Глава 8

Вой.
Возвращение Семёна было гм… неожиданным. Я-то сразу догадался, что этот баламут что-то затеял, - слишком послушно и очень быстро он нас оставил, но и мне пришлось удивляться, надеюсь, что незаметно для окружающих. Хорошо, что всем точно стало не до моих волнений.
В том, что Сёма скоро придёт обратно, я не сомневался, то, что он притащил с собой группу поддержки, тоже не особенно меня удивило, скорее, насторожило – нужно быть очень в себе уверенным, чтобы пригласить в свидетели девушек.
Даже когда Сёма положил на сукно ключ Дока, я сохранял обычное спокойствие – при таких вводных естественно, что он пошёл с крупной карты. Другое дело – открытый вопрос, где он его взял, но это уже отдельная тема для разговора с Фарой о её подчинённых – тут явно попахивает сговором, даже заговором.
Док хотел просто забрать ключ, отделавшись обычным «век не забуду», но едва протянул руку, почти схватил, как Семён ловко отодвинул ключ чуть в сторону. - Не сомневаюсь, Док, только не вздумай меня благодарить – не собираюсь я тебе ничего дарить.
- Конечно, - Док сделал новую безуспешную попытку схватить ключ, - я просто заберу свою вещь!
- Твою? – удивился Сёма. – У меня нет на сей счёт никаких сведений.
- Да спроси кого угодно! – Док начал закипать.
- Хорошо, - добродушно улыбнулся Семён, - Буханка, что скажешь?
- Факт передачи этой части корабельного имущества в чьё-либо исключительное пользование не зафиксирован.
- Да я ж его хрен знает когда притащил с «Бочки»! – вспылил Док.
- После чего объект включён в реестр имущества компании по списку не утилизированных запасов.
- Да я тебя саму сейчас утилизирую! – старина начал впадать в ярость.
- Буханочка, - ласково спросил Семён, - можно, я его заберу?
- Объект «ключ гаечный, бронзовый» не представляет из себя ценности для компании и в виде поощрения, по заявлению пилот-кадета Семёна, передаётся в его исключительное пользование. Сень, когда наиграешься, в космос не выбрасывай, ага?
- Конечно, милая, - сказал он Буханке, но смотрел при этом на впавшего в прострацию Дока.
Бедняга пытался что-то сказать или просто жевал воздух. Я тоже стоял, как громом, поражённый догадкой – стервец как-то договорился с искином разыграть эту сцену! Ну, не могло у него это выйти экспромтом, ведь даже я не вникал, что, чем и на каком основании владеет у нас на Буханке. А этот шустрила мало того, что заинтересовался…
- Хочешь ключик? – сочувственно обратился он к Доку, - сыграешь на шоколадку?
- Ты хоть представляешь, сколько стоит плитка шоколада в космосе? – возмутился Док. – Двадцать чёртовых кредитов!
- Целых два часа на хозработах, - покачал Сёма головой, - а сколько это в баксах?
- Тысяч сто или больше, кредиты, вообще, за земные деньги не продаются!
- А ключ, конечно, ничего не стоит, - согласился Семён, - Макс, пойдём к утилизатору. Не прокатило.
Он демонстративно направился на выход. Не смотря на показушность манёвра, я не сомневался ни секунды, что он действительно выбросит ключ, если его не остановят. Насколько мне удалось его понять, плевать ему и на Дока, и на меня, и вообще на всех - такой отморозок.
- Док, ты боишься проиграть шоколадку? – очень выразительно удивилась Лилит.
- Ему что ли?! – несколько театрально воскликнул Док и пробурчал, - просто не веду переговоров с вымогателями!
Он дождался, когда Сёма почти ушёл,  и буркнул, - согласен я, не убегай.
- На две шоколадки? – уточнил Сеня на ходу, лишь чуть обернувшись к нему.
Док стал стремительно наливаться краской, Мари подошла к нему, положила на плечо ладошку, проворковала, - ты ведь согласен проиграть Сёме две шоколадки?
- Иди сюда и хватай дубину, обезьяна! – прорычал Док.
Сеня выбрал кий. Лана предупредительно собрала шары. Взбешённый медик разбил и, конечно, облажался. Дальше я молча заворожено наблюдал, как этот найдёныш разводит моего старого друга.
Вернее, продолжал наблюдать, мне стало предельно ясно, что он всё спланировал и подстроил с самого начала, чтобы вывести Дока из себя, и просто перешёл к технической реализации.
Семён неуловимо собрался; обычно оживлённое его лицо утратило всякое выражение; глаза словно опустели, превратились в прицельную оптику; движения замедлились, потекли – таким я его не видел даже во время учебного спарринга.
Он на глазах превратился в опасного зверя – блин, так недолго поверить в байки про оборотней! Я краем глаза заметил, что на Сеню смотрят все… кроме Дока – он так и не понял, почему его размазали по сукну. Более того – он не понял даже, что его именно размазали, как пьяную деревенщину.
Вообще, походу, ничего не понял, так как без паузы на обдумывание поставил четыре оставшиеся у него с собой шоколадки с наполнителем  на отыгрыш. Сёма, конечно, не возражал и так же, с лёгким закосом под умственную отсталость, отжал приз.
Док без слов метнулся на выход, как был – с кием в руках. Я лишь проводил его взглядом - остановить его мог бы только нокаутирующий удар. В кают-компании повисла неловкая пауза, мы, не желая смотреть друг на друга, уставились в непроницаемый полог.
Вернулся он быстро, с шоколадками в руках и с кием подмышкой. Пока бегал, вроде бы, слегка пришёл в себя – попробовал поставить одну плитку с орехами против двух с джемом. Сёма дружески похлопал его по спине, посоветовал пойти прилечь, отдохнуть и не устраивать здесь детский сад – он, Сеня, видите ли, на мелочь не играет!
Док, как восставший мертвец, замогильным голосом предложил игру на все. Сёма снисходительно! Нехотя, блин!! Сделал одолжение!!! До доктора что-то стало доходить, судя по угрюмой, решительной физиономии.
И не его вина в том, что он снова проиграл – у них в институте такого точно не проходили. Сеня сбросил маску, справедливо рассудив, что никого более здесь ею не обманет,  продемонстрировал пару приёмов из арсенала профессиональных игроков.
В кают-компании один за другим прогрохотали три удара, как три выстрела, и в наступившей тишине прозвучали роковые Сёмина слова. – Вот так как-то вот.
Док растерянно огляделся, будто ничего вокруг не узнавая, его беспомощный, оторопелый взгляд ранил мою честную душу, и она возопила о справедливости, - Сенечка, можно я попробую отыграться за Дока?
- Нет.
И всё - просто, ясно, не обсуждается.
Пробую зайти иначе, - может, просто сыграем? На твой…, - делаю многозначительную паузу, - на твой  ключик? Полтишок поставлю.
- Хм, - он сделал задумчивую морду, переспросил. – Пятьдесят кредитов?
Киваю в ответ, собирая шары в рамку. – Разбивай.
Выглядел Семён, когда склонился над столом, как вполне нормальный человек, ударил – шары с дробным стуком раскатились по сукну. Я недоумённо уставился на то, что получилось, перевёл взгляд на него…
На задумчивую морду совсем другого Сёмы. Для полноты образа ему оставалось лишь глубокомысленно поковырять пальцем в носу, - а чо это они эта вот?
Клоун, лицедей, оборотень! Я в сердцах едва сдержался, чтоб не плюнуть на палубу,  и ушёл бы нафиг, но несчастный Док с его потерянной игрушкой  накрепко пристегнули меня к столу.
Сёма проиграл, вдоволь накривлявшись и не показав более ничего, на что способен в плане игры на бильярде. Впрочем, всем и так хватало впечатлений, и новые чудеса уже не произвели б никакого эффекта.
Он сам это почувствовал и просто протянул Доку ключ. – Не дуйся, старина, сам виноват – жадничать некрасиво.
Сеня, конечно, имел в виду шоколадки. Док прижал игрушку к груди, бледно улыбнулся, - ага, и много сладкого вредно. Приятно тебе подавиться.
Ссутулившись, одиноко прошаркал на выход. Нам всем стало жутко неловко. Первыми спохватились шведки, - ой, у нас же там… ну, много дел… пойдём, Максик!
Дак, приобняв за плечики, увёл загрустившую Лану. Я, не удостоив новичка и взглядом, вышел следом. Прошёл к себе в пустую каюту, завалился на койку и всё оставшееся время до ужина посвятил созерцанию подволока и размышлениям о том, что это такое сейчас было, и что бы оно могло означать.
Вообще, самый общий вывод вселял осторожный оптимизм – этот гад способен на что угодно. И даже мне это что угодно не сразу удаётся понять.
Зачем ему понадобилось устраивать этот спектакль? Хотел продемонстрировать крутизну? Вряд ли – он, наоборот, не пожелал показывать, на что способен, играл только что бы выиграть, не более.
Хотел повыпендриваться перед девчонками? Не очень-то у него получилось, да и большой уже мальчик. Так ради чего он играл? Ради шоколадок?
Стоп! Он ведь играл не просто в бильярд – интрига-то закручена им раньше! Как-то нашёл этот грёбаный ключ, без шведок тут точно не обошлось. Кстати, они и рассказали, что эта хрень значит для Дока.
Потом буквально на бегу умудрился договориться с Буханкой – а она ему явно подыгрывала! Он кто – пророк и гений? Или невероятно везучий сукин сын? Не верю я в такую удачливость, значит…
Гений? Сёма?? По объявлению??? Ещё раз стоп. Объявления расклеивала гильдия! Они же могли его направить ко мне! Зачем это гильдии? А зачем ей понадобилось сбыть Кэпу и Чифу отмороженных валькирий как обычных дурочек? Так что бильярд – это далеко не начало истории, и даю клюв на отгрыз – точно не финал. Что-то здесь не то, надо это обсудить с Доком.

Пошли мы к Сёме больше из принципа, чтоб не думали, будто их мнение очень важно, и в благодарность за представление, нежели из-за какого-то особого интереса – казалось, что удивлять Сёме уже попросту нечем.
Вот именно, что казалось. И ничего ведь особенного мы там поначалу не увидели, обычная комната, каких полно на Земле…
Как на Земле! У меня что-то заныло, сжалось под рёбрами – мы присели на краешек кровати, притихли, глядя на самый настоящий закат за окном. Макс подошёл поближе, провёл пальцем по оконной раме.
- Отойди, - раздражённо сказала Мари, - не загораживай!
- Извини, - Макс отступил на пару шагов, - я только хотел спросить, что это за лента наклеена на картинке?
- У нас сейчас уже осень, - печально ответил Сёма, - заклеил, чтоб не дуло.
Мы одновременно обернулись к нему, Макс переспросил. – Что не дуло?
- Чтоб не дуло холодом из щелей, - грустно поведал Сёма, - это традиция у нас такая, называется «клеить окна».
Мы сочувственно покивали-повздыхали, традиция – это можно понять, это очень хорошо, что Сёма так держится древних традиций своего народа, какими бы странными они не казались.
- Извините, - Сёма вынул стаканы из шкафа, роздал, - стола у меня нет, и где бы его раздобыть, вообще не представляю. Пока всё на весу.
Макс посмотрел на него насмешливо, грустно улыбнулся. – Буханка, сделай стол.
Мы едва успели поджать ноги – искин иногда так шутит, палуба разошлась, оттуда выдвинулись плоские такие штуки цвета «металлик», несколько раз пересложились - с излишней, по-моему, помпой Буханка воздвигла столик.
Сёма, чем-то недовольный, поморщился, - секундочку.
Метнулся в санузел, вернулся с тряпочкой, принялся протирать столешницу.
– Роботы, трансформеры, это, конечно, хорошо, но мы ж по нему только что ногами ходили!
- Натоптали, угу, натащили грязи с улицы, - согласился Макс. - Здесь даже пыли нет, Сёма. Воздух непрерывно фильтруется.
- Может, вам и всё равно, - не растерялся Семён, придирчиво оглядывая результат своей работы. Потёр только ему одному видимые пятнышки,  - но у нас даже сидеть на столах не принято, не то, что ходить. Разве что можно плясать по большим праздникам очень красивым и очень пьяным девушкам.
- Мы не пьём, - угрюмо заявила Мари.
- Молодцы! – одобрил Сеня, вернулся к шкафу и достал так знакомые по земной жизни большие бутылки!
- Кока! – Захлопали мы в ладоши.
Сёма, улыбаясь, как именинник, свернул пробку. – Не угадали. Но тоже одна химия, вкус подбирал на память.
Он аккуратно наполнил стаканы, быстро выросли шапки пены, по стенкам побежали капли. Мы поспешно подхватили бокалы, погрузили в пену носы – ммм! Вкус показался тем самым, земным, я не могла оторваться, пока в нос не шибанули газы, - фуй!!!
- Фуй! – Макс и девочки мотнули головами, у подружек смешно упали чёлки на глаза.
Мы чинно поставили стаканы, поправили причёски, кроме Макса, конечно, - то, что у него на голове, не поправишь, только под ноль сносить. Я первая надорвала обёртку шоколада, Мария с Лилит тоже сосредоточенно зашуршали, Макс гулко сглотнул слюну.
Пока во рту таяли первые кусочки, на него никто не обращал внимания, и вообще нам стало ни до кого. Я очнулась первой – заметила взгляд Семёна. Насмешливый, как обычно, и странно грустный, отчего-то даже смутилась. Отвела взгляд, увидела трагическую физиономию Макса, отломила кусочек, - на, не плачь.
Протянула руку высоко над столом, немного неуклюже, хотела его чуть-чуть подразнить, а он вцепился двумя руками в моё запястье и схватил шоколад ртом. Съел быстро, Мари подняла кусочек, зажав двумя пальцами, - а ну-ка совсем безрук!
Макс послушно прижал ладони к столу, приподнялся, вытянув шею…
- А как тюлень?! – воскликнула Лилит, навесом подбросив шоколадный квадратик, Макс и тут не оплошал…
Сёма подливал колу, все смеялись, даже хлопали в ладоши – было очень весело, правда, закончилось обидно быстро, вместе с шоколадом. Мы вопросительно воззрились на Семёна, тот сначала изобразил на лице отчаянье. - Так больше ему и не съесть, он у вас ещё маленький…
И радостно возвестил. - А теперь будут фокусы и загадки! Внимательно смотрите, как я это делаю.
Мы с вежливой скукой следили за его манипуляциями. Снисходя к его огорчению нашей реакцией, Макс спокойно объяснил, что все его хитрости раскрывает нам  искин. И ничего с этим не поделаешь, Буханка самое слабое недоумение принимает за невысказанный вопрос.
Сёма задумался на секундочку.
– Тогда не смотрите, лучше отвернитесь, а потом попробуете разгадать, как я это сделал.
- Так Буханка же расскажет! – Вкрадчиво, как маленькому, объяснил Макс.
- Не расскажет, - ухмыльнулся Семён, - может, поспорим?
- На шоколадку с орехами? – сразу согласился Макс.
- Идёт, - чему-то своему улыбнулся Сёма, - отворачивайтесь.
Мы отвернулись к переборке. Я приготовилась ждать несколько долгих, скучных секунд, невольно принялась разглядывать переборку. Странный он выбрал окрас, неравномерно светло зелёный, я б сказала.
Моё внимание на этом фоне не сразу привлекла забавная картинка – замочная скважина и мерцающий из неё зрачок. Прям как по-настоящему кто-то очень большой смотрит на нас. А то, что картинка располагалась над кроватью, придавало ей особую пикантность. Она, конечно же, осталась от прежних жильцов, чего-то такого мы от них и ждали.
- Ух-ты какая картинка! – Мари всплеснула ладошами. - Сёма, подари? А то ж у нас ничего такого нет…
- Я вам новую сделаю! –  он отчаянно дёрнулся, будто хотел схватить Марию. Но было, конечно же, поздно, - ой! А откуда эта дырка?
Мы разом оказались на Сёминой койке, на четвереньках. Я с Лилит стукнулись головами, и Мари первая припала взглядом к отверстию.
- Ну, что там? – нам оставалось только спрашивать зловещим шёпотом и теребить её за плечи.
- Тихо вы! Вой! – чуть слышно проговорила она. – С Кэш! Целуются, он её уже лапает!
- Дай посмотреть! – мы вцепились ей в плечи, все б ногти переломали, хорошо, что Фара не одобряет ногтей.
Мари поняла, что пора и честь знать, я снова успела раньше. Кэш, бесстыжая откровенно позволяла себя целовать и обнимать, за этим, конечно, и вернулась к Вою.
Мари согласилась с моей невысказанной догадкой. - Сама прибежала гордячка Кэш, прям кто бы мог подумать!
Я почувствовала на шее горячее дыхание Лилит, по спине побежали мурашки – вполне ведь может вцепиться, освобождаю ей место.
Макс говорит спокойно. - Кстати, напоминаю, что подглядывать некрасиво. Так, на всякий случай.
Мы тут же повернулись к нему, я говорю спокойно. - А кто подглядывает? Вот и Сёма сразу заклеил дыру. Правда, Сень?
Мы обернулись к гостеприимному хозяину, лицо его розовело пятнами.
Лилит покинула койку,  встав, взяла его за руку, - Сёма не виноват в том, что покойные япошки подсматривали за Воем и Кэш. Сём, ты что такой расстроенный? Фокус не получился?
- Весь фокус в том, - усмехнулся Макс, показывая большим пальцем себе за плечо, - что каюта Воя там.
- А там, - он ткнул указательным пальцем в переборку с дырой, - ваша комната.
Мари метнулась к отверстию, долго молчала, наконец, трагически прошептала. - Точно. Они уже на моей койке!
Мы срочно засобирались восвояси, в дверях я обернулась к Семёну. – Не вздумай тут вешаться, тебе уже показали, где выходной шлюз?
- В гипере ж мы, - напомнил Макс, но ему никто не ответил, у нас появились  более срочные дела. Нет, ну, совсем офанарели – прям у нас такое вытворять!

Часть третья

Глава 1

Вой.
Док не пришёл на ужин, ясно, что не в настроении для серьёзных разговоров, и разговор о Сёме придётся отложить. Я поддерживал непринужденную беседу с Даком и Ланой и потихоньку поглядывал на Кэш, пребывающую в демонстративном печально-одиноком, но скромном образе.
В переводе с её логики это означало «мне плохо из-за тебя, гад, и без тебя, сволочь, но я гордая – вот только попробуй подойти! Только попробуй! Ну, что тебе стоит»?
Хм, я тоже гордый, гад и сволочь, спокойно болтал с ребятами, «ничего не замечая» - ну, не в столовке ж мне начинать валяться в ногах и распевать серенады?
Тут и без меня клоунов в достатке, главный, конечно, Сеня, подозрительно притих в уголке. Всё говорило за то, что маэстро не угомонился, угомону на него, вообще, не предвидится, он всего лишь взял паузу между номерами.
И точно – ему удалось превзойти самые смелые ожидания. Целоваться с валькириями, сразу с тремя, в столовке у всех на виду и остаться в живых – такое не то, что ожидать, представить себе было затруднительно.
Финальным аккордом выступления стало дефиле в обнимку с девчонками под отчётливо воображаемый мною цирковой марш.
После такого шоу даже новая, долгожданная серия «Наследника императора по жребию» показалась пресноватой. Когда народ погрузился в картину,  заметил, как Кэш тихонько встала и вышла из кают-компании.
Спасибо Сёме, увёл девчонок к себе, значит, есть возможность поговорить с ней в общаге. Недолго думая, вышел следом, ведь сама она ко мне точно не придёт.
Подошёл к дверям в девичью, стою, думаю, что делать. Обращаться к Буханке не хочется, объяснять же придётся причину визита по всей форме. А что я скажу? Что поговорить надо с милой? Так она её просто вызовет, а мне нужно видеть Кэш.
- Желаете установить связь с оператором Кэш в режиме видеоконференции? – немедленно отозвалась искин.
- Сгинь! – огрызнулся я, но тут же одумался, - Буханочка, открой дверь, пожалуйста!
- Пожалуйста, - равнодушно отозвалась она, дверь открылась, - оператор Кэш запросила для вас временный допуск в данное жилое помещение.
«Благоприятный признак», - подумал я, боясь сглазить.
Кажется, шведки правы в своих суевериях, что мы делимся удачей и неудачами с теми, кто нам не безразличен. Не то, что Сёма мне прям очень близок, но чуток его шизанутого везения мне всё-таки перепало.
Я это затем говорю, чтобы не вдаваться в подробности нашего объяснения. Ну, кому интересно знать, кто как посмотрел, или отвёл взгляд, а потом покраснел-побледнел, вздохнул или пёрнул вообще?
Да и в целом правы шведки. В самый разгар, когда я ломал голову над тем, как тащить Кэш в каюту – голую на руках после или за руку прям сейчас, в помещение ворвались эти фурии и скандальным тоном, вслух, по-шведски, велели нам выметаться. Так я понял из бегущей строки перевода, а файл «эпитеты, метафоры и ссылки на скандинавскую мифологию» удалил, не открывая.
Со стыда мы с Кэш быстро, поскольку не совсем одетые, прошмыгнули по коридору в каюту. «Дома» одеваться смысла уже не было никакого, близился отбой, и мы без ненужных проволочек продолжили с того места, на котором нас столь бестактно прервали. Не заметили, как врубили гипноизлучатели.

Глава 2

Семён.
Сразу в мастерскую я, конечно же, не пошёл, сначала вернулся к себе за шоколадками. По пути в мастерскую удалось совершить маленькое чудо –  уговорил Буханку не будить Фару, если ещё спит, не тревожить зря начальницу, просто пустить меня к верстаку.
Ведь я веду уже два исследовательских проекта особой важности, вот! Искин согласилась, предупредив, что до прихода Фары шаг влево или вправо от верстака будет считаться нарушением – вырубит без предупреждения.
Дескать, ей и одного гвоздя в переборку хватило. Была бы бабой – цены бы ей не было! Во всяком случае не нудила бы: «Гвоздя в доме прибить некому»! Вот бы её  разум вселить Ирке – фигушки я больше с Земли улечу. Хотя, если честно, окажись сейчас на Земле, вряд ли куда-нибудь полетел бы.
Сижу «вчера», до отбоя то есть, смотрю в окно. Там ночь и звёзды, а в каюте светло, как днём, и ни одна лампочка не горит – от диссонанса аж ностальгия разыгралась, пришлось для успокоения съесть шоколадку с фундуком. Вот с этого я и начал – с лампочек.
Попытался объяснить Буханке, зачем мне очаговые источники света. Потом чуть крышей не поехал, пытаясь понять её возражения и заодно то, как всё освещается сейчас. Еле как уговорил попробовать, мол, это новый опыт в программе исследований эмоций и всего такого.
Саму люстру мы согласовали без дискуссий, ей сразу понравились светильники в моей земной квартирке. С выключателями снова возникло недопонимание.
Почему свет не должен включаться и выключаться автоматически? Или по мысле-приказу? Ну, хотя бы по голосовому приказу! Что за удовольствие в тёмной комнате нашаривать выключатель?
Блин! Да чтоб хоть однажды, проснутся среди ночи! В тёмной комнате! Смотреть в потолок и чувствовать себя таким несчастным и одиноким!
Буханка зависла на две секунды и уточнила потом. - В сортире так же сделаешь?
- В сортире-то зачем? – так далеко моя тоска по Земле не заходила.
- Ну, чтоб смотреть в потолок и чувствовать себя несчастным, - совсем неехидно предположила искин.
Я не нашёлся, что ответить.
– Не хочешь чувствовать себя несчастным в сортире? Ну и ладно, кстати, вот и Фара пришла.
Я обернулся, подхватил шоколадки, сделал всего два шага навстречу, услышав напоследок, - я тебя предупреждала.
Когда сознание вернулось, в нём звучал чудный голосок Фары. - Я тоже прям до обморока рада тебя видеть. Вставай уже.
Она, присев на корточки, трясла меня за плечи. Я открыл глаза и попытался поймать в фокус её лицо. – Привет.
Встряхнув меня хорошенько, отпустила. - Вставай и рассказывай всё по порядку.
Я, крепко приложился затылком о палубу, оттого совсем не спешил подчиняться, - а с какой стати? Ты мне не начальник, штрафы я отработал…
- Пока отработал, - добавила она, недобро прищурившись.
- Только вот, пользуясь служебным положением, угрожать мне не нужно, - закидываю руку за голову. - Я, может, с детства обожаю влажную уборку. Или ты думаешь, что сможешь сделать мне хуже, чем Вой?
- Не я, так девчонки, - угрюмо пообещала она.
- Всё равно потом Док воскресит, - на это Фара ехидно улыбнулась.
Я тут же упредил её сомнения, - воскресит, как надо - я ж обещал кормить кота.
Она отвернулась, надолго замолчав. Мне сразу сделалось неуютно на палубе, я резко сел, взял её за руку. - Ну, ладно, хватит тебе. Спрашивай уже, что тебе рассказать.
Фара, не поворачивая ко мне лица, проговорила. - Зачем ты натравил на Макса своих девчонок? 
- Во-первых, они твои, - говорю, как можно спокойнее, - во-вторых, никого я не натравливал.
Фара резко обернулась ко мне. На её ресницах блеснули слёзы, будь я проклят!
Говорю отчётливо. – Буханка, старшему технику полный доступ к моим личным данным.
- С какого момента и до каких пор? – уточнила искин.
- Да всё, что знаешь, ну…, - я вовремя прикусил язык, едва не ляпнув: «… и всегда, наверное». 
Фара смотрела на меня во все глаза – блин, ради этого взгляда стоило убить Макса. Да хоть сто Максов!
Я всё-таки нашёл в себе силы на осторожную формулировку. – Расскажи о дырке в стене и о пари с Максом.
Фара, наконец, опустила чудные ресницы, погрузилась в моё тёмное прошлое. Спустя десяток секунд задумчиво выдала первое заключение. - Трындец.
Нет, я уверен, что Фара подумала по-другому, это Буханка набралась от меня сленгового мусора – так и переводит в самой доступной мне форме. Чудесное создание – как бы я без неё всё объяснил этой очаровательной девушке? А так раз, и готово. Я б в неё точно влюбился…
Гм, если б не Фара.  Она сама стала рассказывать. – Понимаешь, какая забавная штука. Макс мой подчинённый, и о проблемах с его здоровьем искин мне докладывает сразу. Вызываю его, спрашиваю, что случилось. Не ответил. Буханка так и оповестила: «Отказался отвечать». Мне!
Фара покачала головой, видимо, всё ещё не веря в это. – Спрашиваю валькирий, они мне сразу. – Это не мы!
- Конечно же! Если б они, тушку Макса никакая супер регенерационная капсула б не смогла восстановить. Спрашиваю, кто, – снова отказ в ответе.
- И тогда ты догадалась спросить об этом саму Буханку, - высказываю предположение.
- Скорее, решилась, - Фара грустно улыбнулась, - ведь личное общение закрыто даже от Кэпа с Чифом, а должностные запросы – уже служебная информация.
- Ну и какие «мои девчонки» это сделали? – мне всё ещё непонятно.
- Операторы истребителей Марта и Хелен…
Блин! Для них же японцы – погибшие герои!
- … во время вечернего киносеанса спросили у Макса разрешения навестить его в каюте. – На этот раз она покачала головкой печально, - ну и навестили. Разбили, расцарапали морду, сунули несколько раз головой в воду…
Бедняга Макс!
- … кровь так смывали. Заодно волосы вымыли – теперь он стал похож на человека.
Мы помолчали, она снова горько заговорила. – Самое смешное – ты ни в чём не виноват! Макса никто не заставлял спорить с тобой! И получается, что это кто-то из моих валькирий передал Марте и Хелен его «признание». А может и все передали – просто чтоб самим не убивать. Ради какого чёрта ты всё это устроил?!
- Э… а разве Буханка не сказала? – мне, право, неловко.
- Сказала, конечно, - Фара стала язвительна. – «Мотивация субъекта не формализуется в принятой в цивилизованном обществе системе понятий».
Сразу подумалось. - «Не по понятиям я, значит».
- В общем, Сёма, ты для меня стал проблемой, - заговорила она очень жёстко. – Не вздумай только себе льстить – решить её мне не составит слишком большого труда. И уж поверь – от немедленного решения меня удерживает отнюдь не жалость…
Я отчего-то сразу ей поверил, настолько убедительно у неё получилось.
-… а всего лишь перспектива неприятного объяснения с Кэпом и Чифом,  твоему Вою я объяснять и так ничего не обязана. Так что жить тебе, дружок, осталось до выхода Буханки из гипера.
Фара открыто мне улыбнулась! – Тогда я смогу устроить тебе в пространстве приличный несчастный случай. Согласен подождать?
Что мне ещё оставалось? Только пожать плечами.
За то финальная часть  отповеди звучала как песня. – Ты же будешь вести себя хорошо, правда? И постарайся всё время быть у меня на глазах, помоги разобраться с твоей мотивацией. Ладно?
Я протянул ей шоколадки. - Вот.
- Что «вот»? – удивлённо склонила она голову к плечу.
- Хотел тебя угостить и попросить об одной вещи…, - она приняла подарок, улыбнувшись краешками губ.
Перехожу от лирики к делу. – Они все с джемом, но, конечно, ненастоящим. В них специальные вещества, придающие вкус, запах и цвет.
- У тебя ж тут, - я взмахом вокруг показал, где, её улыбка стала чуть шире, - есть приборы, чтоб выделить эти вещества?
Фара задумчиво спросила. – Я, кажется, догадываюсь, о чём ты – та странная паста внутри конфеты – джем?
- Ага, - я насторожился.
- А Кэш говорит – начинка, - немного смутилась инопланетянка.
- Начинка – это просто то, что находится внутри. Начинкой могут быть орехи, фрукты, джем…
- Сёма, ты, кажется, не совсем ещё понял, куда попал, - строго сказала Фара, - все эти ваши тонкости важны лишь на вашей отсталой планетке.
У меня натурально отвалилась челюсть.
Фара снисходительно пояснила. - У развитых рас атрофируются второстепенные сенсорные системы. Я, например, тоже человек, но мой мир намного опередил Землю. Для меня все начинки этих конфет на вкус одинаковы. Твёрдые понравились больше – они  забавно скрипят на зубах!
Ё-моё, нашу мать, эволюцию! Вот почему Буханка сразу так меня угостила! Так если у этих развитых существ чувствительность слабее нашей, примерно, во столько же раз, во сколько наша слабее чувствительности домашних животных… Бедные пёсики – как они нас выносят?
Моё замешательство Фара поняла по-своему. – Не нужно нас жалеть, Сёма, даже у меня перед тобой преимущества просто колоссальные в сравнении с незначительной потерей чувствительности…
- Мне киску жалко, - я едва не всхлипнул, - котёнок у Дока из-за этого ничего тут не жрёт.
- Котёнок? – личико Фары отразило напряжённую работу мысли.
- Тот зверёк, которого Док забрал после отбоя тревоги!
- А! Ха-ха-ха! Вот кого Кэш имела в виду, говоря о… гм, неважно о ком.
- Ну да, на Воя почти не похож, но дело не в размерах или окраске, а в отношении!
- Это существо значится лабораторным образцом в заявленном Доком эксперименте, - Кэш поджала губки, - какие к нему могут быть отношения?
- В том и суть эксперимента, тебе, наверное, не понять, - искренне жалею эту покалеченную высокоразвитой цивилизацией душу, - у тебя ж никогда не было домашнего животного?
- Чего у меня не было с животным? – слишком спокойно уточнила она прищурившись.
- Не то! Ну, ты не имела…э… то есть не владела животным? – я слегка запутался, судорожно подбирая слова.
- Рабовладение омерзительно, - скривилась девушка.
- Какое рабство? – я растерялся. – А! Это просто так называется по древней традиции, на самом деле это дружба, забота…
- С рабом? – ехидно ухмыльнулась Фара.
- Хрен с тобой, - мне уже надоело, - пусть с рабом.
- Спасибо, Сёма, так мне действительно намного понятнее, - она положила ладошки мне на плечи, заглянула в глаза.
Я тут же по старой памяти прикрыл нос ладонями и немного охренел, услышав. – Вот ты и поможешь мне понять отличие раба от домашнего животного, хорошо?
Я смог лишь промычать сквозь прижатые ладони и самому нечто невразумительное.
- Вот и славно, - обожаю, когда она так улыбается. – Начнём с заботы. Чем у вас обычно кормят котят?