Уф. Прочитал усё написанное и пребывая в расстроенных    чуйствах думаю:

-по первому тому-концовку скомкали зря. Вывоз на самолётах не позволил гг набраться опыта наземных действий и не дал им развернуться во всю ширь. Что с этим делать не знаю.
-Сергей Олегович, одно из двух (ваша гибель/пьянка Соджета) с начала марша придётся убирать. Сейчас тот кусок выглядит так.

Ника
В последнее время Сергей Олегович почти не вылазил из своего арсенала. Веселенькая надпись на дверях внушала оптимизм даже ГБешникам, а прочим и подавно не хотелось по своей воле влазить в святая святых нашего оружейника.
После совещания настроение было такое, что хоть иди сама и стреляйся. Так что я выбрала альтернативу и стукнув один раз по дверям и крикнув: "Олегович, это Ника!" вошла внутрь.
Мужики уже укладывали последние свертки и ящики в машину.
- Где? - спросила я. - Главный где? Олегович.
- Там. - кивнул один на чуть приоткрытую дверь в дальней стене
Вошла. Олегович сидел на табурете со стаканом в руке и тупо смотрел в стену.
- Бл.., приехали!
Приятно, когда тебя чуть не всем комсоставом во главе с генералами и полковниками выдраили как первокурсницу, а теперь этот, обдолбаный герой... в глаз дать что ли? Нет, на такое и рука не поднимается. Сначала все-таки вечное и непобедимое средсво вытрезвления, а потом уже и в морду.
- Мужики, - крикнула я снова выползая в арсенал, - вода где?
В ответ на мою фразу отозвалось нечто мелкое, выскочившее из под машины и начавшее качать права.
- Слушайте, мужики, уберите собаку,- вздохнув, попыталась как можно спокойнее сказать я, - а то порешу нахрен и не замечу.

Сергей Олегович
-Я щщщ...щщас дам кому-то воду! Ик! - ответил я, с трудом ворочая языком. - Цербер, фас! - Сам же я нашарил "швейцарца", снял его с предохранителя и прицелился в дверь. Точнее попытался это сделать, потому что всё вокруг плыло и шаталось, а по пистолету прыгали зелёные чёртики...Чертики? Смерть им! Почему-то в голову пришла абсолютно логичная идея, что если убить всех чёртиков, то никто не догадается, что я пьяный. И началось сафари...Грохотали выстрелы, визжали рикошеты, чёртики уворачивались от пуль, за дверью кто-то кричал и ругался...

Ника
Как я ненавижу пьяных мужиков! Кто бы знал! Над головой осыпается крошка от бетона, мелкое собако надрывается от лая, стою за дверным косяком, жду, пока патроны закончатся. Наконец, сухой щелчок.
- Твою мать, Олегович! - я забрала пистолет и толкнула Олеговича обратно на табуретку. - Устроил тут, понимаешь! Какого хрена?!
Солдаты принесли воды.
- Пей! - приказала я, - или вылью. На штаны. А потом скажу, что обоссался. От страха.

Сергей Олегович
Обнаружив перед собой злющую Нику, я почему-то ничуть не удивился. Чёртиков я решил стойко игнорировать, авось надоест и сами уйдут. Пошарил под кроватью, достал ещё один табурет, протёр его, поставил возле стола. Порылся в своих вещах, извлёк бутылку какого-то французского вина, притащенную разведчиками, поставил на стол.
- Угощайся! - говорю - А я вот поминки справляю...- Увидев недоумённое лицо Ники, пояснил: - Лишние вещи уничтожаю. Аниме вот потёр всё на ноуте, диски с ним тоже сжёг, вот теперь поминаю.... Щас ноут понесу сдавать особистам...если дойду....И его тоже помянул, больше не увидимся, наверно...

Ника
- Винца - выпью. Спасибо, Олегович. А водки не буду. Извини, что наехала, задолбали меня эти «командиры советской армии», впрочем и любой другой – тоже. То не так ходишь, то не с той руки честь отдала… Сначала Литовцев пытался на меня переложить ответсвенность за уничтожение двух разведгруп. Мол, я у него лучших людей для какой-то фигни позабирала, а он из дерьма теперь конфетку лепит. Горбатого он лепит, а не конфетку. У него люди вместо разменной монеты. Как разведчик он, неплохой, как командир – хрен его знает, но солдат он ни во что не ставит. А тут еще и баба в штанах. Если бы не Старинов я бы ему прямо там в рожу заехала… козел! Извини, довели… Я им типа, Мэри Сью… пусть теперь подавятся – не буду ничего делать! Олегович, может тебе хватит? Нам еще на прорыв идти, а ты… да ладно. Мне то какое дело?! Хочешь – пей. Только учти, я после алкоголя пьяненька и дурненька – еще точно нарвусь. Хорошо если на кого-то из наших, а то местные… козлы они все! Знаю – воюют, защищают Родину, партийная дрессировка – тяжелое детсво, деревянные игрушки – и это не метафора! Но как люди – эх, не хочу здесь жить! Не смогу! Выйдем к нашим – грохнут меня или в психушку засадят. У меня тоже партийное воспитание – ты бы знал, как я дорого заплатила, чтобы не стать такой как все…Дед – личный телохранитель Хрущева, бабка – начальник отдела Совета Министров. А я – будущее комунистической партии и примерная девочка. Пока из дому не ушла. В 14. И здесь подстраиваться ни под кого не буду! Не умею…
- Смотри – расклад такой. Старинов остается здесь с моими диверсантами. Я, наверное, тоже, но пока не решено… Будем по тылам комсостав немецкий отстреливать – как представлю морду Литовцева в прицеле - хрен промажу! Жаль Ярошенко не оставляют – сегодня на самолете улетает. Наверное, можно было бы в него влюбится… но какие шансы у него и у меня? Он Гбшник – куда пошлют там и умрет, а я … ему точно носки стирать не стану! Так что сопли в сторону… Блин, кончай пить! Я тебе с серьезным вопросом пришла – дай снайперку! Старинов планирует состыковаться с групами Черного. Он немного севернее нас. Вот Змея дождемся и… Короче, Олегович, хватит подливать, скотина! Что пьяную бабу никогда не видел! Как вы меня все задолбали!

Сергей Олегович
-Хватит, так хватит - ответил я - Значит, говоришь, снайперка нужна тебе...щас....погоди....а ну, брысь, сволочи зелёные!!- решительно разогнал я чёртиков. - Вот, держи! - положил я на стол своё сокровище, Ли-Энфилд с оптическим прицелом
- Ты не смотри, что такая старая на вид, бьёт изумительно...да...А ну кыш, кому сказал! - снова шуганул обнаглевших чёртиков - Вот патроны, сотня штук, вроде все из одной партии - брякнул мешочек рядом - Для тебя берёг, да....знал, что тебе понадобится...вот...ик! Хорошая ты девушка, Ника...жаль, только не рыжая...вот...- это я пробормотал уже засыпая....
После того, как я проспался, и немного "поправил здоровье", во мне проснулась жажда деятельности. Хотелось всем помочь, везде поруководить. С этой идееей я и выполз на свет божий. Перехватить и угомонить меня никто не успел...
Побродив везде, попытавшись всем помочь, и будучи отовсюду изгнан, я полез руководить к водителям. Тут-то всё и случилось, удачно сложив в месте ночь, пьяного меня, молодого водителя и неисправные тормоза на машине.. Последнее, что я запомнил-это надвигающуюся на меня глыбу грузовика, жуткую боль, а потом крики, "Олеговича задавило!!!" ....Потом была темнота...
Так я и погиб, глупо и бестолково, не успев совершить ничего героического, а будучи задавленным грузовиком, когда пьяным полез руководить...

Олег
Когда я узнал о том что Олегыч погиб, да еще и так глупо, я вначале не поверил а потом... Потом был запой, даже скорее ЗАПОЙ, да еще какой... А учитывая, насколько я в это время был агрессивен от меня в лагере все шарахались, кроме Ани - она вообще была единственной кто мог меня в это время хоть как то контролировать. Она же меня и вытянула из запоя. А то мог бы и как Олегыч кончить - танки в болоте плавают плохо, но быстро. Правда в направлении на дно, а бухой мехвод (все порывался за рычаги сесть как набирал градус хоть и не был уже мехводом - Стас вел коробочку) это в таких условиях почти гарантия подобного исхода.
Однако несмотря на то, что пить я с Аниной помощью и перестал, но без последствий эта смерть для меня не прошла. Я стал намного замкнутей - общаясь в основном только с Аней, Иваном и Стасом (так звали четветрого из моего экипажа) держа остальных на расстоянии. а вот чувство юмора у меня практически пропало, хотя и до этого его у меня почти небыло. Точнее не пропало а перердилось в направлении черного. Так например на моем танке (я таки остановил свой выбор на Т-34) на башне была нарисована весьма интересная катринка (Стас оказался неплохим художником) - объятая пламенем фигура танкиста, стреляющего из автомата, под которой было написано  "до последнего!"

Фалангер
Я тоже сначала не поверил что Олегыча размазал грузовик. Но когда сам увидел... С ТАКИМИ травмами не живут, даже шумильские драконы, до коих нам по регенерации - как до Луны пешком. Хоронили мы его всем лагерем на сухом взгорке в стороне на вершине. Мужики сделали гроб и пока он стоял открытым - народ прощался, я принес из артмастерской любимый пистолет Олегыча и положил ему под правую ладонь, а от себя - отстегнул и положил под левую свой нож. 
- Пригодится. Там. - Ответил я на непонимающие взгляды и пошутил черным юмором. - "Лодочник" его повезет бесплатно! В любую сторону! 
Потом молча отдал честь и ушел к себе в мастерскую где без закуски жахнул стакан "шила", а потом молча сидел сгорбившись и закрыв глаза вспоминая его. Как я потом узнал - оружие из гроба забирать не стали, сами собой прибавились Олегычу на дорожку две гранаты и К-98... Над могилой поставили сваренную из стального листа "пирамидку" с Красной Звездой. Дату его рождения никто не знал, написали только дату гибели и Фамилию-имя-отчество... Было грустно и больно, погиб первый из нас, из тех кто пришел из будущего. И всем стало до боли ясно что это - в серьёз! И умереть можно - тоже по настоящему!
А еще нам всем предстоял прорыв, в процессе которого вполне можно было умереть. Удачливый "руделенок" на "Штуке", Рак-38 в кустах, да просто шальная пуля или осколок... Что в общем-то тоже хорошего настроения не прибавляло.
А еще у меня таки прорезались и стали расти зубы... И что характерно клыки - настоящие клыки судя по остроте кончиков... Но в легком мандраже готовящегося прорыва к своим мне на это было уже как-то наплевать!

Степан
До складов добрались без приключений – немцы сосредоточились на уничтожении сорок второй дивизии и ослабили посты на дорогах. Там догрузились топливом и боеприпасами на сколько хватало грузоподъемности транспорта. Ну вот, пожалуй, и всё. Теперь – только вперёд. Чувство как перед прыжком в прорубь – ещё ёжишся на берегу, а дыхание уже перехватывает.

Допустить двухнедельной пьянки перед выходом мы не можем. Т. е. надо сдвинуть по времени на более ранний срок (до уничтожения разведчиков). Ну и разговор с Никой тогда исчезает. При таких условиях-даже править почти не придётся.