- Хорошо, не будем об этом.  – Кроули повернулся к леерам спиной и поднял повыше воротник пальто. – Как вы представляете себе наши дальнейшие действия? Ну, когда мы доберёмся, наконец, до этого озера?
- Это уже вопрос к вам, Алистер. Кто у нас руководитель экспедиции?
Оккультист скривился, словно от зубной боли.
- Эти ваши шуточки Джоунс, … сколько можно?
- Я серьёзен, словно приговорённый к петле.  -  в глазах моряка, тем не менее, плясали лукавые чёртики. – Всё, что касается научной, так сказать, части нашего предприятия, целиком на вас. Моё дело организация и обеспечение безопасности…
-…и постановка задачи, не так ли?
- Кто платит, тот и заказывает музыку, как говорят наши заклятые друзья американцы. – пожал плечами Джоунс. - Они, конечно, в массе своей неотёсанные болваны, но иногда умеют сказать удивительно точно. Но это не наш с вами случай – цели экспедиции оговорены заранее, осталось лишь определить методы, которыми мы их достигнем. А это, как я уже имел случай отметить – целиком ваша забота.
- И вы не будете вмешиваться в мои распоряжения.
- Я же не хочу пустить псу под хвост усилия последних нескольких месяцев и кучу денег, которое Адмиралтейство с кровью оторвало от своего бюджета на эту затею. Так что – можете быть спокойны, слова поперёк не скажу. Если, конечно, вы не затеете что-нибудь, выходящее на рамки… хм… нашей компетенции.
- Например? – Кроули сощурился. Джоунс посмотрел на него с интересом.
- Ну, скажем, если вы распорядитесь отловить пару дюжин тамошних аборигенов - они, кстати, называют себя «саамы», - чтобы превратить их в зомби по методу незабвенного герра Либенфельса – не могу обещать вам своего содействия.
- А что, если мне всё же понадобится… - Кроули на секунду замялся.- Что, если мне будет нужен человеческий материал? Древние ритуалы нередко требуют человеческих жертв. Вот, к примеру, ацтеки…
- Прошу вас, без подробностей. – поморщился моряк. – Мне, знаете ли, пришлось провести некоторое время в Сингапуре, и я немало наслушался о кровавых обычаях островитян-малайцев.
- Тогда тем более, должны понимать, что может возникнуть необходимость…
- Если она возникнет, постарайтесь обойтись членами русской экспедиции. – посоветовал Джоунс. – Так и так придётся от них избавляться, вот пусть наши парни их переловят и доставят вам тёпленькими и готовыми к употреблению – любому, по вашему выбору.  Глупо ведь оставлять свидетелей,  тем более, что у меня на этот счёт имеются прямые указания.
- Чьи? – Кроули в упор посмотрел на собеседника. – Впрочем, вы всё равно не скажете…
- Ряд, что вы это понимаете. Итак?
- Что – итак?
- Чем вы собираетесь заняться  в первую очередь?
- Погодите, Джоунс. – оккультист сделал нетерпеливый жест. – Скажите сначала: у вас есть сведения о русской экспедиции? Скоро они будут на озере?
- Наш человек сообщил, что экспедиция покинула Москву неделю назад. Большую часть пути они проделают по железной дороге – сначала до Петербурга и дальше, по ветке на Мурманск, до станции с чудовищным названием Кандалакша.
Это слово он выговорил медленно, старательно, по складам.
_ На станции они выгрузят свои пожитки – в сообщении нашего агента особо указано, что русские тащат с собой гору научной аппаратуры и какие-то громоздкие металлические конструкции, смахивающие на разборную причальную мачту для дирижабля. Это, кстати, наводит на мысль: уж не собираются ли они наладить снабжение экспедиции по воздуху?
- Разве такое возможно? – Кроули поглядел на собеседника с беспокойством. – Признаться, я полагал, что у большевиков нет своего воздушного транспорта…
- Могу поставить гинею против бутылки из-под виски, что самолёты в тех краях в последний раз видели году в двадцатом – и это были наши, английские самолёты, с нашего «Пегасуса». –Но в любом случае, заключительные миль сто своего путешествия русским придётся преодолевать пешком - и, заметьте, с тяжёлым грузом. Дорог в тех краях нет, и никогда не было, местность просто ужасная. По воде от ближайшей станции не добраться, так что не беспокоиться, раньше, чем недели две-две с половиной полторы русские на озеро не попадут.
Кроули удовлетворённо кивнул.
- Что ж, значит, у нас будет время обшарить берега до из появления.
-  Возможно, имеет смысл уступить им  первое место в этом забеге?  Пусть  начнут поиски, а мы потом явимся и посмотрим, что они смогли там накопать.
- С одной стороны это представляется разумным, Джоунс. – теперь в голосе Кроули звучала неуверенность.  - А с другой – вдруг они найдут что-то такое, из-за чего с ними будет уже не совладать?
Моряк дёрнулся, будто его кольнули шилом пониже спины – прямо сквозь офицерский плащ из тёмно-синего сукна.
- Вы о чём, Алистер? Что такого они могут там найти?
- В том-то и дело, что не знаю. – Кроули втянул голову в плечи и поднял воротник пальто, словно хотел спрятаться от чего-то, видного только ему самому.  – У меня нет ответа, Джоунс, и это пугает меня больше всего.

А что, такое никогда не случалось?
Ну, чтобы они пропускали что-то важное?

и вообще - всякий автор имеет право на свой маленький рояль. Особенно, когда тот надлежащим образом замотивирован.

Отредактировано Ромей (10-12-2022 12:32:15)

VII

Скалистый язык отрога Кэулнюн протянулся к озеру от нагорья  Куйвчорр, и в самом его основании, шагах в пятидесяти от кромки воды мы устроили временную стоянку. Чёрная фигура почти нависала над нами – с такого расстояния контуры её теряли всякое сходство с человеком, но нашего проводника-лопаря, носившего вполне саамскую фамилию Ковуйпя вместе с именем «Ивашка» (он гневно отвергал наши попытки назвать его более уважительно – Иваном или, на худой конец, Ваней) это ничуть не успокаивало. Местный обитатель, знавший Ловозерские тундры, как свои пять пальцев, он слушать не хотел пришлых московских умников, объяснявших что-то насчёт дедовских суеверий, которым не место даже на такой глухой окраине Советской России. «Плохое тут место, злое, - твердил Ивашка. -  Старик Куйва из скалы глядит, беда будет!» А когда глупые чужаки всё же не послушали – махнул безнадёжно рукой, взял лодку, да и поплыл через озеро, не желая задерживаться на ночь возле места гибели древнего ледяного великана, обижавшего его далёких предков-саамов. Он проделывал это каждый вечер, а по утрам приплывал назад - и каждый раз удивлялся, что мы ещё на месте, живы и в здравом уме… насколько вообще могут быть в здравом уме люди, по своей воле приближающиеся к «Старику Куйве».
Таким образом, после дезертирства проводника в лагере остались: я, Татьяна, Марк (сколько изворотливости и фантазии понадобилось, чтобы убедить Гоппиуса включить его в группу!), сам Евгений Евгеньевич в роли начальника, один из его лаборантов да двое пограничников, выполнявших роль охраны и, заодно, подсобных рабочих. Кроме нас семерых имелась ещё и собака – большой, ярко-рыжий с белыми подпалинами, кобель, похожий на карело-финских лаек, только что покрупней. Пёс этот перебежал к нам, бросив  навещавших базовый лагерь лопарей, которые к моему удивлению не возражали против столь наглого увода  их хвостатой собственности. Звали беглеца Пьеннэ, и сопровождавшие экспедицию погранцы, недолго думая,  переиначили непривычное для русского уха слово в «Пьяный»  - и только потом мы случайно выяснили, узнали, что «пьеннэ» на лопарском наречии означает  просто «собака». Давать имена собственные  что собакам, что оленям у лопарей как-то не приято, но к «Пьяному-Пьеннэ» кличка прилипла, да и пёс охотно на неё отзывался. Особенно подружился он с Татьяной, и когда мы отправились на Сейдозеро – увязался вслед за нашей группой. И, оказался единственным, кто выразил солидарность с проводником Ивашкой, когда тот уговаривал нас сменить место стоянки. Пёс выл, рычал, гавкал на «Старика Куйву», тянул Татьяну подальше от страшной фигуры,  вцепившись в рукав её фуфайки, сам несколько раз запрыгивал в лодку проводника - и всё же каждый вечер оставался в лагере, преодолевая свой собачий страх перед неведомым.
Целыми днями Татьяна в сопровождении Пьяного ходила по берегу озера со своими прутиками-искалками, а следующий за ней Гоппиус, наносил на самодельную карту массу пометок, долженствующих означать уровень реакции «биолокаторов». Оказывается, ещё на Мамоновой даче они выработали целую систему значков, обозначающих уровень «ауры», которую улавливала с помощью своих цыганских прутиков девушка, а так же «пеленги» - направления, в которых этот уровень повышался. По вечерам же, когда измотанная Татьяна, едва проглотив ужин, забиралась в спальный мешок и отрубалась, Гоппиус ещё долго сидел над картой, пытаясь с помощью некоего подобия триангуляции определить наиболее перспективные участки для поисков на следующий день. Что касается меня, то днём я сопровождал Татьяну, усиливая своим присутствием её способности; вечером же либо помогал фиксировать на бумаге результаты дневных исследований, либо вместе с Марком, которого Гоппиус, видимо, в отместку за нашу настойчивость, назначил бессменным дежурным,  возился по хозяйству.
Сегодня такой возни было особенно много – днём, ещё до нашего возвращения, из  базового лагеря пришёл «конвой» - так мы называли маленькие караваны из двух-трёх оленей с погонщиками-лопарями под охраной пары погранцов, доставлявших провизию и прочие необходимые вещи. Лопари появились возле базового лагеря вечером первого же дня; Барченко, имевший с предыдущих экспедиций некоторый опыт общения с этим народом и даже немного понимавшим их наречие, подрядил лопарей доставлять грузы по тропе до Сейдозера, а, кроме того, снабжать экспедицию олениной и рыбой. Платили за это по здешним меркам щедро – мукой, солью и патронами для трёхлинейных карабинов. Я сдуру предложил включить в обменный фонд и самогонку, которой в Кандалакше было хоть залейся, но нарвался на гневную отповедь начальника экспедиции: «как вам не стыдно, юноша, лопари, они же как дети спаивать их – это надо вовсе совести не иметь!» Что ж, придётся этим детям тундры обойтись без огненной воды – может, оно и к лучшему…
Часть из доставляемых с каждым «конвоем» грузов мы забирали для повседневных нужд, а остальное складировали в сооружённых из жердей и лапника сараях-балаганах. Поиски, которые вела наша группа,  были всего лишь предварительной разведкой – предполагалось, что  когда будет определено нужное место, сюда переместиться большая часть экспедиции вместе с научным оборудованием. А ещё – десяток рабочих, которым предстояло монтировать «вышку», громоздкую решётчатую конструкцию высотой с шестиэтажный дом, заказанную на одном из ленинградских механических заводов. Вышку эту в разобранном виде доставили по железной дороге в Кандалакшу, откуда ей предстояло – опять же, по частям – перелететь сюда по воздуху. 
Вышка эта необходима на главном, заключительном этапе экспедиции – с её помощью, как объяснял Гоппиус, предстоит сформировать направленный поток особой энергии, объединив для этого наши – пяти спецкурсантов и Елены – нейроэнергетические ауры. Будучи надлежащим образом нацелен,  этот поток сможет пробить защиту, укрывающую с незапамятных  времён Гиперборейский порог - и вот тогда…
А вот что будет «тогда» - никто из нас не имел ни малейшего представления, и даже сам Барченко изъяснялся на этот счёт туманно. С первого же дня он засел в своей палатке с Карасём, перевалив все организационные заботы на Гоппиуса. Они пытались выискать в той самой книге какие-нибудь указания, намёки, ранее упущенные – все понимали, что второго шанса у экспедиции не будет, и надо делать всё правильно с первого раза.
Почему, отчего? Никто не смог бы ответить на этот вопрос, но все были уверены, что малейшая ошибка запросто может обернуться катастрофой, по сравнению с которой резня, учинённая в замке Либенфельса его сорвавшимися с цепи зомби покажется не более, чем детским утренником.

Отредактировано Ромей (11-12-2022 21:09:30)