Сборы не затянулись. Пара дней на улаживание текущих дел, приобретение авиабилета в бизнес-класс «Боинга-737» турецкой авиакомпании, два льняных, цвета топлёного молока, костюма и несколько футболок, упакованные в кожаный, в молодёжном стиле, ранец – всё! Перелёт до Стамбула занял не так много времени – уж точно, в разы меньше, чем поездка в аэропорт сквозь московские пробки (говорил же Иван: «дядьЛёша, езжайте на «Аэроэкспрессе!»), проверка багажа, регистрации и прочие меры безопасности, но которых обитатели двадцать первого века, похоже, помешаны все до одного. Можно было лететь прямым рейсом до Измира, где его встретили бы прямо в аэропорту, но Яша, после недолгих раздумий, этот вариант отверг. Очень уж хотелось увидеть единственный турецкий город, который он успел узнать достаточно хорошо – увидеть и на его примере почувствовать неумолимое течение времени...
В столице Турции он провёл меньше суток – и успел пожалеть о своём решении. Очарование прежнего Константинополя, Второго Рима, возникшего на стыке Азии и Европы, исчезло без следа, сменившись рекламными плакатами и витринами европейских магазинов, и дальше сохранившие видимость прежнего облика улочки старого города на поверку оказались всего лишь туристическими маршрутами. Да, благоустроенными, да, удобными, безопасными - но, увы,  тщательно выскобленными от всего, что могло напомнить о прежнем Стамбуле, этом вселенском алхимическом тигле, в которых переплавлялись бесчисленные языки и народы. О величественной столице Оттоманской Порты, где на всяком булыжнике всякого проулка лежала грозная тень власти султана, о  Мекке русских эмигрантов, заполонивших его после бегства Врангеля из Крыма.  Врал, врал приобретённый Яшей в аэропорту «Шереметьево» путеводитель: нынешние обитатели Стамбула, как и бесчисленные туристы, попросту не в состоянии оценить масштаб и необратимость этих перемен.  от  не могут понять, что потерял этот город, польстившись на удобства цивилизации и сугубо европейский стиль жизни.
Проще всего было бы вернуться в аэропорт и сесть на самолёт местных линий, но Яша не собирался сдаваться просто так. Отправив своему другу СМС-ку следующего содержания: «задержусь на сутки, о прибытии дам знать), он направился в порт. Там Яша собирался сесть на туристический теплоходик, совершающий рейс до Измира. Оставалась слабая надежда, что морские пейзажи Мраморного моря, не столь подверженные влиянию цивилизации, помогут ему восстановить душевное равновесие, нарушенные знакомством с бывшей столицей Блистательной Порты.
До отбытия оставалось около полутора часов. Никаких досмотров и проверок документов не ожидалось, так что Яша, немного побродив по припортовому кварталу, засел в маленьком заведении с видом на мост через Босфор. Он успел только заказать чашку турецкого кофе, жгучего, с пряностями - как вдруг надвинулось на него багрово-чёрное марево и снова, как два с половиной месяца назад на книжной ярмарке, закружилась голова…

- Вы, случайно, не в курсе, что стало с письмами, которые наш общий друг увёз из Константинополя в прошлый… нет, в позапрошлый свой визит, кажется, в мае?
Алёша Давыдов – а это был он, его глазами и ушами Яша воспринимал всё, происходящее – чуть помедлил с ответом.
- Вы говорите о Якове Блюмкине, как я понимаю?
Его собеседник скривился.
- Если вы не возражаете, то лучше обойтись без имён. Но да, вы правы, я говорю именно о нём.
«…Да ведь это же Лёва Седов, родной сын Троцкого!  - понял Яша. - А письма, о которых он упомянул…»
- Нет, откуда?  - заговорил Марк Гринберг, который, оказывается, стоял рядом с Давыдовым. - Мы сами совсем недавно узнали, что он был арестован.
Седов  покачал головой с явным разочарованием.
-  Очень, очень жаль. Видите ли, эта переписка существовала в единственном экземпляре, она настолько важна и содержит такой компромат на крупных политических деятелей, что отец не решился даже снять с неё копию. Он рассчитывал, что в СМоскве удастся правильно её использовать, протому и передал…

- Если не секрет,  как вы нас  нашли? – снова заговорил Давыдов.
- Наш общий друг неплохо вас описал, когда приезжал летом. – ответил  Седов.  -  Он  даже показывал фотоснимки, и предупредил, что вы можете приехать в Константинополь по его поручению…
Это снова был флэшбэк, конечно. Давыдов и Гринберг с Седовым беседовали на том самом пирсе, откуда четверть часа назад сам Яша любовался круизными лайнерами. Только вместо бетона под ногами были щелястые грязные доски, электрокары и тяжёлые грузовики заменили полуголые смуглые носильщики, а на водной глади бухты вместо белоснежного многоэтажного плавучего отеля тяжко лежала серая калоша британского крейсера…   
Я следил за вами с того момента, как вы поселились в пансионе. – продолжал сын «льва революции». - Хотел зайти к вам в номер, но там могла быть слежка.  Стал ходить за вами, едва не потерял в той греческой кофейне, и только сейчас, когда понял, что вы собираетесь покинуть город, а возможно, и Турцию, решился подойти и заговорить.
- Тогда понятно. – Давыдов кивнул. - Мы, признаться, приняли вас за сотрудника советского посольства.
- Да, я всё понимаю. Что ж, простите, что зря  побеспокоил вас…
Марево схлынуло, осталось головокружение. На этот раз он уже сидел, так что посторонней помощи не потребовалось, хотя парочка европейцев за соседним столиком встревоженно косилась на немолодого мужчину, которому, кажется, стало дурно. Яша нашёл в себе силы улыбнуться, показать жестом, что с ним всё в порядке и с облегчением откинулся на спинку скамьи, заменявшем в этом заведении, стулья, и прикрыл глаза.
«…что это было, а?..»