Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
В ВИХРЕ ВРЕМЕН |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » В ВИХРЕ ВРЕМЕН » Конкурс соискателей » Лепестки на волнах
Agnes
кошмар какая жестокость - и при этом тайные свидания в кабинках. В церкви
ну в этой главе я матчасть не блюду. Хотя Лусию можно приставить. А фернандо вроде не смотерит ей в глаза да и мальчик может не в лицо а в ее сторону в целом смотерть. Косоглазие как у них у всех там не развилось
ну в этой главе я матчасть не блюду.
Видимо зря. Отсутствие некоторых деталей может сказаться на сюжете. Вот как сейчас отсутствие старой карги рядом.
Anars
если что, я Лусию приставлю) верную и надежную
Вот как сейчас отсутствие старой карги рядом.
Карга не обязательно должна быть старой, тут главное -- должна быть! ))
Agnes
я поняла
Испуганная Лусия несколько раз подходила и спрашивала, не нужно ли Беатрис чего-либо, но та качала головой. Она отказалась от ужина и до позднего вечера просидела в кресле возле окна. Они с Мигелем ни разу не ссорились, и несправедливые упреки жгли душу. Как же так? Почему?
Но когда обида схлынула, Беатрис вынуждена была признаться себе, что она не только нарушила свое обещание, но и скрыла это от мужа. Ведь когда отец Кристиан допустил ее до больных, она предпочла не уточнять, знает ли он об условиях, выдвинутых доном Мигелем.
«Я лишь наблюдала, как лечат монахини и пару раз зашла проведать бедолагу Донато. В чем меня можно упрекнуть? – тут же вновь возмутилась она. Однако следующая мысль встревожила ее: – А ведь наверняка не обошлось без Фернандо... Я должна поговорить с Мигелем. Сейчас же! – она горько усмехнулась: – Если мне оставили такую возможность...»
Беатрис встала, и на цыпочках подойдя к двери, приоткрыла ее: уж не сторожит ли ее кто-то из слуг. Снаружи никого не было. Она вышла из комнаты, спустилась в полутемный зал и остановилась в замешательстве, не обнаружив там дона Мигеля.
«Он вполне мог уехать хотя бы во дворец наместника или еще куда-то».
Желание немедленно объясниться с мужем стало еще сильнее. Ей почему-то казалось, что если она не сделает это немедленно, потом все тем более осложнится.
«Возможно, он в кабинете...»
Пройдя через зал, она вновь поднялась на второй этаж и замедлила шаг, приблизившись к высокой, украшенной резьбой двери кабинета. Беатрис встряхнула головой, собираясь с духом, и постучала. Она прислушалась, пытаясь понять, там ли муж. Какое-то время было тихо и она разочарованно вздохнула, поворачиваясь, чтобы уйти, но в эту минуту раздался сухой и весьма нелюбезный голос дона Мигеля:
– Ну что там еще, Фернандо?
Беатрис решительно толкнула створку и шагнула в кабинет.
– Донья Беатрис? – угрюмо произнес дон Мигель.
Похоже, он не ожидал, что она осмелится прийти к нему, и никакой радости по этому поводу не испытывал.
– Я пришла, чтобы… поговорить.
Явиться к нему в тот февральский вечер и признаться в своей любви было для Беатрис намного проще, чем выдерживать суровый взгляд мужа сейчас. Она запнулась, не зная, как продолжить, а Мигель не собирался помогать ей, и губы его были твердо сжаты.
– Я должна была сделать это раньше. Обсудить с вами... попросить, чтобы вы разрешили мне... учиться у монахов, – она тяжело вздохнула и с усилием продолжила: – Я была не права, скрыв от вас, что отец Кристиан допустил меня ухаживать за больными. Более того, возможно, у него создалось неверное впечатление о... границах, дозволенных вами, а я не стала его разубеждать.
Дон Мигель встал из-за стола и подошел к ней, не сводя с нее пронзительного взгляда:
– Так значит, вы раскаиваетесь? Но этого недостаточно.
Беатрис передернула плечами, некстати припомнив истории Каридад об ослушавшихся женах и жестокосердных мужьях.
– Что бы вам ни рассказали, в моем поведении не было ничего предосудительного. Вы можете выяснить у отца Кристиана все обстоятельства. Если вам будет угодно...
Губы дона Мигеля скривились в подобии усмешки:
– Откуда вам знать, что мне рассказали?
– Вы правы, я не могу этого знать. Но я уверена, что этот человек... не питает ко мне любви.
– Его преданность роду де Эспиноса не подлежит сомнению.
Так значит тут и в самом деле замешан управляющий! И поняв, что терять ей нечего, Беатрис твердо сказала:
– Его преданность вам, дон Мигель. Однако я уверена, что он не привел никаких доказательств моей вины.
Действительно, Фернандо лишь передавал слова некоего безвестного насмешника. Но они неожиданно глубоко проникли в сердце, причем де Эспиноса даже не знал, что ранило его больше - мысль о «чернокудром ангеле» или открытие, что Беатрис неискренна с ним.
– Хватит и того, что по городу поползли слухи. И самое главное – вы ослушались меня.
Беатрис покачала головой: что может она противопоставить ненависти Фернандо, возжелавшего опорочить ее?
– Да. И я сожалею об этом.
Де Эспиноса пристально вглядывался в побледневшее решительное лицо жены. Ему следует быть честным с собой. Если он ничего не предпринял, будучи вне себя от ярости, то сейчас, когда Беатрис совершенно неожиданно пришла к нему в кабинет, ничего не сделает и подавно. Однако его самолюбие, подстегиваемое ревностью, было слишком уязвлено, и он сурово спросил:
— Почему вы ничего не рассказали мне?
Она потупилась:
– Я опасалась, что вы мне откажете.
– Вы были правы.
– Что же дурного в моем стремлении к знаниям? – муж не ответил, и Беатрис прерывисто вздохнула: – Но раз мне не убедить вас, что я верна вам и телом и душой... – Она вновь взглянула ему прямо в глаза: – Муж — господин своей жены... Какое наказание вы мне определите?
Дон Мигель был поражен будничным тоном Беатрис. Его гнев окончательно отступил, погас. Черт бы побрал Фернандо, не переусердствовал ли тот, чересчур рьяно оберегая честь рода де Эспиноса? А он сам тоже хорош - позволить себе от ревности потерять голову! И не возносил бы отец Амброзио хвалу, если бы Беатрис вела себя недостойно... Осознавая, что не в силах и дальше терзать ее, дон Мигель усмехнулся:
– Ох, Беатрис, Беатрис... Моя дорогая упрямица.
– Дон Мигель? – пробормотала Беатрис в недоумении от перемены настроения мужа. – Вы сказали, что моего раскаяния...
– Недостаточно? Признаюсь, то, что ты скрыла, гм, свое стремление к знаниям, не слишком меня обрадовало.
- Простите...
Дон Мигель кивнул:
- Но я не хочу с тобой ссориться.
Он подошел к шкафу и достал два серебряных бокала. Беатрис растерянно наблюдала за ним. Вернувшись к столу, он наполнил бокалы темно-рубиновым вином из высокого графина и подал один из них Беатрис:
– А раз так... Примирение надо отпраздновать.
Де Эспиноса внимательно смотрел в лицо жены. На ее губах появилась слабая улыбка, тогда он легонько коснулся ее бокала своим:
– Не будем терять время, которое мы могли провести... иначе.
Беатрис осторожно отпила маленький глоток. До сих пор ей доводилось пробовать вино лишь по особо торжественным случаям. Однако терпкий ароматный вкус был приятным, так чтто она и не заметила, как бокал опустел. Приятное тепло разлилось по телу. Она встретилась глазами с мужем, и у нее закружилась голова.
«Дело в вине», – строптиво подумала Беатрис, чувствуя в себе отклик на недвусмысленный призыв в его взгляде.
Поставив бокал, она оперлась рукой на край стола и не удержалась от смеха:
– Я опьянела, и ноги теперь совсем меня не держат...
– А ты намерена уйти? – поднял бровь де Эспиноса, – Наш разговор по душам продолжается, Беатрис.
– Разве вам нужны еще какие-нибудь объяснения?
– Разумеется, нужны, — пробормотал де Эспиноса, приподнимая жену и усаживая ее на стол, – Я хочу понять, как тебе удается сводить меня с ума... Кажется, мне опять понадобится кинжал для твоих чертовых шнурков...
Отредактировано Анна (19-09-2020 17:30:25)
Беатрис осторожно отпила маленький глоток. До сих пор ей доводилось пробовать вино лишь по особо торжественным случаям. Однако терпкий ароматный вкус понравился ей, и она и не заметила, как бокал опустел. Приятное тепло разлилось по ее телу. Она встретилась глазами с мужем, и у нее закружилась голова.
Слишком много местоимений.
Agnes
поправлю, спасибо
…Фернандо, выйдя от дона Мигеля, уже поворачивал за угол, когда услышал, что кто-то поднимается по лестнице. Он обернулся и увидел донью Беатрис, направляющуюся, по-видимому, в кабинет мужа. Эта женщина никак не уймется!
Пабло вовремя рассказал Фернандо про раненого мальчишку, и сегодня хватило пары искусно построенных фраз, чтобы вызвать гнев дона Мигеля. Фернандо был доволен: ссора между супругами была достаточно серьезной. Он даже позволил себе надеяться, что дон Мигель пойдет на то, чтобы отправить на время строптивую жену в монастырь , дабы поразмыслила о гордыне своей...
А оказывается, той все нипочем! Искушение было слишком велико, и Фернандо на цыпочках подкрался к неплотно закрытой двери.
Поначалу все шло как надо, но слова дона Мигеля о примирении вызвали глубокое разочарование у Фернандо. А далее... с каждой фразой, доносившейся из-за дверей, его досада росла. Его господин одержим этой женщиной! Впору звать отца Амброзио, она точно знается с дьяволом! И околдовала несчастного дона Мигеля! Вне себя от злобы и уже на таясь, он пошел прочь: все равно его шагов никто бы не услышал...
– Вы правда не сердитесь? – тихо спросила Беатрис.
Она сидела на столе, и высоко поднятые юбки бесстыдно открывали ее колени.
– Сержусь, – с притворной суровостью ответил дон Мигел. – И завтра мы... побеседуем вновь. А теперь отправляйтесь спать, дорогая жена.
– Дон Мигель... – прошептала Беатрис, оправляя платье и невольно улыбаясь в ответ. – Мое платье! – вдруг спохватилась она.
– Вот незадача, и оно уже не первое, которое серьезно пострадало по моей вине. Накиньте мой плащ, – он указал на темный плащ, небрежно брошенный на спинку кресла. – А я — увы, должен вернуться к незаконченным делам.
Когда жена уже взялась за ручку двери, де Эспиноса вдруг сказал:
– Вы можете учиться у отца Кристиана.
Беатрис обернулась и изумленно посмотрела на него.
– Тем более, что я уже разрешил это — ведь так он считает, не правда ли? – иронично продолжил дон Мигель. – Но в следующий раз, когда вам захочется придумать себе мое решение, спросите все-таки меня.
Отредактировано Анна (18-09-2020 11:31:40)
Преодоление
май 1690
Ранним утром Беатрис завтракала в затененной апельсиновыми деревьями лоджии. День обещал быть волнительным: сегодня наместник его величества давал званый ужин в ознаменование окончания празднеств рождества Иоанна Предтечи, и в числе приглашенных был адмирал де Эспиноса с супругой. Беатрис переживала, не зная, как общество Санто-Доминго примет ее, незнатную провинциалку, по милости Небес ставшую женой сиятельного гранда.
Накануне доставили платье — еще роскошнее, чем то, в котором Беатрис была на свадьбе, из великолепного черного шелка. Пена тонкого кружева украшала лиф и рукава, а подол верхней юбки был расшит золотой и серебряной тесьмой. Беатрис предпочитала более скромные наряды, и ширина обручей каркаса показалась ей непомерной. Но она наконец-то будет представлена «малому двору» наместника и поэтому перспектива провести несколько часов, затянутой в жесткий тяжелый корсет ничуть ее не удручала.
— Вы позволите присоединиться к вам?
Глубоко задумавшаяся Беатрис вздрогнула, услышав голос мужа. Обычно они завтракали порознь. Адмирал де Эспиноса поднимался с постели на рассвете, и в этот час либо работал с бесчисленными бумагами в своем кабинете, либо уезжал в порт.
— Дон Мигель, — она встала со стула и присела в реверансе.
Дон Мигель быстрым шагом подошел к жене и поднес к губам ее руку, затем уселся на свободный стул и оглядел немудреную трапезу, состоящую из меда, хлеба и фруктов.
— Я велю Лусии принести еще чего-нибудь.
— Не нужно.
Беатрис с любопытством посматривала на мужа: уж больно загадочный вид у него был.
— Так значит, Ола вас устраивает? — вдруг спросил он.
— Конечно, устраивает! — улыбнулась Беатрис
— Что же, тогда вам обеим необходимы несколько уроков.
Беатрис удивилась. Надо сказать, что после той злополучной прогулки, которая могла закончится трагически и для всадницы, и для лошади, верхом она больше не ездила. Ее жизнь заполнили другие, гораздо более важные события. А в последние недели, пользуясь полученным от мужа разрешением, она проводила много времени в госпитале. И хотя Беатрис нравилось общаться с Олой, и она продолжала навещать кобылу, принося той какое-нибудь лакомство, для себя она уже успела прийти к выводу, что верховая езда не для нее. Да и неприятные воспоминания не вдохновляли ее на дальнейшие прогулки. Поэтому неожиданно возникший со стороны дона Мигеля интерес к этому вопросу озадачил ее. И неужели он сам собирается учить ее?
— Пожалуй, сегодня и начнем, — сказал дон Мигель, подтверждая ее догадку.
— А как же прием? — еще больше удивилась Беатрис.
— До вечера уйма времени, — отмахнулся дон Мигель.
— Как вам будет угодно, — пожала плечами Беатрис: и в самом деле, что проку изводить себя домыслами о предстоящем приеме, если можно провести эти часы с мужем? Ведь им не столь уж часто доводится наслаждаться обществом друг друга.
Через полчаса Беатрис спустилась во двор. Дон Мигель и братья да Варгос были уже там. К седлам лошадей телохранителей дона Мигеля были приторочены тюки причудливой формы, и он, заметив вопрос в глазах жены, пояснил:
— Я велел изготовить игуану
— Игуану?!
— Чтобы никакая мерзкая тварь больше не могла испугать Олу. Или лишить вас присутствия духа.
— Но каким образом вы собираетесь этого добиться?
— Увидите, донья Беатрис. Мы немного проедемся по пляжу, а тем временем Лопе и Санчо все приготовят.
Заинтригованная Беатрис подошла к Оле и заметила, что седло на кобыле другое: меньше по размеру, с плавно изогнутыми луками.
— Седло французское, оно гораздо удобнее, — продолжил давать пояснения дон Мигель. — В Испании мы строго следуем древним традициям, но это как раз тот случай, когда можно отступить от них. Испанские седла для женщин громоздки и небезопасны, особенно если пускать лошадь вскачь.
Как только Беатрис устроилась в седле, она сразу почувствовала, насколько оно отличается от прежнего. Но вместе с тем напомнил о себе пережитой страх, и она судорожно стиснула повод.
— Вы не передумали? — серьезно спросил дон Мигель
Она лишь упрямо покачала головой.
— Хорошо, — садясь верхом на Райо, де Эспиноса ободряюще улыбнулся жене.
Оставив позади город, они проехали через полосу прибрежных зарослей, и наконец перед ними открылось море. Братья да Варгос спешились, а дон Мигель кивнул Беатрис на длинную полосу песчаного пляжа.
— Вперед, донья Беатрис.
Они скакали по самой кромке прибоя, по плотному белому песку. Ветер бил в лицо Беатрис, трепал ее волосы. Ощущение свободы охватило ее, и она вдруг поняла, что ей нравится скачка.
В полулиге береговая линия круто изгибалась, и подступивший к самой воде кустарник скрывал от глаз всадников довольно протяженный участок пляжа. Доскакав до поворота, дон Мигель остановился, смиряя рвавшегося вперед Райо и разглядывая что-то, пока невидимое для Беатрис. Она на мгновение напряглась, снова вспомнив безумную скачку испуганной кобылы, однако, едва она натянула повод, как Ола перешла на рысь, и, поравнявшись с андалузцем, тоже остановилась.
— Смотрите, что выбросил последний шторм — каоба*! — де Эспиноса показал на лежащий на песке ствол огромного дерева, в ошметках коры и бурых космах высохших водорослей: — Вообще-то, в окрестностях Санто-Доминго они редко встречаются. Видимо, ее принесли сюда морские течения. Как нельзя кстати. Вы не должны теряться при виде препятствий. Заставьте Олу перепрыгнуть. Полагаю, в вас достаточно характера и храбрости.
Беатрис без особого восторга разглядывала неожиданное препятствие.
«Отказаться?» — мелькнула у нее отнюдь не храбрая мысль.
— Поваленное дерево — еще не самая серьезная преграда из тех, что могут встретиться на вашем пути, донья Беатрис, — продолжил муж, видя, что она колеблется. — Итак?
— Я... попробую.
— Я не сомневался, что вы решитесь, — усмехнулся де Эспиноса. — Перед прыжком вы должны немного наклониться вперед, однако держите спину прямо. В момент прыжка отдайте повод, иначе рискуете удариться грудью или выпасть из седла на шею лошади.
Беатрис кивнула, впрочем, слабо представляя себе, как ей удастся следовать советам мужа.
Она толкнула ногой Олу, и та почти с места пошла легким галопом. Однако у самого дерева она замедлила свой бег и, не подчиняясь понуканиям всадницы, повернула, по плавной дуге обходя препятствие.
— Заставь ее! — крикнул дон Мигель.
Беатрис сцепила зубы и вновь направила лошадь к каобе.
— Смотри вперед! Спину ровнее!
На этот раз Ола остановилась нескольких кодо от препятствия и присела на задние ноги, мотая головой и привставая на дыбы.
— Я не могу! — Беатрис с трудом вынудила кобылу поставить передние копыта на песок.
— Ты сможешь, — неожиданно спокойно ответил дон Мигель. — Ола чувствует твою неуверенность. Ну, не все сразу. А сейчас сделаем так... Езжай за мной.
Он дождался, пока Беатрис справится с нервничающей лошадью и подъедет к нему, затем пришпорил Райо. Ола, как того и следовало ожидать, последовала за жеребцом. Вздымая клубы песка, Райо подскакал к каобе и прыгнул. Беатрис не успела испугаться, как Ола прыгнула тоже. Как во сне, когда все происходит замедленно, молодая женщина увидела проплывающий под ней ствол дерева. Через мгновение сильный толчок чуть не выбил ее из седла. Зубы клацнули: приземление получилось жестким. Затем время вновь вернулось к своему обычному ходу.
— Отлично! — воскликнул дон Мигель.
Беатрис несколько раз глубоко вздохнула, приходя в себя. Ола всхрапывала и вскидывала голову, прося повода и словно удивляясь, что преодолела такую неприятную и пугающую ее преграду.
— У тебя получится. Вернее — у вас обеих. Ты должна подчинить лошадь себе, понимаешь? — проговорил дон Мигель. — А теперь вернемся, должно быть, Лопе и Санчо уже соорудили чучело.
«Еще игуаны нам не хватало», — не без иронии подумала Беатрис, оглаживая Олу по взмокшей шее — кобыла всё еще горячилась.
— Вы решили провести нас через все испытания за один урок? — спросила она у мужа.
— Прыжок через дерево не считается, — улыбнулся тот, разворачивая коня. — Ведь Ола всего-навсего прыгнула за Райо.
— Хорошенькое дело — не считается, — пробормотала Беатрис ему в спину. — Я чуть не умерла со страху...
Если де Эспиноса и слышал ее, то не подал виду. Райо неторопливо рысил в сторону опушки, где остались братья да Варгос, и Беатрис могла только предполагать, что именно приготовил для нее муж.
Санчо зачем-то забрался в густой кустарник, и на его лице алели свежие царапины, но это не мешало ему на пару с Лопе заговорщически ухмыляться.
— Будет лучше, если вы спешитесь, донья Беатрис, — сказал дон Мигель. — Вы проведете Олу по тропинке, а Санчо вытолкнет чучело из кустов. Ваша задача — убедить лошадь, что в этом нет ничего страшного. Важно, чтобы это сделали именно вы. Так она привыкнет доверять вам, своей хозяйке. И разговаривайте с ней.
— А если Ола будет вырываться? — с сомнением спросила Беатрис.
— Постарайтесь все-таки удержать ее. Но если не получится — бросьте повод, — дон
Мигель усмехнулся. — Не беспокойтесь. Мы с Райо перехватим ее.
Лопе придержал стремя, и Беатрис спешилась. Особой надежды на успех идеи мужа она не испытывала, но возражать не стала. Взяв Олу под уздцы, она пошла по тропинке. Кобыла охотно последовала за ней, и в этот момент из кустов с треском выпало нечто. Ола попятилась, храпя и задирая голову. Повод натянулся и Беатрис пришлось приложить все силы, чтобы устоять на ногах.
— Ола.... Ола-а-а... — протяжно позвала она и негромко присвистнула.
Конечно же, умение свистеть, не делало чести благовоспитанной девице, но однажды Беатрис была свидетельницей того, как конюх успокоил нервного коня таким способом, и она надеялась, что это поможет и ей. Продолжая звать кобылу и посвистывать, Беатрис кинула взгляд на чучело: ну и страшила — в шипах, с оскаленной пастью и намалеванными на морде красными глазищами. У братьев да Варгос было богатое воображение — настоящая игуана, пожалуй, внушала меньший страх, чем это исчадие ада.
Неизвестно, была ли Ола тоже приучена к свисту, но понемногу она успокоилась, хотя фыркала и прядала ушами, косясь на ужасное чудище. Ласково уговаривая лошадь, Беатрис легонько потянула ее за повод, а чудище на этот раз не пыталось напасть, и Ола двинулась вперед.
— Вот видите, — удовлетворенно сказал дон Мигель, когда они возвращались домой. — Все прошло просто замечательно.
Они ехали бок о бок, и Беатрис могла видеть довольное лицо мужа.
— И Ола ничего не будет бояться? — скептически спросила она.
— Будет.
— Но тогда зачем этот урок?
— Ола испугалась, но вы были рядом и смогли успокоить ее. Она доверилась вам, и в следующий раз охотнее подчинится вашей воле, — дон Мигель помолчал, а затем спросил: — А теперь расскажите, что нового вы узнали у отца Кристиана за последние недели.
Беатрис смутилась: после ссоры она избегала разговоров о госпитале, полагая, что мужу неприятно, все, что касается этой темы.
— Отец Кристиан заинтересовался бальзамом сеньора Рамиро, — осторожно ответила она.
— И что же, Франциско поделился своими секретами?
— Сеньор Рамиро очень добр! — воодушевилась Беатрис. — А бальзам и вправду творит чудеса. Особенно благотворно его действие, когда раны уже начали гнить...
— Неужели вам и в самом деле нравится рассуждать о методах исцеления гниющих зловонных ран? — не скрывая удивления, спросил дон Мигель.
— Да, — потупилась Беатрис. — И я сожалею, что мне как женщине недоступны более глубокие знания о врачевании. Вот сеньор Рамиро — сколько снадобий он изобрел!
— Ей-богу, предпочитаю, чтобы вы были моей женой, а не судовым врачом, — де Эспиноса улыбнулся, но, заметив обиженный взгляд Беатрис, добавил: – Ваш таланты неисчислимы. Думаю, что из вас получился бы не только превосходный врач, но и матушка-настоятельница, если бы я не вмешался. Господь еще накажет меня за святотатство, ведь я поспорил с Его волей.
— Возможно, Он избрал вас своим орудием, и вы, напротив, исполнили Его волю, – возразила Беатрис, украдкой скрещивая пальцы в древнем знаке, отгоняющем зло.
Отредактировано Анна (18-09-2020 22:43:28)
Вы здесь » В ВИХРЕ ВРЕМЕН » Конкурс соискателей » Лепестки на волнах
|
|