Дело было в костюме, конечно. Во время второй нашей поездки в Харьков мы с Марком пошли после занятий в аэроклубе бродить по центральным улицам города – и я тогда заприметил дорогой, но очень приличный магазин, торгующий готовым платьем. Кроме популярных здесь полувоенных френчей, однобортных курток и двубортных жилетов, я обнаружил на витрине и главное нововведение моды второй половины двадцатых годов – мужской костюм-тройку "а-ля Принц Уэльский". Английская тонкая шерсть в мелкую полоску, безупречный крой, узкие, прямые брюки чуть ниже щиколотки… э-э-э, да что там говорить! Цена по местным меркам была запредельной, но я без колебаний выложил за обновку остатки купюр, вырученных в своё время за николаевские десятки, прикупив вдобавок галстух (так тут говорят!), пару белоснежных сорочек из тонкой бумажной ткани, и три пары носок с нелепыми приспособлением в виде мини-подтяжек, застёгивающихся под коленом. Завершили гардероб элегантные бежево-коричневые туфли на модной резиновой подошве – настоящие, из Америки! – доверительным полушёпотом сообщил приказчик.
Марк, ставший свидетелем этого грандиозного мотовства, смотрел на меня, как на сумасшедшего. Не мог же я объяснять ему, что уже успел договориться с «психологиней» о том, что она будет подгадывать свои визиты в Харьков к нашим занятиям в аэроклубе, и мы рассчитываем провести вместе не один вечер – и не только в гостиничном номере, но и в каком-нибудь приличном ресторане, которых в столице Советской Украины хватало. Не в юнгштурмовке же с коммунарскими нашивками идти в дорогое заведение – тем более, что костюм в сочетании с набриолиненной шевелюрой добавлял мне сразу два-три года, до некоторой степени скрадывая нашу с Еленой разницу в возрасте.
К сожалению, цену костюма мог оценить не только я или моя пассия – не считая, разумеется, прочих посетителей ресторана, в котором мы как раз сегодня и договорились поужинать перед тем, как… ну, вы понимаете. Общежитие авиазавода находилось далеко не в самых благополучных районах города, трамвай ходил редко и я, не желая мять английскую буржуазную ткань в отечественной пролетарской давке, решил пройтись пешком, имея в виду поймать, если повезёт, извозчика. И не успел прошагать и двух кварталов, как наткнулся на неизбежное.
- Дывысь, Мыкола, нэпман хиляет ! А нарядный якой, чисто бобёр !
В отличие от тех, московских гопников, эти говорили с выраженным малороссийским акцентом – хотя и замусоренным жалкими потугами ботать по фене. Они и на вид были такие же – типичные Мыколы и Тарасы, приехавшие в столицу за городской деньгой, устраиваться на завод или фабрику, но свернувшие по слабохарактерности или врождённому слабоумию на кривую дорожку. И ведь событие это явно не было случайным – ну, увидели фабричные парни расфранченного «исплотатора», сдуру завернувшего не в тот район, вот и решили покуражиться, - нет, судя по мелькнувшим в руках у обоих ножам, хлопцы занимались любимым делом. И дяди Яши с «Браунингом» мне здесь не дождаться, как, впрочем, и любой другой помощи – милиционеров на этих улицах редкие гости, а выглянувший из подворотни чумазый подросток явно симпатизировал моим оппонентам.
Я огляделся, прикинул расклад сил – злодеев всего двое. Я состроил испуганную физиономию и попятился в проход между домами – идиотский с любой точки зрения поступок, потому что шагах в двадцати проход упирался в кирпичный брандмауэр, у подножия которого кисла застарелая помойка.
Злодеи повеселели – как же, жертва сама идёт в руки!
- Эй, нэпман! – распорядился тот, что постарше, в мятом картузе. – Скидавай клифта, пока афишу не расписарили!
И напоказ, неумело, крутанул перед собой финкой. Второй ощерился – зубы у него были чёрно-жёлтые, гнилые – и стал заходить сбоку.
- Шо, фраерок, не вкупился? Скидавай клифта, кому сказано!
При этих словах изо рта у него пахнуло такой густопсовой гнилью, что начисто перебило ароматы помойки. Я скривился и невольно отвернул лицо. Не помогло.
- Глянь, Мыкола, ещё и хавальник воротит от пролетарьята! – обрадовался моей реакции гнилозубый. Вонь стала невыносимой. – Ну, ща я его…
…что ж, значицца, сами виноваты. Теперь уж не обессудьте...
Бац!
Затвор «браунинга» клацнул, досылая патрон в патронник. Стрелял я навскидку, не целясь, с расстояния в пять шагов это было ни к чему. И не промахнулся, конечно, угодил точно между глаз гнилозубому – он отлетел к стене и сполз по ней, размазывая волосами по кирпичам неопрятный кровавый след и мозговые комки.
- Дядьку, не надо! Не вбивай!
Второй успел сообразить, что сейчас будет – уронил нож и сделал попытку повалиться на колени. Не преуспел.
Бац! Бац!
Две пули, одна за другой угодившие в верхнюю часть груди, опрокинули его навзничь, на замусоренную землю, где он и задёргался, издавая невнятный хрип.
Бац! Бац!
Контроль. Обе пули  в бестолковые хуторские головы, хотя с первым это было, пожалуй, лишнее. Строго говоря, и второго можно было не убивать, но ведь харьковская уголовка недаром получает свой усиленный паёк! Местные сыщики наверняка опознали бы труп гнилозубого ещё до утра. После чего - вышли бы на его дружка, а тот дал бы исчерпывающее описание «нэпмана». И тогда они стали бы искать уже всерьёз.  Хорошо одетый молодой человек, без колебаний пускающий в ход оружие – это смахивает на налётчика-гастролёра, члена серьёзной банды, если не чего похуже…
Я огляделся – в тупике никого, кирпичные стены съели звуки стрельбы, не выпустив их на улицу. Тогда я отыскал и собрал все пять гильз (не знаю, как у них тут с баллистической экспертизой, но бережёного бог бережёт). Потом оттащил трупы в угол, наскоро присыпал мусором и гнилыми досками, стараясь не запачкать щегольской костюмчик – после чего скорым шагом, поминутно озираясь, покинул место стычки.

Отредактировано Ромей (10-10-2022 15:39:00)

Женщина вытянулась на спине и закинула руки за голову. Грудь, лицо её были в крошечных капельках испарины.
- Однако, вы сильны, юноша! – в голосе её ирония мешалась с едва уловимой ноткой восхищения. – Не думала, что сумеете так меня укатать! Вот что значит молодость…
Я изо всех сил постарался скрыть довольную улыбку. Моодость, конечно, это фактор, но сегодня дело в другом: сумасшедшая доза адреналина, запах пороха и, главное, первая пролитая кровь – всё это возбудило меня до такой степени, что я уговорил Елену ни в какой ресторан не идти, а чуть ли не силком, за руку, утащил её в заранее снятый номер гостиницы. Что последовало за этим, в особых комментариях не нуждается, но даже после этих подвигов (в какой-то момент мне показалось, что массивная двуспальная кровать развалится под неистовым напором наших тел) я чувствовал себя бодрым и полным сил  - и, соответственно, готовым к продолжению.
Но не тут-то было. Выяснилось, что дамы-психологини, состоящие на службе ОГПУ недаром получают свой немаленький (судя по раскиданному по всему номеру французскому шёлковому белью) оклад денежного содержания.  Или все эти соблазнительные штучки входят у них в комплект спецодежды?
- А ну, выкладывай, что с тобой случилось? Она приподнялась надо мной на локте, а робкую попытку приподняться пресекла решительным толчком в плечо. После чего потянулась к тумбочке и, щёлкнув зажигалкой, закурила сигарету в длинном чёрном мундштуке. Я вздрогнул – сцена в сочетанием со сладковатым запахом дорогого турецкого табака получилась умопомрачительной, в стиле подлинного  «нуара». -   Только не надо сочинять, я тебя насквозь вижу... любовничек!
«Видела бы меня насквозь – хохотнул про себя я, - сбежала бы из номера как есть, в одном съехавшем к лодыжке чулке, вопя от ужаса. Но вообще-то, особого смысла скрывать случившееся у меня нет, так что, почему бы не пойти навстречу?..»
И я в двух словах поведал ей детали недавнего происшествия. И так увлёкся рассказом, что не заметил, как выложил и насчёт происхождения «браунинга». Или всё дело в шампанском, которого мы за вечер успели опорожнить аж полторы бутылки? Правда, немалая часть их содержимого попала на плечи, грудь, животик и прочие соблазнительные изгибы моей партнёрши и были потом оттуда, слизаны, но даже и такая порция – всё же многовато для пятнадцатилетнего недоросля…
Женщина, впрочем, так не считала. Она знаком велела мне разлить остатки вина по фужерам, в два длинных глотка, словно самогонку, выхлебала свою порцию и криво усмехнулась.
- Значит, ты сдал экзамен, Лёшенька. Что ж, следовало ожидать.
Я поперхнулся шампанским и принялся откашливаться. Елена постучала меня ладошкой между лопаток.
- Кх-х-х… какой экзамен?
- А то ты не догадываешься, милый! В приключенческих романах это называют «проверка кровью».
И тут до меня дошло – увы, с опозданием.
- Так те двое в переулке – подстава? Но ведь убил я их взхаправду, насмерть…
…Тьфу, что за детский лепет, самому противно! А вы попробуйте оказаться на моём месте – небось, не так ещё запоёте…
- Не подстава, а проверка. – строго сказала психологиня, и я вдруг осознал, что вот сейчас совершенно не воспринимаю её обнажённого, разгорячённого моими ласками тела. – Надо же было проверить, чего ты стоишь в настоящем деле? И не сверкай на меня глазами! Это не моя идея, порядок такой для старших боевых групп. 
- Я и не сверка… стоп, каких ещё старших? Какие боевые группы?
Нет, эта женщина – настоящая фея, русалка, лесная колдунья… или просто превосходный профессионал своего дела? Стоило ей откинуться на подушку, и завести немыслимо изящную руку за голову, как я ощутил, что меня стремительно перестают интересовать и оставшиеся в переулке трупы, и её многозначительные оговорки. И даже ГПУшное начальство, затеявшее неведомо зачем этот дикий экзамен.
…который, я, впрочем, сдал, судя по всему, успешно. Что ж, уже хорошо…
- Ты, кажется, говорил, что у тебя остались ещё силы? – промурлыкала она. Ничего подобного я не говорил, но торопливо закивал и положил ладонь на розовое, с коричневым острым соском, полушарие. Плоть ниже пояса мгновенно вздыбилась, отреагировав на это прикосновение – и на то, как женщина подалась навстречу моей руке.
- Обещаю, всё тебе расскажу… чуть позже ладно? А сейчас – не заставляй больше меня ждать!

Добавлен пролог. С него, ясное дело, книга и будет начинаться.

ПРОЛОГ

Провожатый был в длинном, почти до колен, чёрном сюртуке и очень широком бархатном берете, тоже чёрном – край этого берета свешивался до самого плеча, прикрывая левое ухо и часть лица. Фамилары – так их называли здесь – последовали за ним. Каждый был облачён в длинную, до пола, складчатую мантию-балахон с широченными рукавами, в которые при ходьбе полагалось прятать скрещенные на груди руки.
Всего фамиларов было девять – девять белокурых, высоких, стройных юношей, отобранных по многим ферейнам  Австрии и Германии согласно подробной инструкции, разработанной лично хозяином замка. Инструкция эта содержала двадцать страниц убористого типографского текста;  адепты ордена забирались в самые отдалённые уголки, в альпийские деревушки, в крошечные городки на Рейне, в  померанские рыбачьи посёлки, и без устали, иной раз сутками подряд, тестировали юные таланты, найденные в этой глуши сторонниками доктора Ланца фон Либенфельса.
И вот – результат. Девять юношей, всего девять. Самому младшему едва исполнилось шестнадцать, старший вот-вот перешагнёт двадцатилетний порог. Были и другие, демонстрировавшие удивительные способности, но магистр Ordo Novi Templi , Ордена Новых Тамплиеров, был неумолим – только в заданном возрастном интервале, и никак иначе! Конечно, и те, кто старше вполне в состоянии внимать великим истинам науки наук ариософии, выпестованной современными мудрецами в тиши альпийских замков и венских библиотек. Они способны принести Ордену немалую пользу, став своего рода человеческими заготовками, сырьём, брошенными в  священный горн, где будет заново выкована новая, чистая раса ариогерманцев, чьи предки обитали когда-то на забытом ныне древнем полярном континенте. Но вот возглавить возрождённую расу новых властителей мира, вернуть им древнее могущество смогут только они – вот эти девять. И произойти это может в любой момент, может даже завтра. Магистр Ордена ясно объясняет своим ученикам, что начиная с с 1920-го года, когда Юпитер войдёт в созвездие Рыб, наступает  эпоха возрождения иерархий – а это означает, что парламенты, советы и прочие шутовские сборища больше не смогут определять судьбы народов, населяющих Землю. На смену этой продажной, корыстной и недалёкой своре придут короли-священники, подобные тем, что правили древними арийцами - подлинные аристократы, руководители тайных орденов, проникнутые мудростью ариософской мудрости. И эти девять во всём расцвете своего могущества станут у ступеней их тронов, будут их карающей и творящей дланью.
Но сначала надо развить способности избранных – и сделать это можно только по ту сторону Порога, на древней, позабытой дороге, ведущей в страну Арктогею, или Гиперборею, как называли его невежественные жители античной Греции.
…Оони долго шли по коридорам, поднимались и спускались по винтовым лестницам, пока не оказались в просторной сводчатой зале. Снаружи была глухая ночь, узкие стрельчатые окна почти не пропускали внутрь лунный свет. Свечи, во множестве горящие в кованых железных подсвечниках по стенам скупо освещали сцены, изображённые на витражах: битвы представителей пятой великой расы, ариев,  с чудовищами, отвратительными нелюдями и ещё более отвратительными недолюдьми-пигмеями.
Посреди зала, там, где бороздки в каменном полу сходились в единый центр, на круглом каменном возвышении стоял дубовый пюпитр, а на котором  покоилась древняя инкунабула, распахнутая примерно посредине. К пюпитру рукоятью вверх прислонился обнажённый меч - его  рукоять украшал тёмно-багровый непрозрачный камень неправильной формы в золотой оправе. На камне в полумраке зала едва угадывался вырезанный знак древнего солярного креста-свастики – такой же, как и те, что во множестве были рассыпаны по граням готических колонн и каменному полу.
- Книга и Меч. – гулко раздалось из темноты, густеющей между колоннами. Фамилары повернулись на звук и невольно попятились. Из мрака на них надвинулась высокая, тощая фигура в таком же, как у них, белом балахоне и с глубоким капюшоном, скрывающим лицо. Справа и слева от неё неясными тенями обозначились и, словно на фотопластинке, проявились силуэты двух крупных псов. Поджарые, скрученные из мускулов, тела, узкие морды, светло-ореховые глаза, заострённые уши, шипастые широкие ошейники – доберманы, представители самой опасной из всех сторожевых пород, бдительно охраняли Магистра.
- Книга и меч – повторила фигура. - Книгу отыскал для вас один из наших братьев, едва не заплативший за это жизнью. Отыскал и вырвал из жадных пальцев британских плутократов и еврейских комиссаров, уже тянувшихся к этому животворному источнику, чтобы осквернить его в своих гнусных целях. А меч… - он сделал многозначительную паузу. - …а меч я выкую из вас.  Здесь, в этом замке, на священном огне ариософского учения!  Вы готовы?
По рядам фамиларов пробежал лёгкий шорох. Иного ответа, впрочем, и не требовалось.
- Отлично!   - капюшон качнулся в кивке. Кисти рук – жёлтые, сухие, словно обтянутые тонким старым пергаментом -  выпростались из рукавов хламиды и простёрлись к  неофитам, переставшим, кажется, дышать от осознания пафоса момента. Собаки, безошибочно уловившие жест Магистра, одновременно издали короткий горловой рык. -  Тогда – начнём!

Отредактировано Ромей (11-10-2022 18:16:01)