Здесь следует обернуться назад и поинтересоваться: как вышло, что российские моряки  оказался в самом логове заклятого врага? Перемирия перемириями, но война – самое жестокое русско-турецкое противостояние за последние полвека – официально ещё не закончилась. А тут – «союзники», чужая форма на русских матросах и османские редифы под командованием лейтенанта-черноморца… что вообще творится на этом свете?
А между тем, всё довольно просто. Как мы уже рассказывали, после злодейского убийства императора, его сын и наследник (которого в нашей истории назвали Миротворцем) и слышать не пожелал о мире с Англией. Тем более, что война, вопреки истерическим прогнозам Милютина и мрачным предсказаниям Горчакова, развивалась вполне успешно – британскому льву подпалили усы там, где это меньше всего ожидалось, на море. Но этого показалось мало только что вступившему на престол Государю, и он проводил долгие часы взаперти в своей любимой Гатчине с канцлером, великим князем Николаем Николаевичем, военным министром, изучал депеши из Триеста и Кабула и… план, наконец, сложился. Коварный, вероломный – и в силу этого сулящий успех.
Как это заведено в мировой политике, самые важные дела решаются отнюдь не на конгрессах, а на тайных переговорах между лицами,  стоящими в тени ключевых политических фигур. Эмиссары Санкт-Петербурга обратились напрямую к  Мехмеду Али-паше при посредничестве некоего лица, приближённого к канцлеру Бисмарку. О чём именно они говорили, мы с вами никогда не узнаем (подобные вещи охраняются почище любых военных секретов), однако можем оценить результат. После недели тайных переговоров (проводившихся, к слову сказать, на прекрасном немецком языке, родном двоих из трёх участников переговоров) Мехмед Али-Паша согласился с тем, что потерю европейских владений Османской империи недурно было бы компенсировать приобретением равноценного куска. А именно – Египта,  который хоть и числится формально в составе  Османской империи, но султан не обладает там реальной властью. Унизительное это положение длилось с конца прошлого века, когда под сень пирамид явились солдаты Наполеона. Потом их сменили англичане, которых, в свою очередь, вышвырнул вон блистательный Мухаммад-Али, утвердивший на берегах Нила независимую от Стамбула власть. Но это, разумеется, не могло продолжаться долго. В 1869 году француз  Лессепс  открыл Суэцкий канал, а египетский хедив Исмаил-паша не нашёл ничего лучшего, как уступить контрольный пакет акций этого выгоднейшего предприятия Лондону. Островитяне энергично взялись за дело – крепко обосновались в Порт-Саиде, Суэце и Адене, бесцеремонно оттяпанном у турок ещё в 1839-м году и с тех пор стерегущем подходы к Баб-эль-Мандебскому проливу. Одновременно, пользуясь мягкотелостью хедива и продажностью его высших чиновников, британцы стали наращивать своё присутствие  в самом Египте, и к текущему 1878-му году достигли в этом немалых успехов. Разумеется, это вызывало недовольство у египтян, и особенно - в офицерской среде, где сильно было турецкое влияние.
Именно этим и решил воспользоваться Мехмед Али-паша и его партнёры по закулисным интригам. Главным призом в этой игре был, разумеется, Суэцкий канал – и именно вокруг него строились основные расчёты.
Удары были спланированы жёстко и цинично. За месяц до них суданские племена, подогретые турецким золотом и турецкими же посулами, взбунтовались против влияния северных соседей, объявили джихад и вырезали один за другим несколько египетских военных отрядов, посланных для их усмирения. Вождь восставших, назвавший себя эль-Махди, призывал правоверных на север; перепуганный хедив обратился за помощью к англичанам и помощь эту получил – немногочисленные английские части в сопровождении египетской конницы и четырёх речных канонерок двинулись вверх по Нилу и 2-го сентября высадились на берег близ грязной суданской деревеньки Омдурман. 
Этого-то и добивались заговорщики. В первых числах сентября в Каире начался военный мятеж.  Одновременно взявшиеся за сабли арабские и йеменские племена нацелились на Суэц, Порт-Саид и  Аден. Турецкие войска под предлогом защиты канала немедленно заняли Порт-Саид  - британский гарнизон составляли всего две роты нортумберлендских фузилёров, а из военных кораблей на рейде присутствовали лишь два деревянных фрегата. Заняв Порт-Саид турки погрузились на корабли и двинулись по каналу на юг, в сторону Суэца. Одновременно турецкие боевые корабли  миновали  Босфор - разумеется, с согласия русских, - и присоединились к на Мармаре к эскадре Хасана-паши.  А на борт отстаивавшихся в Измите британских броненосцев эскадры Мраморного моря поднялись турецкие редифы и переодетые в турецкую форму русские моряки.
И Мехмед Али-Паша, и его партнёры отлично понимали, что Британия ответит на столь наглый выпад, и ответит жёстко. Да, почти все сухопутные силы заняты бессмысленной и утомительной Нильской экспедицией - но в колоде Великобритании имелся другой козырь, неоднократно проверенный, до сих пор бивший все карты карту, которые способен был выложить на сукно геополитики любой противник. Броненосцы  Средиземноморской эскадры спешно разводили пары на Мальте, и для  того, чтобы противостоять этой грозной силе, Османской империи понадобятся все боевые корабли, которые она сможет наскрести. В том числе, только что захваченные броненосцы адмирала Хорнби, команды которых будут (по крайней мере, частично) укомплектованы русскими моряками. Таково было требование Санкт-Петербурга, и Мехмед Али-паше пришлось, скрепя зубами, его принять. Тем более, что обученных морских артиллеристов в османском флоте не хватало, а русские во время недавней кампании убедительно доказали, что не привыкли разбрасывать снаряды впустую.
Вот и получилось, что лейтенант Остелецкий в составе отряда из полутора дюжин русских офицеров и трёх сотен матросов принял живое участие в диверсии против эскадры адмирала Хорнби. А уже наутро Венечка сдал захваченный «Эджинкот» туркам и перебрался на вполне исправный «Хотспур». Следующие три дня на броненосец грузили уголь и снаряды (они волшебным образом нашлись и, конечно, ни в каком не Трапезунде), одновременно осваивая английскую технику – в предстоящих сражениях Венечке предстояло занять пост  старшего артиллериста.

Отредактировано Ромей (18-08-2020 12:49:28)

III. Романтики с большой дороги
Аравийское море
24°04'47.46"N, 64°49'37.42"E
…сентября 1878 года.
Корабль был красив – низкий, длинный корпус, три высокие мачты с полной парусной оснасткой, острый, сильно скошенный форштевень – такими могут похвастаться чайные клипера, эти «гончие морей».
Только вот палубы чайных клиперов не придавливала  тяжесть кургузых чёрных  пушек.  Женщина пригляделась – орудия были развёрнуты по-походному и ничем, вроде бы, не угрожали белоснежной красавице «Луизе-Марии», с элегантными, почти гоночными обводами, сильно наклонёнными к корме мачтами и бессильно свисающим с кормового флагштока полотнищем –  вертикальные чёрно-жёлто-красные полосы. Судно больше походило на частную яхту, нежели на коммерческий пароход – и только широкие люки трюмов да грузовые тали, свисающие с нижних реев выдавали истинное её предназначение.
Пассажирка изяществом не уступала судну – изящная точёная фигурка, тонкое лицо дышит истинным, не показным или благоприобретённым,  аристократизмом. Тонкие пальцы нервно тискают костяную рукоятку ненужного зонтика.- Что им от нас надо, мсье Бувилль?
Капитан  - судя по украшенной золотым шитьём фуражке, это действительно был капитан парохода – опустил большой, составленный из длинных медных трубок бинокль на ограждение мостика.
- Это русский военный клипер, мадам. Видите кормовой флаг? Косой голубой крест на белом полотнище. Это русские, никаких сомнений.
- Что им от нас надо?
Голос звучал почти капризно – женщина не сомневалась в своём праве требовать отчёта от стоящего рядом мужчины. Чеканная формула «Первый после Бога», похоже, была ей незнакома. 
- Россия воюет с Англией, а мы, согласно судовым документам, следуем в  Карачи. Это британский порт, мадам, а значит, русский клипер имеет право досмотреть наш груз.
- Но у нас...  - женщина запнулась. - Они что же, нас потопят?
- Ну что вы, мадам!  - шкипер поднял перед собой ладони в успокоительном жесте. - Русские, конечно, варвары, но не до такой же степени. В худшем случае, они утопят пароход, а нас примут к себе на борт. Но и это весьма сомнительно – «Луиза-Мария» превосходное судно, да и груз представляет немалую ценность. Полагаю, они конфискуют и то и другое. Впрочем, скоро мы сами в этом убедимся.
От клипера к «Луизе-Марии» летела, подгоняемая ударами полудюжины вёсел, шлюпка. До беседующих доносилось зычное уханье шлюпочного старшины: «Два-а-а – раз! Два-а-а – раз!». За спиной рулевого весело трепетал на ветру флажок – уменьшенная копия того, что украшал корму военного корабля.
- Но ведь мы идём под флагом королевства Бельгия!
- Неважно, мадам. Согласно международным законам русские имеют право на подобные действия.
А это? - она кивнула на небольшую бронзовую пушчонку на деревянном лафете, одиноко стоящую на полуюте. – Мы могли бы…
Капитан испуганно замахал руками
- Даже и не думайте, мадам! Стоит выпалить из этой клистирной трубки один-единственный раз - и  командир клипера получит законное право открыть огонь. Его шестидюймовки пустят нас на дно за какие-нибудь четверть часа!
Женщина едва заметно скривилась – было видно, что её коробит столь явная демонстрация трусости и нерешительности.
- Так вы уверены, что в случае сдачи нам ничто не грозит?
- Разве что, некоторый дискомфорт, мадам. На военных судах довольно тесно. Вряд ли они смогут выделить вам такие же апартаменты.
Женщина вздохнула.
- Да, «Луиза-Мария»  - любимое судно моего покойного супруга. Он позаботился о том, чтобы оборудовать на её борту достойное помещение для себя… для нас.
- Будем надеяться, русские её пощадят.

Отредактировано Ромей (19-08-2020 10:15:19)