Ага, тяжко.

Ща кааак отмодерасит!
   
Поздравляю с должностью!   

Отредактировано Wild Cat (10-08-2009 21:19:11)

Высадка
Перед самым вылетом возникла новая задержка (к счастью – небольшая). К командиру подбежали двое – один авиационный техник и некто в офицерской шинели и фуражке ГБ – вроде бы, его называли Ващенко. О чем-то активно жестикулируя побеседовали минут пять, разобрал только «критический износ купола», «на четвертом прыжке», «принудительное раскрытие». Выражение лица Ники, то есть – Летт, пора привыкнуть, становилось все более и более матёрным. Будь на ней такое лицо после баньки – обошёл бы метров за 30. Буркнула что-то технику, бросила приказ своим. Идёт ко мне.
– Возникли проблемы с нашими «крыльями». Приказано сменить парашюты. Решили выбрать модель с принудительным раскрытием, ваши парашюты тоже придется заменить – прыгать будем с 250 метров, ваши не раскроются.
– Извините, есть два момента. Не буду говорить, что я думаю про прыжок с 250 метров, мне говорили что уже с 500 раскрытие не гарантировано – тут Вам виднее. Но вот насчет «наших» парашютов… У фронтовых разведчиков своих парашютов просто нет, да и прыжковая подготовки далеко не у всех – у кадровых разве что. Например, у нас в группе прыгали только я на курсах усовершенствования комсостава и ТриДэ как планерист. Может, ещё Док с вышки попрыгал, пока на врача учился…
Летт выразилась цветисто и непечатно, не каждый боцман так сможет.
– СБ, какого … молчали, что парашюта нет?
– А мы знали, что он нужен будет? Бойцы вон до ваших слов про «крылья» уверены были, что летим на другой аэродром – или прифронтовой, или партизанский.
– Ладно, все равно бы менять пришлось. Получить парашюты или заменить – без разницы. А если опасаетесь, прыгнут ли ваши – прыгнут. Пойдем колонной, по конвейеру, когда задние выталкивают передних.
***
В полёте успели поговорить с Летт и Алексом. Они рассказали мне об основном задании и о дополнительном – о старшем майоре Ярошенко и подозрениях насчет встречающих партизан. Есть о чем крепко подумать. Согласовали план первоначальных действий: высадка, сбор, бросок на 2-3 км в сторону, передача сигнала «долетели, встретились нормально, потерь нет» – чтобы сбить с толку возможного противника в первоначально спланированной точке высадки. Потом – опять марш-бросок 5-7 километров, вторичный выход в эфир – передача личным кодом Летт информации для Ващенко, включая наши координаты и маршрут – оказывается, есть ещё одна спецгруппа НКВД в том же районе. После этого – выход на маршрут, бросок 15-20 километров, привал.
Выходим в зону высадки. Моим бойцам про экспериментальность прыжка говорить не стали. Стали колонной, от самого тяжелого (ТриДэ с пулемётом и солидным рюкзаком) до самого лёгкого. Летт – выпускающая. Перед строем – пара массивных контейнеров с грузом. Вылетели, как пули из пулемета, не успел даже сообразить. Удар воздуха в лицо, рывок за плечи, резкий разворот по ветру (без моего участия!) и почти сразу – еще удар. Сосновыми лапами по физиономии и телу. Черт подери! Вот же, «удачно» прилетел. А впрочем – и правда, удачно. Хвои нажрался, но зато ничего своего на сосне не оставил, ни челюсть, ни глаз, ни парашют.
Быстро собрались, нашли контейнеры (они звенели велосипедными звонками, не очень громко – но отчётливо). Пока альпинисты (мой Бык и кто-то из спецов Летт) растянули антенну, прямо на деревьях дождались окончания передачи, смотали антенну я смог спокойно подумать. То ли подействовало исчезновение шума моторов, то ли свежий воздух, то ли свежая хвоя – но я понял, что царапалось у меня в голове по пути на аэродром! Не сдержавшись, ругнулся вслух, пришлось успокаивать Дока, что не из-за его манипуляций с моей физиономией.
Район действий! О котором мне не сказали ни-че-го. И ничего не говорили старлею, который командовал разведротой до меня! И тем не менее – он отбирал людей, ходивших именно под Ровно!
На марше пристроился между Летт и Алексом. Конечно, собирать всех трёх офицеров в кучу – верх глупости, но… Поговорить надо, и срочно, причем – без посторонних ушей.
– Товарищи офицеры, в нашей группе может быть враг.
– Откуда?!
Объясняю расклад со слишком много знавшим офицером. Конечно, есть шанс, что он просто угадал, но рассчитывать на это не то, что глупо, а преступно. Если он работал на врага – то должен был постараться внедрить в группу помощника себе. Если использовался «втёмную» – то тем более. Вариант, что наш самолёт должны были просто сбить истребители, узнав от Ногинского время вылета и маршрут, я отбросил. В таком случае, при использовании «втёмную» ему не стали бы говорить лишнего. А сознательный агент не пошел бы на самоубийство – позавчера днём или вечером должно было произойти что-то, что помешало бы вылету.
– Хреново. И что же делать?
– Во-первых, работать спокойно, никаких явных повышений бдительности – без дополнительной внешней мотивации. Во-вторых – внимание и наблюдение. Пока это всё, что можно сделать
***
К полудню удачно отмахали около 25 км. Остановились на днёвку и обед. Пока бойцы разбивали лагерь и разогревали консервы на имевшихся у спецов Летт спиртовках с таблетками сухого спирта (чтоб не дымить в опасной зоне) мы втроём – я, Летт и Алекс отошли в сторонку, обсудить дальнейшие действия.
Услышав предложение Летт о разделении на три группы с последующей сдачей одной из них немцам для проталкивания «дезы» я, мягко говоря, охренел. А также – от реакции Алекса, который готов был возглавить группу смертников.
– Так, товарищи. Скажите, при посадке никто из вас головой об дерево не приложился?! Спот, не надо на меня зыркать! Я вас выслушал – извольте и Вы тоже. Во-первых, даже в случае принятия этого «плана» Алекса в числе пленных быть не должно – он знает СЛИШКОМ много! Я не сомневаюсь в его патриотизме и стойкости – но я не сомневаюсь и в профессионализме немцев из СД и гестапо. Во-вторых, мы не можем себе позволить ни разделение на группы, ни потери до выполнения основного задания.  Поскольку нас всего 11 человек, включая командира и возможного предателя, три группы – это по 3-4 человека в каждой. В какой бы не оказался предатель – он может нанести непоправимый урон. Оказавшись же в группе пленных – он просто сделает все это бессмысленным.
– Но нам надо выяснить, чем заняты лже-партизаны! И контролировать их действия в ходе выполнения операции.
– Мы не уверены в предательстве со стороны встречающих партизан – пока это только подозрения. Пусть достоверность этих подозрений не меньше, чем 50 на 50 – всё равно, есть шанс, что 2/3 группы вместо выполнения боевой задачи будут в лесах зайцев пасти. И, наконец, для спасения  раненого товарища, нам нужно иметь в группе как минимум 4 человека для переноски (две смены по двое), 1 человек в головном дозоре, двое – в арьергарде и Ника как командир, у которого руки и голова должны быть свободными. Это 8 человек. Сдав троих в начале мы сможем рассчитывать на выполнение второй задачи только если при выполнении главной больше никто не погибнет и не будет ранен. Таким образом, разделившись мы делаем невозможным выполнение второй задачи.
Услышав последнее, Летт явно занервничала, прикусила губу. Видно было, что еще чуть-чуть – и она взвоет в голос. Надо взять на заметку.
– Для контроля за действиями партизан предлагаю использовать сворую спецгруппу – как вы называли? Товарища Медведева? – Летт кивнула. – Инструкции им следует передавать через Ващенко, закрывая спецкодом и так же получать ответы. Никаких прямых контактов между группами. Бойцам Медведева – разделиться пополам, часть – наблюдает за встречающими, часть – за нами. Как для выявления «хвоста» так и незапланированной активности в группе. А пока давайте пообедаем и подумаем, как выполнить задание все группой. Кстати, «дезу» немцам можно подбросить и без жертв из числа группы. Во-первых, выяснив предатели ли партизаны мы сможем определить степень надёжности агентуры. И после этого  – передать «дезу» через наиболее засвеченных. Во-вторых, выйти в эфир скомпрометированным кодом. В-третьих, попросить Центр сбросить нужную нам информацию встречавшей группе.