Коллеги!
Выкладываю откорректированные части 1 и 2, и разговор с ИВС
Ваши замечания попытался учесть, прошу критику.

Мой перелет через линию фронта состоялся спустя неделю после отправки гостей из будущего.
Полет проходил без осложнений, и у меня впервые за последние три недели появилось время поразмыслить обо всем связанном с Феноменом.
Почему-то вспомнилась прочитанная в ноутбуке книга Эйдельмана «Первый декабрист». На примере судеб майора Раевского, генерала Сабанеева и многолетней борьбы между ними автор показал то «больное», что преследовало Россию и преследует ее по сей день.
А давайте, товарищ Карбышев, разберемся, могла ли история развиваться после октября 17-го иначе? Могла-то могла, но, как известно, история не терпит сослагательного наклонения. Кстати, и этот тезис теперь, по появлению Феномена, под вопросом. М-да, задал ты нам думу Феномен. А наш Содгет в таких случаях любит рифмовать: «Смешались в кучу танки люди, и залпы башенных орудий слились в протяжный вой».
Но все же, могла ли?
А ведь это, как посмотреть. Если посмотреть в целом, то пути кроме скорейшей индустриализации не существовало. Россия, прежняя Россия, не могла достаточно подготовиться к сегодняшней битве с Германией.
Рассуждения части потомков о миролюбии Германии критики не выдерживают. Причины германской военной экспансии лежат и в интересах Великобритании, и в оскорблении Германского духа Версальским договором. Кроме того надо учитывать перенаселенность Германии,  дефицит сырья и многое, что скрыто в ее истории. Как и в истории Советской России, практически все впитавшей в себя от той  России, в которой я родился. Самым убедительным примером непрерывности культуры является феномен товарища Сталина. Царя свергли, царя развенчали, почти законодательно запретили чинопочитание, но на место батюшки царя пришел его полный сил и энергии эквивалент - товарищ Сталин.
Позже потомки предложили формулу «культ личности». Правильно предложили, но сдается мне, что в момент рождения данной формулы мало кто задумался о глубинной причине этого явления.
Однако не живи в народе, в его традициях монархическая культура, разве мог Сталин быть таким, каким он есть? Вопрос мне представляется риторическим и связь времен, вопреки утверждениям Шекспира, не прерывается.
Что касается вопроса - могла ли буржуазная Россия, родившаяся в феврале 17-го, совершить такой рывок? Россия не столь яростная, не столь безжалостная? Мне кажется очевидным ответ – Нет. На такой рывок у нее просто не было средств.
Опять же доказательством является информация из будущего. Работ, доказывающих реальность быстрейшего развития буржуазной России, не существует, но существует множество высказываний, оперирующих темпами развития России только 1913-го года. А что это, как не доказательство отсутствия подобных перспектив?
Но вернемся к вопросу,  могла ли Советская Россия мягче решить задачу индустриализации?
А вот по этому вопросу, товарищ Карбышев, вы и соглашаетесь, и, скажем мягко, несколько расходитесь во взглядах с нашим Верховным, т.е. с генеральной линий партии. Вот так, просто расходитесь.
Для скорейшей индустриализации миллионы вчерашних крестьян пришлось направить на заводы, одновременно их, сегодняшних рабочих,   надо было кормить.
В этом есть явное противоречие –требовалось и уменьшить в нашей северной стране сельское население и обеспечить хлебом возросшее городское. Но самое главное -  сделать это не просто быстро, но стремительно быстро.
А не в этом ли кроются корни теории товарища Троцкого о казарменном социализме? Той теории, что позже воплощал товарищ Сталин, совершая свое «чудо»? Увы, чудес не бывает, отсюда…. даже вспоминать не хочется, что отсюда следует.
По существу мы занимали у будущего, у своих собственных потомков, не отдавали им, но у них брали. А если где займешь, то отдавать все едино придется.
Ну, а в чем вы, товарищ Карбышев, расходитесь во взглядах с генеральной линией партии?
Собственно с линией вы не расходитесь. Вы не соглашаетесь с тем, что была необходимость в жестокости. Вы, уважаемый, категорически не соглашаетесь с устранением Сталиным противников, и тем более соратников, не разделяющих его взгляды на формы развития социализма, в физическом их устранении. Еще вы не согласны с необходимостью организации рабства, что фактически имело место быть. Рабства в самой передовой стране мира.
Вообще в этой нашей истории кроется что-то очень болезненное и ненормальное. И ненормальное это впоследствии разрушило и страну, и коммунистическую идею.
Отсюда следует очередной парадокс - самый последовательный сторонник коммунизма сам же его уничтожил.

Между тем, справедливости ради, надо остановиться на трактовке событий моего времени потомками.
В будущем неким таинственным образом оценки изменились разительно. В умах  обывателя из будущего лагеря ассоциируются с исключительной жестокостью и иррациональностью.
В тех лагерях сидят миллионы заключенных, которые  охраняются многочисленными откормленными охранниками. Задача этих охранников заключается в скорейшем и жестоком лишении жизни этих самых зеков, т.е. жителей страны.
О том, какую роль сыграли в развитии экономики страны эти, мягко говоря, негуманные методы у обывателя нет. Такое впечатление, что кто-то намеренно и старательно скрывает экономическую подоплеку данного явления нашей истории.
К примеру, в головах обывателя начала XXI века отсутствует информация, что при строительстве Беломоро-Балтийского канала осужденные были организованы таким образом, что и руководство работами, и проектирование, и даже охрана заключенных выполнялась собственными силами осужденных, а кадровых чекистов было лишь 37 человек!
Одновременно нелепым образом трактуются результаты посещения наших строек представителями самой гуманной части западной интеллигенции. Та международная комиссия не усмотрела признаков жестокости.
Однако обывателем будущего выводы этой комиссии трактуются предельно примитивно: «Сталин комиссию обманул».
Как же, как же. Так таки умных и обманешь? Обмануть можно только вас, глупых.
Что касается строительства того канала, мне думается, что проверялась одна из моделей создания казарменного социализма, что не делает ее более гуманной.

Мои размышления были прерваны заходом самолета на посадку. После приземления встретивший меня старший лейтенант НКВД сообщил, что ему приказано обеспечить мой отдых и ближайшим рейсом отправить в Москву.

Часть 2. По срокам через сутки.
Предлагаю данную часть внести после нескольких сообщений других авторов, что бы читателя не перегружать отсутствием динамики.

Вылет в Москву состоялся ближе к вечеру, а на взлетном поле Чкаловска, как я и ожидал, меня встретили. Встретили меня три сотрудника НКВД.
Старший из них был моложавый, среднего роста капитана, с ним рядом стояли сухопарый, флегматичного вида старший лейтенант и коренастый, лет сорока, старшина.
В вечернем полумраке мне показалось, что капитан как-то неестественно напряжен, как если бы получил на мой счет очень непривычные инструкции. Что это, игра воображения или реальность? Трудно сказать. В момент таких потрясений может произойти все, что угодно, а на отсутствие реакции системы на Феномен рассчитывать не следует. Свое оружие я молча протянул старшине.

Сидя, на заднем сидении и стиснутый сопровождающими, я продолжал обдумывать ситуацию.
Как вы думаете, товарищ Карбышев, Иосиф Виссарионович после появления Феномена не видит очевидного? Наивно думать, что он глуп.
И не следует забывать: всегда существует барьер, за которым наступает черед истины, такой истины, что может раздавить целый мир, а не только отдельного человека. Или вы ошибаетесь, и такого барьера не существует? А вот это вряд ли, товарищ Карбышев.
Во-первых, следует учесть: о проявлении Феномена знают очень многие.
Во-вторых, все последствия давно просчитаны. Анализировать стали сразу по появлении самой первой информации. Последние же сведения многих просто повергли в шок.
Но шок всегда проходит. И на место шока приходит холодный расчет.
И что может подсказать холодный ум?
А холодный ум может предложить все, что угодно, но это, все что угодно, должно быть очень рациональным.
А давайте, товарищ Карбышев, сделаем анализ возможных реакций.

Первая реакция. Ничего не менять.
Эта мысль безусловно рассматривается. Но если ничего не менять, то ничего не изменится и все пойдет по сценарию, так печально окончившемуся в мире наших гостей.
А основанием для подобного вывода является информация из будущего. Реализованный в наше время способ взаимоотношений между жителями страны привел к ее краху. В условиях мира страна исчезла и никто не защитил ни государство, ни систему взаимоотношений. Это свершившийся факт.
Следовательно, «ничего не менять» автоматически приведет к аналогичному результату. Различия проявятся лишь в сроках и, возможно, в формах.
Таким образом, вчерашние заблуждения преобразуются в нечто позорное, чему трудно даже подобрать наименование.
Кстати, при такой реакции надо немедленно уничтожить всех участников событий, т.к. информации свойственно распространяться.
А Феномен? Феномен, демонстрирующий свои возможности тем, как он остановил наступательный порыв Вермахта. Демонстрирующий потрясающую неуязвимость гостей из будущего?
И что,  все это только ради поддержки идей казарменного социализма?
Если это так, то я рогатая римская папа, как говаривала Ника. Ну и юморок у наших потомков.

Вторая реакция. Сегодняшнее руководство уходит в отставку.
Уходит, имея целью предоставить последователям право вершить судьбу и государства, и собственно ушедших на покой.
Такого в истории не наблюдалось. Да и нынешнее военное время к этому не располагает.

Третья реакция. Принципиальный отказ от идеи коммунизма.
Не верю. Люди никогда не отказываются от своих представлений, что есть добро, и что есть зло. Не отказываются, как бы при этом не заблуждались.

Четвертая реакция. Пересмотр политики, внутренней и внешней.
А вот это реальнее.
Торможение наступательного порыва Вермахта, в сумме с научно-техническими и историческими знаниями наших гостей позволяют смягчить внутриполитический курс. Да и намек Феномена на это обстоятельство очевиден.
Учет знаний исторического и технического развития мира в сумме с знаниями технических новшеств позволяет прогнозировать значительное снижение опасности военного воздействия на СССР примерно на 40-50 лет.
Опять же будущая Бомба.
Ее, конечно, можно сбросить на Берлин.
Но зачем? Сбросить, чтобы на века породить ненависть? Такое есть признак очень большой недальновидности. Следовательно, Бомба будет только оружием сдерживания.
Таким образом, за эти 40-50 лет можно будет принципиально поднять экономику и культуру страны, сделав нашу страну привлекательной для подражания. Тогда о разрушении государства можно будет забыть.
А если рассмотреть частности, стоящие на этом пути?
Тут все очень и очень не просто, и последствий не миновать.
Представим себе, из мест заключения выпускаются многие и многие тысячи, большинство из которых следует незамедлительно реабилитировать. Но это значит - они не виновны. А кто тогда виновен? Если безвинно осудили одного, то это судебная ошибка, а если многие тысячи? Вот то-то и оно, что это уже не ошибка, это совсем не ошибка.
И кто все это организовал? А такой вопрос будет задан, и скорее всего очень жестко.
Сиюминутная отставка руководства невозможна по причине ведения войны, следовательно, хоть и не ко времени, но заниматься подготовкой смены станут незамедлительно.
Победа в войне на какое-то время замедлит реакцию на довоенные события, но под будущее мина заложена чудовищная!
Следовательно, будут приниматься меры по обеспечению будущего внутреннего мира. Что это будет? Новый НЭП или тот вариант, который в мире будущего реализовал коммунистический Китай?
А может, нечто принципиально иное? Но принципиально иного вроде бы не просматривается. Следовательно ожидать следует  некоторого целесообразного соотношения между общественным и частным.
А ведь наше руководство попало в патовую ситуацию. При реализации любой реакции ответ так или иначе держать придется. И оно это знает.
М-да, не хотел бы я оказаться на месте тех, кому сегодня предстоит решать эту задачу.
И кто бы мне подсказал, как войти в будущее с настоящим миром в стране? М-да, задачка.

Во двор здания на Лубянке въехали уже за полночь. Пока оформлялись документы, я безучастно наблюдал за этой малоприятной бюрократической процедурой.
Вопреки ожиданиям, меня тут же отконвоировали на третий этаж.
Сидя на прикрепленной к полу табуретке, я наблюдал, как старший майор НКВД что-то записывает. Наблюдая за лицом этого усталого и не молодого человека, я размышлял.
Любопытно, а какие на мой счет получены инструкции? И что происходит? Сработал некий государственный механизм, следующий ведомственным инструкциям? Или это проявление чего-то целенаправленного? Ладно, все скоро разъяснится.
Отложив ручку, майор с минуту меня разглядывал, после чего представился.
-Старший майор госбезопасности Чижов Алексей Владимирович. Мне поручено провести дознание по факту вашего пребывания на временно оккупированной территории СССР.
Я также, рассматривая майора, отметил: а ведь лицо у майора не глупое. Любопытно, а в каком качестве я здесь нахожусь? А может, стоит проверить степень осведомленности майора, заодно выявить проявление реакции на Феномен?
- Алексей Владимирович, я не могу вам дать таких сведений, - неожиданно ответил я.
На мгновенье в глазах Чижова мелькнуло изумление.
- Гражданин подследственный, здесь принято только отвечать на заданные вопросы.
Так, так. Значит я подследственный? Или это была случайная оговорка, вызванная моей нелепой фразой? А ведь вряд ли, скорее всего намеренная неточность.
- Ваши фамилия, имя и отчество?
- Алексей Владимирович, но какое имя-отчество может быть у того, кого нет? –выпалил я скороговоркой.
Вот тут Чижов действительно изумился, но к сожалению не отреагировал непроизвольным вопросом.
- Товарищ генерал-лейтенант, вы отдаете отчет в том, что говорите?- спросил Чижов с нажимом?
- Товарищ старший майор, я более всего отдаю себе отчет в том, что лиц в генеральской форме не допрашивают, тем более выполнявшим за линией фронта указания товарища Сталина.
Чижов явно был выведен из себя, но молчал. И какой вывод из этого молчания вы должны сделать, товарищ Карбышев? А ведь это провокация, но кем она организована, на каком уровне? И главное, с какой целью? Последнего скорее всего мне никогда не узнать.
-Алексей Владимирович, я полагаю, поручение вы выполнили. А теперь прошу отдать приказ доставить меня домой.
Скулы майора свело судорогой. Несколько секунд сверля меня взглядом, майор напряженно думал, после чего молча выписал пропуск на выход, и давешний капитан сопроводил меня до автомобиля.
Через полчаса, свободно сидя на заднем сиденье той же М1, я тщетно пытался разглядеть затемненную столицу.
Увы, но привезли меня не домой, а к неприметному трехэтажному особнячку на улице Горького.
Когда мы вошли в здание, я понял, что это гостиница для военнослужащих. Дежурный молча протянул капитану ключи и тот, проводив меня до номера, сообщил, что можно отдыхать, но отлучаться не следует, т.к. вскоре меня вызовет Верховный Главнокомандующий. После чего, козырнув, молча пошел по коридору к лестнице. Мелькнула мысль:  странное поведение для представителей наших доблестных органов. И какой можно сделать вывод? А ведь мы наблюдаем реакцию на Феномен.
После долгого пути, гремящих моторов и нервотрепки, в ушах стоял гул, и я, наслаждаясь тишиной, на грани между сном и явью запоздало подумал: а могло быть и хуже.

Часть 3 ИВС
Хронологически спустя сутки после посещения Лубянки.

Вызов к Сталину состоялся вечером следующего дня.
По дороге я анализировал поведение старшего майора НКВД Чижова. Сейчас, спустя почти сутки, стало очевидно, что каких-либо конкретных указаний на мой счет он не получал. Скорее всего ему было поручено проверить мою реакцию, возможно, слегка вывести из равновесия, без каких-либо конкретных указаний. Только этим можно объяснить столь быстрое разрешение моего пребывания на Лубянке. Видимо, майор решил, что задание выполнено неукоснительно точно. Да, майор, не самую чистую ты выполняешь работу, а глаза у тебя были, как у побитой собаки, или мне так только показалось? Может, причина в усталости? Впрочем, никто тебя майор насильно на эту работу не тянул, в этом деле, брат, каждый сам выбирает свой путь.
А почему не предположить, что инициатором этого странного происшествия был Иосиф Виссарионович? Что может говорить против этого? Да ничего собственно, кроме, может быть, положения Верховного. Ну, а что говорит за то, что инициатором был ИВС? А вот тут-то как раз теплее. Майору явно было запрещено как-либо воздействовать на меня, не исключено, что даже словесно воздействовать. И ведь только в этом случае мой демарш мог удовлетворить товарища старшего майора.
Если бы инициатором был некий  руководитель отдела, то это указание было бы много жестче, знаем мы ретивость таких начальничков. А если инициатором был товарищ Берия? И в этом случае вернее всего реакция была бы много жестче. Вряд ли железный нарком мог бы удержаться от некоторого повышенного воздействия, да и не типично для опричника высшего ранга вмешиваться не в свое дело. В таких делах он и подумать не посмеет, не согласовав это с хозяином.

А не наводит ли вас, товариш Карбышев, на грустные размышления тот факт, что многие руководящие посты в Советской России занимают граждане с нерусскими фамилиями?
Особенно теперь, после ознакомления с национальными чертами грузинского характера. Да, да, теми самыми чертами, что в мире наших гостей проявили себя с очень неприятной, даже страшненькой стороны?
А вы не думаете, что носи высшее должностное лицо государства русскую фамилию, наше государство было бы милосерднее?
С другой стороны, а вы, товарищ Карбышев, кто вы по национальности? Но при этом вы не согласны со многими действиями ИВС, так при чем тогда национальность?
М-да. Опять задачка из разряда не имеющих однозначного решения.

Когда за мной затворилась дверь кабинета Сталина, я доложил:
-Товарищ Верховный главнокомандующий, генерал-лейтенант Карбышев по вашему приказанию прибыл.
Сталин секунд десять молча разглядывал меня, после чего, указав трубкой на стул, сказал:
-Присаживайтесь, товарищ Карбышев.
Мне доложили, что вы не вполне правильно себя вели в отношении, –Сталин на мгновенье замялся,- наших товарищей из будущего.
Мне показалось, что товарищами называть гостей из будущего ему не хотелось. Да, умеет задавать вопросы Иосиф Виссарионович.
- Товарищ Сталин, в своих действиях я исходил из условия проявления Феномена, не относящегося к нашему миру.
-Ви называете это Фэномен? А, окажись они в лапах фашистов, что могло произойти, ви представляете? Или интересы страны вас не беспокоили, товарищ генерал-лейтенант?
Что в этом? Игра или взвинченность до крайности уставшего человека? Скорее всего и то, и другое, оттого и прорезавшийся грузинский акцент.
-Товарищ Верховный главнокомандующий, вас интересует то, чем я руководствовался или нечто иное? - выговорив это, я внутренне похолодел. А собственно о чем еще можно и следует говорить?
-А ви не на философском диспуте, товарищ Карбышев, и вас не на дискуссию вызвали. Нам надо выслушать ответ по существу заданного вопроса.
По тому, как это было сказано, я понял, что Сталин сумел преодолеть свой эмоциональный взрыв.
-Товарищ Сталин, столкнувшись с появлением данного явления и убедившись в его полной реальности, я оказался перед фактом невероятной везучести наших гостей из будущего, так я их называю. Эта везучесть проявилась во множестве фактов.
Прежде всего, наши гости из будущего натолкнулись на разрозненные группы красноармейцев, оказавшиеся в фашистском тылу.
Тут  я отмечаю первую ненормальность: никто из красноармейцев не воспринял их никак противников, ни даже как просто нечто опасное. Подчеркну - никто из примерно двухсот красноармейцев и младших командиров не насторожился.
-А может, так сложились обстоятельства, товарищ Карбышев, что попались люди недалекие, не наблюдательные?- перебил меня Сталин.
-Я проверял это, товарищ Сталин, практически все опрошенные бойцы отмечали необычность наших гостей. Некоторые из опрошенных строили предположения об их эмигрантском происхождении, но это никого не насторожило. Это первое, что бросается в глаза.
В то же самое время их внешний вид, лексика и формы речи, наконец, мимика и выражения лиц - все указывает на русских и одновременно инородцев.
-А можно подробнее, товарищ Карбышев, на какие детали вы обратили внимание?- задал уточняющий вопрос Верховный.
-Я очень хорошо помню свое первое впечатление: передо мной русские, но не наши. Первоначальную мысль об эмигрантах я практически сразу отмел, мы говорим иначе.
-Товарищ Карбышев, а вы разве эмигрант, или вам приходится вести беседы с эмигрантами? - в глазах Иосифа Виссарионовича мелькнуло что-то хищное.
-Извините, товарищ Сталин, оговорился. Я имел в виду, что их речь безусловно русская, но совершенно иная, не похожая на речь моих бывших сослуживцев, с кем я не встречался более 20-ти лет. Они иначе ставят ударения, а многие слова произносят в соответствии с написанием. Например, они не произносят кофэ или музэй, но произносят кофе и музей. И примеров таких множество.
Их присказки повергают нас в недоумение, а порою поражают своей нелепостью. Например, «забей», применяется в значении «не обращай внимания». Я был свидетелем, когда один из наших гостей, отчитывая красноармейца, высказался: «Конь педальный, что б ты … ходил колючей проволокой». Все это произносится так, как если это обиходная речь.
После этой части моего рассказа Сталин откинулся на спинку и, слегка улыбнувшись, спросил:
- Ну карашо, а вторая необычность?
- Вторая необычность - это отсутствие ожидаемой реакции противника.
- В начальный период, еще до моего появления в отряде, многое можно было объяснить головокружением противника от успехов и нестандартными поступками наших гостей. Например, после уничтожения Гудериана они, вопреки обычной логике окруженных, совершают моторизованный бросок в 150 километров к Брестской крепости.
В этот период их действия отличаются исключительной дерзостью. Они сводной колонной из отбитой у противника бронетехники и наших танков совершают несколько успешных операций, уничтожают два крупнейших штурмовых орудия гитлеровцев, без которых осада Брестской  крепости значительно затянулась. В итоге - после освобождения временного концлагеря с нашими пленными в сводном отряде насчитывается почти тысяча бойцов, но нам без единого столкновения удается трехдневный переход из этого района.
На мой взгляд, должной реакции противника не последовало, а иного предположить трудно.
Последующие операции отряда проводились хотя и с соблюдением всей возможной предосторожности, но достаточно активно. Весь мой опыт военного подсказывает- мы не должны били уйти из под Бреста без потерь, тем более уйти незамеченными. Позже нас должны были если не уничтожить, то блокировать в районе нашей базирования отряда, но о нас словно забыли.
-А если вы ошибаетесь, товарищ Карбышев?
-Если я ошибаюсь, товарищ Сталин, то чем объяснить единственное ранение наших гостей из будущего и поразительное бездействие противника?
-А как, товарищ Карбышев, в эту везучесть вписывается гибель одного из ваших гостей?
-Я это могу обосновать только характером защитных функций Феномена. Если опасности носят характер свойственный нашему миру, то защита обеспечивается, во всех остальных случаях они полностью свободны.
-Вы хотите сказать, что самоубийство они совершить могут, но наш мир убить их не в состоянии?
-Не совсем так, действие Феномена не ограничивает свободу наших гостей, но значительно ослабляет целенаправленную опасность со стороны нашего мира. Пример ранение товарища Ивановой лишь подтверждает данные мои выводы. Если за основу взять условие, что ранение Ивановой чистая случайность, то объяснить, что раненую гитлеровцы не обнаружили можно только влиянием Феномена. Педантичность и выучка германцев не дает оснований для иного толкования.
- А защищает ли феномен окружающих?- спросил меня Сталин.
- Из анализа множества фактов могу предположить, что незначительное влияние имеется, но лишь для целей защиты наших гостей. Наши бойцы гибли, но тот же случай, когда после ранения Ники Александровны два бойца остались живы и доставили ее в отряд, свидетельствует о влиянии Феномена.
-Товарищ Карбышев, а что последует, если предположить, что ваш фэномен имеет цели сугубо противоположные, чем те, в которых вы нас стремитесь убедить?- спросил Иосиф Виссарионович.
- Товарищ Сталин, я лишь показываю логику моих выводов. Что касается целей Феномена иного рода, то мне кажется очевидным:  остановку вермахта по линии Смоленск-Орша трудно толковать иначе, чем оказание нам помощи.
- Неубедительно, товарищ Карбышев. Фашисты выдохлись и были остановлены нашими войсками. Мы же, подтянув резервы, организовали прочную оборону и собираемся его опрокинуть. Что вы на это скажете?
- Товарищ Сталин, противник, действительно, был вынужден провести перегруппировку сил, для этого ему потребовалась неделя. Мы же, подтягивая под огнем авиации противника резервы, потеряли много техники. Наши боевые порядки строились не для обороны, а для нанесения слабо подготовленного контрудара. В результате противник рассчитывал, перемолов наши дивизии, прорвать фронт и выйти к Москве. Мы удара не нанесли, но и противник проявил более чем странное промедление, не обрушившись на наш фронт.
-Товарищ Карбышев, вы это все прочитали в тех самых аппаратах, что были у ваших подопечных и считаете этой информации можно доверять?
-Товарищ Сталин, когда читаешь, что произойдет в течение ближайших дней и недель, какие дивизии будут выдвигаться, в каких местах они будут разворачиваться, какие части будут обескровлены ударами авиации противника, и все это позже подтверждается вплоть до мелких подробностей, такую информацию трудно ставить под сомнение.
- Мы читали ваши выводы, о них позже. Нас сейчас интересует, замечали ли вы на себе какое-либо влияние вашего феномена, и не в этом ли причина ваших странных поступков в отношении товарищей из будущего.
- Никаких воздействий на себе я не ощущал и не замечал. Если подобное и было, то я все воспринимал, как свои собственные мысли. В то же самое время я пытался проверить себя с позиции логики, выводы я вам уже сообщил. Есть еще одно обстоятельство – данные лица не являются жителями нашего мира. Следовательно, на них не распространяются наши законы. Интернировать их нам некуда. Следовательно, я мог лишь просить наших гостей из будущего оказать всю возможную пользу нашей стране, что они и сделали, но что-либо им приказывать я не имел права.
- Да, товарищ Карбышев, заставили вы нас понервничать, и представители НКВД, высланные к вам, хороши. С ними еще будет отдельный разговор. А что вы можете сказать о природе этого явления?
Я не ученый, товарищ Сталин. Теоретически можно предполагать, что это некий природный Феномен или некоторая рукотворная деятельность. Но многие факты, что я письменно излагал, свидетельствуют об очень странном подборе  лиц, отправленных в наш мир. Одно мне очевидно: нам дали некоторый намек и предоставили возможность его реализовать.
-Товарищ Карбышев, вы дольше всех общались с этими товарищами. А не может ли быть, что они не из нашего мира. Не может так быть, что их история является именно их историей, а не нашей? Наши ученые предлагают и такое объяснение?
-Я много об этом думал, но ни к каким выводам не пришел, если это и другой мир, то он очень похож на наш.
-А не хотелось бы вам, товарищ Карбышев, что бы никто не вмешивался в наш мир?
- Товарищ Сталин, мне не стыдно перед потомками.
Сталин, о чем-то сосредоточенно размышляя, несколько секунд разминал в трубке табак.

По дороге в Москву я отчетливо осознал, что наличие Феномена  сказывается на нашей истории.
Какие будут изменения и к чему все приведет, можно только предполагать, но мне кажется, что наши гости из будущего окажутся в достаточной мере свободными в выборе своих поступков.
Любопытно, а где сейчас наши гости, не забыть бы  расспросить их впечатление от Москвы 41-го.

Б. Каминский.
Описывая Карбышева, я попытался показать то, что волновало думающих людей того периода, естественно людей – сторонников социализма.
Еще я ставил перед собой цели:
- объяснить ту свободу поступков, что присвоили себе герои романа;
- обосновать невероятную везучесть наших попаданцев;
- обосновать остановку группы армий центр.
В этом я прошу извинения у авторов романа, но лично я никакого иного объяснения, кроме проявления Чуда не нахожу. Т.е. я хочу сказать, что авторы текстом своего романа, не только меня не убедили в логике остановки Вермахта под Смоленском, и даже не пытались этого сделать.

Отредактировано Борис Каминский (02-06-2009 23:44:14)