземного Мира? — голос касика вновь привлёк к нему внимание хозяина костра.
— Почему твои люди напали на асьенду? — задал Анри встречный вопрос.
Касик опустил голову и задумался, глядя на огонь.
— Несколько ночей назад, когда Луна ещё была похожа на каноэ, в нашу деревню пришёл белый муж. Он был слаб, а его одежда изорвана. Он плохо говорил на испанском. Мы долго не могли понять его. Но то, что он рассказал, потрясло нас, — касик снова замолчал и посмотрел на Анри, явно желая понять, какое впечатление производит его рассказ.
Анри, уже догадавшись о том, кто был этот «белый муж» и что он мог сказать, решил не торопить старого майя и ждал, сохраняя сосредоточенный вид.
— Его рассказ начинался ещё раньше, чем мой, — удовлетворившись терпеливостью собеседника, продолжил индеец. Он сказал, что много дней назад плыл на своём корабле к поселению лесорубов и рыбаков, что было на берегу реки Сибун, там, где она становится частью Большой Воды. Но, наверное, он был плохой альмиранте. Его лодку сильно повредили вода и ветер, и он попал в плен к испанцам. Те убили всех людей, что были на той лодке, но его пощадили, потому что он обещал им золото за свою жизнь, — касик снова замолчал и снял с ветки одно из обжаренных семян и разломил его.
До Анри долетел запах печёного картофеля, и голод, притуплённый появлением индейцев, снова дал о себе знать. Тогда он по примеру гостя поднял свою ветку, снял с неё уже остывшее семя, разломил его и съел сладковатую мякоть.
Касик подождал, пока альмиранте доест и продолжил свой рассказ:
— Когда испанцы напали на деревню Йаш, он был с ними и видел, как они убили всех мужчин, женщин и даже детей, а потом сожгли дома, — касик многозначительно помолчал, возможно, ожидая реакции Анри, но тот сидел со всё таким же сосредоточенным видом, и вождь, скорбно вздохнув, продолжил: — Потом испанцы дождались утра и направились в Печтун-Ха, чтобы совершить там такие же убийства, как и в Йаш. Этот бледнолицый, назвавший себя Торговец, сказал нам как слышал их говорить между собой что дальше по реке есть ещё майя в Балам-Ха, которых тоже надо убить. Потом он сказал, что решил найти нашу деревню, испытывая надежду, что в благодарность за доставленную весть мы отведём его к соплеменникам. Пока испанцы убивали в Печтун-Ха, ему удалось бежать и найти нас. Торговец просил показать ему дорогу к соплеменникам и обещал наградить того, кто отведёт его туда, — снова глянув на Анри, касик понял, что тот решил дождаться конца рассказа, и потому в этот раз пауза была краткой. — Я послал двух охотников отвели его туда, где река Сибун соединяется с Большой Водой, которую этот Торговец назвал заливом. Я сказал им не возвращаться домой, а идти в Нахо-Баалам. Потом я собрал свой народ и сказал, что мы должны уходить. Мы взяли лишь то, что могли унести, и покинули Балам-Ха, — старик снова скорбно вздохнул и уставился на огонь.

Глава 2
08.
Вернувшийся Хуан, видимо, получивший своё индейское имя за умение бесшумно передвигаться, подошёл к костру, держа в руках большую охапку веток. Подкинув часть из них в костёр, он принялся заворачивать куски обезьяньей туши в листья и аккуратно закапывать зелёные свёртки в золу. От наблюдения за кулинарным таинством Старого Змея Анри отвлёк голос касика:
— Почему ты так уверен в том, что говоришь?
— Потому, что я точно знаю, что испанские солдаты не были в Печтун-Ха. Да и подумай сам, мудрый Кукумель Йаш — какая нам польза от мёртвых майя? Только те, кому выгодно пробудить ненависть между нашими народами, могли убивать в Йаш и Печтун-Ха, притворившись испанцами. Сейчас я знаю лишь один народ, который может извлечь для себя пользу из нашей вражды — англичане. Вот почему у меня нет сомнений что это они заставляли внука Уачбен Кано идти от деревни к деревне и говорить майя о том, что Печтун-Ха уничтожили испанцы. Но Быстроногий Олень отказался выкупить свою жизнь ложью, вот почему один из тех, кто там убивал, пришёл к вам сам, назвавшись торговцем.
— Ты мудрее меня, альмиранте, — с искренним уважением сказал касик. — Но теперь я хочу знать, для чего этим англичанам нужна ненависть между нашими народами.
— Для того, чтобы разжечь между нами кровавую войну, которая заберёт жизни многим индейцам и испанцам, — терпеливо объяснил Анри, немного удивлённый тем, что такие очевидные вещи непонятны старому вождю.
— А почему они сами не воюют с вами? — не унимался касик.
— Они воюют, но проигрывают, потому и ищут способы ослабить нас. Если начнётся война между нашими народами, они придут сюда чтобы предложить майя союз.
— И тогда майя вместе с этими англичанами изгнали бы испанцев со своей земли и вернули бы себе старую веру и могущество! — глаза касика блеснули.
— Ваша радость была бы недолгой, — остудил его пыл Анри, — англичане, став хозяевами Юкатана, закуют вас в цепи и отправят работать на каменоломни и плантации, а тех, кто воспротивится, не желая стать рабами, убьют.
— Откуда тебе это знать, альмиранте? Разве ты жрец или колдун, чтобы видеть будущее? — повысил голос касик.
— Нет, я не вижу будущего, но я знаю прошлое и настоящее, потому мне ведомо, что именно так поступают англичане со всеми покорёнными ими народами, будь то белые, красные или чёрные.
— Но ты же сам сказал, что они предложили бы нам союз! — возмутился касик, решивший, что поймал собеседника на лжи.
— Англичане коварны, их обещания фальшивы. Им не нужны союзники. Они обманули всех, кто им верил, обманут и вас, — невозмутимо продолжил Анри. — Им нужны эти земли и рабы, которые будут работать на них.
— Ты говорил мне, что когда-то очень давно на ваши земли пришли чужаки и покорили вас. Но вы изгнали их.
— Да, говорил, — понимая, куда клонит касик, Анри задумался, подыскивая новые аргументы для ответа.
— Тогда почему ты не думаешь о том, что и мы однажды сможем изгнать вас?
— Возможно, когда-нибудь так и будет. Но не сейчас.
— Потому что сейчас некоторые народы опять будут сражаться на стороне испанцев? — саркастически усмехнулся касик. — А если все индейцы объединятся? И майя, и ица, и чоли, и лакандоны, и чонтали, и чухи, и цельтали, и цоцили, и тотики, и хакальтеки, и хаустеки, и покомчи и остальные? Нас будет много, очень много! Так много не будет испанцев, даже если ваши женщины начнут воевать!
Анри грустно улыбнулся:
— Почему майя, умевшие когда-то строить большие города из камня, сейчас живут возле их развалин в лачугах? Разве не бесконечные войны между народами, которые ты перечислил, погубили их? Ваши народы враждуют между собой с самого начала времён! Возможно, когда-нибудь они и смогут объединиться, но сколько раз ещё солнце успеет обойти небо?..
Касик не ответил. Опустив голову, он смотрел на пламя. Обождав некоторое время, Анри продолжил:
— …Испанцы пришли сюда и подчинили вас так же, как когда-то майя подчинили себе другие народы. Я знаю о том, что во время конкисты было много жестокости с обеих сторон. И что покорённые индейцы были рабами. Но разве Испания не отменила рабство? Разве наши миссионеры не принесли вам новую веру, дарящую душам, принявшим её, бессмертие? Разве мы не научились жить в мире?
Касик вдруг ожил:
— Нам не нужна была ваша вера! У нас были свои боги!
— Да, были, — согласился Анри, — но к чему они вас привели? К братоубийственной войне, к рекам крови и вырванным сердцам! Разве ваши боги тоже учили вас милосердию? И где они были, когда вы гибли под ударами наших шпаг и пик?
Касик взглянул на Анри и вновь опустил голову. На некоторое время повисла тишина, нарушаемая лишь потрескиванием костра. Наконец Кукумель Йаш заговорил, глядя на огонь:
— Да, альмиранте, наши боги стали слабы и потому пали. Мы приняли вашего бога. Он стал нашим богом, и майя перестали умирать на вершинах храмов и в войнах. Мы приняли ваши законы, но мы не стали равны вам. И вы не доверяете нам. Вы запрещаете майя носить оружие и даже ездить на ваших животных. Вы боитесь нас?
— Ты прав, мудрый касик, мы до сих пор не доверяем многим из вас. И это справедливо! Разве на дорогах на повозки не нападают индейцы? Разве не твои люди убивали на асьенде? Даже если вы искренне верили в то, что поселения майя были уничтожены испанскими солдатами, почему вы не искали правосудия в Белизе или даже в Мериде, раз приняли наши законы? Почему вы сразу поверили в то, что это мы сожгли ваши деревни? Не потому ли, что вы знаете повод для этого?
— Ты задаёшь правильные вопросы, альмиранте. Но если у наших народов до сих пор нет доверия, почему я должен сейчас поверить тебе? — лицо касика было задумчивым, а голос усталым.
— Потому что пришло время начать верить друг другу. Я уверен, что наши народы могут жить в мире и делить между собой то лучшее, что есть в наших культурах. Если мы с тобой начнём доверять друг другу прямо сейчас, нашим детям уже не надо будет бояться друг друга. А что касается неравенства — разве у майя нет своей знати, у которой больше прав? Вы вошли в уже существующую иерархию, и нет ничего удивительного, что оказались в самом низу. Все мы стоим на этой лестнице — кто-то ниже, кто-то выше. Даже над королём есть ступени. А что касается ваших прав — всё может измениться. Жизнь меняет королей, а короли меняют законы. Но кое-что изменить и в наших силах. Так давай же откроем пути для новых отношений между испанцами и майя, касик!
Старый вождь погрузился в глубокие раздумья. Анри решил, что вернуться к своим до утра он уже не успеет, тем более что разрезавшие небо молнии и далёкие раскаты грома предвещали начало ночного ливня. Поэтому он снова взял ветку с оставшимися на ней семенами и не спеша доел их. Касик то ли долго думал, то ли решил дать время своему собеседнику поесть, но пока Анри не доел последнее семя, не проронил ни слова и лишь тогда, когда в огонь полетела последняя кожура, спросил:
— И для этого достаточно, чтобы мы вернули ваших женщин, альмиранте?
Анри кивнул.