Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
В ВИХРЕ ВРЕМЕН |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » В ВИХРЕ ВРЕМЕН » Произведения Бориса Батыршина » Хранить вечно. Дело #2
Андрей79
Капитан пилот гидро авиации первой мировой, уже тогда они летали на многомоторных, тем более это эпоха пионеров авиации, почитайте Экзюпери. После войны была авиа безработица, летали на всем что могли, авиа цирки, почта, пассажиры, такое было время, например Чкалов, истребитель, бомбардировщик, рекордные дальние перелеты.
Есть хорошее аниме посвященное авиации концу 20-х "Порко Россо", рекомендую.
например вот такие 
Отредактировано E.tom (06-11-2022 15:27:16)
К середине декабря в Москву пришла зима – что случается в столице далеко не каждый год. За три дня снега навалило так, что дворники сбивались с ног, размахивая лопатами, а уж аллеи Александровского сада и вовсе превратились в узкие тропинки. Но двух мужчин – судя по одежде, весьма высокопоставленных представителей нынешних властей – это не остановило. Зачем, почему они выбрали столь неуютное местечко для полуденной прогулки, оставалось только гадать, только вот заняться этим было некому – других посетителей в Верхнем саду не наблюдалось. К тому же, с неба снова стал валить снег – поначалу редкие хлопья, грозящие вскорости перерасти в настоящий сибирский снегопад.
- Извини, Меир, что вытащил тебя сюда в такую погоду. – говорил один, тот, что повыше. – На три пополудни назначено совещание у Менжинского, непременно надо до тех пор перекинуться с тобой парой слов.
Говоривший был в хорошей кавалерийской шинели с малиновыми ГПУшными петлицами и суконном остроконечном шлеме – у высших командиров Красной Армии появилась мода носить из зимой вместо фуражек и старорежимных генеральских папах. Возможно – в подражание опальному бывшему нарковоенмору Троцкому, нередко появлявшемуся на людях именно в будёновке.
Собеседник чекиста, в котором любой из завсегдатаев здания бывшего страхового общества «Россия», что на Лубянской площади, без труда узнал бы Меира Абрамовича Трилиссера, пожал в ответ плечами.
- Ничего, как-нибудь переживу. – Только имей в виду, Глеб, у меня тоже ни минутки свободной.
- Тогда не будем терять времени. – кивнул Бокий (это был, конечно же, бессменный начальник Спецотдела ОГПУ). – Вчера ты намекнул, что твои люди вычислили то самое место?
Слова «То самое» он произнёс с многозначительными интонациями, указывающими на крайнюю важность того, о чём идёт речь.
- Замок, Глеб, замок и озеро. Здесь можно говорить свободно, никто нас не услышит. Да, мы его нашли.
- Каким образом – не секрет?
- на самом деле, всё оказалось довольно просто, лаже ездить никуда не пришлось. Ты, я думаю, не забыл, что в этом замке всем заправляет Ланц фон Либенфельс?
- На память пока не жалуюсь. – фыркнул чекист. - Я с некоторых пор держу его фотографическую карточку у себя на столе.
- Этот господин, в числе прочего, числится отцом-основателем мистического ордена Новых Тамплиеров – «Ordo Novi Templi» если по латыни. Доктор Либенфельс, видишь ли, предпочитает мёртвые языки и является большим их знатоком, чуть ли не самым крупным в Европе…
Да-да, я в курсе. – нетерпеливо поддакнул Бокий. - И как тебе это помогло?
- Терпение…. – Трилиссер поднял глаза к небу, откуда всё гуще валил снег, и поднял воротник дорогого пальто. - Видишь ли, в Москве имеется что-то типа филиала этой организации. Ну, «филиал» - это, пожалуй, не вполне точно, скорее отдельная, самостоятельная, группа, и играют они тут в свои собственные игры. Однако их создатель, бывшие эсер и анархист Аполлон Карелин поддерживал связи с доктором Либенфельсом ещё до революции. А после его смерти в двадцать шестом году эта, с позволения сказать, эстафета перешла к преемнику Карелина на посту Великого магистра Ордена – преподавателю Училища имени Баумана Алексею Солоновичу. И хорошо, надо сказать, перешла: два года назад Солонович был в командировке в Германии, изучал организацию и оснащение лабораторий в одном из технических институтов – так вот, я в своё время получил информацию, что он побывал в гостях у Аполлон либенфельса, и даже принял участие в каком-то там учёном семинаре по истории германских народов.
- Так и что с того? – удивился Бокий. – Насколько мне известно, наше ведомство никогда не занималось вплотную доктором доктором Либенфельсом – соответственно никто не поставил бы контакты с ними в вину этому твоему Солоновичу.
- Тут ты прав. – кивнул Трилиссер. До сих пор на Лубянке на московских адептов Ordo Novi Templi внимания не обращали – мало ли у нас городских сумасшедших, тем более, что особым влиянием у себя на родине Либенфельс никогда не пользовался. Но раз уж его имя так часто мелькает в нашей с тобой проблеме, я и решил тряхнуть товарища Солоновича – вдруг, да расскажет что-нибудь интересное?
- И что же, рассказал?
Представь себе, да. Во время визита в Германию Либенфельс увёз его на два дня в баварию и показал место, откуда, по его собственным словам, начнётся «торжественное шествие Ordo Novi Templi по всему миру. Это и был тот самый замок на берегу одного маленького озера в Баварских Альпах. Либенфельс приобрёл его несколько лет назад и с тех пор восстанавливал, фактически, отстроил заново. Кстати, замок не значится ни на одной из карт, а согласно путеводителю там вообще только руины.
- И ты полагаешь, что Либенфельс прячет то, что мы ищем, именно там?
- Книгу, Глеб. Давай обойдёмся без эвфемизмов, хотя бы в разговорах с глазу на глаз. Надоело, знаешь ли…. Что до той самой книги – Трилиссер намеренно передразним многозначительные интонации собеседника, - вряд ли он её прячет, скорее, работает с ней, причём работает весьма плотно. И именно там, в этом замке, потому как больше негде. Правда, у Ordo Novi Templi есть официальная, «парадная», так сказать, резиденция – тоже в замке, но это на берегу Рейна, там они устраивают свои официальные, показательные мероприятия и церемонии – на широкую публику, с целью привлечения новых сторонников. А серьёзная работа ведётся в тайном убежище, в горах. Кстати, сведения, полученные «Дорадо», это тоже подтверждают…
Бокий покачал головой – похоже, собеседник не вполне его убедил.
- Ну, хорошо, ну допустим. И что мы собираемся делать?
- Полезно было бы послать туда надёжных людей. Немного, двоих-троих будет достаточно. Только делать это придётся тебе – у меня, сам понимаешь, сейчас нет таких возможностей. Сможешь?
- Вообще-то мой отдел за границей не действует, но, если так уж надо – что-нибудь придумаю.
- Надо-надо, не сомневайся. Пусть обоснуются в одной из деревушек возле озера – под видом, скажем, орнитологов или ещё каких-нибудь любителей дикой природы, в Германии это любят – и наблюдают. Уверен, «Дорадо» и наша троица объявятся там в ближайшие дни. А дальше – организуют их безопасное возвращение домой, в Союз. Ну и, если будет в том необходимость…
- Понятно. – кивнул Бокий. – Проследят, чтобы товарищи не сбились с верного пути. Хорошо, это я смогу устроить.
- И ещё один момент. Солоновича хорошо бы на время… как бы это сказать…
- Изолировать? – понимающе ухмыльнулся чекист.
- Вот именно. И этим тоже придётся заняться тебе. Я могу действовать только по официальным каналам, через Ягоду или, в крайнем случае, через Агранова.
- Да, это сейчас не с руки. – согласился Бокий. – Но чем тебе Солонович-то не угодил? Сам же говорил, что он безопасен и даже не особенно интересен?
- А ты прикинь Антона к носу, как говорят в Одессе. Мало ли, какая у них предусмотрена связь с Либенфельсом? Полагаю, нам с тобой совершенно ни к чему, чтоб Солонович предупредил своего патрона о нашем интересе к его богадельне…
Бокий замолчал, на этот раз не меньше, чем на минуту. Меир Абрамович терпеливо ждал.
- Хорошо, согласен. – снова заговорил чекист. - Его одного, или остальных «тамплиеров» тоже?
- На твоё усмотрение. Но я бы не стал рисковать: вдруг ещё кто-то из этой шайки-лейки знает, как выйти на связь с немецкими коллегами? Тут, знаешь, лучше пересолить…
- Вообще-то мой отдел такими вещами не занимается. – заметил Бокий. - Наше дело криптография, шифры, защита секретных документов. Придётся обращаться к Агранову. Его люди, насколько мне известно, сейчас раскручивают дело Трудовой Крестьянской Партии. Тема эта гнилая, материал, по большей части, высосан из пальца, но копают они крепко, въедливо. Вот я и думаю: а что, если увязать Солоновича и его одержимцев с этой публикой? Когда там дело выведут на открытый процесс, к чему присудят – к лагерям или к расстрелу - это всё вилами на воде писано, но до тех пор всех фигурантов закроют накрепко. А нам ведь только этого, как я понимаю, и нужно?
На этот раз замолчал уже Трилиссер – впрочем, ненадолго. Ненадолго. Похоже, он заранее обдумал все нюансы предстоящей комбинации.
- Что ж, это, пожалуй, приемлемо. Даже если их выпустят, скажем, через год-полтора – а их, скорее всего, не выпустят, лет по пять так и так намотают, по факту предполагаемой причастности - это уже не будет иметь никакого значения. Только проследи, чтобы они не болтали лишнего на допросах. Лучше всего, если их запрут в одиночках, и не во внутренней тюрьме на Лубянке, а, скажем, в Лефортово – да и забудут там месяца на три-четыре. А потом проведут как-нибудь по бумагам, чтобы комар носу не подточил – не мне тебе объяснять, как это делается… Нет человека – нет проблемы, так, кажется, любит говорить наш дорогой Коба?
Расставшись с собеседником, Трилиссер не поехал на Старую площадь – он велел шофёру вывернуть на Садовое и ехать по кругу. Так ему лучше думалось – а подумать сейчас было о чём…
Бокий, конечно, сделает всё, как они договорились. Он ведь и сам кровно заинтересован в результате, и будет рыть землю, выполняя всю грязную работу. Правда, Глеб Иванович пока не догадывается, что работа эта грязная – а когда узнает, будет уже поздно. Меир Абрамович заранее спланировал операцию так, чтобы на завершающих её стадиях действовали исключительно люди Бокия или Агранова, на которых, в случае чего, можно будет свалить всю ответственность за возможный провал. А в том, что именно так всё и закончится, Трилиссер не сомневался ни на секунду. А для пущей уверенности требовалась одна мелочь: вовремя сообщить о принятых решениях другим людям, не меньше, чем и Бокий с Барченко, заинтересованным в благополучном исходе операции. Только вот понимали они этот «благополучный результат» совсем не так, как его давешний собеседник.
VII
- …Туман, туман, седая пелена.
Далеко, далеко за туманами война.
Идут бои без нас, но за нами нет вины.
Мы к земле прикованы туманом,
Воздушные рабочие войны… - мурлыкал я под нос давно, с молодых ещё лет, знакомую мелодию. На сердитое шипение Марка «Брось, накаркаешь, я не реагировал. Куда уж больше…
Наше везение закончилось, когда до конечной точки маршрута оставалось от силы, полчаса лёту. Густая полоса тумана, лёгшая на горы, плоды встречи тёплых масс воздуха, пришедших от Средиземного моря, и отголосков арктического циклона, зародившегося где-то над Исландией. Нет ничего проще, чем набрать лишние тысячу метров, где солнце, бледно-голубое декабрьское небо и лесистые вершины гор то тут, то там высятся над молочно-белой сплошной пеленой. Но нам-то нужно туда, вниз, чтобы сориентироваться по изгибам ущелий, редким разбросанным по склонам селениям, да дорогам, отлично видимым на карте… но не отсюда, сверху. Уровень бензина в стеклянной трубке топливомера медленно, но неуклонно ползёт вниз, а вместе с ним мрачнеет на глазах Риенцо – «Ещё час-другой покружим вот так, сеньоре Алексис, и надо будет садиться, доливать бензин в баки. Если хотите найти ваш треклятый замок – надо поворачивать на север, туманная полоса не может тянуться далеко. Отыщем какое ни то озерко, сядем, дозаправимся, сориентируемся, и уж тогда…
План был неплох, если бы не одно «но» - ночные попытки обнаружить озеро Гросер-Альпзе неизбежно приведут лишь к пустой тратой горючего; нового взять неоткуда, а значит – либо плюнуть на поиски и лететь на север, к Балтике, либо поворачивать на запад, в сторону Испании. В любом случае, о надежде отыскать замок Либенфельса можно будет забыть, и надолго.
Я переглянулся с Марио – он едва заметно пожал плечами. Взгляды на Марка и Татьяну – реакция та же. Всё ясно, решать в любом случае придётся мне…
В пилотской кабине нас набилось пятеро, не считая пилота. Из пассажирских поплавков сюда вели узкие, застеклённые с одной стороны коридорчики, где можно было перемещаться, лишь согнувшись в три погибели. Оттуда открывался роскошный вид вперёд, по курсу гидроплана – жаль, сейчас нам не до созерцания красот Баварских Альп. Да и туман, будь он неладен…
- Тань… - я посмотрел на нашу спутницу. – Не можешь попробовать? Ну, со своими прутиками? Похоже, других вариантов у нас не остаётся.
- С ума сошёл? – она сделала большие глаза, а для убедительности ещё и покрутила пальцем у виска. – да у меня получалось, самое большее, метрах на двадцати-тридцати, а тут… и речи быть не может! И вообще, что мне искать? Замок и озеро? Так их тут, судя по карте, как блох на барбоске…
- Ищи книгу. – сказал Марк.- Ты ведь держала в руках пергамент, а он как бы её часть. Даже я ощутил его особенную ауру, а ты уж тем более должна её чувствовать. Такая… чёрная и колючая, помнишь?
- А что, это мысль! – я приободрился. Молодчина всё-таки, здорово соображает... – Ты нам хотя бы направление укажи, в общих чертах, а дальше пойдём по азимуту…
- .. а ты сможешь фиксировать усиление ауры. – поддакнул Марк. – Давай, пробуй, что мы теряем?
- Аура… - Татьяна с сомнением покачала головой. - Я её видела, конечно, но немного по-другому, и не запомнила…
- Так мы сейчас напомним! Марк, тащи сюда пергамент.
- Прямо сейчас? – Татьяна неуверенно посмотрела на меня, на Марка, потом снова на меня.
- А чего тянуть? Только топливо впустую жжём! Давай так – полчаса тебе на все попытки, а если не получится – что ж, придётся. Как предлагает Джино, уходить на север. Честно говоря – не хотелось бы…
- Ладно. – Татьяна, решившись, тряхнула головой. – Только все, кроме тебя, Лёшка, и пилота, пусть покинут кабину. Отвлекают.
- Как скажешь! - торопливо ответил я. - Вот, кофе глотни из термоса, он ещё тёплый. Марк, нам долго ждать? Волоки пергамент, кому сказано!
Она посмотрела мне прямо в глаза.
- Можешь взять меня за руку? Я понимаю, на тренировках это не очень-то помогало, но сейчас у меня такое чувство, что это обязательно подействует.
- Конечно, Танюш… - я улыбнулся ей, как мог, ласково. – Всё сделаю, как скажешь, моя хорошая...
- Только держи немного выше запястья, и не сжимай, а то помешаешь «искалке». И… кажется, кто-то обещал кофе?
- …Туман, туман, окутал землю вновь.
Далеко, далеко, за туманами любовь.
Долго нас невестам ждать с чужедальней стороны.
Мы не все вернемся из полета,
Воздушные рабочие войны…
Отредактировано Ромей (07-11-2022 12:45:23)
с увёз его на два дня в баварию
Бавария - с большой буквы!
- Штурвал на себя, сеньоре Алексис! Помогайте!
Тряска усилилась, машину немилосердно швыряло из стороны в сторону. Обтянутые кожей рога штурвала рвались из ладоней - ни о каких гидроусилителях здесь ещё не слыхали, и усилия обоих пилотов приходилось суммировать, чтобы преодолевать напор набегающего потока. А когда он то и дело меняет направление, награждая гидроплан тумаками то справа, то слева, то снизу…
- Держим, сеньор Алексис! Держим ровно! Ещё полминуты – и всё!..
Если отметить на карте все повороты, дуги и зигзаги, выписанные нашей «Савойей» после того, как Татьяна взялась за свои искалки, получится неправильная восьмёрка, лежащая на боку – колечки перекошены, одно вытянуто наискось, другое сплюснуто в направлении с запада на восток. Усилия, однако, не пропали даром – после часа почти бесплодных метаний между горных вершин, выглядывающих из туманного моря, удалось нащупать слабый «сигнал», идущий с северо-востока. Дальше пошло легче: Риенцо повёл машину зигзагом, каждый раз доворачивая, когда Татьяна теряла «сигнал», или наоборот, фиксировала его всплеск, указывающий на нужное направление.
Ещё через полчаса треклятый туман стал редеть, и когда мы вышли в нужный район, лучи вечернего солнца уже разогнали ватную пелену, и в ущельях уже кое-где замелькали ниточки ручьев, закурчавился на склонах редкий сосняк, золотом отливали лиственные рощицы, так ло конца и не сбросившие свои нарядные осенние покровы. Риенцо даже сумел сориентироваться, воспользовавшись характерным изгибом горой речушки и отлично видным сверху каменным старинным, чуть ли не римской эпохи, мостом, от которого дорога вела примерно в нужном нам направлении. Так оно и оказалось: не прошло и пяти минут, как под плоскостями промелькнула крошечная деревушка Фериенхоф с приметной колокольней мастной церквушки, и между двумя невысокими горами ртутно заблестела впереди гладь озера Гросер-Альпзе.
С ветром нам, вопреки зловещим прогнозам Риенцо, повезло – он дул почти точно с востока на запад, прямо в лоб «Савойе». Это оставляло нам один-единственный вариант захода на посадку – между двумя горными вершинами, вдоль зеркала озера, вытянутого, словно кишка, с запада на восток. Любое отклонение от посадочной глиссады здесь могло кончиться скверно. Берега справа и слева заросли высоченными соснами, машину следовало «притереть» к воде сразу, как только она минует береговую линию – а значит, пройти между горами нужно было на минимальной высоте, сполна вкусив прелести тряски, болтанки и прочих воздушных ям, порождаемой в горной узости встречным ветром.
- Ещё чуть-чуть, сеньоре Алексис! Держим!
Сверкающая поверхность воды неслась навстречу. Зубодробительный толчок – один, другой, - штурвал колотит по ладоням, машину уводит влево, к заросшему лесом склону.
- Держать курс, порко путано мерда! Влево! Влево!
Я навалился на штурвал. Рядом хрустел от усилий зубами и ругался Риенцо – казалось, жилы вот-вот лопнут от напряжения. Кончик правой плоскости задел ветви большой сосны, полетела хвоя, я заледенел, ожидая рокового удара о склон. И вдруг всё кончилось – тряска прекратилась, штурвал перестал рваться из рук. Звук двигателей изменился, «Савойя слегка задрала носовую часть, поверхность озера, покрытая мелкой рябью, стремительно неслись прямо на меня. Удар, сдвоенный хлопок о воду, фонтаны брызг взлетают выше мотогондолы – и вот уже летающая лодка бежит вдоль узкой кишки озера, мелькают справа и слева покрытые сосняком берега. Дальнего край озера быстро приближается, и винты неистово молотят воздух на реверсе, чтобы затормозить восьмитонную махину прежде, чем та врежется в валуны, торчащие из воды…
Буруны у форштевней опали, оба корпуса-поплавка грузно осели в воду. Движки оглушительно стрельнули выхлопами – и вдруг умолкли, и на барабанные перепонки, истерзанные их многочасовым тарахтением навалилась пасторальная тишина, нарушаемая, разве что, сердитыми криками потревоженной нашим появлением птичьей мелочи.
…Да мы ведь уже прилетели!..
Отредактировано Ромей (07-11-2022 14:26:41)
деревушка Фериенхоф с приметной колокольней мастной церквушки,
местной...
Риенцо спрыгнул с крыла на берег; земля под подошвами пилотских башмаков посыпалась, поползла, и чтобы удержать равновесие ему пришлось ухватиться за ветки кустарника, нависшие над самой водой.
«Савойя» приткнулась к берегу в крошечной бухточке так, что правое крыло почти упиралось в глинистый откос, служа своего рода трапом. Им и воспользовались Марио с Марком – сейчас они возились возле воды, накачивая ручным насосом небольшую резиновую лодку, одну из двух, входивших в бортовой НЗ гидроплана.
- Я буду ждать вас здесь до утра, синьор Алексис. – сообщил пилот. – Сварю кофе покрепче, полный кофейник – в правом салоне имеется электроплитка, - покопаюсь в движках, масло сменю. Бензин из бочек перелью в баки, а сами бочки за борт – чего их таскать, пустые-то? Но с первыми лучами солнца взлетаю. Не успеете – сами виноваты, торчать тут, как утка под прицелом охотника, я не собираюсь.
- Хорошо, договорились. – кивнул я. – Постараемся управиться до восхода солнца.
Собственно, таким уговор и был с самого начала: капитан Риенцо приводняется на озере, высаживает нашу гоп-компанию и, долив баки, и дальше наши пути расходятся. Подвёл расчёт времени – поднимать летающую лодку с узкого озерка, да ещё и при попутном ветре, что заведомо добавило бы пару сотен метров разбега, а потом набирать высоту между двумя горными вершинами – занятие не из самых привлекательных. А потому было решено задержаться до утра, потратив оставшееся время на техобслуживание движков и недолгий отдых. Всё же почти сутки за штурвалом – это много, а впереди ещё долгий, выматывающий перелёт через половину Европы.
- Вы решили, куда полетим? – спросил я. – В Испанию или, всё же на север, к морю?
Интересовался я сугубо из вежливости – в любом случае, лететь дальше вместе с капитаном мы не планировали. Правда, пока он об этом не знал.
- Смотря по погоде, синьор. Если ветер не переменится – на перелёт через горы топлива может и не хватить, придётся плюхаться в воду где-нибудь между Бордо и Байонной – а там , куда ни плюнь, рыбацкая деревушка или порт для каботажных посудин. Сесть-то мы сядем, а вот укрыться от чужих глаз – это вряд ли…
Я вспомнил карту.
- Так и на севере, на побережье Северного моря немногим лучше, разве не так?
- Даже хуже, синьор. Говорю же, всё от погоды зависит. Я думал о том, чтобы сесть где-нибудь во Франции, скажем, в верхнем течении Луары, в районе Невера. Самолёт сожгу, найму какую ни то посудину, и вниз по реке, до Нанта. Долго, конечно, зато дело верное – там можно зафрахтовать подходящую посудину для перехода хоть в Ирландию, хоть в Испанию, хоть в Португалию. А уж там – весь мир передо нами!
- В Америку? – улыбнулся я.
- Там у меня старший брат, синьор. Пишет, что держит забегаловку в Чикаго и поддерживает добрые отношения с местными mafioso. С его связями да моими деньгами – мы с ним там развернёмся!
- Ну-ну, Мадонна вам в помощь…
Я постарался скрыть усмешку – не разочаровывать же пилота, который, как-никак серьёзно нам помог, рассказами о стартовавшей два месяца назад в САСШ Великой Депрессии? А заодно, и о кровавой гангстерской войне охватившей Чикаго, где итальянцы Аль-Капоне (уж не с ними ли подружился брат Риенцо?) делят и переделивают рынок нелегальной торговли спиртным с ирландцами из банды Норт Сайд? Нет уж, пусть побудет пока в счастливом неведении, а то наломает ещё дров от огорчения…
Я уселся на крыло, свесив ноги, положил на колени кобуру с «Астрой. Достал пистолет, оттянул затвор, вогнал в одну за другой две десятипатронные обоймы, швырнул в воду гнутые металлические пластинки и засунул оружие обратно в кобуру. Удлиненный магазин при этом вошёл в прорезанный в дереве паз, и его пришлось закрыть откидным кожаным клапаном. Не самая удобная конструкция, конечно, зато прочие достоинства вроде режима автоматического огня и надёжности, не уступающей германскому прототипу, с лихвой искупают этот недостаток.
Свой морской «люгер» я отдал Марио вдобавок к его «Веблей-Скотту». При всём моём уважении к британской оружейной школе, шесть его патронов не представлялись мне серьёзным аргументом в предстоящей вылазке.
…а что нам предстоит на самом деле? Знать бы наверняка…
Кусты зашуршали, раздвинулись, из них выбрался Марио, а за ним Марк с насосом под мышкой. Куртки, руки и даже физиономии у обоих были перемазаны мокрой глиной.
- Готово. – сообщил итальянец. – Осталось только перенести в лодку наше барахло, оружие и можно отплывать. Только, синьор Алексис, я бы дождался, когда стемнеет по-настоящему. На водной глади мы будем, как на ладони, а башня-то – вон она торчит…
И ткнул пальцем в сторону противоположного берега, от которого бухточку прикрывали нависшие над водой голые ветви вётел. Там, на скале с плоской вершиной нависал над самой водой силуэт замка с донжоном. У самой верхушке светилось багровым окошко, от которого на воду ложилась кровавая дорожка. Ни дать, ни взять – Око Саурона, правда, в сильно уменьшенном варианте…
- Согласен. - кивнул я. Зловещий квадратик притягивал взгляд, словно магнитом. Может, и книга, которую мы разыскиваем, и ради которой притащились в такую даль – там же, за этим окном? - Тогда прямо сейчас все проверяют оружие, а потом, если останется время, перекусим. Синьор капитан, вы, кажется, упоминали об электрической плитке?
Отредактировано Ромей (07-11-2022 19:35:24)
Нам па большой скале
Лексика
Добавил маленький фрагмент в эпизод с беседой Трилиссера и Бокия в Александровском саду.
Это важно.
- Что ж, это, пожалуй, приемлемо. Даже если их выпустят, скажем, через год-полтора – а их, скорее всего, не выпустят, лет по пять так и так намотают, по факту предполагаемой причастности - это уже не будет иметь никакого значения. Только проследи, чтобы они не болтали лишнего на допросах. Лучше всего, если их запрут в одиночках, и не во внутренней тюрьме на Лубянке, а, скажем, в Лефортово – да и забудут там месяца на три-четыре. А потом проведут как-нибудь по бумагам, чтобы комар носу не подточил – не мне тебе объяснять, как это делается… Нет человека – нет проблемы, так, кажется, любит говорить наш дорогой Коба? И, к слову – как там Блюмкин, нет новостей?
Бокий удивлённо покосился на собеседника.
- Странно, что ты спросил. Я как раз вчера заезжал к профессору Ганнушкину, надо было проконсультироваться по одному вопросу. Так вот, он говорил, что у нашего Яши резко изменился характер бреда. Собственно, и бреда-то никакого больше нет – лежит целыми днями, уставившись в потолок, и шепчет что-то неразборчивое. Ганнушкин пробовал приставить к нему своего ассистента, чтобы слушал и записывал, но без толку – тот разобрал лишь несколько не связанных одна с другой фраз. И одна из них – знаешь, какая?
Чекист выдержал драматическую паузу.
- Говори уже не томи! – скривился Трилиссер. – Опять эта твоя тяга к театральным эффектам…
- «Книга на верхушке башни». Как тебе совпадение?
- И ты молчал?
- Ты спросил – я сказал.
- Он по-прежнему считает себя подростком?
- Вроде бы да. – Бокий поправил воротник шинели. - Ладно, Меир, мне и правда, пора. А насчёт совпадений ты обдумай на досуге. У тебя же его теперь много, верно?
Повернулся – и пошагал по заснеженной аллее к воротам Александровского сада.
VIII
До тёмного пятна, в основании скалы, которое можно было разглядеть даже при свете тусклых зимних звёзд – поперёк озера было не больше восьмисот метров. Но мы с Марио, посоветовавшись, решились подкрадываться к цели, следуя изгибам берега. Это увеличивало расстояние минимум, вчетверо, зато тень от высокого, лесистого откоса и подходящих кое-где вплотную к воде скал позволяла надёжно скрыть наше приближение. Марк, сидя на носу лодки, внимательно вслушивался в «эманации» окружающей местности – не встрепенётся ли чьё-то сознание при звуках, подозрительно похожих на плеск вёсел? Не запульсируют ли вслед за этим тревожные импульсы, способные обернуться пулемётной очередью в упор из прибрежного секрета?
Обошлось. То ли секретов не было вовсе, то ли мы сумели прокрасться мимо на мягких лапках – но не прошло и часа, как я, затаив дыхание, ковырялся отмычкой в большом висячем замке. Дужка отскочила, скрипнули тронутые ржавчиной петли, открывая проход в тёмный, наполовину залитый водой тоннель. Потолок – тоннель был вырублен прямо в скале, и лишь кое-где стены были укреплены каменными блоками – нависали так низко, что до них легко было дотянуться рукой, даже не вставая в лодке, а кое-где, наоборот, приходилось пригибаться, чтобы не оцарапать макушку о неровный каменный свод. Я включил фонарик – «потайной», как назвал его Марио, с лиловым фильтром, через который едва-едва пробивался свет – и мы двинулись дальше. Короткими, похожими на малые сапёрные лопатки, вёслами орудовали Татьяна с Марио. Марк устроился на носу, уставя невидящие глаза в темноту, и что-то шептал под нос; я стоял рядом, уперев колено в надутый борт, и медленно водил перед собой стволом «астры», зажав пристёгнутую кобуру-приклад под мышкой и перехватив оружие как автомат, за магазин. Интересно, мелькнула мысль, если дать тут хорошую, патронов на десять, очередь – потолок не просядет? Да нет, не должен – стены сплошной массив серого гранита, такой миллионы лет простоит, пока не случится какая-нибудь геологическая катастрофа вроде подвижек тектонических плит…
- Нам сюда. – негромко сказал Марк, и я увидел у самой стены узкую, не более полуметра приступку, идущую почти вровень с водой. Тусклый луч выхватил из мрака стену, с ввинченными в камень ржавыми кольцами, каждое размером с обеденную тарелку. К двум были привязаны лодки – та, что стояла дальше от нас, с трухлявыми деревянными бортами, почти затонула, вторая же, новенькая, угловатая, склёпанная из алюминиевых листов, щеголяя весёленькой голубой краской. Ближе к нам в стене имело место тёмное, в человеческий рост, овальное пятно, и приглядевшись, я понял что это ход на лестницу – видны были даже ступеньки, уходящие куда-то вверх, в черноту.
Я направил фонарик дальше по тоннелю – потолок резко опускался к воде, так, что даже если улечься на дно лодки, протиснуться, скорее всего, не выйдет.
Вот и покойный фамилар, песок ему пухом, упоминал о лодках, привязанных в тоннеле - аккурат возле хода, ведущего с подвальных этажей замка…
Ещё два всплеска вёсел, и наша надувнушка мягко ткнулась в стену рядом с «причалом». Марк выскочил из лодки, принял швартовый канат и ловко привязал его к свободному кольцу. Скорее всего, подумал я, возвращаться той же дорогой нам не придётся, но мало ли кто решит удрать из замка этим путём? Поэтому я собрал вёсла из всех лодок, связал их в пучок и, поозиравшись, опустил в воду, прицепив к борту деревянной развалины. Не слишком надёжный тайник, конечно, но с ходу, да наощупь, может, и не найдут…
Марио вылез из лодки, протянул руку Татьяне – и вот мы, все четверо, уже стоим на сыром камне.
- Всем проверить оружие!
Мои спутники послушно залязгали затворами.
- Все готовы? Тогда – пошли!
Я втянул голову в плечи и ступил на крутую, склизкую от плесени и подземной сырости лестницу.
Отредактировано Ромей (08-11-2022 02:16:37)
Вы здесь » В ВИХРЕ ВРЕМЕН » Произведения Бориса Батыршина » Хранить вечно. Дело #2
|
|