Марат

Тропа долго петляла по покрытому густыми зарослями склону. Маша даже успела немного вздремнуть, крепко держась за сидевшую впереди Тоську. Проснулась оттого, что лицо чувствительно припекло поднявшимся уже достаточно высоко солнцем. Открыв глаза, девушка увидела, что теперь они двигаются по голым скалистым склонам. Лишь кое-где на уступах росли одинокие разлапистые сосны.
Путники вышли на широкий карниз. Маша посмотрела в разверзшуюся с правого края пропасть. Дно пропасти скрывалось в туманной дымке. Девушка зажмурилась от страха, еще крепче прижавшись к Тоськиной спине. Потому она не заметила, как сперва ведущий за собой Няшика человеко подобный великан, а за ним и везущий людей исполинский лось, вошли в скрытую скальным выступом расщелину. Ширина расщелины позволяла едва только пройти огромному лосю. Но тянулась она не долго. И когда лица девушки снова коснулись солнечные лучи, она открыла глаза и обнаружила вокруг замкнутую скалами ровную площадь размером с три-четыре футбольных поля. В центре отражало небесную лазурь небольшое озерце. И озерце в центре, и круглая форма окаймленного отвесными скалами поля говорили о том, что путники въехали в жерло древнего вулкана, остывшего миллионы лет назад.
По периметру поля под самыми скалами росла полоса кустарника. По всей остальной площади были раскиданы с десяток деревьев. Половина из них обильно цвели белыми цветами. Тоська безошибочно определила цветущие деревья, как яблони.
Возле озера Маша сразу заметила лежавших на зеленой траве огромных животных. Когда они поднялись и побежали навстречу, оказалось, что это исполинская лосиха и равный по размеру Няшику лосенок. Лосенок первым подбежал к Няшику. Они, фыркая, потыкались друг в друга мордами, потом лосенок обнюхал нацепленную на гостя упряжь. Немногим уступавшая Грому ростом лосиха так же прислонилась мордой к исполину, и они некоторое время фыркали и беззвучно шевелили губами, словно переговариваясь.
Тем временем Марат спустился на землю с помощью привязанной к рогу лося веревки, а девушек бережно снял Дук.
- Грох-ху! – пророкотал великан и поднял руку, приветствуя сородича, вышедшего из-под скрывающего вход в пещеру полога горного плюща.
Судя по полным грудям и широким бедрам, вторым исполином оказалась женщина. А довольно большой живот говорил о приличном сроке беременности. Так же как и Дука, все ее тело, включая лицо, покрывала густая светло-бежевая шерсть. Ростом она была всего на пол головы ниже.
С недоумением уставившись на гостей, великанша что-то вопросительно пророкотала. Голос ее хоть и оказался предсказуемо низким, но был по-женски мягким. Дук, как-то робко потупившись, залепетал в ответ, то и дело виновато разводя руками.
- Она нас не прогонит? – забеспокоилась Маша.
- Большая мать У добрая, - категорически заявил Марат.
- Да? Добрая? А чего  же твой Дук голову в плечи втянул?
- Большой отец Дук не боится большую мать У. Он говорит, что не добыл пищу, потому что встретил маленького бо. Большой отец говорит большой матери У, что маленький бо считает тебя старшей сестрой, говорливая Маша.
Маша открыла было рот, чтобы высказать возмущение бесцеремонному дикарю, но тут великанша У подошла и села на траву рядом с ней. Большие карие глаза уставились прямо в глаза девушки. Мимика покрытого короткой шерстью лица была чрезвычайно подвижной и постоянно менялась. У то озадаченно хмурилась, то наоборот, вскидывала в удивлении брови, то склоняла голову на бок, смешно выпячивая нижнюю губу и прищуривая один глаз. У Маши создалось впечатление, будто это огромное существо корчит ей рожи, пытаясь то ли рассмешить, то ли напугать. На всякий случай она постаралась изобразить приветливую улыбку.
- Муам-маша воха Дук бо? – пророкотала великанша с явными вопросительными интонациями.
- Маша плюс Няшик равняется дружба на век! – после пары секунд раздумья заявила попаданка, подошла к лосенку и погладила того по боку.
Няшик отвлекся от общения с сородичем, нежно потеребил мягкими губами Машино ухо, после чего требовательно толкнул ее мордой, чтобы та почесала ему лоб.
У какое-то время наблюдала за общением лосенка и пришелицы. А когда к девушке подошел второй лосенок и тоже подставил лоб, великанша поднялась, что-то коротко бросила Дуку и скрылась в пещере.
- Большая мать У сказала, что в пещере много еды и сегодня не надо идти на охоту, - сообщил девушкам Марат и кивком пригласил следовать за собой.
Они подошли к огромному, метра три в поперечнике, плоскому валуну, возвышавшемуся над землей всего на полметра. Вероятно, когда-то этот каменный блин сорвался с ближайшей скалы и выкатился сюда, в результате чего получился почти идеальный стол. О назначении валуна можно было догадаться по лежавшим подле него двум бревнам, покрытым звериными шкурами.
Снова откинулся полог из лиан, и вышедшая У бросила на каменный стол огромный ароматно пахнущий  копченый окорок неизвестного животного. Рядом с окороком великанша поставила грубо вырезанную деревянную миску. Впрочем, миской сия посудина казалась только в огромных руках У, а на самом деле ее размеры соответствовали большому тазу. Деревянную посудину наполняли крупные лесные орехи.
Поставив угощения, У молча удалилась в сторону лосей. Там Дук осматривал раненую ногу Няшика. Великанша присоединилась к нему.
Марат сел на одно из бревен, достал из чехла на поясе приличный охотничий нож и принялся нарезать ломти с окорока.
Почувствовав, как голодная слюна заполняет рот, Маша, не дожидаясь особого приглашения, села рядом с дикарем. Тот протянул ей ломтик мяса, и девушка с жадностью вгрызлась в него. Мясо отдавало незнакомыми пряностями, было суховато, и явно недосолено, но, тем не менее, показалось проголодавшейся Маше вполне пригодным к употреблению и даже вкусным.
Видя такое дело, Тоська впервые за все время со дня встречи с пришелицей испытала к ней легкую неприязнь. Никогда ранее ей не было знакомо чувство ревности, и потому сейчас она не могла понять, почему ей так неприятно внимание Марата к Марийке. Да и собственные чувства к этому дикому бородачу были не понятны и тревожны. Еще там, в ущелье, когда казимирка только увидела спустившегося с загривка хозяина леса мужчину, ее словно молния пронзила. Сердце вдруг замерло, а чуть погодя томительно, но сладострастно заныло. Дальнейшее происходило будто в сонном тумане. А когда белый вой посадил ее позади Марата, и Тоська обвила руками могучий торс, ощутив благодаря распахнутой волчовке каменные мышцы мужского живота, то едва не лишилась чувств от ударившей изнутри жаркой волны. Невольно застонав, девушка крепче сжала зубы, пытаясь удержать рвущиеся из нее непонятные ей самой чувства. Весь путь к жилищу белого воя пролетел как один сладострастный миг. Тоська так бы и ехала всю жизнь на мощном загривке хозяина леса, прижимаясь к широкой спине разговаривающего на росском языке дикаря и вдыхая терпкий аромат мужского тела.

Горными тропами

После муравьиного нашествия лишь пичуги в кронах тоскливым щебетанием нарушали непривычную тишину. Не стрекотали кузнечики, не шуршали прошлогодней листвой мелкие зверушки. Даже  пчёлы  и те погибли все до единой, пытаясь защитить заселенные роем дупла от черной напасти.
- Эк они его чисто обглодали, - покачал головой Игнат, когда отряд вернулся к месту гибели лесного кота, - даже шерстинки не оставили.
И действительно, от грозного хищника остался даже не скелет, а отдельно валяющиеся обглоданные до белизны косточки. Позвонки и те лежали отдельно друг от друга. Муравьи то ли сожрали, то ли унесли даже всю шерсть.
Михаил не удержался перед соблазном, соскочил с карвана и подобрал идеально вычищенный массивный череп. Покрутив в руках, повесил его на сук ближайшего дерева.
Весь день росы ехали по следам муравьиного нашествия. Им не раз еще встречались начисто обглоданные кости. По большей части то были останки более мелких животных, по каким-то причинам не смогших удрать от черной лавины. Лишь когда тропа обогнула крутой склон и повернула вверх, лес снова ожил. Игнат даже задумался, не вернутся ли назад, чтобы остаться на ночлег в местах, из которых мураши прогнали все опасное зверье. Но отбросил эту мысль, ибо хищники могли вернуться в любой момент, а до заката отряд запросто проедет еще пару верст.
То ли муравьиная орда действительно распугала все зверье на несколько верст вокруг, то ли не все монстры еще вернулись из теплых краев, но и следующий день прошел без особых приключений. А может, просто не находилось тварей, способных напасть на столь многочисленный отряд. Иной раз росы слышали близкое глухое порыкивание. Бывало даже спешивались, выставляя рогатины. Но ни единого нападения не случилось.
На третий день так же благополучно миновали Ущелье Лесных духов. Обезьяны кричали из крон деревьев, уже успевших покрыться молодой листвой, иногда, опираясь на все четыре конечности, перебегали по земле, сопровождая путников и заставляя их изрядно нервничать. Потому решили двигаться без полуденного привала. Лишь на ходу сунули карванам по травяной лепешке. А когда светило перевалило на вторую половину небосвода, ноздрей путников коснулся приторно-тошнотворный запах разлагающейся плоти. С каждым шагом смрад усиливался. Вдруг ехавший на полсотни шагов впереди Емеля остановился и поднял руку. Росы закрутили головами по сторонам, стараясь разглядеть угрозу. Оружие они и так держали наготове. Рогатины против кровососов были малоэффективны. Потому руки путников сжимали обнаженные клинки. Кое-кто расчехлил колчаны и положил перед собой лук.
Игнат первым приблизился к Емеле, и тот указал старшине на тропу перед ними. Зверобой присвистнул и соскочил с седла. Впереди на довольно обширном участке были разбросаны фрагменты тел людей и карванов, обрывки одежды, упряжи и поклажи. Тут же валялось покрытое ржой оружие: кривые казимирские сабли, луки и рогатины. Судя по всему трагедия произошла зимой, потому замороженная плоть начала гнить только оттаяв, и до сих пор сохранилась в достаточном количестве, чтобы радовать весенних мух, активно откладывающих в нее яйца. Некоторые куски уже кишели опарышами. Особенно жутко смотрелись  человеческие головы с пустыми глазницами, провалившимися носами  и проглядывающей через прогнившую плоть костью.
По понятным причинам ни у кого не возникло вопроса, почему останки не обглодало зверье.
По приказу старшины спешился Бурелом. Он был среди отправившихся в поход молодых росов самым опытным следопытом. Остальные продолжили внимательно наблюдать за окрестностями.
Обливаясь холодным потом и едва сдерживая рвотные позывы, Михаил благодарил случай, что не позволил им пообедать. Глядя в сторону и стараясь дышать через раз, он с удивлением отмечал на лицах спутников один лишь интерес. Никто из росов даже не поморщился от вида гниющих останков и наполняющего воздух трупного смрада. А Игнат с Буреломом и вовсе ворочали куски плоти, рассматривали какие-то тряпки, подбирали ржавое оружие.
Наконец Игнат отвлекся от изучения останков, подошел к Михаилу и сообщил:
- Здесь погибли только мужчины.
Попаданец удивленно вскинул брови, не понимая, зачем старшина ему это говорит. Озвучить вопрос он не решился, ибо боялся, открыв рот, вдохнуть лишнюю порцию смрадного воздуха. Но зверобой понял немой вопрос пришельца и пояснил, указывая на останки:
- Это часть тех казимиров, что увезли твою Марию.
Михаил тут же понял, что пытались обнаружить среди фрагментов тел опытные следопыты. От понимания, что его Машка может валяться где-то в горном лесу в виде таких вот облепленных мухами кусков, у него на миг помутнело в глазах. Едва не вывалившись из седла, парень, забыв о смраде, вдохнул полной грудью. Однако, начав уже клониться, устыдился своей слабости и спрыгнул на землю, сделав вид, что наклонился потому, что хотел спешиться.
- Машка жива? – подступил он к Игнату.
- Лесным духам Мария не досталась, - коротко ответил старшина
Далее в седле остались только двое дозорных росов. Отъехав вниз и вверх по тропе, они внимательно вслушивались и вглядывались в окрестности. Остальные, включая и старшину, захоронили останки казимиров. Разводить погребальный костер не было времени. Да и все знали, что казимиры просто закапывают своих покойников в землю, а не насыпают холм над сгоревшим прахом. Останки карванов тоже не оставили валяться и. но закопали отдельно. Оружие и кое-какие ценные в этом мире металлические вещи собрали, аккуратно упаковали с помощью обрывок упряжи и снаряжения, и спрятали в развилках ветвей старого дуба, оставив на стволе приметную метку.
Михаил занимался захоронением вместе со всеми. Пару раз он все же сгибался, не в силах сдержать позывы выворачивающегося наизнанку желудка. Никто из товарищей даже не подумал насмехаться над нежным пришельцем. Лишь Игнат ободряюще похлопал по спине. Некоторое облегчение попаданец испытал, увидев, как Филька тоже освобождает желудок, согнувшись у какого-то колючего кустарника.
Наконец отряд покинул место ужасной трагедии.
- Почему вы не истребите этих тварей? – обратился к Игнату Михаил. – Можно же устроить облаву и просто перестрелять их из луков летом, когда они не агрессивны.
- Зачем? – взметнул в удивлении брови рос. – Духи не приходят в наши селения, не бродят по лесам, аки волчьи стаи. Они живут в одном месте. Достаточно просто обходить места их обитания стороной.
- Почему же они не обошли, - кивнул назад Михаил, имея в виду казимиров, чьи останки только что похоронили.
- У казимиров не было иного пути. Снег прошедшей зимой выпал необычно рано, сделав все остальные тропы непроходимыми. А через Ущелье Лесных Духов можно выйти к единственному перевалу, который долгое время остается свободным, так как сильные осенние ветра сдувают с него снег.
Михаил теперь и сам вспомнил рассказ Оксаны и ее обоснование, почему казимиры направлялись именно этой тропой.

Превратности судьбы

Сколь угодно много раз можно рассуждать о превратностях судьбы, но пока этими самыми превратностями не оглоушит тебя самого, смысл данного словосочетания будет Находиться где-то в области философского восприятия, позволяющего вести ленивые разговоры с товарищами после сытного стола или во время верховой прогулке. Вот и Войка, сделавший стремительный карьерный скачок от младшего воя до хорунжего, не верил, что судьба окажется злодейкой, вывернувшей его такую складную жизнь наизнанку. Лишь предстоящий поход на москалей спас его от позорной казни утоплением в выгребной яме. И только не надо думать, что в поход Войка отправился в составе казимирского войска пусть даже и снова младшим воем. Нет. Гнали его как скотину в составе обозных смердов. Собственно, в качестве рабочего скота и отобрали полсотни самых крепких смердов, дабы использовать  их для самой тяжелой и грязной работы, коей в воинских походах хватает.
А такой масштабный поход в истории Казимирского королевства случился впервые. Ранее-то войском назывались дружины в несколько десятков воев, громившие друг друга и соседские поселения в междоусобных стычках.  При этом владетельные делегаты, коим принадлежали те дружины и поселения, зачастую продолжали мирно заседать в Палате рядышком друг с другом, относясь к сообщениям с полей сражений с азартом владельцев скакунов на ипподроме. Ну разве что иной раз за чубы друг друга потаскают, покуда натешившиеся коллеги не растащат и не рассадят по разным сторонам.
Впрочем, о походе на москалей задумывались давно, еще до переселения части росов в казимирские земли. Но опять же, постоянные междоусобные разборки не давали собраться единым войском. И вот ходивший на ту сторону хребта отряд отважных воев ценой кровавых жертв добыл и доставил в королевство пришелицу, полученные от которой ценные сведения заставили делегатов Верхней Палаты отложить  перманентный передел давно поделённых и освоенных земель, и объединиться для перспективного похода.
Однако, когда организация похода подошла к концу и войско  ждало лишь освобождения перевалов от снега, исчезла оставленная на попечительство семейства пана Дзенько пришелица. Исчезла не одна. Вместе с ней исчезла дочь пана Дзенько неказистая деваха Тоська и дворовый смерд Хорька. Все указывало на подготовленный побег. С собой беглецы увели двух карванов и пойманного охотниками теленка исполинского лося. На удивление жителей казимирской столицы никого не признававший лосенок привязался к посетившей его пришелице, породив тем самым много слухов о невероятных способностях девушки. Кое-кто даже считал ее колдуньей. На такое мнение наверняка повлияли и ее зеленые глаза.
Гневу делегатов Верхней Палаты, узнавших о бегстве пришелицы, не было предела. Естественно во всем обвинили пана Дзенько с семейством. И отправиться бы пану Вадиму с супругой навеки в сараи для смердов, но и тут бедолагам не повезло. Слишком уж много секретных сведений они в последнее время узнали. Ведь именно потому и был временно повышен пан Дзенько до восьмого члена Верхней Палаты.  Как носителей секретной информации его и супругу Фриду приговорили к пожизненному заключению в замковой тюрьме. Сына же их Войку, которого ранее за доставку в королевство пришелицы повысили до хорунжего, теперь из-за нее же приговорили к казни утоплением в выгребной яме.
Молодой Дзенько смирился со своей судьбой, но, когда он уже висел вниз головой над зловонной жижей, зачитывающий приговор судья неожиданно заменил смертный приговор на участь смерда в походном обозе. Легкой жизни такой приговор не обещал, да и вообще долгой жизни не гарантировал. Но погибнуть в походе даже будучи смердом всяко лучше, чем захлебнуться в дерьме. Желающие могут поспорить.
Сестру Войка не винил даже в тот момент, когда висел вниз головой над выгребной ямой. Понимал, что во всем виновата хитрая пришелица, под чье влияние попала не только Тоська, но и все семейство Дзенько. Да и как не попасть, если зеленоглазая колдунья смогла приворожить даже теленка хозяина леса? Получается, что сам он и виноват, приведя Марийку в отчий дом. Ему бы одному и ответ держать. Войко  молил на коленях пана Поросяцкого замолвить словечко за родителей. Нешто они своею верною службой королевству заслужили до конца дней гнить в сырых камерах замковой тюрьмы?
- Когда ты сдохнешь в походе, я лично отрублю твою голову, высушу и, вернувшись в столицу, брошу в камеру Фриды, - злорадно пообещал делегат Верхней палаты парню, который еще недавно считался его потенциальным зятем.
Сердце сжалось от таких слов у Войки. Бедная мать поседела в один миг, узнав о страшной гибели дочери в зубах горных львов. Что же с ней станет, если этот упырь с крысиной мордой выполнит свое обещание… Лучше бы Войку утопили в выгребной яме!
Злые слова пана Поросяцкого всколыхнули душу молодого мужчины. Чувство вины отступило, уступив место яростной решимости. Нет, он не покорная овца! Если ему суждено погибнуть, то своей гибелью он не доставит радости врагам. А враги его теперь не москали. Да москали никогда и не были врагами. Мало того, его родной отец по рождению рос. Настоящие враги вот они, едут на карванах с саблями наголо, следят, чтобы никто из смердов не отстал и не сбежал. Многие из них еще вчера с почтением приветствовали молодого хорунжего, а сегодня не упускают случая, чтобы смачно в него плюнуть.
Теперь Войка рассматривал два пути своей дальнейшей жизни. Первый путь, дождаться удобного момента, напасть и свернуть шею пану Поросяцкому. После чего его, несомненно, зарубят бывшие товарищи. Но он будет смеяться им в лицо. Второй путь казался менее перспективным, но более предпочтительным. Если выдастся удобный случай, Войка сбежит, проберется к росам, предупредит о казимирском войске и примет участие в сражении против своих ставших ненавистными соотечественников. Второму варианту сопутствовал один большой минус, заключавшийся в кровожадных хищниках, не дававших шансов одинокому человеку выжить в горных лесах. Но Войке ли в его положении бояться смерти…
В конце концов бывший хорунжий решил, что воспользуется тем случаем, который представится первым. Получится свернуть шею пану Поросяцкому, так тому и быть. Получится сбежать, будет пробираться к росам. Главное всегда быть начеку и не выдавать себя ненужным гонором.
После принятого решения в душе Войки воцарилось спокойствие. Внешне же он старался показать, что сломался под навалившимися невзгодами и покорился судьбе. Если до сего момента молодой Дзенько выделялся среди обозных смердов прямой спиной и непокорным взглядом, то теперь он старательно горбился, сутулил плечи и не поднимал головы, сливаясь с общей массой опущенных жизнью существ, которые лишь внешне походили на людей.
Случай бежать представился, когда войско покинуло казимирскую сторону хребта, дойдя до первого перевала. В походе смерды особо не перетруждались. Их главной задачей было успевать бежать за телегами, что при неспешном передвижении по горным дорогам было не сложно. В своих междоусобицах казимиры использовали смердов для заготовки каменных снарядов для осадных катапульт, перетаскивания деревянных заслонов во время сражения, установки лестниц на крепостные стены во время штурма. Для тех же целей их гнали и в поход на росов. Понятно, что смердам предстояло быть выкошенными стрелами в первой же серьезной стычке или осаде. Но делегаты и не рассчитывали на долгие военные действия. Скорее всего, не имеющие никакого военного опыта росы сдадутся на милость несущих им цивилизацию панов после первого же поражения. Да и может ли быть иначе, еже ли у тех дикарей даже нет не только своего войска, но и людей воинской профессии…

Отредактировано Nikin (13-11-2019 16:11:24)

Кадфаэль
Спасибо)