Еще одно отличие?
Читал мемуары десантника, участвовавшего в КРУПНОЙ операции в конце 1941 на Центральном участке фронта. Нарою материал - дам подробнее. Там бригаду выбросили в тыл немцам. По плану - оди должны были сковать резервы, наступающие части должны были выйти к ним с двух сторон.
Но - не срослось, к десантникам пробились только конники-Беловцы и после двух недель боёв (без тяжёлого оружия, которое планировалось перебросить последними рейсами, которые "не прошли") уцелевшие выходили к линии фронта "своим ходом" - в основном мелкими группами и поодиночке.

Это я к чему? К тому, что к ноябрю 1941 в РеИ крупные операции с участием ВДВ уже детально прорабатывались.

Лучше, ПМСМ, просто запросить Одессу на предмет обмена практическим опытом применения, а не о принципиальной возможности такового.
----------

Кстати, о "крыле".
Насколько помню, в тапке было в основном о том, что надежность будет невелика - не больше 2-3 прыжков выдержит. если учесть, что для РДГ любой парашют - одноразовый, они его с собой не уносят, то можно и организовать было бы. Другое дело - как и на чём тренироваться....

Этот кусочек вспыл случайно. Относится он по времени к середине апреля, после Выборга. Место действия - Москва.
Вот уже два кусочка, которые пишутся не в реальном времени ТФ, а как бы догоняют события. Такое для меня не привычно. А началось всё с парашютов.
Ладно, господа критики и тапкометатели - готовсь!
***
Входя в кабинет я и подумать не могла кого там увижу. Но человек, сидевший за столом вскочил и радостно бросился мне навстречу.
- Ника Алексеевна! Товарищ Иванова! Как я рад вас видеть!
- Литовцев, - пораженно отозвалась я и подняла челюсть с пола. – И что бы это значило?
- Начальник отдела диверсионной работы при Центральном Штабе Партизанского Движения капитан госбезопасности Литовцев! – браво отрекомендовался мой давний «недруг». По счастливой морде полковника и не скажешь, что в своё время он из кожи лез, чтобы доставить мне побольше неприятностей. «Любовь» в партизанской Белоруссии у нас была взаимная. Я, тогда еще спесивая «попаданка», и «всезнайка» майор пограничник. Ох, мы тогда и ругались! А потом меня вывезли с остальными «попаданцами» в Москву, а он остался. Больше полугода ни слуху ни духу и вот тебе! Объявился! Живой и даже при чине!
- Я про вас наслышан! Не знаю, простите ли вы меня, - Литовцев попытался изобразить смущение, - я ведь тогда и подумать не мог… что женщина… но вы! Простите  дурака, а?
- А вы что, надеетесь, что я всё еще на вас злюсь? Вот только, извините, имени вашего не помню, товарищ полковник.
- Это ваша маленькая месть, да? 
- Ну, не маленькая… - я тоже улыбнулась, показывая, что старый конфликт замят, измят и выброшен на свалку.
- Сергей Викторович я. Чаю? Или чего нибудь покрепче?
- Двойное мартини с содой и не размешивать. – Пришел на ум рецепт Джеймса Бонда. – Шутка! – поспешно сказала я, наблюдая, как у Литовцева сначала морщится, а потом распрямляется складочка между бровей.
- А вы по-прежнему непонятно шутите! – покачал он головой. – И никак не отвыкните…
- Не хочу. Это может единственная радость оставшаяся мне с моей прошлой жизни. Ну, показывайте хозяйство!
Литовцев сразу подтянулся. Хоть и выше по званию, но понимает, что тут не в званиях дело. И даже не в опыте – его у него больше. А в том непонятном налете загадочности, окружающей нас с первых дней войны. В том, что мы по-другому видим и думаем. А еще – в том, что мы знаем, как делать не надо. Знать бы как надо! Но это был бы вообще рояль!
На столе карта. Не стандартная. Вырисованая от руки. На ней нет топографических обозначений, нет городов, сел, нет шосейных дорог – только линии железнодорожных путей. Очень смахивает на паутинку. А Литовцев, получается, паук. Похож! Только говорить я ему это не буду.
- Это мой аналитик Вознюк предложил. Я его в госпитале встретил. Парню ноги оторвало миной. Мы тогда разговорились, он про мины свои, я про диверсии, а он возьми и скажи: «… нет единого плана диверсий. Каждый партизанский отряд на своем участке подрывы делает – это хорошо, но немцы пускают паровозы в обход или чинят, а потом партиями прогоняют за раз несколько поездов. И получается ущерб минимальный. А вот если бы видеть, кто да что подорвал, а потом если бы спланировать так, чтобы немцам больший урон принести…». Я подумал и тоже загорелся этой идеей. Немцы ремонтировали дороги пареллельно, замечая только крупные акции, а остальные проходили почти незамечеными. Прав был Вознюк – планирование нужно! Я тогда покумекал и прямо из госпиталя докладную написал. Теперь вот – я здесь. Этим и занимаюсь. Планирую все диверсионные акции на железнодорожных путях. А карту тоже Вознюк придумал. Взял и нарисовал. Кстати, он тоже здесь – в соседнем кабинете. Я его и безногого взял, главное, что голова у человека работает!
- Мда, вот это вы прикололись! А ведь не было такого.
- Не было! – согласился Литовцев. Правда, думали мы о разном. Я о том, что в ВОВ диверсии на отдельно взятых железных дорогах никто не планировал. Шло, как правило, в комплексе, или отдельными заданиями, а вот чтобы в маштабе страны, да еще и в тесной связи и авиацией… Молодец Вознюк – респект парню!
А ниточки-дороги сходятся и разбегаются. Смотришь на них, как на вены, кровеносные сосуды. Вот большие – артерии, еще больше – аорта. Где порвать, где надорвать, где тромб лучше сделать – все на ладони. Остается только чувствовать напор да уметь предвидеть.
- Ты бы еще наладил контакт с разведкой фронтов о подаче тебе сведений.
- Плохо вы обо мне думаете, товарищ старший политрук! Разве без этого можно? У меня оперативная работа тоже налажена!
- Вот блин! Все продумал, все схватил! Чего от меня ждешь? Похвалы! Хвалю! Реально – молодец! Даже я до такого бы не додумалась! Ну, давай теперь, наливай, что у тебя там припрятано – за новое дело!
Литовцев прямо растекся от похвалы, как мед на солнце. Хоть раньше и шипели знатно мы друг на друга, а все равно – уважение и мастерсво не пропьешь. Ждал он моего слова… и дождался.
- Старинов тоже здесь? – спросила я. Мне очень хотелось увидеть именно его.
- Нет. К сожалению. Вчера уехал.
- Жаль. Разминулись. Ну, дай бог, еще свидимся.
- И вы себя берегите, Ника Алексеевна!
Беречь, это как? Беречь – это уйти в тыл, спрятаться подальше от этой войны или вернуться в своё тихое, удобное, но безполезное время. Жить на радость маме и не думать о других матерях, теряющих своих детей каждый день. Нет, я так не могу. Не в этом мире. Не в этой судьбе.

Отредактировано Ника (18-08-2009 23:38:25)

Ника, за эпизод с Литовцевым плюсег поставил Поставил бы и два и три - да не дает оно, саб-бака...
Хорошо написано
А вот по парашютам - буду немного тапком... того...

Если ваша героиня конструкцию крыла знает... Если прыгала с ним... То она должна знать, что из синтетики их делали и ни из чего другого. Я об этом еще в самом первом тапке по данному кусочку писал...
Поэтому странное непонимание насчет ткани... Оно и в самом деле странное. ПМСМ, Ника должна была прямо так и сказать: "Из перкаля - хреново!.." Ну и  -все те уже приведенные лучшими чем я знатоками, подробности... А дальше - пока данная конструкция может быть только экспериментальной и на вооружение ее не примут. А вот через какое-то время... ПМСМ - нейлон должен подойти. Я об это тоже уже поминал - там же где и про чулки Закупить в штатах партию ткани и пошить. Вот через где-то к концу года может быть такой "сюрпрайз", моя думай... Причем про нейлон ваша героиня не вспомнит - поскольку не знает - местные сами дотумкаются...

Ну, вот - ПМСМ...