У СМЕРШевцев говорил в основном Ващенко. За это ему отдельный низкий поклон, потому что мне в этот момент было явно не до общения. Везет мужикам, у них нет каждый месяц проблем.  Вся подлость этой «ежемесячной проблемы» даже не в том, что крышу срывает от боли и кажется, что родишь ежика прямо здесь и сейчас, и даже не от предчувствия стыда, если кто-нибудь об этом узнает или еще страшнее – увидит, а самое неприятное состоит в том, что перестаешь адекватно воспринимать людей. Хочется забиться в самый дальний, самый темный угол и, свернувшись калачиком, никого не видеть. Вот поэтому женщин в армию и не берут – из-за этого перепада настроения, ни от чего не зависящей злости и бешенства, иногда превращающейся в неконтролируемую агрессию. Особенно пакостно, когда ты это все понимаешь, а сделать с собой ничего не можешь.
Благо, все решили на удивление быстро. Меня немного пожурили, что я не отдала честь капитану, раз уж одела сержантские погоны. Я на это извинилась и пообещала больше так не делать. Хихикнув с моего извинения, СШЕРШевцы дружно выразили мысль поскорее меня отправить туда, где мне самое место – в тыл к врагу. Я была только за.
Делать в Киеве нам было особо нечего, поэтому лейтенант с подачи Ващенко пошел за нашими вводными в штаб фронта. Меня же с остальной гоп-компанией отправили сразу на аэродром – от греха подальше. Да и с разведчиками надо было еще познакомится. Их пообещали тоже направить туда же. Часа три-четыре нам для сработки должно было хватить по замыслам начальства. По прибытии на аэродром и не увидев обещанных разведчиков, я оттащила группу подальше от ангаров на край поля и уселась на бревна, пока парни выполняли штатную работу по подгону и проверке снаряжения. Работа всегда нужная, даже если уже все подогнано и проверенно пятьсот раз. Вот так разнежившись на скудном майском солнышке, я не заметно для себя задремала.
Страх перед тем, что можешь сорваться гипертрофируется в попытку держать себя в руках. Рывком проснувшись я поняла, что моих парней почему-то больше, чем было до «сонного царства», а с ними рядом стоит давнишний капитан.
- Здравия… желаю… товарищ… капитан – медленно, но уверенно выдавила я и чуть не добавила «--ять!».
Хлопцы с удивления аж остановились катать друг друга.
- Здравия желаю, товарищ сержант Иванова. – По тому как он произнес «сержант» можно было сразу дать ему в рыло. - Мякишев Семен Борисович. Командир приданной вам разведгруппы в составе четырех человек.

Отредактировано Ника (29-07-2009 14:30:41)

Интересный вариант. А написать сможете от имени кого-нибудь из штаба?

Хм. Просто писал, ЗНАЯ, что она киевлянка.
Потому вариант "урожденная ленинградка" отпал в полуфинале.
Но девчата-то не в курсе, так что - правильный тапок.

Сам по себе номер полевой почты - да, не секрет.
"На адрес завода" сбило малость с толку. Как-то вылетело из головы, что завод - тоже "П/я нумер надцать дробь ШЫШнадцать".

---------------------
Меня иногда заносит, надо ловить за хвост и вытаскивать обратно в реальность.
Хорошо, когда есть люди готовые и способные на это - причем без живодёрства.

Отредактировано Wild Cat (29-07-2009 15:16:37)

Вот-вот! А то все умны на критику, а на личное написание - боятся, что и им тапком по морде прилетит?
У нас в Киеве еще с начала девяностых повелось, что на Играх мастер-козел. И не потому, что игра плохая или хорошая, а потому, что он вообще ее сделал. И только те, кто не боялся получить критику становились мастерами, хотя знали, что сразу же с мастерским жезлом получают мастерскую плюшку в виде неприглядного эпитета.