А так получился бы клон Логинова. Половина авторов без танка никуда.

Самолет прилетел, как и ожидалось ночью. Его встречали Литовцев со своими разведчиками и конечно, вездесущий Игнатов. Я, со своей раненой ногой, уже могла ходить и сидеть, но участвовать в торжественной встрече «великого посольства с Большой Земли» - увольте. На фиг.
Встречать то я не встречала, но спать тоже не могла. Сидела в своем  отгороженном простынями закутке. В голове не одной мысли. Пусто как в бочке. Знаю же, что сейчас будут решаться наша судьба – именно для этого и прилетели «товарищи с Большой Земли», а все равно заставить себе думать не могу.
Простынь тихонечко отодвинулась. Ровно на столько, чтобы в мой закуток мог заглянуть солдат.
- Товарищ Иванова...
- Знаю... сейчас иду. – перебила я.
Почему то я боялась этих слов: «Вас вызывают». Это как точка во всем, что мы делали.
Оправилась, проверила пистолеты в кобуре и за спиной, кинжал на поясе. Не знаю, что еще бы такого сделать, но выходить не хочется. Стою и понимаю – просто тяну время. Как глупо!
За столом сидели четверо. Дмитрий Михайлович, Игнатов и двое незнакомых. Остальные остались за дверьми. Так же как и весь мир – там за железной дверью, прошлое, будущее, настоящее...
- Садитесь.
Голос повелительный. Привыкший командовать... и ломать.
- Иванова Ника Алексеевна? Правильно?
- Нет...
Удивленный взгляд сначала на Игнатова, потом на Карбышева: «Почему не доложили? Что такое?!»
- Тогда... кто вы?
- Что это вам даст. Мое имя? Напишите любое...
- Вы даете себе отчет в том, с кем вы говорите?
- Даже если я вам все как перед Богом расскажу, вы поверите? «Докажи, что ты не верблюд...». Я не буду доказывать... Ничего...
Игнатов неожиданно подвигает ко мне пачку бумаги и карандаш.
- Пишите.
- Что?
Теперь уже говорит этот – первый.
- Пишите подробно, если уж говорить не хотите. О себе. Всё. Кто вы, откуда. Ваша биография «там», и подробно – «здесь». Чем подробнее тем для вас же лучше...
- Не хочу...
- Что?
- «Чукча не писатель, чукча – читатель».
- Кажется, вы, товарищ Иванова, не понимаете... Сейчас ваша дальнейшая судьба зависит от меня и от моего решения. Не советую вам ....
Говори-говори, мой хороший. Правильные, умные слова насчет Родины, Сталина, о войне, о том, что я могу всю жизнь провести в лагерях, куда ты меня с легкой руки отправишь – как много слов. И как они похожи на те, которые я не раз слышала «у себя», дома. В будующем. Даже ритм и тембр похожи...
Лениво достаю из кабуры Зауэр. Хорошая игрушка. Добрая... ласковая... удобная. Кручу его. Игнатов аж вспотел... ничего страшного – не надо бояться, товарищ лейтенант, это не для вас. Ставлю пистолет вертикально и нежно ложу подбородок на ствол...
Тишина.
Вот и молодец, товарищ-до-сих-пор-не-знаю-как-вас-там. Ты понял, да?
Смотрю глаза в глаза.  Смотрю и молчу. В комнате никого кроме нас двоих нет. Во все мире – никого нет. Только ты и я. А я уже за гранью. Палец на курке уже отжал слабину и ждет... дожидается. Пойдешь со мной туда, за грань? Ведь одно твое слово, одно движение...
Посланец побледнел, судорожно сглотнут и замер, будто пистолет не у меня под подбородком, а у его виска. Впрочем именно так. Родина наверное дала приказ привести нас всех живыми, а тут...
- Хорошо! – и комната, наконец, задышала. Я и не заметила, что все присутствующие тоже затаили дыхания, чтобы не нарушить нашу дуэль. – Хорошо... – повторил НКВДшник. – Я понял... кажется... Уберите, пожалуйста, пистолет... Ника Алексеевна.
Я кивнула и подчинилась.
- Теперь я понял вас, Дмитрий Михайлович. Работать с ними надо осторожно...
Генерал хмыкнул, но ничего не сказал. Он уже пытался обьяснить, но.. «каждый сам автор своих ошибок».
- Давайте начнем с начала, товарищ Иванова. Майор Ярошенко Алексей Владимирович, Госбезопасность. Это подполковник Старинов Илья Григорьевич......

Может это и перебор, но вот такие у меня пироги испеклись. Если не понравиться- уберу нафиг.

Отредактировано Ника (17-04-2009 19:37:55)