Несколько вставок в 10-й главе, оживления для.
Эпизод с военным советом на "Крейсере":
- Итак, господа, что мы с вами имеем?
Михайлов говорил неторопливо, давая возможность собравшимся обдумать каждое слово.
-Немноже'чко головной боли. – немедленно отреагировал мичман Завадский, заслужив раздражённый взгляд старшего офицера. До поступления в Морское училище юноша жил в Одессе, и никак не мог – да особо и не стремился – избавиться от приобретённых в детстве дурных привычек.
- У входа в гавань нас дожидаются три посудины её Величества королевы Виктории. – продолжал Михайлов, словно и не заметив дерзкой выходки. - И ждут они нас отнюдь не для поговорить, как сказал бы наш чересчур остроумный мичманец…
По кают-компании пробежали смешки – начальство изволило пошутить, а заодно, поставило зарвавшегося юнца не место. Завадский густо покраснел. Михайлов постучал костяшками пальцев по столешнице, призывая общество к порядку.
Эпизод с рекогносцировкой:
Греве в раздражении сплюнул за борт. И было с чего злиться: подошедшие корабли были вооружены не в пример серьёзнее «Сириуса», хотя каждый из них и уступал «Крейсеру» размерами. Самый большой из них фелюга как раз огибала сейчас по широкой дуге. Торговцы, прилепившиеся к борту, усердствовали вовсю: вопили на своём гортанном наречии, размахивали руками, демонстрируя связки фруктов, мешки сушёных фиников, пучки страусиных и павлиньих перьев, живых, отчаянно блеющих ягнят и коз. Один, с виду, побогаче, поднимал на вытянутых руках жёлтый слоновый бивень.
Со шлюпа им отвечали на дикой смеси английского, французского и бог ещё знает каких языков, называемой «пиджин-инглиш». Один из матросов швырнул в лодку несколько блеснувших на солнце монеток и спустил верёвку. Торговец, ни на миг не умолкая, принялся привязывать к ней покупки.
Эпизод боя:
Орудие гулко выпалило, палубу заволок густой, остро воняющий серой дым.
Промах. Столб воды встаёт под скулой корвета. Больше стрелять нечем.
За спиной Греве послышался тонкий, словно щенячий, скулёж, полный страдания и боли. Он обернулся – по трапу из-под палубы карабкался, оскальзываясь, машинист в одних парусиновых штанах, дочерна изгвазданных угольной пылью. Торс, руки, лицо - словно куски сырого мяса, тёмно-багровые, в свисающих лохмотьях кожи и отвратительных белёсых пузырях. Барон поспешно отвёл глаза – к горлу подступил кислый, муторный ком.
«…осколки пробили котёл, обварило паром. Сколько там, внизу, ещё таких страдальцев…»
Отредактировано Ромей (12-09-2020 13:16:14)