Глава 5 Письмо дона Педро

Сеньор Альварес бросил в сторону двери: «Войдите» и откинулся на спинку дивана. Дверь бесшумно отворилась и в комнату вступил слуга, бережно неся шкатулку эбенового дерева с инкрустациями. Передав губернатору ценную ношу и ключ, он наклонился к его уху и что-то долго шептал.

Анри напряг слух, но в бормотании дворецкого смог разобрать лишь обрывки слов, которые его насторожили. Он исподтишка посмотрел на графа Альменара. Тот с окаменевшим лицом наблюдал за Анри. На мгновение их глаза встретил и Анри поспешно вернулся к разглядыванию своих туфель, ожидая неприятностей. Но сеньор Альварес дослушал, без лишней суеты вернул ключ на связку и заговорил с дворецким:

— Андрес, передай лейтенанту Алонсо, чтобы он позаботился о доставке пленных с кораблей сеньора Верна в форт Сан-Педро. Обязательно предупреди, что их почти полторы сотни, — и взмахнул правой рукой, словно отогнал назойливую муху.

Дождавшись, когда слуга закроет за собой дверь, губернатор повернулся к Анри:

— И так, на чём нас прервали? Ах, да, Ямайка! Так вот, временная потеря острова убедила Его Величество в немалой важности Ямайки для благополучия колоний Тиерра Фирме, а, стало быть, и для Испании. Поэтому, дабы избежать подобных инцидентов, король наделил Ямайку статусом генерал-капитанства и поручил её заботам дона Педро Нуньо Колон де Португаль-и-Кастро, — с постепенно нараставшей патетикой провозгласил сеньор Альварес. При этом он нежно поглаживал драгоценную чёрную шкатулку, стоявшую на коленях.

Волнение губернатора передалось и Анри. Как заворожённый, он следил за руками графа, непрестанно перемещавшимися по крышке, богато инкрустированной перламутром и золотом, стараясь при этом не пропустить ни единого слова:

— На днях мне доставили послание от дона Педро, в котором было и письмо для вас. Дон Педро обратился ко мне с просьбой лично передал вам его послание. Проникшись вашей славой, этот влиятельный вельможа изъявил желание познакомиться со знаменитым Эль Альмиранте. Поскольку сеньор Диего оставил наш бренный мир, а новый генерал-капитан Кубы согласился передать ваши обязательства перед Гаваной в Сантьяго-де-ла-Вега, чем скорее вы предоставите в распоряжение дона Педро одну из своих армад, тем значимее будет его расположение к вам.

При последних словах губернатора Анри нахмурился. Когда он подписывал фрахтовый договор с сеньором Диего Ранхелем, война разгорелась в полную силу. На счету был каждый боеспособный корабль, поэтому сеньор Диего был готов каждому, кто таковой предоставит, предложить очень выгодные условия фрахта. Сейчас другое дело — конфликт близится к завершению: до Тиерра Фирме уже дошли сведения о том, что в Англии опять произошёл государственный переворот. Возможно, сын казнённого короля уже вернулся в Лондон. А он вряд ли будет продолжать войну, начатую Кромвелем. Да и от английского флота в Тиерра Фирме не осталось и следа. Только прикормленные англичанами пираты продолжают делать за них грязную работу. Но борьба с морскими разбойниками и была для Анри смыслом жизни! А для этого ему не нужен фрахтовый договор, достаточно каперского патента, который можно получить и в Белизе. К тому же, кто знает, какие условия фрахта предложит этот дон Педро?..

Анри понимал, что сеньор Альварес ждёт, чтобы он рассыпался в благодарности за совет, но привычные слова вдруг стали горькими и не желали слетать с языка.

Губернатор, внимательно наблюдавший за Анри, был озадачен его реакцией. Недоумевая, он поджал губы, словно обиженный ребёнок, и уставился на шкатулку. На некоторое время в салоне воцарилась тишина.

— Н-да, — вырвалось у сеньора Альвареса. Он задумчиво побарабанил пальцами по шкатулке:

— Полагаю, сеньор Анри, вам будет небезынтересно узнать, что дону Педро были даны полномочия создать из островных колоний новое вице-королевство и управлять им. Как ваш искренний друг, сеньор Анри, я, как только узнал об этом, позволил себе написать новому генерал-капитану о вас, дабы проинформировать дона Педро о том, как много за последние годы вы успели сделать во благо Испании. Поверьте, мой дорогой сеньор Анри, я не упустил ничего – ни вашего участия в возвращении Ямайки, ни помощи в защите Санто-Доминго и Сантьяго-де-Куба, ни участия в обороне Сан-Хуана. Не забыл я упомянуть и сражение вашей армады с эскадрой подлого английского пирата Мингса, обратив особое внимание дона Педро на тот факт, что, хоть самому Мингсу и удалось сбежать, именно благодаря вам Тиерра Фирме избавилась от его жестоких набегов. Более того, отбросив присущую мне скромность, скажу вам, дорогой мой сеньор Анри, что я не побоялся весьма недвусмысленно намекнуть новому генерал-капитану, что такой человек, как вы, достоин большей награды, чем асьенда на Ямайке, — пафосно закончил губернатор и вытер манжетой вспотевший лоб.

Анри был пригвождён и не сразу нашёл, что ответить. В голове роились мысли о причине такой заботы со стороны сеньора Альвареса вперемешку с самыми смелыми и неправдоподобными вариантами содержания письма дона Педро. В том, что оно находится сейчас в эбеновой шкатулке, сомнений не было. «Неужели я выйду из этой комнаты дворянином?», — сердце забилось так сильно, что запульсировало в висках. Порыв нахлынувшей благодарности поднял Анри с кресла:

— Я глубоко тронут милостью вашего превосходительства, — приложил правую руку к сердцу и поклонился.

— Вы заслужили это, друг мой! Я очень надеюсь, что не только в Сантьяго-де-ла-Вега, но и в Мадриде услышали мой голос, — сеньор Альварес был явно удовлетворён впечатлением, которое произвела его речь на Эль Альмиранте. Он снова предложил Анри сесть и поставил шкатулку рядом с собой на диван.

Наблюдая за тем, как сеньор Альварес разыскивает нужный ключ на вновь покинувшей пояс связке, Анри старался овладеть эмоции, но не удержал любопытство:

— Ваше превосходительство писал обо мне в Мадрид?

— Нет, но я предложил это сделать дону Педро. Кстати, вы могли бы закрепить приятное мнение о себе у генерал-капитана, передав ему один из ваших призовых фрегатов.

— Я благодарен вашему превосходительству за мудрый совет и обязательно прислушаюсь к нему, — от волнения у Анри вдруг пересохло в горле, на лбу появилась испарина. До момента, когда он узнает результат усилий графа Альменара, оставались считанные мгновения.

Сеньор Альварес, наконец-то, нашёл в связке маленький золотой ключик, отпёр шкатулку и медленно поднял крышку. Поверх кучи бумаг лежало запечатанное письмо. Губернатор аккуратно вынул его, не торопясь закрыл крышку и запер шкатулку. Вернув ключик на место, взял послание генерал-капитана и с торжественным выражением протянул Анри. Но передать письмо адресату не успел: из-за двери донёсся шум и крикливый женский голос. Почти сразу же дверь отворилась и в салон вплыла графиня Альменара.

Довольно высокая, почти на пол головы выше мужа, худая и надменная, с лицом, словно вырезанным из снега Огненной Земли, и такая же неистовая, как Магелланов пролив, сеньора Каталина штормом пронеслась по комнате, мгновенно заполнив её своим присутствием. Следом за графиней семенил дворецкий.

Анри поднялся, но продемонстрировать элегантный поклон не успел – графиня пролетела мимо, даже не взглянув в его сторону.

— Я послала за вами слугу, но вы не соизволили явиться! – гневно выплеснула она на мужа.

— Графиня, я занят, — на удивление флегматично ответил тот, поднимаясь.

— Стало быть, какие-то там дела вам дороже здоровья собственной дочери? — сеньора Каталина бурлила от гнева, словно извергавшийся вулкан.

Губернатор всё ещё держал в руке послание дона Педро. С невозмутимым видом он протянул его Анри:

— Возьмите, сеньор Анри. Я ненадолго отлучусь, но это даст вам время ознакомиться с содержимым.

Затем повернулся к жене:

— Я уверен, что вы о ней хорошо позаботились, моя дорогая, — взял сеньору Каталину под руку: — Пойдёмте, графиня, — и с видом, не терпящим возражений, повёл её из комнаты.

Глава 5 (окончание)

Благочестивый тон сеньора Альвареса напомнил Анри проповедь падре Игнасио, но через мгновение он вспомнил слова графини о больной дочери и его обдало жаром. Чтобы скрыть замешательство, Анри разложил на колене письмо дона Педро, которое всё ещё сжимал в кулаке, и стал аккуратно складывать. Он надеялся, что губернатор поймёт это как желание завершить беседу и окончит аудиенцию. Надежда не оправдалась. Не меняя добродушного выражения лица, граф внимательно наблюдал за действиями Анри. От его карих глаз не укрылось смущение гостя. Выдержав паузу, он нарочито весело произнёс:

— Кстати, сеньор Анри, я давно хотел спросить вас — правдивы ли разговоры о том, что вы никогда не лжёте и всегда говорите только правду?

— Пусть ваше превосходительство простит меня за уклончивый ответ, но я стараюсь избегать слова «никогда», — Анри накрыло горячей волной и застучало в висках. До него дошло, что сеньор Альварес не мог не заметить выбежавшую из салона дочь. «Странно. Почему он не отреагировал сразу же после беседы с графиней? Он же наверняка сопоставил события?».

Но губернатор в ответ лишь покачал головой:

— Вы умеете пользоваться словами, друг мой. Понимаю это так, что иногда вы делаете исключения. Позвольте тогда узнать, в каких же случаях вы позволяете себе слова лживые?

Тон сеньора Альвареса оставался добродушно-игривым, но Анри казалось, что чувствует на себе прожигавший насквозь взгляд и он не решился даже мельком посмотреть на графа:

— Да будет известно вашему превосходительству, я не лгу сознательно. Но, поскольку я допускаю возможность, что, будучи сам введён в заблуждение или обманут, могу повторить чужую ложь будучи искренне уверен, что это правда. А посему я не могу утверждать, что никогда не лгу.

Это было сказано с такой искренностью, что губернатор даже всплеснул руками:

— О-о-о! А как же быть с разными щекотливыми ситуациями, когда правдою вы можете задеть чью-то честь или же выдать важную тайну?

— В таком случае я молчу. Сокрытие правды не есть ложь, — Анри ещё не был уверен, правильно ли он понял, куда клонит граф, но ощущение неотвратимости рока уже перестало довлеть над ним.

— То есть, вы просто молчите? – в голосе сеньора Альвареса появилась многозначительность.

— А зачем говорить лишнее?  Разве предки не учили нас, что молчание дороже золота?

Анри лишь на мгновение поднял на губернатора глаза, но тот перехватил его взгляд и … подмигнул.

— Стало быть, вы человек, умеющий хранить тайны, — губернатор особо выделил слово «умеющий».

Слова сеньора Альвареса прозвучали, как подведённая черта, потому Анри лишь молча кивнул. Да и что на такое ответишь? Не спросишь же у графа: «Правильно ли я понял ваше превосходительство, что он знает о моей встрече с его дочерью, но, по непонятным мне причинам не желает наказывать меня и приказывает хранить произошедшее в тайне?»

Повисшую тишину нарушил граф Альменара:

— А как же быть при допросе с пристрастием? Когда, ну, скажем, … враги начнут терзать вас, дабы узнать правду, способную привести их к победе, а ваших соратников к неминуемой смерти?

Анри задумался. Ему приходилось добывать у пленных нужные сведения с помощью «мастера заплечных дел». На «Победоносце» таковым был Грегорио Ромеро — капрал пехотинцев-абордажников, получивший за свой огромный рост прозвище Верзила. Никто ещё не устоял перед ним, хотя некоторые сопротивлялись долго и даже очень долго. Не раз, глядя на рвущуюся плоть и слыша хруст ломающихся костей, Анри задавался вопросом — как долго он сам смог бы выдержать такую боль? «Разве можно что-либо утверждать, не познав этого?» Но вслух сказал:

— Надеюсь, Господь избавит меня от возможности узнать ответ на вопрос вашего превосходительства, — и перекрестился.

Сеньор Альварес также наложил крестное знамение и кивнул:

— Да будет так!

В салоне снова повисла тишина. И опять её прервал губернатор:

— Друг мой, откуда у вас такая приверженность правде? Насколько я помню Писание, даже в заповедях своих народу израильскому Господь не запретил ложь, лишь кривые обвинения[1] ближнего своего?

— Это заповедь моего отца. Я поклялся ему, что никогда не буду лгать.

— Я уверен, что это был достойный человек, — губернатор перекрестился. Он был одним из тех немногих, кто знал о трагической судьбе родителей Анри. — Вы помните мою старшую дочь, Исабель? – вдруг сменил тему граф.

— Ваше превосходительство однажды рассказывал мне о ней, — Анри мгновенно сосредоточился.

— Она сегодня подверглась допросу с пристрастием от своей матери. Но Исабель и не пыталась сопротивляться. Напротив, она сообщила и такие подробности, о которых её не спрашивали,  — голос губернатора снова стал доброжелательно-шутливым.

— Полагаю, именно наличие этих подробностей и привели её светлость графиню в гнев? — Анри старался сохранить невозмутимость. Он уже уверовал в то, что правильно понял намёки графа и расслабился, но тот опять заговорил о дочери и это заставило вновь насторожиться.

Торс сеньора Альвареса затрясся от беззвучного смеха, а из глаз выкатились слёзы. Он утёр их пышной кружевной манжетой рубашки и постепенно успокоился.

— Эта плутовка с ангельским личиком, усыпив бдительность дуэньи, заперла её в покоях якобы для того, чтобы прокрасться в кухню за сладостями. Однако в последний момент испугалась и, чтобы оказаться в своей комнате до того, как дуэнья поднимет шум, побежала так стремительно, что умудрилась налететь на дверь лбом! — Сеньор Альварес испытующе посмотрел на Анри: — Ну как, поверили бы вы ей, друг мой?

Анри пожал плечами:

— Обычно я верю людям, особенно если правда им ничего не стоит, а ложь ничего бы не принесла.

— Вот примерно так же я и пытался сказать графине, — развёл руками губернатор.

— Полагаю, её светлость сеньора Каталина не поверила её милости сеньорите Исабель?

— Увы, — граф вздохнул. — Более того, увидав на лбу Исабель «шишку», она подняла на ноги весь дом и велела послать за доктором! — сеньор Альварес печально вздохнул.

— А ваше превосходительство поверил дочери? – подчёркнуто-вежливо поинтересовался Анри, стараясь изобразить, что он всего лишь поддерживает беседу.

— Я не имел возможности побеседовать с Исабель, но, если услышу тоже, что и мать, я не буду пытаться опровергать её, — губернатор едва заметно улыбнулся.

Анри задумчиво покачал головой:

— Похоже, быть родителем не легче, чем командовать армадой.

Губернатор хмыкнул.

— Уж не страх ли быть отцом не даёт вам жениться, друг мой? Почему вы до сих пор не построили себе достойный дом? Или вы не планируете оседать в Белизе?

— Увы, я ещё не нашёл ту, которую бы хотел видеть матерью своих детей, а без семьи дом моряка – море.

— Неужели во всей Тиерра Фирме не нашлось ни одной красавицы, которая бы вскружила вам голову, сеньор Анри? — губернатор делано поворчал.

Анри замялся. От внимательных глаз сеньора Альвареса не скрылось ни его смущение, ни лёгкий румянец.

— Я бы хотел найти девушку, разделяющую мои чувства и не отделённую от меня границами сословий. Пока Господь не внял моим мольбам.

Сеньор Альварес понимающе кивнул:

— Не переставайте верить в благосклонность Отца Небесного, друг мой! — и тут же сменил тему:

— Как планируете провести время на берегу, сеньор Анри?

— Пока я не готов дать точного ответа вашему превосходительству, ибо не успел ещё посетить свою торговую контору и не имею сведений о делах. До выхода в море мне доложили о стычке охранников каменоломни с небольшим вооружённым отрядом. Моим людям не удалось взять пленных, так что кто были эти нападавшие, осталось неизвестным. Я планирую наведаться в каменоломню, чтобы самому учинить дознание.

— Возможно, вам будет небезынтересно узнать, что я сегодня поручил кабильдо выдать энкомьенду[2] на производство красителя. Вы человек в городе известный и уважаемый, если проявите интерес, уверен, вы сумеете обойти конкурентов.

— Моя благодарность вашему превосходительству не в силах сравниться с его благосклонностью и великодушием! Я последую совету вашего превосходительства и непременно подам заявку! — Анри встал и, приложив руку к сердцу, поклонился.

— Ну что же, тогда не буду вас больше задерживать, сеньор Анри, — губернатор тоже поднялся. Давая понять, что аудиенция подошла к концу, протянул руку.

Заложив письмо дона Педро за манжету, Анри снова поклонился и поцеловал губернаторский перстень.

— Надеюсь, вы наведаетесь ко мне в свободное время на партию шахмат, — сеньор Альварес взял с шахматного столика колокольчик и позвонил. Дверь тут же отворилась и вошёл дворецкий.

— Проводи сеньора Верна, — приказал ему губернатор.

Анри вновь поклонился и направился к выходу. Уже в дверях остановился и обернулся:

— Прошу позволения у вашего превосходительства передать её милости контессе Исабель мои пожелания скорейшего выздоровления с вазочкой сладостей, которую, если ваше превосходительство позволит, я пришлю её милости.

— Я передам Исабель и ваше пожелание, и сладости, — пообещал сеньор Альварес.

----------

[1] «Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего» — 9-я заповедь, книга Второзаконие, глава 5.

[2] Энкомьенда – от исп. encomendar — поручать, доверять. От 1547 года энкомьенды больше не являются правом собственности на землю и перестают существовать после смерти энкомендеро без права передачи потомкам. Ещё позже энкомьенды выдаются как земельные участки для создания на них определённого договором вида деятельности на ограниченное время (часто пожизненное). В отличие от энкомьенд право собственности на землю имели владельцы асьенд, которые были их полноправными хозяевами.

Отредактировано Agnes (01-07-2020 22:45:50)