В данном случае его интересует не корабельное время, а астрономическое, а точнее - когда настанут навигационные сумерки.

Отредактировано Ромей (18-09-2020 22:10:47)

Чесапикский залив.
…декабря 1878
Ночь
В ходе кампании 1878-го года Королевский Флот немало пострадал от неумения своего руководства делать правильные выводы из случившегося. И когда вице-адмирал Эдвард Август Инглфилд, кавалер ордена Бани, главнокомандующий Североамериканской и Вест-индской станциями Ройял Нэви взялся разрабатывать планы набега на Чесапикский залив, он постарался как можно полнее учесть все ошибки, весь боевой опыт, накопленный в морских сражениях последней четверти века.
И нельзя сказать, что это ему не удалось.
Как только на воды Чесапикского залива упали сумерки, на броненосцах, стоящих на якорях в трёх с половиной милях мористее форта Вулл, обозначилось оживление. С бортов выставляли выстрелы – по большей части, изготовленные из старых реев и лисель-спиртов, набранных по всем судоремонтным мастерским и парусным судам, оказавшимся в порту Гамильтон. Выстрелы застывали в горизонтальном положении, и с их концов, подобно ажурным театральным занавесам, спускались в воду крупноячеистые сети. К нижним краям сетей были прикреплены оплетённые канатами чугунные ядра, а потому «занавеси» погружались на десяток футов, создавая заслон ещё и под поверхностью воды – от внимания вице-адмирала не укрылись, конечно, примеры использования подводных лодок в ходе войны Севера и Юга. Эдвард Инглфилд не хотел, чтобы его великолепные боевые корабли – новейший «Шэннон», заслуженные ветераны  «Беллерофон» и «Трайумф», а так же превосходные фрегаты «Комюс» и «Рэйли» стали жертвой минных атак янки.
План сработал. Примерно в полночь из устья реки Элизабет,  от каменных верков фортов Монро и Вулл двинулись в залив многочисленные паровые катера. Машины их пыхтели на малых оборотах; кочегары едва поддерживали пар в котлах, следя за тем, чтобы сноп искр из дымовой трубы не выдал противнику приближение безмолвного убийцы. Вдоль бортов, выступая на несколько футов вперёд, свисали длинные шесты с закреплёнными на концах медными бочонками – шестовые мины, начинённые несколькими десятками фунтов хлопчатобумажного пороха. Несколько катеров несли и более совершенное оружие – самодвижущиеся мины Уайтхеда в особых пусковых решётках, а так же буксируемые мины-крылатки, которые предстояло подвести под днище неприятельского судна и подорвать, замкнув контакты гальванической батареи. И каково же было удивление и разочарование американских минёров, когда вместо покрытых броневыми листами бортов, их «торпедо» (так именовали все виды морских мин, от якорных до самодвижущихся) уткнулись в верёвочные сети – эфемерную, на первый взгляд, но непреодолимую преграду.
Кто-то, чертыхаясь сквозь зубы, дал задний ход и принялся икать прореху в сетчатой стене. Кто-то подвёл свой  катер вплотную к ней и в отчаянии попытался проделать дыру с помощью матросских ножей. У кого-то не выдержали нервы, и он замкнул контакты батареи, наплевав на то, что взрыв на таком расстоянии от борта не нанесёт кораблю сколько-нибудь заметного ущерба.
Первый взрыв ударил в противоминных сетях «Комюса», разрывая чернильную темноту ночи.  И сразу вспыхнули гальванические лампы-прожектора на боевых марсах, засуетилась прислуга у картечниц и скорострельных малокалиберных пушек, до сего момента затаившихся за фальшбортами. Броненосцы опоясались вспышками выстрелов. Мечущиеся по поверхности воды прожекторные лучи вырывали из мрака то клубы пара из пробитого парового котла, то валящиеся за борт тела, пробитые пулями, то фонтаны щепок, разлетающиеся от искрошенных картечью бортов. 
Конечно, не все мины взорвались на сетевых заграждениях. У некоторых судов британской эскадры – например, у корветов «Аметист» и «Сапфир», у шлюпа «Ринальдо», у пароходов-прорывателей противоминных сетей попросту не было.  Они и стали жертвами – сначала шестовая мина разворотила борт «Сапфира», а потом две крылатки одна за другой взорвались под днищами пароходов. Но как бы проклинали «лаймы» своего адмирала, если бы знали, что их гибель была предусмотрена сэром Ингфилдом, заложена в его хитроумный план. И словно в ответ на крики тонущих вместе с корветом матросов, на «Шэнноне» и «Беллерофоне» вспыхнули чадящие костры – это по приказу адмирала жгли на железных листах тряпьё и деревянный хлам, обильно политый машинным маслом. Так что, немногие уцелевшие команды катеров, вырвавшиеся из разразившегося ада, могли торжествовать: проклятые англичане горят и тонут, дело сделано! Согласитесь, не так-то просто отличить в кромешной тьме броненосец от обычного парохода…
Вице-адмирал выслушал доклад флаг-офицера и удовлетворённо кивнул. До рассвета – неполные пять часов. Волны, чёрные, тающие о мраке туши броненосцев, качающиеся на воде обломки катеров – всё освещено тусклыми оранжевыми сполохами рукотворных пожаров, знаменующих «бесславную гибель» британской эскадры.
Что ж, теперь ход за янки. Он, Эдвард Август Ингфилд, готов.

Отредактировано Ромей (19-09-2020 13:02:03)

Весь вечер и половину ночи на мониторах стучали топоры – команды спешно ломали и выбрасывали за борт лёгкие деревянные мостки, сооружённые в мирное время на палубах.  Боевые корабли принимали изначальный вид – плоские, почти не возвышающиеся над водой палубы, на которой стоит клёпаный барабан башни да торчит одинокая дымовая труба.
С мостика флагманского «Лихая» - точнее с верхней площадки орудийной башни, выполняющей эту роль – не было видно судов британской эскадры. Но оранжевые сполохи взрывов и зловещее багровое зарево горящих кораблей наблюдалось достаточно ясно. К пяти часам утра, когда пальба за горизонтом, наконец, утихла, контр-адмирал решил: пора! Мониторы переползали с места на место, выстраивая линию фронта – наилучшую, по общему мнению, для кораблей этого типа. В самом деле: неприятельскому огню подставлены лишь наименьшие, носовые проекции кораблей,  тогда как орудия самих мониторов, все двенадцать дальгреновских девятидюймовок, направлены на врага. Дэвид Портер поставил свой флагман в середину строя, так, чтобы сигналы, поднятые на кургузой мачте, были лучше видны кораблям в ордере.
На востоке едва угадывалась мутная серость вдоль линии горизонта. Контр-адмирал щёлкнул крышкой часов -  шесть-десять утра, два часа до восхода солнца.
Пора.
Он сделал знак Сен-Брийё – на тесном мостике кроме самого  контр-адмирала и его флаг-капитана едва находилось место для пары сигнальщиков.
- Велите передать: «Всем кораблям. во фронт. Ход держать шесть узлов. Держать строй фронта.
Контр-адмирал помедлил, огладил рукой пышную, чёрную, как смоль, бороду.
- И ещё: «Америка ждёт, что каждый из нас честно выполнит свой долг».

Они идут, сэр!
Инглфилд вскинул бинокль. С норда серый рассветный горизонт оделся низкими дымами, и за этой пеленой едва угадывались низкие силуэты мониторов Портера.
- Дистанция, Джемис?
Флаг-офицер закрутил винт микрометра Люжоля, посмотрел на шкалу, сверился со справочной таблицей.
Четыре с половиной мили, сэр. Через четверть часа  онги откроют огонь. 
- Сигнальте: срубить сети.
Вообще-то, уборка противоминных сетей – занятие хлопотное и небыстрое. Надо подтянуть выстрелы, скатать полотнища сетей, потом закрепить всё это хозяйство уложить из снаружи, вдоль бортов. В лучшем случае – час аврала.
Но – только не сегодня.
Застучали топоры, сетчатые занавеси тяжело плюхнулись в воду, и устремились на дно, увлекаемые привязанным к нижним кромкам ядрами. Нельзя, чтобы сети намотались на винты, когда корабли дадут ход.
- Малый вперёд!
- Выстрелы ещё подтягивались к бортам, а броненосцы уже сдвинулись с места и поползли, держась вдоль невидимой линии, соединяющей форты Вулл и Монро.
- Придавить оборотов! Держать ход десять узлов!
С батареи форта Вулл грохнул выстрел. Чёрный мячик бомбы вскарабкался по крутой дуге, завис - и нарастающий скоростью ринулся вниз, чтобы поднять столб брызг в стороне от головного «Беллерофона».
Недолёт.
Расчёт тринадцатидюймовой мортиры – того самого «Диктатора», что наводил ужас на гарнизон Петерсберга в годы Гражданской войны -  ещё возился с перезарядкой своего чугунного монстра, а броненосная шеренга уже набрала предписанные флажками десять узлов. От каземата головного броненосца отделилось плотное облачко белого дыма. Ударило, тяжёлый снаряд провыл над волнами и поднял высокий фонтан между мониторами «Аякс» и «Каноникус».
Портер скривился – с первого выстрела, и чуть ли не накрытие!
- Пора спускаться в башню, Эндрю, сынок. Здесь скоро будет весьма неуютно.
В ответ с правофлангового «Маопака» гулко выпалила правая башенная девятидюймовка. Ядро блинчиком заскакало по волнам в полумиле от вражеского ордера.
Сражение началось.