Всё когда-то заканчивается - закончилась и наша вынужденная стоянка в Бейруте. На третьи сутки, в два-тридцать пополудни «Пелопоннес», издав полагающиеся гудки, двинулся к выходу из бухты. Ему ответил коротким пронзительным звуком «Трамонтан». Этот изящный кораблик, относился к серии французских эсминцев послевоенной постройки, которым суждено бесславно погибнуть в ходе операции «Катапульта» под пятнадцатидюймовыми снарядами линкоров Соммервила -  в ноябре  сорок второго алжирском порту Мерс-эль-Кебир, превращённом англичанами в смертельную западню для флота вчерашних союзников. Впрочем, это было в той, первой версии истории - и кто знает, как оно сложится на этот раз?
Я немного волновался, как наш друг-механик обставит заход в Яффо – по первоначальному замыслу ему следовало сымитировать неисправность в машине и потребовать срочного ремонта в ближайшем порту. Но ему даже выдумывать ничего не пришлось – то ли схалтурили ливанские рабочие, занимавшиеся ремонтом котла, то ли француз-подрядчик сэкономил на запчастях, а только поставленные сутки назад новые трубки потекли после нескольких часов экономического одиннадцатиузлового хода.  Тянуть с такой неисправностью до Александрии  означало нарываться на ещё большие неприятности, а потому, капитан «Пелопоннеса», высказав в сердцах всё, что он думает о Ливане, о тамошних подрядчиках, о самом котле и об инженерах, его конструировавших, приказал ворочать штурвал на зюйд, где в туманном мареве рисовался берег Земли Обетованной.

Яффо, один из самых древних городов Ближнего Востока, стоявший на своём месте с двухтысячного от Рождества Христова года, делила с Хайфой звание крупнейшего морского порта Палестины. С борта «Пелопоннеса» хорошо просматривался и возвышенный каменистый берег, на котором теснились постройки старого города, разделённый узкими, вдвоём не везде разойтись, улочками, и порт с узким волноломом, идущим параллельно берегу, и британский сторожевик, стоящий на бочке несколькими кабельтовыми мористее, на внешнем рейде.    С севера к прибрежным холмам, на которых раскинулся город, примыкала  плоская низменность, на которой даже с такого расстояния ясно были видны признаки строительства.
В своё время мне не раз случалось бывать в Израиле, и я отлично помнил, что в будущем всё это пространство займут городские кварталы Тель-Авива. Яффо превратится в старейший район города, а на месте стройки, которую мы наблюдаем сейчас,  раскинется одна из главных столичных достопримечательностей – бульвар Ротшильда, названный так в честь барона  Эдмона Джеймса де Ротшильда[, представителя французской ветви этой семьи, вложившего огромные деньги в приобретение в Земле Обетованной земельных участков для евреев-эмигрантов из России и Восточной Европы.

Впрочем, сейчас меньше всего меня волновали туристические красоты ещё не построенного Тель-Авива. Мы, все трое, жадно вглядывались в медленно приближающуюся пристань, в стоящих на пирсе людей, силясь угадать, кто из них агент «Прыгун», ради встречи с которым мы проделали весь этот путь. Или он ждёт нас в другом месте, а  встречать нас пошлёт жену, фигурирующую в списках ближневосточной резидентуры ОГПУ как агент «Двойка»? Точно я знал только одно – в предыдущей версии истории эти двое были вызваны в СССР письмом арестованного уже Блюмкина, и сгинули без следа в процессе следствия. А здесь они, как я надеялся, живы и в добром здравии, оставаясь единственной нашей зацепкой, ключом к предстоящей операции, о содержании и целях которой мы имели пока самое смутное представление.

Отредактировано Ромей (24-10-2022 12:43:05)

VI

- Вы ведь «Прыгун»? – спросил Марк. – Простите, не знаю вашего имени-отчества…
- Можете звать меня Лев Абрамович. И, пожалуйста, умерьте свой пыл, юноша… хотя бы на несколько минут. У меня тут, неподалёку, машина - в ней и поговорим.
Марк сконфуженно умолк, упрёк в небрежении элементарными правилами конспирации был слишком очевиден. Наш провожатый не оглядываясь зашагал в сторону, противоположную порту. По крайней мере, мне так показалось – в запутанном лабиринте улочек Яффо сам чёрт ногу сломит. Я зажал саквояж под мышкой, сделал знак спутникам и двинулся за ним следом.
Марк прав, никем кроме «Прыгуна» этот человек быть не может. Назвал же он пароль: «Я бы рекомендовал вам выйти на улицу»? Кстати, ещё одно объяснение тому, что агент Блюмкина не встретил нас прямо на пирсе – куда там выходить-то? Понаблюдал издали, заприметил нас – благо, это было нетрудно, другие пассажиры с «Пелопоннеса» на берег не сходили. Дождался, пока мы куда-нибудь зайдём, и выбрал подходящий момент для контакта. В кабаке на нашу беседу и последовавшее за ней исчезновение внимания наверняка не обратили, посетителям, как и персоналу было не до того. Что ж, сделано грамотно, сразу виден профессионал…

«Прыгун» приехал на встречу в праворульном «Форде-А» - судя по правому рулю, в Англии. Машина неброская, но достаточно новая  - выпуск на заводе в Англии начался только в прошлом году. Для себя блюмкинский агент выбрал открытую модель.  Вопреки известному утверждению основателя фирмы Генри Форда, машина была окрашена в тёмно-вишнёвый цвет с чёрными подножками, крыльями и радиаторной решёткой. Откидной верх, сложенный позади спинок заднего сиденья тоже был чёрным, но я сильно сомневался, что владельцу часто приходилось его поднимать.  его часто поднимал. Время автомобильных кондиционеров ещё не пришло, и париться на палестинской жаре в запечатанном салоне никому неохота.
- Называйте меня Лев Абрамович. – повторил «Прыгун», открывая дверь. –  да, и по-русски можете говорить свободно, в Иерусалиме полно наших соотечественников, и это никого не удивит.
…Решительно ничего не меняется на этом свете,  а на Земле Обетованной – так и в особенности. Помнится, когда я был  в Израиле, в две тысячи семнадцатом, кажется, году – родная речь звучала на каждой улице, в каждом кафе, в каждом автобусе…
Мои спутники устроились на заднем сиденье. Я занял место рядом с водителем. «Прыгун» повернул ключ, мотор кашлянул и негромко затарахтел.
-  Можно спросить, Лев Абрамович? – заговорил Марк. – Мне кажется, я вас где-то видел. Мы не могли встречаться раньше?
Я в самый последний момент сдержал матерную тираду. Это же надо такое ляпнуть! А инструктажи насчёт соблюдения правил конспирации для кого были  – для Пушкина?
«Прыгун» с удивлением покосился через плечо.
- А вы очень внимательны,  юноша. Вы ведь в тот раз сидели там же, где и сейчас, и вряд ли хорошо меня рассмотрели.
На вопиющий прокол Марка он, похоже, внимания не обратил.
- Точно! – Марк вспыхнул от удовольствия. – Это вы везли нас с… э-э-э…. это же вы везли нас из Иерусалима в Яффо, когда мне пришлось срочно покидать Палестину!
Я снова смолчал, хотя и заскрипел зубами от бессильной злобы. Ну погоди, вот останемся вдвоём… Верно говорят: болтун, находка для шпиона, спасибо, хоть имени «дяди Яши» называть не стал! 
Да не волнуйтесь вы так, молодой человек! - «Прыгун», похоже, прочёл мои мысли. – здесь можно говорить свободно, никто нас не услышит! Хотя осторожность, конечно, не помешает…
А он, пожалуй, прав, подумал я - чего это я так разволновался? Портативные диктофоны вроде тех, с какими штандартенфюрер Штирлиц ездил на встречу с Борманом ещё не изобретены, а здешняя звукозаписывающая аппаратура – это солидные комоды весом не меньше двух пудов, которые не то, что в автомобиле – не во всякой квартире можно спрятать. Так что можно не опасаться посторонних ушей. Во всяком случае – пока под шины нашего «Форда» с шуршанием ложатся пыльные мили шоссе Яффо-Иерусалим.

На ходу поговорить у нас так и не получилось. «Форд» нещадно тарахтел и стрелял выхлопом, ветер свистел в ушах на огромной скорости тридцать миль в час, и перекрикивать их не было никакой возможности – разве что, наклоняться к самому уху собеседника.
Отъехав миль на десять от Яффо, «Прыгун» свернул на обочину, где за плотно утоптанной площадкой виднелась чахлая рощица финиковых пальм, и заглушил мотор.
- Остановимся здесь, ненадолго. Выходите.
Дождавшись, когда Марк и Татьяна выбрались из машины, он вытащил из-под заднего сиденья корзину, прикрытую скатертью с пёстрым арабским узором и направился к рощице.
- Раньше на месте шоссе пролегала караванная тропа от побережья в Иерусалим. – объяснял он на ходу. – Вон там, под деревьями бассейн, в нём погонщики раньше поили ослов и верблюдов. Воды там правда, почти не осталось, и больше сюда никто не заходит. Нам это на руку – есть, где посидеть, побеседовать, не опасаясь чужих ушей.
Обещанный бассейн оказался широким, выложенным из булыжников кольцом, на дне которого между камнями поблёскивало несколько маленьких лужиц. Мы устроились прямо на бордюре, «Прыгун» с татьяниной помощью сервировал на скатерти нехитрый перекус – пшеничные лепёшки, сыр, помидоры, немного зелени и две бутылки кислого красного вина с местных виноградников. Был тихо, только щебетала в кронах пальм какая-то птичья мелочь; пару раз по шоссе проехали автомобили, один раз протянулся в сторону Иерусалима процессия из трёх запряжённых осликами повозок на высоченных колёсах. Ветерок со стороны Яффо дышал морской свежестью – ноябрь, погоды в Святой земле стоят замечательные…
- В Иерусалим мы сейчас не поедем. – сказал «Прыгун».  – К юго-западу от города есть маленькое селение  Эйн Керем. Живут там в-основном, христиане. Два монастыря, католический и православный, есть несколько церквей - место тихое, безопасное. Снимете там на две недели жильё, обязательно – на втором этаже.  Лучше всего обратиться к армянам. Их в Эйн Кереме немного, и они славятся тем, что никогда не лезут в чужие дела, плати только деньги. В Иерусалим вам пока лучше не соваться, если не возникнет крайней необходимости. О способах связи и прочих моментах договоримся прямо сейчас. Как у вас с деньгами?
Чековая книжка банка «Лионский кредит» на предъявителя. – ответил я. – Показать?
- Незачем. – он покачал головой. – В Иерусалиме есть их отделение, но вам там лучше не светиться. Вот вам на текущие расходы…
И протянул пачку банкнот. Я  посмотрел: примерно половина британские фунты, остальное – турецкие лиры.
- На первое время и расплатиться за неделю за жильё хватит. Отдыхайте, отсыпайтесь, из дома постарайтесь лишний не выходить. А послезавтра, в два пополудни на площади перед Католическим храмом  Иоанна Крестителя вас, молодой человек, - он кивнул мне, -  будет ждать моя жена. Узнаете её по машине, серо-зелёный «Форд»-кабриолет. В Эйн Кереме есть лавка готового платья, держит один грек. Завтра с утра загляните туда, обновите гардероб. В своём вы слишком приметны, уж извините…
- Да мы всё понимаем. – Я кивнул. – Конечно, переоденемся, раз надо. Только вот… может, всё же посвятите нас в ближайшие планы?
- Терпение, юноша… -он поднял перед собой ладони. – Я же сказал – послезавтра.
Он хочет нас проверить, понял я. Что ж, в его положении – вполне разумная предосторожность…
- Ну, ладно. – я залпом допил вино и захрустел пучком салата. – Тогда заканчиваем трапезу, и поехали. Чего время зря терять?