Глава 13 Нападение

Во дворце явно ждали позднего визита. Охрана пропустила всех без единого слова, даже не потребовав от Анри оставить оружие. И лишь перед дверью в кабинет губернатора слуга попросил сеньоров отдать ему шляпы и плащи и подождать, пока о них доложат графу.

Ожидание было довольно долгим и утомительным, но беседа, способная его скрасить, показалась в данной ситуации неуместна. Погрузившись в свои мысли, Анри и дон Себастьян стояли в полутьме длинного коридора, пока со стороны лестницы не донеслись шаги. Вскоре в зияющем дверном проёме забрезжил мигающий свет и ещё через несколько мгновений его заполнил собой слуга, несущий в большом тяжёлом подсвечнике короткую толстую свечу. За его спиной шествовал губернатор.

Не останавливаясь, слуга прошёл в кабинет, а сеньор Альварес остановился возле посетителей и взволнованно всплеснул руками:

— Хвала Небесам, что мой слуга нашёл вас.

Анри поклонился и привычно уставился на свои туфли. Граф обменялся с грандом церемониальными кивками и деловито изрёк.

— Как хорошо, что и вы здесь, дон Себастьян. Полагаю, именно на вас падёт исполнение дела, которое у меня есть для сеньора Анри.

Весь вид губернатора выказывал сильное напряжение. Пока слуга зажигал в кабинете свечи, он успел несколько раз промокнуть платочком проступившие на лбу капельки пота. Когда дворецкий услужливо распахнул двери, сеньор Альварес нетерпеливо рванул вперёд, махнув гостям рукой:

— Идёмте.

Войдя в кабинет, он на мгновение замешкался, как бы решая, куда направиться — к большому письменному столу или к двум креслам, стоявшим чуть поодаль. Видимо, решив, что в два кресла три человека не сядут, граф сделал ещё пару шагов в направлении стола и замер. Анри и дон Себастьян остановились на почтительном расстоянии, ожидая речи губернатора.

После того, как слуга закрыл дверь, сеньор Альварес оглядел гостей, словно видел их впервые, опять вытер лоб и, наконец, заговорил:

— Около двух часов назад ко мне привели Алехандро — сына сеньора Эухенио Сегура Гутиэрреса, владельца асьенды Буэн Рекодо. Пеон[1], приведший мальчика, уверяет, что на асьенду напали индейцы, убили всех мужчин и увели с собой сеньору Паулу и всех женщин. Я уже написал письмо генерал-капитану Юкатана с просьбой прислать солдат. Вы же знаете, сеньоры, что гарнизон Белиза невелик, но я не могу оставаться безучастным к судьбе бедной сеньоры Паулы и потому решил утром выслать небольшой отряд под командованием теньенте идальго Мигеля Контрераса. Но, поскольку я не могу подвергать город опасности, отправляя за его пределы более двадцати солдат, я рассчитываю на вашу поддержку, сеньор Анри. Мне нужны ваши люди. Полагаю, вы, как истинный испанец и честный человек, не откажетесь оказать помощь в спасении бедных женщин и наказании негодяев, совершивших это злодеяние?

Когда губернатор упомянул Буэн Рекодо, Анри прошибло холодным потом: его каменоломня находилась на пути из ближайшей деревни майя в Белиз и была к индейцам ближе, чем асьенда сеньора Эухенио, почти на лигу.

— Ваше превосходительство может рассчитывать на меня. Более того, я не только предоставлю своих людей, но и сам возглавлю их. Но я хотел бы поговорить с этим пеоном, чтобы уточнить кое-какие детали, —  в голове Анри уже зрел план действий.

Губернатор пожевал губами, потом подошёл к письменному столу и зазвенел серебряным колокольчиком. Дверь тотчас же распахнулась, вошёл слуга.

— Адриан, немедля приведи сюда пеона сеньора Алехандро, — приказал он и тут же вернулся к Анри: — Сколько людей вы готовы предоставить и как быстро?

— Ваше превосходительство осведомлён, сколько было индейцев?

— Какое это имеет значение? — в голосе сеньора Альвареса появилось раздражение. — В ближайших к асьенде деревнях, насколько мне известно, живёт в общей сложности около двухсот человек.

— Если я правильно понял, ваше превосходительство в наказание за убийства задумал уничтожить эти индейские деревни? – Анри нахмурился, что не ускользнуло от губернатора, вызвав ещё большее недовольство.

Сеньор Альварес поморщился — он не привык к тому, чтобы его решения кем-то оспаривались, тем более человеком неблагородным.

— Если вы собираетесь взять на себя ответственность за спасение сеньоры Паулы и других женщин с асьенды, то мне без разницы, как вы это будете делать. Но имейте ввиду, сеньор Анри, что вы ставите на кон свою репутацию, – глаза губернатора блеснули, а в тоне появилось едва заметное ехидство. – Кстати, ваша каменоломня гораздо ближе к деревням индейцев, чем асьенда. С наибольшей вероятностью, из ваших людей тоже никто не выжил.

— Возможно. Поэтому я хочу сам возглавить отряд солдат. И если ваше превосходительство пожелает возложить на меня ответственность за спасение женщин, то я готов её принять, но тогда вашему превосходительству придётся отдать приказ сеньору Мигелю подчиниться мне, на что он не согласится, будучи дворянином.

— А если ответственность падёт на идальго Контрераса, то подчиняться не согласитесь вы? — губернатор уже не скрывал сарказм.

— Именно так, ваше превосходительство. Я привык за свои решения и поступки отвечать сам. Но я вижу компромисс в данной ситуации. Ваше превосходительство может поставить теньенте Контрераса под начало дона Себастьяна. С учётом того, что я могу призвать в отряд намного больше людей, чем ваше превосходительство, это будет справедливо.

Сеньор Альварес пожевал губами и воскликнул:

— Отличная идея! Хорошо, я напишу теньенте, что он временно переходит под командование дона Себастьяна. Остаётся обсудить, сколько людей и за какой срок вы способны поднять.

Теперь в размышления погрузился Анри. Только на одном «Победоносце» служит сто пятьдесят солдат. С вычетом раненых все они, не задумываясь, согласятся принять участие в походе. Но сколько людей стоит тянуть в непроходимые джунгли? Какой силе придётся противостоять?..

Он не раз по делам заезжал в Буэн Рекодо, потому хорошо знал сеньора Эухенио и его жену. Основываясь на своих наблюдениях, Анри подсчитал, что на асьенде было не менее двадцати мужчин, из которых, как минимум, треть умела обращаться с оружием. А из общения с майя в Алтун-Ха помнил, что в индейских деревнях нет воинов, лишь охотники и земледельцы. Оставалось прикинуть, сколько майяских охотников могли осуществить набег на такую большую асьенду и как много их в близлежащих поселениях. Немаловажно было включить в подсчёт предполагаемого количества противника и время: каждое мгновение для унесённых сеньор должно было казаться адом…

Если с количеством солдат Анри ещё полностью не определился, то в том, что отправляться надо верхом, сомнений не было. Опасения вызывало лишь наличие доступных лошадей и мулов: 

— Может ли ваше превосходительство снабдить отряд сеньора Мигеля верховыми животными?

Губернатор задумчиво погладил подбородок:

— В принципе, это возможно. Но будут ли все двадцать солдат теньенте Контрераса конными, я ещё должен обдумать. А что можете предложить вы, сеньора Анри?

— Думаю, если я возьму с собой пятьдесят человек, то этого будет вполне достаточно. Но, ваше превосходительство, я смогу посадить в седло лишь малую их часть, а пешие будут задерживать отряд.

Губернатор сосредоточенно что-то подсчитал в уме, затем взял со стола подсвечник, подошёл к большой карте Юкатана, растянутой на стене и подозвал Анри и дона Себастьяна.

— Вот здесь, — граф, блеснув отразившим свет свечи печатным перстнем, ткнул указательным пальцем в один из трёх рядом расположенных маленьких красных треугольничков, — находятся индейские деревни. Вероятнее всего жители одной из них на лодках приплыли к асьенде и напали на сеньора Эухенио и его людей, а потом вернулись обратно. Полагаю, вам, сеньор Анри, нужно идти прямо сюда, — губернатор постучал пальцем по одному из треугольников.

Анри подошёл ближе к карте и, получив из рук графа Альменара подсвечник, внимательно всмотрелся в жёлтые земли полуострова с коричневыми изображениями возвышенностей и гор, чёрными извилистыми линиями рек и пятнами озёр. Его внимание привлекли дорисованные чёрными чернилами изображения разных деревьев, обозначавших места их произрастания. Рядом с одним из них был начертанный красными чернилами треугольник с надписью: «Крас.».

Карты побережья Юкатана у Анри были, и весьма подробные, дополненные лично им и служившими ему капитанами, но такую подробную карту суши Эль Альмиранте видел впервые. Не удивительно, что он старался сохранить в памяти как можно больше увиденных деталей. Особенно тщательно Анри занялся изучением местоположения красных треугольников. Найдя на карте знакомый мыс с изображением крепостной башни с надписью: «Белиз», Анри проследил за тонкой серой линией, которая вилась на юго-запад. От неё отходило несколько ответвлений, первое из которых заканчивалось красным кругом с крестом внутри и надписью «Св. Бонавентура». Остальные упирались в маленькие красные треугольники. Взгляд Эль Альмиранте остановился на треугольничке с пометкой: «ас. Буэн Рекодо». Ещё южнее, над следующим треугольником, было написано: «Кам. Верн». Далее линия дороги не вела, но юго-западней были те самые три треугольника, на которые указывал губернатор. Рядом с ними красовались названия майяских деревень: «Балам-Ха», «Печтун-Ха» и «Йаш». Все эти треугольники соединяла сильно виляющая чёрная линия реки Сибун. Круг был от реки на небольшом расстоянии, но, вероятно, к нему тоже можно было добраться на каноэ.

Рисунок 4 Карта Юкатана и Гондурасский залив.

— Итак, куда вы намерены направиться в первую очередь? —нетерпеливо прервал размышления Анри губернатор.

— В Буэн Рекодо, ваше превосходительство.

— Почему? — искренне удивился сеньор Альварес. — Уж не думаете ли вы, что индейцы вернутся туда снова, да ещё и с захваченными женщинами?

— Потому, ваше превосходительство, что я хочу быть уверенным, что на асьенду действительно напали индейцы, а не пираты, например, — уверенный в своём решении Анри поставил свечу на стол.

— Пираты? Так далеко от моря? Уж не потеряли ли вы благоразумие, друг мой? — всплеснул руками сеньор Альварес.

— У меня было время для изучения местных майя, ваше превосходительство. Они смирились с нами, приняли нашу веру и наши правила. Если они начали убивать, то для этого должна быть весомая причина, и я намерен найти её и приложить все усилия для устранения. Разве нам сейчас нужна большая война с индейцами? — Анри говорил уверенно, стараясь быть как можно более убедительным.

— Так вы собираетесь дружить с ними или спасать бедных испанок, попавших в рабство к дикарям? — в голосе губернатора опять появилось раздражение.

— Неужели ваше превосходительство считает, что одно возможно без другого? – упрямо стоял на своём Анри.

В поисках поддержки сеньор Альварес покосился на аристократа. Тот следил за дискуссией, переводя взгляд с одного говорившего на другого.

— Вы тоже так считаете, дон Себастьян? – обескураженно поинтересовался граф Альменара.

— Я слишком плохо знаю индейцев, чтобы судить их поступки, но зато хорошо знаю сеньора Анри, чтобы довериться ему.

Губернатор пожал плечами и перевёл взгляд на Эль Альмиранте:

— Ладно, чего вы ещё хотите от меня, кроме лошадей и приказа сеньору Мигелю?

— Я прошу у вашего превосходительства разрешения договариваться с индейцами от его имени и подтверждения того, что ваше превосходительство, в случае успешных переговоров, признает заключённый мною договор.

— Вы преувеличиваете мои полномочия, сеньор Анри, — в голосе и на лице губернатора появилась доброжелательность.

— Я лишь справедливо оцениваю ум и способности вашего превосходительства …

Сеньор Альварес хмыкнул.

—  …И прошу ваше превосходительство повременить с отправкой письма его превосходительству Франсиско де Базану. Разве не было бы благоразумнее информировать сеньора генерал-капитана после того, как я разведаю ситуацию?

— Почему вы так стремитесь к миру с майя, сеньор Анри? — губернатор поджал губы и задумчиво всмотрелся в опущенное лицо Эль Альмиранте. — От этих краснокожих у меня больше головной боли, чем дохода.

— Ваше превосходительство, вне всяких сомнений, лучше меня понимает, что, если мы уничтожим даже не три, а всего лишь одну деревню индейцев, это непременно вызовет ответную реакцию там, где и без того уже тлеют угли недовольства, — уверенно начал Анри. — Сейчас, когда Испания в войне с Англией, когда ещё нет мира с Португалией и когда испанские корабли топят пираты под флагами Англии, Франции, Голландии или без них — какие будут последствия, если поднимутся ещё и индейцы Юкатана?

----------
[1] Пеон (исп. peón — «пеший») – зависимый крестьянин, батрак, человек без имущества, обычно нанимавшийся за подённую оплату на сельскохозяйственные работы. Очень часто пеонами становились пожизненно из-за невозможности выплатить долг. Иногда эта зависимость переходила и на последующие поколения.

Отредактировано Agnes (23-07-2020 17:21:51)

Глава 13 (окончание)

— А свою жену ты искал? — аргументы Играсио показались Анри достаточно убедительны, но тень сомнений жаждала дополнительных деталей.

— Конечно, сеньор! Я искал её, — голос Игнасио задрожал: — я звал её всё время! И в доме, и во дворе… Но моя Мария не отзывалась. Если бы она где-то пряталась, то непременно пришла за мной, — пеон шмыгнул носом и в очередной раз вытер лицо рукавом.

Сколько женщин было на асьенде, кроме сеньоры Паулы? — задумчиво поинтересовался Анри.

— Ну, если не считать сеньору Паулу …, — пеон задумался, почёсывая голову. — В доме, кроме моей жены, была ещё служанка Луиса, мать Самуэля, — он стал загибать пальцы, — ну, Мария-Хулиана, жена Пабло, Хуанита, жена Карлоса, потом ещё жена охранника Ленчо, кажись, её звали Ана … да и некоторые другие охранники тоже были женаты, так что всего на асьенде было много женщин, — и без того согбенные плечи пеона повисли. —  Простите меня, сеньор, но я не знаю их всех.

— Мне не нужны имена, Игнасио, я хочу знать сколько … — начал было Анри, но внезапная догадка остановила его: — Ты не умеешь считать?

— Нет, сеньор.

— У тебя есть дети? – в голосе Анри появилось сочувствие.

— Нет, сеньор. Бог не одарил нас с моей бедной Марией потомками, — Игнасио повернул голову к мальчику. В его глазах блеснули слёзы.

Алехандро за всё время разговора стоял, сжав кулачки и опустив голову.

Анри снова присел и взял его за руку:

—  Сеньор Алехандро, я обещаю вам не жалеть ни сил, ни жизни, чтобы найти и вернуть вашу мать.

Мальчик поднял на Анри глаза и тихо сказал:

— Благодарю вас, благороднейший сеньор, — губы его задрожали, на глаза навернулись слёзы, но он справится с собой и продолжил: — Да поможет вам бог!

Услышав это, Игнасио опять перекрестился:

— Это первые слова моего сеньора с тех пор, как я столкнулся с ним в коридоре!

Анри поднялся и положил руку на голову мальчика:

— Господь сохранил вам жизнь, сеньор Алехандро, так проживите её так, чтобы он не пожалел об этом! — и отошёл, давая понять, что у него больше нет вопросов.

Губернатор позвонил в колокольчик и приказал явившемуся Адриану отвести сеньора Алехандро и его слугу. Когда те ушли, повернулся к Анри:

— Ну что, вы узнали, что хотели?

— Да, ваше превосходительство. Теперь я знаю, что мне действительно надо побывать в Буэн Рекодо. На рассвете я дам необходимые распоряжения, и, думаю, ещё до полудня мой отряд будет готов к отъезду, если ваше превосходительство предоставит мне лошадей. Мне нужны лишь верховые животные. Дабы не задерживаться, я считаю разумным отправиться налегке, без обоза. На моём складе найдутся запасы воды и еды, которыми мой управляющий обеспечит всех всадников на один день. Кое-что, надеюсь, мы найдём и на асьенде, так что дня на два нам хватит, а за это время, я надеюсь, всё разрешится.

Губернатор устало покачал головой и вздохнул:

— Я не смогу дать вам более тридцати, сеньор Анри.

— Ну что же, тогда, с учётом того, что я не соберу более двенадцати, мне придётся соответственным образом скорректировать количество людей.

Граф Альменара задумался.

— Я могу добавить ещё пять из своей конюшни, но для большего количества мне бы пришлось проводить конфискацию у горожан, а это заберёт время.

— А время – это то, чего у нас ещё меньше, чем лошадей – продолжил за него Анри. – Ничего, ваше превосходительство, сорок семь человек – это уже немалый отряд.

Губернатор обошёл письменный стол, уселся и придвинул к себе лист бумаги. Задумчиво вытащил заточенное перо из длинного отделанного серебром пенала, откинул блеснувшую золотом в пламени свечи крышку чернильницы и стал писать.

Прислушиваясь к скрипению пера и потрескиванию воска, Анри кинул взгляд на дона Себастьяна. Тот, погружённый в размышления, наблюдал за действиями губернатора.

Дописав, сеньор Альварес посыпал бумагу песком, небрежно стряхнул его на стол и встал. Приблизившись к аристократу, протянул ему лист:

— Вот приказ, подчиняющий вам, дон Себастьян Альварес де Толедо-и-Пименталь, теньенте идальго Мигеля Контрерас-и-Эрреро, — когда бумага перекочевала к гранду, повернулся к Анри: — Мои люди и лошади будут ожидать в форте Сан-Педро, — и позвонил.

Анри поклонился, а благородные сеньоры обменялись на прощание лёгкими кивками. Как только губернатор отдал распоряжения слуге, тот повёл поздних визитёров вниз по тёмной лестнице, освещая путь свечой. В гостевой комнате, в ожидании своих плащей и шляп, друзья ознакомились с написанным и дон Себастьян, свернув бумагу трубочкой, засунул её глубоко в сапог.

Обратно к дому Фернандо шли молча, сопротивляясь налетевшему ветру и сильным косым струям тропического ливня. Когда мужчины с освещённой фонарями Пласа де Монтехо свернули в темноту улицы, их путеводными звёздами и маяками стали вывешенные над дверями домов раскачиваемые ветром фонари.

В доме их ждали. На стук медного кольца дверь отворилась почти мгновенно, и промокших путников пустили в дохнувший теплом коридор. Забрав мокрые плащи и шляпы, слуга повёл прибывших в гостиную комнату, оставляя на каменном полу тёмную дорожку капель. Фернандо, одетый в длинный атласный халат поверх белой шёлковой рубашки, сидел в кресле и потягивал ликёр. Увидев вошедших, вскочил, оставил на консольном столике стопку и, пока слуга стаскивал с дона Себастьяна мокрый камзол, бросился помогать Анри. Потом, пригласив гостей сесть в кресла, лично налил каждому по стопке ликёра, устроился супротив и замер в ожидании.

Наслаждаясь разлившимся по телу теплом от спиртного, Анри расположился в кресле поудобнее и во всех подробностях рассказал бригадьеру про визит к губернатору.

Фернандо слушал очень внимательно, иногда покачивая головой. Когда друг замолчал, он позвал слуг, приказал им сопроводить гостей в их комнаты и уложить спать. Сотоварищам же лишь пожелал спокойной ночи. Да и что он мог ещё им сказать? Отговаривать Анри от этой опасной затеи, зная его характер, было бессмысленно. Проситься идти с ними? Но тогда кто подготовит армаду к выходу в море? Вчера, вернее, уже позавчера, в пьяной драке ранили мастера одного из галеонов, и теперь надо было найти на «Сапсан» нового, так как по словам доктора с «Альбатроса» — Якопа Дженовезе, старый морской волк Хулио Паэс, отдаст богу душу в ближайшие дни. Да и, наверное, прав был Анри, когда говорил, что Андрес нуждается в его отцовской любви, проявленной не только заботой. Внезапно защемило сердце – точно так же, как тогда, когда его сын прильнул к Анри. Фернандо вдруг вспомнил и то, как горели глаза мальчишки, когда, по просьбе Эль Альмиранте, он впервые взял его на «Победоносец». И с каким восторгом смотрел Андрес не него, родного отца, а на крёстного, когда тот водил мальчика по кораблю, рассказывал и показывал, терпеливо отвечал на многочисленные вопросы. «Надо будет взять завтра Андреса на «Альбатрос», — неожиданно для себя решил идальго и, допив ликёр, отправился спать.