Северная Африка,
Среднее течение Нила.
…сентября 1878 года.
На палубе «Абу Клеа» некуда было ступить – повсюду раненые на носилках, перевязанные окровавленным тряпьём. Измученные, оборванные солдаты слоняются по палубе без цели. В их лохмотьях, только внимательно приглядевшись, можно узнать красные мундиры британских стрелков.
Две неуклюжие барки сошвартованы с канонеркой бортами. Буксировать их привычным способом, на тросе, нельзя – на корме «Абу Клеа» вспенивает воду большое решётчатое колесо, вот и приходится пускаться на ухищрения. Впрочем, команде не привыкать – точно так же они тащили эти барки вверх по Нилу. Правда, тогда эти посудины не были полны ранеными, измученными до последней крайности людьми. По большей части, они неподвижно, с обречённостью приговорённых, сидят на одном месте, лишь изредка подходят к борту и бездумно смотрят в мутно-коричневую воду за бортом.
Любые человеческие силы имеют свой предел.
Лейтенант Стэнли Колвилл, командир канонерки, опустил подзорную трубу.
- Ещё часа два такого черепашьего хода, и мы уткнёмся в пороги. И тогда надо будет что-то решать.
Стоящий рядом с ним офицер – судя по нашивкам на изодранном мундире, пехотный лейтенант – согласно кивнул. Он, как и все прочие участники этой экспедиции, прекрасно знал, что между Вади-Хальфой и Хартумом фарватер реки в нескольких местах пересекался опасными порогами и перекатами, которые при низкой воде становились почти непреодолимыми. Сейчас как раз и была такая низкая вода – недаром матросы на носу канонерки то и дело измеряли глубину длинными полосатыми шестами.
- В прошлый раз пришлось облегчать канонерку, снимать орудия, уголь, боеприпасы. – продолжал Колвилл. – Пять тросов тянули две тысячи человек, и всё равно мы еле-ели проползли эти треклятые сто ярдов против сильного течения. А сейчас у нас нет и трети такой численности…
- Зато и с течением бороться нам не придётся. – заметил собеседник. – Мы ведь спускаемся по реке.
- На это одно и надежда. – отозвался Колвилл. - И всё равно, нам предстоит нелёгкое испытание.
Лейтенант-пехотинец не ответил. Зачем спорить с очевидным?
- И всё же – мы здесь. Увы, другим так не повезло.
Из четырёх канонерок, сопровождавших экспедицию, до порогов добралась только «Абу Клеа». «Тамаи» и «Эль Теб» остались далеко позади. Первая была разбита батареей дервишей и затонула. Вторая получила сильные повреждения и то и дело останавливалась для ремонта машин. В конце концов она отстала, и судьба её пассажиров (в числе прочих, на «Тамаи» погрузился генерал Гордон с остатками своего штаба) была неизвестна. Не приходилось, впрочем, сомневаться, подумал Колвилл, что она трагична – как и всё, что связано с этой несчастливой экспедицией.
Третья же канонерка, «Меттема», которой командовал однокашник Колвилла по колледжу Харлоу, второй лейтенант Грин, почти сумела добраться до порогов.
Но, увы – только почти.
Колвилл привычно пересчитал картечницы, наскоро закреплённые по бортам канонерки. Пять штук – не так уж и мало. Он помнил, как снимали их с полевых лафетов под градом пуль; как платили десятками жизней за каждую из тех, какие удалось взять на борт. Если бы не картечницы – им нипочём не удалось бы отбить те пять или шесть – кто их считал? - нападений, когда из папирусных зарослей папируса по берегам на канонерки кидались лодки, битком набитые вопящими фанатиками-дервишами. И – откатывались назад, оставляя на воде разбитые доски и трупы, трупы, трупы… Им
Командир «Меттемы» допустил ошибку, слишком уклонившись от фарватера - и в опасной близости от низкого, заросшего папирусом, берега. Такое уже случалось, и тогда другая канонерка давала задний ход, отцепляла буксируемые лодки и долго, мучительно стаскивала товарку с илистой отмели.
Но – не в этот раз. С берега ударили ружья, в ответ зачастили выстрелы с «Меттемы» - но было уже поздно. Жалкие полсотни футов, отделяющие злополучную канонерку от папирусных зарослей, дервиши преодолевали кто вплавь, кто на жалких лодчонках, куда они набивались так, что низкие борта черпали нильскую воду. Треск картечниц захлебнулся в гортанных воплях – и с борта в мутно-коричневую нильскую воду полетели трупы. Все, как один – без голов.
Офицеры умоляли Колвилла влепить в захваченную «Меттему» несколько снарядов из кормовой скорострелки. Он отказался – зачем? Дервишей не волнует, какая цена будет заплачена за успех, а десяток-другой убитых фанатиков не стоят истраченных снарядов, каждый из которых сейчас на вес золота.
Армейский офицер стащил с головы белый пробковый шлем. Волосы у него были слипшиеся, мокрые.
- Я не устаю гадать, Стэнли, откуда у дервишей современные пушки? Вы знаете, вчера вечером…
И принялся вытирать большим клетчатым платком лоб. Вытер, аккуратно сложил платок и спрятал в боковой карман кителя.
- Так вот, о чём я? Вчера вечером умер мой старый приятель, ротмистр из Четвёртого полка. Он получил пулю в грудь во время той безумной атаки. Долго боролся за жизнь, бедняга, но костлявая всё же взяла своё…
Колвилл кивнул. Когда Гордону стало очевидно, что под огнём полевой батареи дервишей боевые порядки англичан долго не продержатся, а малокалиберные скорострелки канонерок ничем не могут помочь избиваемой шрапнелью пехоте, он бросил в дело свой последний резерв, эскадрон Четвёртого гусарского полка. Кавалеристы честно выполнили свой долг – нескольким удалось даже доскакать до орудий и сцепиться с прикрытием – но успеха не добились. Из атаки вернулось всего восемнадцать человек, почти все жестоко израненные.
-…так вот он уверял, что, когда рубился с дервишами на лафетах пушек, то ясно слышал турецкую речь. А он, должен вам сказать, некоторое время в Турции и даже умеет немного говорить на их языке…
С берега взвилось белое облачко. До мостика долетел звук ружейного выстрела.
- Кто там ещё на нашу голову? – встрепенулся Колвилл. – Боцман, расчёты к орудиям!
Лейтенант-стрелок поднял к глазам бинокль.
- Кажется, это египтяне, Стэнли! Я узнаю мундиры.
Колвилл чертыхнулся – с явным облегчением.
- Похоже, наши посланцы всё же добрались до Каира, и оттуда прислали помощь. Слава Создателю, теперь все наши беды позади!
Отредактировано Ромей (28-08-2020 17:40:51)