Небольшая вставочка:

7.Герман Васильевич Якшин.

Двадцатого сентября две тысячи девятого года ему исполнилось восемьдесят четыре года.
Он воевал. Был призван двадцать третьего февраля сорок третьего. После трех месяцев учебки в Чите направлен на фронт. Связист зенитно-артиллерийской дивизии. О войне говорит мало. Не любит это дело... «...закрываю глаза и вновь вижу немецких солдат, ведущих прицельный огонь по нашим бойцам» — это его слова. Видит и сожженые дома и тела мирных жителей. Награжден «Отвагой», «За победу над Германией». После войны работал. Сначала на заводе. Потом педагогом. А в девяностом году побывал на поле боя.
И понял.
«Здесь лежат мои боевые товарищи, и, пока жив, я буду искать и хоронить погибших».
Это слова человека, который воевал. А не офисных хомячков, видающих войну только в исполнении перемазанных клюквенным соком актеров. И сотнями валящих врагов в компьютерных игрушках.
И он стал возвращаться на войну.
Каждый год. С апреля по октябрь. Ежедневно. В снег. В дождь. В жару. Никто из молодых не может сравниться с ним в выносливости.
Однажды Герман Васильевич приехал на место. Оставил рюкзак у ручья. Ам поднялся до окопа. Походил. Вернулся. Рюкзак украли.
Так вот. Он три — три! - дня работал один. Краюшка хлеба была с собой. Ночевал в рубашке под открытым небом. В первую же ночь пошел дождь. Шел двое суток. Но Герман Васильевич работал. Пока не поднял бойца.
Таких людей, ей-Богу, больше не делают.
Он уже плохо слышит. Плохо видит. Но продолжает работать.
За девятнадцать лет работы нашел, поднял и захоронил:
Полк – 1302 (тысяча триста два) бойца и командира Красной Армии и нашел 147 (сто сорок семь) медальонов, из них у 52-х (пятидесяти двух) – найдены родственники погибших, которым сообщено о месте гибели близких им людей.
Только один из примеров:
Холмский район Новгородской области, где располагалось шоссе Холм-Локня. Это шоссе давало немцам возможность обеспечивать свои войска вооружением, боеприпасами и продовольствием. Перед нашими войсками в ту пору стояла задача не допустить подобное. Краснофлотцы 75 отдельной морской стрелковой бригады, кавалеристы знаменитой 8 гвардейской панфиловской дивизии и других подразделений, понимая важность этих боев, действовали более, чем отважно, без жалости к врагам, да и не жалея себя. На шоссе Холм-Локня у деревни Тараканово в феврале-марте 1942 г. шли ожесточенные бои. Наши войска атаковали, теснили фашистов. Немцы вводили в бой артиллерию, танки. Ежедневно в воздухе витали по 40-50 немецких самолетов, бомбя и обстреливая наши войска.
Дальше рассказывает сам Герман Васильевич:
«А сейчас в тех местах тишина. Возвышаются сосны, ели, березы. Зеленеет трава, растут грибы и ягоды. Но кругом видны следы войны. Земля до сих пор хранит свои тайны и с трудом раскрывает их.
В районе, где когда-то высилась деревня Тараканово, проводился поиск погибших воинов поисковым отрядом города Холма. Отряд состоял из учащихся училища, а также рабочих, служащих. В прошлом году в этих местах было поднято более 80 краснофлотцев, панфиловцев и найдено более 10 медальонов.
Мне повезло, я нашел 2 читаемых медальона краснофлотцев. В медальоне ефрейтора Лобченкова Алексея Прокофьевича было добавлена записка с обращением к тому, кто найдет его.
«Дорогой товарищ, прошу послать это по таким адресам.
Смоленск, ст. Починок… Старовойтовой Марие Вас.
Маруся, прощай, любил тебя до последней капли жизни. Твой Леня».
Тут же второе послание по адресу:
«г. Смоленск, ст. Пересна. Мама, прощай, прости за все.Твой сын Леня».
Честно говоря, такое обращение воина к нашедшему медальон, то есть ко мне, зацепило, взбудоражило меня. Я почувствовал себя обязанным найти родственников Лени»
Слышите, равнодушное поколение? Есть ли чем услышать эти слова? Не ушами, в которых постоянное тыц-тыц-тыц. А душой, совестью? Если она есть, конечно.
Снова слово Герману Васильевичу:
«Просьба краснофлотца привела меня на его родину в Смоленскую область. Подъезжая на электричке к райцентру Починок, откуда родом был Леня, я разговорился с местной жительницей, ее заинтересовало услышанное и она предложила свою помощь. Мы сразу пришли в администрацию района, а там совещание районного масштаба. Она вошла в зал, а я остался в коридоре. Через какие-то 5 минут она пригласила меня в зал и представила мне родственницу Лени, Зою Алексеевну. Весть о нахождении ее родственника, участника Великой Отечественной войны взволновала и обрадовала ее. Возраст ее послевоенный и она рассказала мне о Лене, что знала. Отец Лени до войны устроил его на обучение в мореходку в Кронштадте, оттуда и ушел Леня на фронт. После войны вся оставшаяся Ленина семья переехала на постоянное место жительства в Ригу. Там они и прожили всю свою жизнь. После встречи с Зоей Алексеевной мы познакомились с местным командиром поискового отряда – Кузнецовым Александром Ивановичем и с работниками райвоенкомата. Эти люди помогли мне найти адрес Маруси, я послал ей письмо и вскоре получил от нее ответ.
Во время войны Маруся служила в армии, а после войны ее воинская часть оказалась в Кенигсберге, там она живет и сейчас в окружении своей семьи.
В своем письме Мария Васильевна поделилась воспоминаниями о Лене.
«Здравствуйте, Герман Васильевич. Получила от Вас письмо и отвечаю. Вы просили написать все, что я знаю об Алексее Прокофьевиче Лобченкове, тогда он был еще Леня. Окончил 10 классов, потом поступил в мореходное училище в 1939г. Посылал письма, я отвечала, мы были хорошими друзьями. Отец его был партийным работником, председателем сельсовета, мать – преподаватель. Он был единственным сыном в их семье, расхорошим, послушным, находил в доме работу по хозяйству, хорошо помогал маме, в свободное время читал, любил книги, играл на гармошке, одним  словом, старательный трудолюбивый юноша».
Удача встречи с родственницей и земляками погибшего воина краснофлотца, уроженца Смоленской области, воодушевила меня на поиск родственников по второму медальону - краснофлотца Михаила Ивановича Матулова. Я отправился на Брянщину, на родину погибшего бойца Матулова М.И.
Добрался туда в нерабочий день субботу, но повезло найти контакт с работниками местной администрации и райвоенкомата. Они помогли мне найти родную сестру краснофлотца. Разговор у нас с ней был длинный и душевный. И хотя сестре Татьяне Ивановне, когда Миша ушел на войну, было 10 лет, брат Миша остался в ее памяти образцом для всей молодежи. Закончив семь классов по тем временам, да еще на селе, Миша был  секретарем комсомольской организации колхоза, в делах сплачивал ребят, был гармонистом и работал бригадиром в колхозе. Молодежь тянулась к нему, прислушивалась, считалась, брала за образец его действия для себя. В нем ощущалась обязательная ответственность за судьбу товарищей.
А еще врезался в память ее рассказ о том, что после войны к ним в деревню зашел краснофлотец, воевавший вместе с ее братом. Он рассказал, что Миша погиб у него на глазах, во время боя его изуродовало снарядом насмерть. Матери Миши в этот момент не было дома, а когда мать пришла домой, то фронтовой товарищ сказал, что ее сына ранило, а когда после боя он вернулся на это место, то Миши там не было. Его, наверное, увезли в госпиталь, а все его попытки узнать, где Миша, не увенчались успехом.
Мать до конца жизни ждала сына, надеялась, что он вернется домой. Жители деревни, зная истину, не хотели ее огорчать»
И таких историй десятки...
Вот теперь сами отвечайте на вопрос — нужно ли хоронить своих мертвых или пусть валяются, где попало?