Добро пожаловать на литературный форум "В вихре времен"!

Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
Для начинающих писателей, желающих показать свое произведение критикам и рецензентам, открыт раздел "Конкурс соискателей".
Если Вы хотите стать автором, а не только читателем, обязательно ознакомьтесь с Правилами.
Это поможет вам лучше понять происходящее на форуме и позволит не попадать на первых порах в неловкие ситуации.

В ВИХРЕ ВРЕМЕН

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » В ВИХРЕ ВРЕМЕН » Проект "Третий фронт" » Третий фронт-16


Третий фронт-16

Сообщений 71 страница 80 из 201

71

Всё, что не вошло в сборки.

Саня
Сатору рассматривал в перископ конвой - такие прекрасные цели, идут медленно, без зигзагов, целых шестнадцать транспортов под американскими флагами. Под прикрытием хилого фрегата, который сам с трудом держится на воде. Прекрасные мишени, с такой дистанции промахнуться просто невозможно. Сатору представил, как он дает команду на пуск торпед и в бессильной злобе сжал ручки перископа. На единственном допотопном боевом корабле в этом конвое трепыхался флаг врага, стрелять в которого запретил сам император - белый с синей полосой внизу и красными серпом, молотом и звездой. Обида грызла подводника весь оставшийся поход. Такая прекрасная добыча ушла нетронутой.

Саня
Утром пятого мая  позвонили из Смольного. На том конце провода оказался сам Мехлис, исполнявший до сих пор кроме своих обязанностей наркома, еще и функцию первого секретаря Ленинградского обкома. Он посоветовал поехать в штаб авиации Северо-Западного фронта, выручать друзей с гауптвахты. Уже подходя к кабинету командующего я услышал:
-Вы двое! Вы что себе позволяете? Зачем нужно было такое делать без согласование со штабом авиации фронта?
-Товарищ генерал-лейтенант, мы выполняли указание народного комиссара государственного контроля. И еще, хочу Вам напомнить, обе авиабригады не находятся в Вашем подчинении.
-Умник?
-Не дурак!
-Полковник Преображенский, что вы себе позволяете!
Я решил войти, чтобы немного прояснить ситуацию.
-Разрешите?
-Ты кто?-отвлекся генерал.
-Дед Пыхто! - хмыкнул до этого молчавший Шестаков. - Третьим будешь?
-Майор Бондаренко... Буду!
-Так, все свободны!
Выйдя из кабинета, я поинтересовался у бравых полковников, что же случилось. Они и рассказали об учебной бомбе с запиской, сброшенной на лужайку дома правительства в Хельсинки. В тексте обращения от моего лица фельдмаршалу Маннергейму предлагалось вернуть люк с СМК и в довесок передать фуражку. Мою шутку товарищ Мехлис воплотил в жизнь практически дословно. Одиночный ДБ прикрывала эскадрилья "роялей". Финские истребители даже не пытались помешать - красные коки винтов и белые рули поворота ЛаГГов отбивали всякое желание вступать с ними в бой.
Мы вышли из здания штаба на улицу. Закурили. Я поинтересовался, чем мог грозить дальнейший разговор.
-Да ничем! - ответил Евгений - Ну наорал, ну может рапорт по команде передал бы...
-Жалко, что Гитлеру подобный подарок отправить не разрешили.-развел руками Шестаков. - Кстати, появились какие-то тупоносые немецкие истребители. Про свойства ничего не могу сказать - боёв еще не было.

Саня
Вечером 20-го мая я задержался в Смольном у Мехлиса. Ужинать решил в буфете здания, где и застал посетивших Члена Военного Совета Фронта по своим надобностям Преображенского и Шестакова. За ужином разговор зашел о новой технике. Я расск5азал о поведении Тигра на полигоне. А они поразили меня новостями.
-С первого июня все авиаполки переходят на трехэскадрильный состав. Авиабригады на трехполковой, авиадивизии на пятиполковой.
-Это же у Вас больше чем в два раза численность вырастет.
-Ну да! Часть летчиков уже начала пребывать. Реорганизация, мля,  бардак будет!
-А я все свои оставшиеся Илы в один полк свожу. Второй получит Пе-8, а в третий разворачиваю эскадрилию Пе-3.
-Впечатляет,- порадовался я. - Только снабженцы повесятся.
-А у меня два полка на "роялях" пока будут, и полк обязали И-185-е принять. Очень надеюсь, что он лучше 180-го будет...
-Круто! А я в серию новый танк запускаю. Уже попробовал в деле - зверь машина.
-Сам пробовал?
-Конечно!
Тут к нам подошел кокой-то милиционер с двумя шпалами в петлицах.
-Лев Львович, на ваши "рояли" жалобы из милиции и от пожарных поступают.
-В смысле на летчиков?
-И на летчиков, и на самолеты...
-Это как?
-Да вот ваши орлы улицы города дюралевым металлоломом засыпают. И гильзами стреляными. Вчера вот на территории Петродворца хвост "юнкерса" упал. Ваша лично работа. Нос где-то в заливе валяется, а хвост чуть статую с фонтаном не снес. Вы уж когда тридцать девятого валить будете, место выбирайте!
Хохот за соседними столиками заставил раскачиваться люстру.
-А сегодня, - невозмутимо продолжал милиционер - гильзами от 37-мм пушек разбито стекло на "роллс-ройсе" английского консула... Это уже хулиганство!
-У тебя уже тридцать восемь?
-Личных. И семнадцать в группе, но они не считаются...Их пусть Геринг считает.

Финны
-Господин Мехлис, не могли бы Вы выделить пяток  "столыпиных" к Выборгу и роту для конвоя. Я бы хотел передать Вам группу немецких военнослужащих, арестованных нами при попытке использовать финскую технику на финских аэродромах..- Маннергейм даже не пытался подавить смешок. - Мне не хотелось бы лишних проблем, а Вам, кажется, не помешают полторы-две дополнительные сотни лесорубов или землекопов.
-Конечно, товарищ Маннергейм, я думаю, мы можем решить это Ваше затруднение... Во избежание повторения вчерашнего происшествия на площади перед ратушей Хельсинки...
-О, Вы наслышаны?
-Да, и считаем подобное наказание убийц мирных людей вполне адекватным... Хотя горящий фосфор за воротник это несколько плохо пахнет...
-Да, горящее мясо это противно.- согласился диктатор Финляндии.

Саня
-Товарищи солдаты и офицеры, как вы думаете, потеря чего для Германии более критична танка или его экипажа?
-Наверное танка... Это же дорогая штука...
-Нет, товарищи. Именно экипажа. И для нас, кстати, тоже. Запомните это! Танк - железка, а толковый танкист может уничтожить не одну машину врага. Вот поэтому Вы должны запомнить: бросайте танк, если нужно выжить не задумываясь! А вот выпрыгивающих врагов надо отстреливать обязательно, если нет возможности взять в плен. Тогда в следующем бою против Вас будет не опытный боец, а новичок, и Ваши шансы выжить заметно повышаются.
-Но немцы также будут стрелять в нас..
-Они и так стреляют. От этого ничего не изменится... Считайте это приказом! И не надо считать меня зверем. Я жить хочу не меньше Вас, и я так поступаю и Вам советую.

Саня
Середина августа:
-ОМСДОН генерал-майора Мындро двигается по дороге Новгород-Шацк-Сольцы-далее мимо Порхова на Псков. 124-я танковая бригада и кавалеристы Кошкар-Оола Луга - Новоселье далее параллельно на Псков. 1-я бригада морской пехоты Балтфлота - вдоль берега залива от Соснового Бора к устью Нарвы. На второй день день наступления в устье Нарвы под прикрытием всех линейных сил флота высаживается 2-я бригада морпехов кавторанга Казарского и танковый полк специального назначения полковника Бондаренко. Первая бригада после соединения с десантом занимает оборону, а Вторая и танкисты наносят удар на Ивангород и далее вдоль Нарвы и берегов озер к Пскову. Дивизия Родимцева будет высажена на наиболее затруднительном участке. Кроме того будет содействие партизан, но где и в каком виде - пока точно сказать нельзя.
-Товарищ генерал-полковник, а танков в морском десанте не мало?
-А как Вы думаете, что значит танковый полк особого назначения?
-Ну, судя, по личности и замашкам командира - не меньше бригады, да еще с извращенной фантазией, причем начиная от командира и до последнего заряжающего.
-Ну, в общем, верно.
-А, может, этого полковника вообще без танков послать? Сам насобирает. Что добро переводить - все равно через месяц у него вдвое больше будет. - пошутил начштаба фронта.

Саня
До Владивостока оставалось чуть менее пятисот морских миль. Конвой из тридцати сухогрузов и двух танкеров в сопровождении единственного советского крейсера. Несмотря на сомнения американских флотоводцев, одинокий "Тбилиси" без потерь вел уже седьмой караван. Правда в этот раз американцы решили попробовать использовать и свои корабли, хотя командование советского флота выражало по этому поводу многочисленные протесты. "Атланта" и старичок "Детройт" держались в 30 милях южнее основного ордера. Погода не позволяла вести активный поиск, поэтому появление девятки "Накаджим" стало неожиданностью. Японцы провели звездную атаку: с разных направлений на высокой скорости. Несмотря на потерю трех самолетов и отчаянное маневрирование крейсеров две торпеды нашли свои цели. Оба крейсера остались на плаву, но "Атланта" потеряла ход полностью из-за разрушения участка корпуса в районе валов гребных винтов, а "Детройт" обрел медленно растущий дифферент на нос. А потом из-за горизонта появился он.... Шестибашенный красавец,  с рубкой, словно лихо наклоненной вперед. Младший из двух близнецов из Страны восходящего солнца в сопровождении двух эсминцев торопился на зов крови. То, что в некоторых мемуарах обзовут морским боем на самом деле оказалось практически полигонными стрельбами. Спасать экипажи потопленных крейсеров эсминцы пошли только после того, как "Детройт" окончательно скрылся под водой. "Атланта" к тому времени уже покоилась на недостижимой для водолазов глубине. "Ямасиро" не стал преследовать конвой. А после прихода каравана во Владивосток в США полетела телеграмма с протестом. Ведь крейсера поставили под угрозу жизнь всего конвоя. По утверждениям советского командования конвой должен был пройти совсем незамеченным.

Саня
-Товарищ полковник, второй раз фокус не прошел. Англичане прошли мимо. - Пусеп был явно расстроен.
-Ладно, Эндель, в прошлый раз и так слишком хорошо вышло - завод заполировали. Надо немцам новую подлянку придумывать.
-Евгений Николаевич, там какое-то нездоровое оживление на воде в районе Кёнигсберга.
-А точнее?
-Не могу точнее, высота большая - не разглядел толком ничего. Больших кораблей много. Намного больше обычного.
-Вечером пойдешь на доразведку.
-Товарищ полковник. Тут все больше разговоров об эстонских эсэсовцах... Я ... Мне очень тяжко это слушать! Ведь много эстонцев воюют в рядах Красной Армии, а каратели бросают тень на весь народ.
-Эндель Карлович! Сволочей много... А фашизм не имеет национальности!  Никто не имеет право на то, что делают каратели. А на твоем примере мы все видим, что в Эстонии есть настояшие люди!

Саня
-Товарищ Народный Комиссар Государственной безопасности. Начальник координационной группы старший майор Старчук прибыл!
-Входи уж, Михаил Викторович. Докладывай. - Берия жестом пригласил подчиненного к столу.
-Товарищ комиссар Государственной Безопасности, сегодня в восемь часов тридцать минут по московскому времени на вновьназначенного командующего Киевским Фронтом генерала армии Жукова было совершено нападение.  По оценке прибывших на место представителей особого отдела фронта, нападавших не менее пятидесяти человек. Часть охране  удалось нейтрализовать. Остатки, разбившиеся на несколько групп преследуются силами НКВД и разведподразделений. Генерал армии погиб. Также погибли все сопровождавшие. Среди нападавших на данный момент двенадцать убиты и трое захвачены в бессознательном состоянии. Враг использовал оружие отечественного образца. Происхождение оружия уточняем.
-Я ждал ответа раньше - задумчиво проговорил Берия.

Rilke
"Какого шайтана ему надо!" - неприязненно думал про себя тучный чиновник иммиграции в Каире, мутными глазами глядя на иностранца из далекой северной страны с трудновыговариваемым названием.
   Тот сидел на краю неудобного и скрипучего стула, посматривал краем глаза на видневшиеся сквозь уличный смог сахарные вершины пирамид.
   " О, всемилостливейший и всещедрейший Аллах! Ниспошли благодать свою на раба своего, Юсефа. Дай мне сил пережить этот день и этого....замороженного, чтоб все дэвы его в геене жарили" - еще раз заглянув в паспорт гостя, он с трудом сдержал стон - совершенно зубодробительное имя - Скьефьен Вигхслунд, кое-как прочитанное по буквам  - не оставляло бедному толстяку ни малейшего шанса на снисхождение.
   "За что я так провинился перед тобою, о величайший и многомудрый Аллах! Ну почему этого неверного принесли слуги нечистого именно в мою смену, почему не в смену этого негодяя Барука!"
  Ещё раз с невыразимой тоской поглядев на облупившийся потолок кабинета, словно там могли проявиться спасительные надписи, Юсеф Халеми, тяжело вздохнув, вялой и потной рукой шлепнул печать на лист паспорта...
   Наглое и самодовольное солнце самозабвенно жарило с ярко-синего неба. Два человека сидели на скамейке в тени огромного платана. Один из них, высокий и худощавый - в легчайшем, песочного цвета костюме, увенчаном легкомысленной шляпой-канотье, задумчиво чертил своей тростью какие-то знаки на земле. Другой, плотный крепыш в форме колониальной полиции уже расстегнул третью пуговицу мундира, ослабил портупею и все равно поминутно утирал обильный пот большим клетчатым платком.
   - Вы знаете, господин Аост, что некий профессор как никогда близок к эпохальному открытию?
   - Разумеется, капитан, разумеется. Но вот тут одна закавыка - мы не можем прямо или как-то косвенно подойти к нашему другу.
   - Генерал Хаас?
   - Именно, мон шер, именно, и скажу даже больше - если бы генерал был одной из интересующихся сторон - было бы м-м-м-м, несколько легче.. Но вот ребята из СИС - куда серьезнее.
   - Хех, - крепыш досадливо крякнул, сердито смахнул с бровей пот.
   - Тогда нам остается только крайне аккуратно наблюдать за событиями.
   - Абсолютно и совершенно точно, и, добавлю - издали, только издали!

Wild Cat
Ващенко не спал третьи сутки. Ведь нельзя же считать сном  два-три часа урывками минут по десять максимум. И всё из-за Ровно. Даже не из-за группы майора Ивановой, а из-за главного дела. То, что старший майор Ярошенко жив и не у немцев радовало, но даже его пребывание в Москве, здорового и на службе, а не в охраняемой палате госпиталя было бы неуместным. Место Ярошенко было на Западной Украине.
В самом деле, не на проверку вполне рядовой информации о «странных окруженцах» летел старший майор ГБ, таких или похожих сообщений приходило в неделю по дюжине. И справиться с подобной проверкой мог бы и он, помощник Ярошенко. А вообще, очень всё сложно и интересно получилось. Усилиями различных организаций всех заинтересованных сторон собрался вполне себе многослойный и запутанный клубок многоходовых интриг. Ващенко не мог точно знать, кто, что и для чего затевал со стороны немцев, украинских националистов и АКовцев, хотя о многом догадывался.
Сегодня, 19 июня, стартовала решающая фаза операции, ради которой был почти вдвое по сравнению с первоначальным планом увеличен отряд «Победители» и курировать которую летел Ярошенко. И для которой дерзкая и очень шумная ликвидация Коха, сопровождаемая уличными боями, послужила великолепным отвлекающим манёвром. А как совпали даты! По некоторым данным, фюрер рвал и метал из-за того, что победные реляции об успехах германского оружия на Востоке приходится разбавлять траурными речами по Коху, резко снижая пропагандистский эффект от успехов вермахта. Если бы ещё он знал, что спецслужбы рейха были в курсе существования группы Ивановой, её цели и сроков действия… Хм, а это мысль – плеснуть керосинчику в муравейник! Но – позже, и другие люди этим займутся. Но докладную записку подать надо.
От «попаданцев» и из их носителей информации было получено очень много данных не только военного или технического характера, но и общеисторических. В том числе – по методам «решения еврейского вопроса» в Германии и на оккупированных территориях. Особенно много дали беседы с еврейским танкистом. С ним и работали в последнее время очень и очень  плотно. Информация о судьбе Ровненского гетто, оформленная как добытые разведкой планы немцев, данные и фотографии из Аушвица и Треблинки позволили найти подход к плотному сотрудничеству с лидерами общины. Особенно, когда доведенные до сведения старейшин планы немцев стали осуществляться с пугающей точностью.
Долго, долго шли переговоры и согласование позиций. Тут помогли и «послезнание» о создании в конце сороковых еврейского государства, и о существовании в составе Советской Армии национальных формировании, наподобие Войска Польского и их роли в послевоенном устройстве Европы.
Словом, игра шла серьёзная. И вот, дело дошло до практической реализации. Засновали по лесам разведгруппы с картами, на которых были отмечены замаскированные склады и схроны КОВО, проверяя наличие и комплектность. Потянулись муравьиные колонны курьеров с грузами. Копились штабеля грузовых контейнеров на аэродромах. Собирались по всему фронту (один тут, два-три там, незаместно для окружающих) командиры и технические специалисты с подходящим «пятым пунктом», проходили инструктаж и уходили за линию фронта или готовились к заброске.
И вот сегодня, 19 июня, операция «Голем» достигла точки невозвращения – должно было начаться вооружённое восстание в Ровненском гетто. И именно там, в штабе Первой Еврейской стрелковой бригады, должен был находиться сейчас Ярошенко – человек, владеющий всей полнотой информации об «исходном будущем», о реальном положении дел и имеющий достаточно полномочий, чтобы оперативно решать от имени Советского Командования любые оперативные вопросы!
* * *
Диверсанты группы Летт не знали, и знать не могли, что операция по их поимке начала сворачиваться, не успев толком развернуться. Снимались полицаи и каратели с кордонов и оцеплений, разворачивались в другие адреса маршевые части, идущие к фронту. И диверсанты ускользали от бесящихся егерей, проходя через дыры в немецких порядках там, где должны были быть глухие стены…
* * *
Первая Еврейская стрелковая дивизия (именно так решили именовать данное соединение, когда стал ясен масштаб исхода) шла от Ровно на Киев. Шла трудно и медленно, отягощённая огромным, по меркам любой армии, обозом – потому что уходили семьями и родами. И с каждым днём, после каждого знакомства с деятельностью карателей, всё больше способных хоть как-то держать оружие переходили из обоза в строй.
Дивизия, которая должна была стать ядром для еврейской армии, которой, в свою очередь, предстояло стать козырной картой СССР при создании Израиля, шла на соединение с ОМСБрОН-2, имея задачей усилить мехбригаду для нанесения удара по северному флангу немецкой группировки, пытающейся повторить на Украине успех группы армий «Центр».

Саня
-Товарищи офицеры! - обратил на себя наше внимание авианаводчик, только что отправивший на транспортном самолете детей. - Тут с бортом попутным грузом немного прессы прислали. "Правду", "Красную Звезду", "Известия". Борт ушел нормально. Под сопровождение взяли певеошники.
-Дай почитать! Гони сюда! - разнеслось с разных сторон. Мне удалось ухватить одну из газет, вчерашние "Известия". На первой странице были различные новости с фронта. Наиболее интересными показались сообщения о наступлении Северного фронта в Норвегии. На второй странице меня ждал сюрприз, который вселил уверенность в том, что война окончится с гораздо меньшими жертвами. В Красноярске запустили первую очередь ГЭС. Мощность этого блока превышала мощность ДнепроГЭС в полтора раза. Ввод второй и третьей очередей аналогичной мощности и четвертой, в два раза меньшей, ожидался будущей весной. В газете написали, что теперь производство алюминия на местном заводе наконец выйдет на проектную мощность в течение месяца. Еще в новостях с предприятий говорилось о запуске нового металлургического завода на Урале, работающего на новых технологиях, связанных с электропечами, и о начале строительства еще двух ГЭС на Енисее, аналогичных Красноярской.
Прочитав газету, я отдал её замполиту десантников, который должен был подготовить небольшую политинформацию на основе полученных новостей. Через некоторое время тот принес конспект, в котором были собраны все новости с фронтов. Казарский и Родимцев остались довольны, а вот я выразил недовольство.
-Товарищ майор, а почему Вы решили сообщить бойцам только о военных успехах?
-Но ведь именно это говорит о приближении победы... - удивился он.
-Ошибаетесь! Гораздо больше о приближении победы говорит именно рост промышленности. Родина сможет дать дополнительные моторы, горючее, боеприпасы. То есть мы сможем меньше рисковать жизнями солдат и больше угробить немцев на расстоянии. Добавляйте! Да и простые солдаты будут знать, что тыл живет, тыл растет, что им есть куда возвращаться. Что после войны у них большой простор для жизнедеятельности.... Ну вот примерно так.
-Виноват, не подумал...

Саня
Смольный, Кабинет Мехлиса.(во время начала "Рижского вальса")
-Здравствуй, Лев Захарович! Смотрю, ты тут плотно окопался. Сколько уже народу в особый батальон сплавил?
-Здравствуй, Вячеслав. Да не много. Сотни полторы. В основном -  откровенных идиотов, прикрывавших лозунгами и криками о роли партии и партийной сознательности собственную безграмотность, да  еще немного воров при портфелях.
-О как завернул, - Молотов даже немного запнулся, что случалось с ним при сильном волнении - даже завидно...
-С Бондаренко наобщаешься, еще и ругаться техническими терминами начнешь. - улыбнулся Мехлис. -Ты сам к Карлу поедешь?
-Да, после взятия Нарвика финны полностью успокоились и решили оформить все официально. Чаем, что ли, угости. Завтра вылетаю. Время уточнят с аэродрома. Обещали кроме истребителей дать для прикрытия две "пилорамы".
-Ну тогда тебе, Вячеслав Михайлович, вообще нечего бояться. Пленные немцы из Люфтваффе рассказывают, что когда в небе самолеты Еременкова, желающих взлететь не находится. И это несмотря на обещанный месячный отпуск и "Железный Крест" за сбитого.
Вошедший ординарец поставил перед разговаривающими поднос со стаканами чая и вазочку с клубничным вареньем.
-Впечатляет. А где сейчас твой крестничек?
-Хороший вопрос старому еврею! - наркомы засмеялись, - Перекрывает пути отхода группе "Север" в Эстонию. Собаковод идет туда же по земле. Мындро с дивизией бьет от Новгорода на Псков. Под Лугой в прорыв ушла тувинская кавбригада. Фон Боку, наверное, очень весело. Я бы сам куда-нибудь пошел, хоть простым командиром танка, как в Выборге. Только товарищ Сталин запретил даже выезжать за черту города.
-Не хотелось бы оказаться на его месте.
-Слышал о гонке за фуражками?
-Конечно. По-моему, это уже охватило все фронта. Немецкие офицеры из нижнего уровня вообще предпочитают нарушать форму одежды. У нас то ценится только фуражка взятая вместе с владельцем..  Тебя тоже это коснулось? - заговрщически подмигнул Молотов.
Лев Захарович встал, подошел к сейфу, повозился с ключами и с гордостью продемонстрировал Вячеславу Михайловичу два головных убора.
-Финский капитан из Выборга и эсэсовец оттуда же.

Rilke
Чем порадуешь старика, Лаврентий, - прищурился товарищ Сталин, неспешно набивая трубку.
- Пока мероприятия не приносят особого результата, Иосиф Виссарионович, наши пауки притаились до поры, - блеснул пенсне Берия.
- На фронте удалось лишь слегка пощупать финнов за волосатый сосок. Ограниченная операция у Выборга силами ОМБРОН и подключением выделенной из состава Северного фронта 174-ой сд, с приданными ей 545-ым кап и 301-ым гап, пока развивается успешно. По сведениям агентурной разведки - среди немецко-финского командования царит раздрай. Немцы слишком заняты своими проблемами, при этом требуют от финнов усилий по исправлению создавшегося положения и активно давят на союзников - венгров, румын и итальянцев.  Далее, по неподтвержденным данным, в руководстве Финляндии кризис - "непримиримые" и сторонники союза с Германией, остались в меньшинстве. Умеренные и ратующие за советско-финские соглашения набирают все больший вес. Маннергейм пока колеблется...
- Хочу сказать, - заметил Сталин, - что своевременная отмена приказа о бомбардировке Хельсинки в июле 41, принесла куда больше пользы, чем сам налет, на котором настаивали некоторые горячие головы. А что там с жалобами на действия некоторых "попаданцев"?
- По моему приказу организован отдел, курирующий "попаданцев", его начальник - старший майор Ярошенко, помимо всего прочего, еженедельно представляет мне резюме по действиям наших подопечных, включая анонимки и кляузы. Большая часть из них - откровенная клевета, но тем не менее, проводится проверка по фактам нарушений, - ЛПБ, сняв пенсне, принялся протирать и без того безупречно чистые стекла.
- Напомни мне суть некоторых из них, - мягко прошел за его спиной Иосиф Виссарионович, пыхнув трубкой.
- Завод имени Фрунзе, военинженер Синицкий Григорий Алексеевич, ник - "Фалангер", - многочисленные жалобы на крайне грубое обращение, рукоприкладство, превышение служебных полномочий.
- И чем же вызвано подобное поведение, Лаврентий? - замедлил шаги вождь.
- Как позднее доложили ответственные сотрудники - прежде всего крайне наплевательским отношением непосредственного руководства, части коллектива рабочих и ИТР к своим обязанностям. После приятых мер улучшилось качество и ассортимент выпускаемого оборудования. На заводе организовано ОКБ из числа местных сотрудников и досрочно освобожденных инженеров из бывшего "Остехбюро". По итогам служебного рапорта Синицкого организована закупка оборудования в САСШ и в Великобритании. Более того, на остальных предприятиях подобного профиля проводятся мероприятия по примеру нижегородского завода.
- Я уже не говорю про других "попаданцев", - водрузил обратно свое пенсне Лаврентий Павлович.
- Вот как получается Лаврентий, - задумчиво произнес Сталин, - своими действиями эти ребята стараются что-то улучшить, сделать по-другому. Я помню, ты предлагал изолировать их, сделать кем-то вроде "железных масок".
- Погоди, не перебивай, - отмахнулся он от Лаврентия Павловича, попытавшегося что-то сказать, - я тогда долго думал - что лучше - совсем спрятать или дать им свободу действий. Честно скажу - сомневался даже после того, когда принял окончательное  решение…
  Берия удивился - впервые он видел Сталина таким.
- Понимаешь, Лаврентий, - тут Иосиф Виссарионович перешел на грузинский, что случалось нечасто, - эти "попаданцы" - люди из ниоткуда, они могли занять нейтральную позицию. Рассказали все, что знают - показали нам, как их техника работает - и сидели бы себе по теплым местам. Но ведь взвалили на себя нелегкий груз, не устрашились отвественности. Кто-то занялся авиацией, кто-то - техникой, Ника Иванова учит воевать - и у нее весьма неплохо получается. Или Александр Бондаренко - ведь его усилиями купили завод двигателей и с минимальным расходом так необходимой нам валюты.
- Они ведь несколько...м-м-м...не разделяют наших взглядов и убеждений, - осторожно произнес Берия.
- Но патриоты своей страны, -  резко повернулся к нему вождь, - и сколько у нас людей, носящих партбилеты - но так и не ставших по-настоящему большевиками? Сколько мы посадили таких в конце тридцатых? И каждый был уверен - что именно он пострадал безвинно, - ИВС молча прошелся по кабинету.
- Мне вот думается - как они восприняли нас? Кем мы им показались? Не испугала ли их наша готовность идти на жертвы во имя Идеи, недрогнувшей рукой ломать устои и людей? Ведь мы жестоки, Лаврентий…не только к врагу, но и к самим себе.
- Нам очень повезло с ними, - в очередной раз занялся своим пенсне нарком.
- Ты прав, Лаврентий…как никогда прав, - после долгого молчания раздумчиво ответил Сталин, посопел погасшей трубкой. С недоумением глянул на нее, и, что-то пробормотав, прошел к пепельнице, и принялся вычищать пепел.
- Не знаю, что было бы, если "попаданцы" не появились. Они как щуки в нашем стоячем болоте - расшевелили всех, заставили реагировать - пусть даже косвенно.
- Как камень, брошенный в воду, - заметил Лаврентий Павлович.
- Да....круги побежали далеко - и уже ничего не будет прежним...но ты бы знал, Лаврентий, как тяжело знать, что будет там, за горизонтом.
- "Многия знания, многия печали" - тихо оборонил тот...
- Ты вообще думаешь, что творишь, Лаврентий? Ты хоть понимаешь, что своей оголтелой авантюрой ничего хорошего не добьешься? И зачем, скажи мне пожалуйста, ты притащил нас сюда? В гляделки с этим твоим человеком поиграть? Так я тебе скажу - от этих "попаданцев", вся страна на ушах стоит - "..они это, они то, они сё...", прямо второе пришествие Христа к грешникам. Меня уже злят их поучения - "это неправильно…это не так…этих не туда..." .
- Не кипятись, Егор, сядь, успокойся, поговорим нормально, - всесильный нарком открыл папку, лежавшую на столе перед ним, просмотрел бумаги, пролистывая их. Найдя нужный лист, он протянул его Маленкову, - прочти, пожалуйста…
Быстро пробежав глазами содержание, кадровик зацепился за один абзац, нахмурился, прочитал его уже внимательнее... потом, побледнев, поднял голову, и уже открыл рот, готовясь что-то произнести.
- Ни слова, Егор, ни слова, - упредил его попытку Берия, - надеюсь, теперь ты понял смысл сегодняшней встречи? - остро глянул он.
-......................, - сказал, подумав, Георгий Максимилианович, - Ну, с Никиты, хоть шерсти клок… а от Жукова?
- Ты же бывший политрук, - усмехнулся Лаврентий Павлович, - кто же будет "строить" армию, как не он? Честолюбив, жесток, умен - готовый Бонапарт, это тебе не скрипач Тухачевский.
- А остальные? - уже спокойнее спросил Маленков
- А остальные скушают то, что скажешь ты...
- Но вот что может выкинуть Жданов, - задумчиво произнес завкадрами, - он же один из доверенных людей Хозяина...
- А зачем, по-твоему, фронтом командует Клим? В случае обострения ситуации ИВ просто произведет рокировку.  А вакантные места козлов отпущения - давно заполнены. Проблема только в кадрах.
- Это точно - нормальных управленцев у меня нет, есть исполнители, - дернул щекой Маленков, - таким хоть на Луне колхоз прикажи сделать - будут выполнять, не взирая ни на что...
- Вот именно, "…кадры решают всё…" как правильно говорит товарищ Сталин, - обронил Лаврентий Павлович, - поэтому будем реалистами - потребуем невозможного.
- Хорошо сказано, - восхитился Маленков, - это откуда?
- А, это кто-то из "попаданцев" говорил - вот и подхватил.
- Нда, верные слова в нашей ситуации, - задумчиво произнес Георгий Максимилианович, - ты понимаешь, что в случае проигрыша нас всех просто закопают? Даже Иосиф Виссарионович не удержится - слишком много информации просочилось наружу. Ты помнишь покушение на майора Медведя?
- Разумеется, - несколько удивленно взглянул на соратника Берия.
- Так вот, об этом шептались в секретариате Вячеслава, правда, без упоминания  сути дела - мол, немецкие шпионы в Москве стреляют, ну он и заинтересовался. У меня спрашивал - правда или нет? Возникает вопрос - откуда известно?
- Если это кто-то из моих, - рука наркома НКВД сжалась в кулак.
- Возможно, но вот что любопытно - один из референтов Молотова - родственник секретаря Московского обкома партии. Выводы делай сам.
- Вот как, - аккуратно снял пенсне Лаврентий Павлович, и замедленными движениями принялся вытирать линзы.
- Каждый чей-то родственник, зять…сват или кум. И все заинтересованы в чем-то...в этом случае, мы с тобой можем рассчитывать только на поддержку Хозяина - ну и ещё на некоторых, посвященных в тайну, лиц.
- Это-то мне понятно, - кивнул головой Маленков, - а Захарыч что в Питере делает?
- У него был отдельный разговор с  товарищем Сталиным, - хмыкнул ЛПБ, - он будет проявителем - раз на частную войсковую операцию, пусть даже и с участием ОМБРОН, направляется Мехлис - то дело пахнет керосином. А  все причастные неизбежно засуетятся...
...ты знаешь, Лаврентий, - задумчиво произнес ИВС, медленно  прохаживаясь по ковровой дорожке своего кабинета, - чем дальше, тем меньше мне нравится подковерная возня вокруг "попаданцев", - он пыхнул трубкой, окутавшись ароматом "Герцеговины Флор", плотно сжав губы, катнул желваки по скулам.
- Не знаю как тебе, но мне было очень неприятно узнать, чем закончились наши усилия и труд...столько жертв и упорства - и ради чего? Чтобы тебя обозвали "английским шпионом и растлителем"?
- Так и видится мне, Коба - по ночам я раскатываю на персональном "паккарде" и усиленно развращаю всех встречных девушек и женщин, - сверкнули стекла пенсне ЛПБ, - и достаточно развратившись, мчусь в английское посольство, чтобы за цацки продавать отпом все секреты и тайны страны. (Далее следует непереводимое мингрельское выражение)
- Ты успокойся, Лаврентий, выпей кахетинского, говорят, усмиряет гнев и сглаживает эмоциональный всплеск, - усмехнулся в знаменитые усы товарищ Сталин.
Товарищ Берия, несколько изумленно воззрился на ИВС, но послушно взял бокал вина, и медленно выцедил тягучую терпкость до дна.
- Удивляешься, Лаврентий, - опять усмехнулся Иосиф Виссарионович, - набрался вот словечек от "попаданцев", пАнимАшь. Знаешь, сначала так обидно стало - все просрали потомки! - и ещё ушаты грязи вылили на всех нас. Но успокоился я, поразмыслил и решил - сделаем мы по-другому. Апостол Павел в послании к коринфянам говорил: "..не будьте слишком мудрыми, но мудрыми в меру.."
- Организуем, к примеру, небольшую такую импровизацию...подключим всех заинтересованных. Твои Абакумов и Меркулов ознакомлены со своей дальнейшей судьбой?
- И не только они - все, наиболее проверенные и свои. ...(опять выражение)... - не думал, что на 25 году Советской власти буду опасаться многих, казалось бы, доверенных людей.
- "...борьба будет только нарастать, обостряемая противоречиями..." - тихо процитировал ИВС, прервав на мгновение свой неспешный моцион, - все упирается в людские страсти и жадность, Лаврентий. Тысячи лет Церковь боролась с темными сторонами человеческой души, - он сделал паузу, пыхнул трубкой, - а мы самонадеянно решили пробежать извилистый и нелегкий путь за считанные десятилетия. Воистину - "благие намерения ведут в ад", - он опять пыхнул трубкой, и двинулся дальше, лишь чуть сильнее обычного ссутулившись.
Берия с заботливой тревогой смотрел на Кобу - казалось, прошедший эксы и ссылки, закаленный в яростной внутрипартийной борьбе, потерявший горячо любимую жену и немногих искренних друзей, железный Сталин не выдержал испытания "медными трубами".
- Что Лаврентий, думаешь, товарищ Сталин сломался? - непривычно мягко поинтересовался Иосиф Виссарионович, и Лаврентий Павлович похолодел в предчувствии чего-то. Казалось, кто-то могущественный на краткий миг своим огненным взором окинул кремлевский кабинет, в котором вершились судьбы одной шестой и всего мира.
"...ты не жалей себя страдая, и не оглядывайся зря - у жизни нет другого рая - чем тот, где жить, вперед смотря..." - вновь процитировал товарищ Сталин, приведя в очередное изумление, казалось, уже ко всему привычного Берия. 
- Знаешь, Лаврентий, - желтые тигриные глаза блеснули молодо и яростно, - сделаем так, как обговаривали - и, - "Делай что должен, случится чему суждено." Подключим товарища Мехлиса - и будем тщательно пропалывать грядки...

Саня
Товарищ гвардии майор, пришло время опробовать Ваши агрегаты. - генерал-лейтенант Мындро в задумчивости повертел между пальцев карандаш. - На въезде в город Порхов немцы соорудили дот на основе старого кирпичного здания. По сведениям партизан, родные стены дореволюционной постройки в два кирпича, снаружи дополнительный слой бетона около полутора метров. Перекрытия старые рельсы частой решеткой и метр бетона. Бойницы узкие. Сектора обстрела перекрываются. На каждый из четырех фасов по одной восемь-восемь, по две семь-пять и три-семь, по три пулеметных точки. С каждого фаса минимум по километру вырубки, незаметно не подойдешь. Мины, колючка. Вобщем даже для "Штурма" цель сложная. Ваше слово?
-Когда надо? - на лице артиллериста из испытательной группы ГАУ не мелькнуло ни тени эмоций.
-Вчера.
-Разрешите приступить? Прямой наводкой. Отсюда, с опушки.
-Больше, чем с километра? Работайте! - хмыкнул Мындро - Шышнадцать, посмотрим, как это выглядит.
Через десять минут страшный грохот разорвал воздух. Многие солдаты и офицеры ОМСДОН даже оторвались от подготовки техники к штурму города и залегли или присели. Огромный султан взрыва встал над ДОТом на окраине города. Не успел дым осесть, как выстрелила вторая установка. Теперь наблюдатели уже явно увидели разлетающиеся куски бетона по пять-семь тонн массой.
-Сдуло наф.... - прокомментировал командир особой дивизии, отнимая от глаз бинокль.
-Совсем... Наверное и одного хватило бы. - встряхнув головой добавил гвардии майор-испытатель.
-Чего только люди не придумают, чтоб убить себе подобных...

Саня
Товарищ Сталин. Данные агентурной разведки из Стамбула подтверждены аэрофотосъемкой. В Констанце присутствуют крейсер типа (подобрать) и два эсминца типа (тоже). Названия кораблей устанавливаются. Также есть данные о перебросе под Плоешти до сотни итальянских истребителей и около двух десятков торпедоносцев "Савоя-Маркетти". "Гебен" с помощью буксиров отбыл из Турции. Маршрут неизвестен. - глава военной разведки вопросительно посмотрел на сидящих за столом.
-Товарищ Молотов?- Иосиф Виссарионович взял со стола трубку.
-Никаких нот и объяснений по этому поводу от посольства не было. Но нарушение договора о проливах налицо. Это война?
-Не хотелось бы.... Очень не хотелось....

Саня
В утренних сумерках первого сентября в тридцати милях мористее Севастополя дежурный МБР-2 заметил военный корабль, идущий полным ходом к порту. Летчики немедленно доложили об этом. Дежурный по рейду крейсер "Красный Кавказ", стоявший под полными парами, устремился навстречу. По тревоге начали переходить в полную готовность остальные корабли. "Парижская Коммуна" развернула башни в сторону с которой предполагалось  появление визитера. "Красный Крым" медленно отвалил от причальной стенки и начал осторожно выходить на рейд.
Пилот самолета-разведчика опознал в госте "Явуз Султан Селим". Корабль шел не снижая скорости, посылая СОС в эфир. На нем флажными сигналами по международному коду было вывешено "Терплю бедствие" и "Имею на борту раненых". Под прицелом прямой наводкой практически половины Черноморского флота СССР старинный враг подошел к указанному ему пирсу. С берега, страхуемый батальоном морской пехоты и тремя танками учебного полка навстречу странной делегации вышел сам вице-адмирал Октябрьский. С трапа, опираясь на костыль, сошел сам президент Турции Исмет Иненю. Голова, левая нога и правая рука турка белели бинтами. С ним шли капитан корабля и  переводчик, тоже со следами ранений.
-Господин адмирал! Прошу Вас оказать медицинскую помощь экипажу корабля и выжившим солдатам охранного полка. Я понимаю, что правовое положение у нас сейчас неоднозначное, но мы военнослужащие Турции готовы интернироваться по Вашему требованию.
-Мы примем раненых без дополнительных условий! - ответил советский адмирал. - Вопрос же о Вашем положении будет решать Москва. В течение получаса я предоставлю Вам канал связи.
-Господин адмирал, - вступил командир крейсера, -мне будет необходима помощь в борьбе за живучесть корабля. Мы принимаем воду. Помпы не успевают. Сил и средств после тушения пожаров не осталось.
-Мы решим этот вопрос. - твердо заявил Октябрьский и отдал соответствующие распоряжения подчиненным. - Господин капитан, Вы лично первый раз в Севастополе?
-Второй, - нервно усмехнулся тот - Но на том же корабле.
-Почему Турция пропустила итальянские корабли? И кто там вообще хоть чем-нибудь управляет?
-Каша там, Лаврентий Павлович. Полная каша. Войска верные президенту с трудом отбивают атаки пронемецких, которых, в свою очередь, за милую душу бьют проанглийские, а тех в свою очередь, десант итальянцев и то и дело переходящие границу болгары. С другой стороны, проанглийские вяло перестреливаются с президентскими, а из Сирии на юг Турции делают вылазки французы, которые тоже представлены двумя лагерями. А еще есть местные группы с самыми разными инициативами. Все против всех. Причем некоторые отряды меняют цвет чуть ли не по два раза за день. Вчера подводники наблюдали на входе в Босфор бой двух миноносцев под турецкими флагами в лучших традициях артиллерийских дуэлей прошлого, разве что без таранов и абордажа. Сегодня утром над морем заблудился истребитель, наши патрульные Ил-4 взяли его под конвой и привели в Сухуми.
-Чей истребитель?
-Да кто его знает! Знаки турецкие, а за кого именно сейчас - не разобрались. Языка толком не знают на аэродроме. Ваш переводчик еще не доехал.

-Александр Александрович..- Берия сделал паузу - Как Вы отнесетесь к контртеррористической операции в Стамбуле?
-Где? - мне стало не по себе.
-В Стамбуле. Но до туда еще надо дойти. По пути выкинете немцев из Румынии. Можно за шкирку и пинками.

Саня
-Товарищ Сталин. Американцы поставили нас в известность о временном снижении объема поставок. Они это объяснили резким увеличением потребности своего флота в транспортных кораблях. Видимо это связано со вчерашними событиями в Панаме. - Молотов устало опустился на стул.
-Могут ли товарищи Берия и Кузнецов прояснить обстановку? Начните Вы, Лаврентий Павлович.
-Вчера около семи утра по местному времени во втором со стороны Атлантики шлюзе Панамского канала произошел взрыв судна водоизмещением порядка  двух тысяч тонн. По косвенным данным данное судно перевозило аммиачную селитру. Оба бассейна шлюза, а также ворота и часть береговых сооружений стерты с лица земли.  Легкие повреждения получил крейсер (подобрать) подходивший к шлюзу со стороны Атлантического океана. В узком фарватере канала между шлюзами горной части еще одно судно с грузом цемента затонуло. Отчеты аналитиков и специалистов по подрывному делу направлены в наркомат товарища Кузнецова.  Оба судна принадлежали чилийской компании и шли в Португалию. Кроме того на некоторых землеотвалах  на берегу канала были кем-то произведены взрывы. Последствиями явилась осыпь ранее вынутого  грунта  в существующее русло. Взрывы и затопление произошли практически одновременно, что косвенно говорит о скоординированности событий.
-Товарищ Кузнецов, какие у вас соображения на этот счет сложившейся ситуации? - Сталин закурил.

Саня
Утром следующего за капитуляцией таллинского гарнизона дня пришла весть об освобождении нашими войсками Пскова. Видимо, после этой операции войска в городе получили пару дней передышки, а у нас началась новая гонка. Десантники повернули на Тарту - ударить в спину отступающим с боями немцам, а 125-я бригада, посадив на броню и грузовики сводный полк из 7-ой дивизии, устремилась на Пярну. Мне прямых приказов не поступало, а членов экипажей для переданных полком в бригаду танков не хватало. Место командира в одном из "Штурмов" досталось мне без каких-либо разговоров. Сто тридцать километров марша одолели к обеду следующего за выходом дня. Старый Пернов встретил колонну недружелюбно - минами на дороге. К счастью, движение первой машины с катковым тралом стало непререкаемым правилом, поэтому обошлось без жертв и повреждения самой техники. Попытка вражеской разведгруппы помешать нашим саперам была пресечена залпом трех "ИСов" по зарослям из которых велась стрельба. Единственного выжившего из нападавших разведчики притащили к командиру бригады. Я на допрос не пошел, оставшись с авангардом при саперах.
Как выяснилось - не зря. Немцы предприняли контратаку. Видимо разведка у них сработала очень плохо. По-другому оценить идею переть двенадцатью "Тиграми" и тремя "панцердраями" против почти полнокровной бригады тяжелых танков я не могу. Подпустив врага примерно на полтора километра и воспользовавшись его низкой скоростью мы одним батальоном расстреляли атакующих без потерь со своей стороны. Над заливом закипел  воздушный бой. Зенитчики приготовились было к стрельбе, но немногочисленные "Хейнкели" предпочли покинуть поле боя. Наши истребители их особо не преследовали.

Саня
Заседание Комитета Обороны объявляю открытым. - Сталин мельком взглянул в лежащий перед ним лист бумаги. - Первым вопросом на сегодня будет просьба товарища Мехлиса освободить его от должностей исполняющего обязанности первого секретаря ленинградского обкома партии и народного комиссара государственного контроля по состоянию здоровья. Лев Захарович?
-Товарищи! К сожалению, взятая мною на себя нагрузка оказалась слишком высока. Я считаю себя виновным в недоработках на обоих занимаемых должностях и готов понести заслуженное наказание. Ввиду усталости и плохого состояния здоровья я упустил слишком много мелочей и не могу идти против своей партийной совести.
-Не надо преувеличивать, товарищ Мехлис, Вы проделали огромную работу. И проделали её превосходно.
-Если Вы так настаиваете... Мы собирались назначить товарища (подобрать) руководить Ленинградом чуть позже, но, видимо, ему придется принять у Вас дела именно теперь. Я надеюсь, недели на это хватит. А вот от должности наркома мы Вас освободить не можем. Адекватной замены нет и пока не предвидится. Настоятельно рекомендую после окончания ленинградской командировки на неделю взять отпуск, а потом возьметесь за дело с новыми силами. И готовьте себе замену уже сейчас. Это должен быть надежный человек, которому Вы сможете доверять всё без оговорок. Еще желательно, чтобы он был хорошо известен в разных кругах, иметь весомый авторитет в армии и промышленности и, самое главное, быть таким же принципиальным и въедливым, как Вы. У Вас есть кандидатуры?
-Есть...
-Не спешите, Лев Захарович! Напишите список и передайте его Лаврентию Павловичу. По Вашим и его характеристикам я приму решение, кого назначить Вашим заместителем. Будете учить и подсказывать. А по результатам посмотрим. Теперь давайте перейдем к другим вопросам.

Саня
-Алло! Товарищ Молотов? Командующий Ленинградским Фронтом генерал армии Баграмян на связи. Меня с моей проблемой Тимошенко к Вам направил. Дело вот какое. К причалам освобожденного Ревеля пришел шведский паром. На палубе - паровозы. Капитан настаивает, что у него, согласно контракта с заказчиком, груз должен принять комендант Таллина. Времени на разгрузку сутки. Что делать со шведом? Нейтрал, вроде.
-По характеру груза - контрабанда. Имеем право арестовать и изъять. В то же время, создавать дополнительную напряженность, наверное не стоит. По возможности, шведов надо отпустить. У Вас получатель там жив?
-Да, товарищ народный комиссар. Вместе с другими старшими офицерами и генералом.
-Пусть в сопровождении Ваших людей принимает груз. И отпускайте судно после разгрузки. Ну, и в приватной беседе выясните мотивы поступка капитана. Может чего интересного узнаете.
Вечером того же дня пустой паром ушел из Ревеля. На стол шведского посла в СССР легла нота протеста по поводу военной контрабанды и сообщение об акте доброй воли Советского правительства, отказавшегося от ареста судна и экипажа. А в штабе Краснознаменного Балтийского флота срочно размножали карту минных постановок в восточной части Балтики со свежими уточнениями. Лазарь Моисеевич Каганович готовил приказ по наркомату о присвоении звания почетного железнодорожника СССР гражданину Швеции Олафу Йоргсену.

-Товарищ Сталин! В Чечено-Ингушетии проблема... Серьезная проблема.  Генерал-полковник Мехлис тяжело ранен. Он во время своего отдыха поехал в Шатой, на открытие ГЭС на Аргуне. Во время митинга из толпы выстрелили.  Командир оцепления начал преследование стрелявшего. Завязался конфликт с местными жителями. Стрельба началась. В общем, того шкета пристрелили, но там почти восстание началось в пределах поселка. Пришлось пригнать батальон с охраны нефтепромыслов. Оцепили Шатой. Начали разбираться, кто участвовал в сопротивлении. Из соседних поселков потянулись делегации.
-Товарищ Берия, ты зачем нам это докладываешь?
-Товарищ Сталин, я уже докладывал об антисоветской подрывной деятельности в регионе. В прошлый раз мы обошлись арестом нескольких ведущих фигурантов. Сейчас это может вырасти в вооруженный мятеж. Я прошу Политбюро о разрешении принять крайние меры. Я считаю это оправданным и готов отвечать за процесс и за результат.
-Товарищи, - Иосиф Виссарионович задумчиво повертел в руках не зажженной трубкой, - прошу мнения по данному вопросу.
-Рисковать нефтью нельзя - первым отозвался Калинин - И новые ГЭС на Кавказе также имеют большое значение. Мой голос за предложение товарища народного комиссара государственной безопасности.
-Лаврентий Павлович, когда и куда надо подать эшелоны под погрузку? - сразу по делу высказался Каганович.
-Подождите, Лазарь Моисеевич, вопрос еще не решен. - Берия никак не ожидал столь прямой поддержки его предложения.
-Разве? - Сталин все же отложил трубку в сторону - Мы ждем от Вас списка мероприятий и сроков их проведения. Сегодня вечером предоставите план и сразу приступайте к выполнению... Товарищ Тимошенко, Вы что-то хотели добавить?
-Так точно, товарищ Сталин!  В Кисловодске на переформировании находится стрелковая дивизия, в Моздоке - кавалерийская бригада. Если НКВД не сможет  в полной мере контролировать ситуацию из-за своей малочисленности, наркомат обороны может предоставить эти соединения. Без всяких претензий на управление мероприятиями. Просто дополнительные штыки и сабли. Вопрос необходимо решать быстро. На территории Чечено-Ингушетии уже произошло несколько нападений на бойцов и командиров с целью захвата оружия. Есть также несколько пропавших людей. Я бы настаивал на скорейшем проведении операции.

+4

72

-Восьмушка, восьмушка, я - Часовой, как принимаешь мою работу? Прием. - донеслось из машины авианаводчика.
-Часовой, я -  восьмушка-прицеп старший, принимаю тебя на троечку... - я взял связь на себя.
-Восьмушка, к тебе с запада по дороге серые коробочки идут, как принял?
-Принял тебя, часовой. По дороге коробочки. Можешь сосчитать? Прием.
-Восьмушка, здесь часовой. Коробочек больших больше двадцати, есть маленькие, есть фляжки, есть кузова, как принял.
-Часовой, я восьмушка. Принял тебя. Серых много... Пешие есть?
-Восьмушка, я часовой. Пешие далеко. Вызываю Кикимор. Услышишь - дай знак.
-Принял тебя, часовой. Придут кикиморы - дам знак.
Передав гарнитуру авианаводчику бегом направляюсь к командирам бригады и стрелкового полка, разместившимся позади одного из "ИСов" в свежеотрытом капонире. Сваливаю новости буквально не успев отдышаться.
-Где ж мы их хоронить-то всех будем? - заметил главный танкист.  - Больших танков чуть больше двадцати.. у нас вдвое.. Мелочь дальше полукилометра можно всерьез не принимать.. Да и идут по-походному, с бензовозами и грузовиками... На расстрел..
-Кикиморы!!! - донеслось со стороны радиомашины. Я тут же дал красную ракету в сторону противника. Три девятки Су-6 устремились в атаку, Грохот пушек и вой эрэсов заставили большинство бойцов инстинктивно пригибаться, несмотря на отдаленность  боя.
На небольшое поле позади наших окопавшихся танков  начал заходить на посадку, не выпуская шасси, один Су-6. Коснувшись земли, он пропахал борозду по невыкошенной траве и замер. Открылся фонарь стрелка. Обитатель кабины выскочил наружу и начал возиться с кабиной пилота. Когда к самолету подбежали наши пехотинцы из десанта,  они увидели, что стрелок, оказавшийся девушкой, отчаянно пытается выбить пулю крупнокалиберного пулемета, заклинивший салазки. С помощью приклада винтовки одному из подбежавших это удалось. К тому времени рядом оказались и мы с авианаводчиком.
-Товарищ полковник, экипаж совершил вынужденную посадку в расположении вашей части. Прошу сообщить об этом моему командованию.  Мой позывной - Кикимора тринадцать.
-Товарищ пилот, представьтесь. Капитан, - обратился я к авианаводчику, - передайте радиограмму в их "болото".
-Есть!
-Лейтенант Фролова, пилот. Стрелок - младший сержант Рамазанова. - кивнула летчица на стоящую в стороне подчиненную.
-Полковник Бондаренко. Пока не знаю, как скоро сможем отправить вас в часть. Мы тут немного в окружении.. ну, или в прорыве. Прошу за мной. Самолет представляет собой ценность? Или уже металлолом?
-На запчасти. Но снять можно много.
-Хорошо, лейтенант, - я обратился к ближайшему сержанту-пехотинцу: - Передай ротному, что я приказал организовать охрану. Пришлю тягач - утянете в укромное место.
-Есть.
Мы добрались до капонира, в котором стоял "ИС" командира бригады. Это место уже стало чем-то вроде штаба. Летчица рассказала, что немцы остановились примерно в километре от нас. Стягивают силы. Похоже, что подошла артиллерия крупного калибра. Пока они еще не развернулись, мы решили нанести удар.
-Товарищи офицеры, старшины, сержанты! - обратился я к командирам танков, собравшимся для получения боевой задачи. - Примерно в километре холм, за ним, на равнине - немцы. Их много. Что там покрошили штурмовики - неизвестно. Перед холмом поле. Грунт твердый. По сторонам - речушки. Задача простая: на поле разворачиваемся в линию, выходим на гребень холма одновременно всеми "ИСами" и обоими "Штурмами", "пятьдесят вторые" прикрывают с флангов, чтоб из прибрежных кустов никто не выскочил. На вершине замираем. Беглый огонь до сигнала "Назад". Затем врубаем заднюю и на полном газу скатываемся. Приоритет целей: первое - "Тигры" и им подобные звери, второе - гаубицы и пушки крупных размеров, третье - зенитки, в том числе мелкокалиберные. Для "Штурмов" первые два пункта меняем местами. "Вязы" через бугор не ходят, ждут у подножия. Выбор цели самостоятельно. Ориентировочное время висения на гребне - минута, или чуть больше. Затем откатываемся на исходные. Вопросы? Вопросов нет? По машинам! Начало движения через пять минут. Разойдись!
-Товарищ полковник, самолет убрали за пролесок, к грузовикам. - подбежал один из командиров рот пехоты.  - И пару немцев поймали. С ракетницей и рацией. Возле гребня.
-Лейтенант, напомни о  себе когда наши подойдут. Девок спрячь.
-Есть.
-Механик, газу!
Все танки и самоходки нашей группы начали двигаться практически одновременно и к подножию холма уже выстроились в практически ровную линию. Заряжающие вложили в ствол шрапнель. Этих снарядов у нас было еще очень мало. Выпуск начали специально для "Штурмов" по остаточному принципу. Гребень. Машина мягко перевалила через него. Остановка. Три секунды на работу наводчика по поиску цели. Выстрел. Зашуршала падающая в брезентовый рукав гильза, тихо звякнула об пол. Наводчик уже начал поиск следующей цели, я прильнул к перископам в командирской башенке. Наблюдаю оседающую пыль, какие-то обломки метрах в пятистах перед собой. Чуть левее Корпус "Тигра", почему-то без башни. Дальше - опять "Тигр", но уже с видимым проломом в половину площади лобового листа. Позади него две боковые стенки с гусеницами. То ли "трешка", то ли "четверка". Дальше левее что-то покореженное отдаленно напоминающее нашу гаубицу МЛ-20. Рядом с нею еще какие-то обломки. Выстрел. Гляжу направо. Вот эти два "Тигра" явно отвоевались. Еще "трешка". Опять какой-то скрученный в узел хлам.  На заднем плане лежит на боку зенитная самоходка немцев. Еще дальше станина с тумбой от "ахт-ахта". Ствола почему-то нет. За столбами еще не осевшей пыли больше ничего не просматривается. Выстрел.
-Назад всем! - заорал я в рацию. Кто-то матюкнулся. Скатившись вновь к подножию холма осматриваюсь. Один "ИС" остался на гребне и продолжает стрелять.
-Я "осьмушка двадцать два", разбит ленивец и траки. - услышал я в эфире.
-Продолжай работу. Сейчас всё сделаем!
"Штурм" подошел к корме танка, выскочившие заряжающие накинули троса. С маленькой пробуксовкой самоходка вытянула-таки  "ИС" из-под огня. Перецепив поврежденный танк к целому собрату, мы оттянулись на исходную позицию. Настало время подвести итоги.

(после войны)
Владелец шведской судоходной компании Ханс-Олаф Сирениус нервно теребил полу пиджака. Первый паром с линии Стокгольм-Ревель сегодня должен был вернуться в Швецию. За безопасность экипажа и судна хозяин был спокоен: капитан Йоргенсен уже ходил этим маршрутом во время войны. Тот рейс стоил старшему брату Ханса-Олафа свободы. Шведское правительство все же решило показать миру свою принципиальность. Правда, среди людей хотя бы косвенно связанных с морскими перевозками, ходили негромкие разговоры о том, что контрабандные рейсы отдельных компаний в прошедшую войну были не только санкционированы министерством иностранных дел, но и оплачены непосредственно из казны. Но пятилетнего срока тюрьмы это не отменило.
Теперь же ситуация изменилась. Швеция покупала новые трамваи именно в СССР. Одним из немногих паромов, оборудованных рельсами на палубе оказалась и "Сильвия". Более того, куратор завода-изготовителя настаивал именно на этом судне и экипаже, ссылаясь на личное знакомство в Ревеле осенью сорок второго.
Паром причалил. Капитан лично передал благодарственные письма и подписанный Советской стороной контракт, по которому доставка всей будущей партии вагонов должна была осуществляться именно "Сильвией". На кителе Йоргенсена, рядом с полученным им еще во время войны из рук советского посла знаком "Почетный железнодорожник", красовались медали "За освобождение Советской Прибалтики" и "За победу над Германией".

СБ (Мякишев)
Наша лихая пробежка по Белоруссии запомнится мне надолго. Как я слышал, тут не то одиннадцать тысяч рек и семь тысяч озёр, не то наоборот. Но такое ощущение, что половина из них оказалась на нашем пути. Вся беготня шла под девизом «Ни дня без переправы» и наши сопровождающие явно старались перевыполнить план. Однажды я даже не выдержал:
– Мы эту речку что, третий раз переходим, что ли?
– А як Вы здагадалися?
Вот, ёлки-палки! Спросил, называется.
– По неповторимому запаху! – бросил я. – А какого хобота мы с берега на берега скачем?!
– Дык, эта.… Тут петли… Мы километрау пятнаццать зрэзали…
– Тогда ладно, идём дальше.
Проводник ещё раз принюхался озадаченно, пожал плечами и пошёл вперёд.
Второй особенностью было отношение местных партизан к нам. С одной стороны – вполне искреннее уважение. С другой.… Как бы так объяснить? Как к противотанковой гранате без чеки. Обращались с нами максимально бережно, но при этом старались спихнуть с рук как можно быстрее. И я их прекрасно понимаю и не берусь осуждать. Тут дело такое: а ну, как нам приспичит ещё какое громкое дело провернуть? Потом мы уйдём, а немцы будут не одну неделю всю округу на уши ставить, кому надо такое счастье?
По дороге несколько раз принимали сводки с фронта, дела там шли не блестяще. Сообщалось о тяжёлых боях на Смоленском направлении, затем – в самом городе. А мы в начале собирались идти туда.… Посовещавшись с Никой Алексеевной, мы решили выходить к своим южнее Могилёва, но севернее Гомеля. Оно и ближе, чем Смоленск, и вне главной зоны боевых действий.  И Березину переплывать не придётся… Правда, форсировать Днепр ниже его слияния с этой рекой тоже не сахар. Эх, как хорошо в Маньчжурии – едешь и едешь верхом, каждому озерцу и ручейку радуешься, а не думаешь о том, как скоро у тебя перепонки на ногах вырастут.
На очередной ночёвке в очередном отряде мы узнали о подозрительных окруженцах. Командир отряда пытался окольными путями выяснить, не могли бы мы прояснить обстановку. Кружева плести было некогда, пришлось переводить разговор в конструктивное русло.
– А чем вам эти окруженцы не угодили?
– Да странные они какие-то. Все на восток идут, а эти – какими-то зигзагами, то на север, то на запад…
– Может, заблудились просто?
– Да нет, дорогу спрашивали. И ещё, обычно стараются налегке выйти, а эти за собой танки тащат, причём какие-то странные, не наши вроде.
– Что значит – «странные»? И откуда ты знаешь, что не наши? Большой специалист по танкам?
– Так я сам – танкист бывший, после Халхин-Гола по контузии комиссован. Да и за войну насмотрелся. Эти здоровые, пушки – так даже не полковой калибр, а поболе.
– Ладно, разберёмся. Где они хоть находятся?
– Да туточки, недалеко, часа три ходу – на ночёвку устроились. Охрану, правда, выставили…
* * *
А потом был ночной марш-бросок с захватом языка. Всё прошло настолько просто и буднично  – Седьмой и Самурай как на рынок за картошкой сходили. Доставленный к нам «язык» – парень лет двадцати в танковом комбинезоне без погон – выглядел несколько испуганным и озадаченным. Трудность представляло только то, что разговорить его надо было аккуратно, без членовредительства, на случай, если он на самом деле – свой. Так-то питомцы Летт методикой экспресс-допроса, как они это называли, владели вполне на уровне, да и я подучился, в рейде часто пригодиться может. Но это – на крайний случай.
Тем не менее, убедившись, что мы – советские разведчики, он вздохнул с облегчением и заговорил, хоть и не слишком откровенно. Так или иначе, но вскоре прозвучало, что он – боец из группы «товарища Медведя». Ника насторожилась:
– Какого Медведя?
Вопросы сыпались градом, нашу командира интересовало почти всё – возраст, звание, имя, внешний вид.… Было очевидно, что Ника надеется узнать в этом неведомом мне полковнике кого-то знакомого и – боится ошибиться. Наконец, она вздохнула с облегчением:
– Он. Он, чертяка. СБ, готовь наших, прощайся с партизанами – идём к своим. А ты, – Ника повернулась к пленному – ты нас проводишь, чтоб всё спокойно и без лишних нервов.
– Ага, «проводишь» - не пойми кого к командиру. Если вы свои – то хоть пояс верните. И оружие!
– Вернём, обязательно вернём – всё равно ты им пользоваться не умеешь. И с оружием опаснее для себя, чем для нас.
Собрались мы привычно быстро, попрыгали, и, выстроившись гуськом в сложившемся за последние дни порядке, двинули за новым проводником. С собой прихватили одного из партизан – просто чтобы передать командиру последнего приютившего нас отряда нужные ему подробности, не возвращаясь и не задерживаясь.
Через цепь пикетов просочились почти без затруднений. Пару раз присели за кустиками, и всё на этом. Килл только фыркнул презрительно. Перед хаткой хутора, в которой разместился искомый командир с лесной фамилией, стоял часовой. С ним перебросился парой слов наш провожатый, после чего, пройдя сени, постучал в косяк и вошёл внутрь со словами:
– Товарищ полковник, рядовой Кучкин прибыл с…
– Ну надо же – прибыл он! – я бесцеремонно прервал доклад: что-то быстро товарищ очухался, а то ещё ляпнет чего. – Доставлен ты, а не прибыл.
Заглянув в помещение, я увидел в свете мерцающей с прикрученным до предела фитилём керосинки коренастого танкиста, который, услышав незнакомый голос, уже схватил трофейный МП и нацелил его на дверь. И тут мимо меня проскочила наша Летт и с криком «Соджет! Живооооой!» повисла у него на шее.
Все немного оторопели, включая этого самого Медведя-Соджета. Наконец, он перевёл дух и спросил:
– Ника? Ты?! Живая и настоящая – или это глюки от недосыпу?
– Доказать? – как-то подозрительно ласково спросила Летт.
– Не надо! Уже верю. Вот бывает же – незнакомец потер лицо ладонями. – Только горевал, что нет разведки нормальной, тычусь, как кутёнок в ящике. Лёш спать – и нате вам, разведка пожаловала. Нет, Ника, ты правда – пришла? Или приснилась?
– Пришла, пришла.… Давай народ разместим, поговорить потом успеем…
Соджет
После того как мы разместили вновь прибывших я воспользовавшись моментом что Ника еще не успела добраться до меня по полной программе устроил разнос начальнику охраны лагеря у которого вначале сперли подчиненного ему бойца, а потом еще и по его наводке нашли наш лагерь, пройдя посты незамеченными.
- Но товарищ командир это же наши оказались!! - пытался оправдаться Еременко - Да мы ж...
- Что вы ж?! Наши оказались?? - продолжал я разбор полетов - Это я со стопроцентной  гарантией знаю, что они наши а вот откуда у ВАС такая уверенность-то сходу? Я уж про вашего "бойца-партизана" молчу... С такой "охраной" я вообще поражен, что нас еще не перебили ночью.
При этом слово охрана было произнесено мной с таким сарказмом, что Еременко просто не нашел что мне на это возразить.
От дальнейшей экзекуции охрану лагеря в лице ее начальника спасла Ника пришедшая таки поговорить со мной закончив размещать своих людей.
Ника
Человек - странное существо. Вот поел, попил, отоспался и вроде бы уже и жизнь хороша и душа радуется. А если встретился на пути знакомый, то вообще в пляс пойдет.  Хоть и война кругом и кажется,  очерствела душа, а нате...  возрадовалась. Совсем по-детски. Могу я порадоваться или не могу? Эти мужики меня в последнее время за какого-то робота-супербойца держат. Совсем можно с катушек слететь! Радоваться надо, радоваться! Вот таким обычным человеческим встречам!
У меня от такой «человеческой» радости, чуть дежа-вю не случилось. Опять Белоруссия, опять немецкий тыл, опять Соджет с танком, а я с диверсионной группой. Вот только вряд ли здесь поблизости окажутся еще Букварь со Степаном и Змеем. Ну, нет! На фиг – на фиг! Нас двоих на квадратный километр и то много. Как Выборг вспомню, так вздрагиваю – натворили мы тогда дел! А Смоленск тот же! Второй Сталинград! Нет, в этом мире – первый! Не было тут Сталинграда и не будет. А вот Смоленск есть. И котел смоленский к которому все силы, что с немецкой, что с нашей стороны стянуты. Бой за каждый метр, за каждый камень идет уже почти полтора месяца. Да и вокруг Смоленска. Партизанско-диверсионное движение возглавляемое Стариновым и Шапочниковым разрослось куда более, чем в нашу войну. Немцы боятся лишний раз в кустики отойти – о как мы их напужали! Третий фронт, открытый некогда сдуру восьмерыми попаданцами в данный момент одно из самых серьезных направлений военных действий. Вот только название прижилось хотя, когда мы стали Берии объяснять почему собственно «Третий» он сначала не понял. И почему Англия с Америкой должны быть «Вторым фронтом» – тоже. В его логике «второй» не может быть после «третьего». А в нашей и  не такое случалось!
С Соджетом мы засиделись до утра – было о чем поговорить. Конечно, главным вопросом было сакраментальное: «Что делать?». А потом уже – как, зачем и почему. Первым же действием (даже не обсуждаемым) было связаться с Центром и поставить в известность Старинова о нашей встрече.  Думаю, что приказа «бросить и возвращаться» не будет. Потому, что я точно не брошу Соджета, а Соджет - свои танчики. Так что Старинов должен будет понять, что попытавшись выдернуть нас, он может получить прямое неподчинение приказу – то есть я его грубо пошлю. Пусть думает лучше как нас использовать в данной ситуации и данном месте. Кстати, у смоленских партизан еще танков не было? Теперь будут!
Соджет
Наши с Никой препирательства на тему что делать и как это сделать с наименьшими потерями было прервано криками "Воздух" раздавшимися снаружи
Я сразу же выбежал и посмотрев на небо увидел девятку лаптежников, идущих точно на наш лагерь.
" Это не случайность, нас явно кто то сдал!" - мелькнула в голове суматошная мысль, в то время как ноги сами собой понесли меня в сторону стоящей без экипажей техники.
И я таки почти успел - мне оставалось пробежать всего несколько метров как начали рваться бомбы. Я увидел как на месте того танка к которому я бежал вспух огненный шар... Потом я почувствовал удар в грудь, и возникло ощущение полета, удар о землю я почти и не ощутил. Последнее что я увидел была бегущая ко мне Аня и наступила темнота.

Ника
Встретились, ля! Встретились! И чуть не простились... навсегда! Осколочное в грудь, чуть-чуть бы ниже и прощай хороший товарищ, заядлый форумчанин и невезучий попаданец Соджет. Что ж мне теперь делать? Хотя не слишком большой выбор – или к партизанам и там уже дальше вызывать самолет для эвакуации, или бросать... о последнем и думать забудь! Не брошу я его, даже если вся партия во главе с правительством настаивать будет!
В партизанском отряде, куда мы добрались к вечеру следующего дня при помощи проводника, нас встречали чуть ли не с фанфарами. Командир партизанского отряда первый секретарь обкома партии Кричева товарищ Гусевич распахнул объятия, будто не диверсантов с ранеными танкистами встречал, а ближайших родственников. Сразу же и землянки предоставили – для нас и для Соджета. Игорь Петрович и вправду оказался мужиком приветливым, добрым и с такой лукавой улыбкой, что походил на заботливого дедушку, а не на боевого командира.
А после обмена речами и сытного ужина, при свете коптилки нам, наконец, поведали причину радости – телеграмму с Центра.
СБ
– Что это? – спросила Ника, глядя поверх взятого в руки  листка бумаги.
– Указ о награждении вашей группы за Ровно. Не очень-то щедро, на мой взгляд, но и не «рукопожатие перед строем».
– Посмотрим. Так, это вступление, так… ага, вот оно: «Майора Иванову  – орденом Ленина; капитана Мякишева и лейтенанта Алексеева – орденом Боевого Красного Знамени». Водограй, Сёмин, Литвинов, Березин – «Звёздочка». Широких, Малахов, Денисов – «Слава». Бычко – тоже орден Ленина, но посмертно.
– Последнее – это, наверное, для компенсации того, что Героя никому так и не дали…
Ника
Отгремели фанфары, напринимались поздравлений вместе с неплохой самогоночкой под радостные похлопывания по спинам. Все бы им, мужикам, цяци на грудь вешать, а по мне – всех медалей и орденов в мире не хватит на то, чтобы расплатится за то, что эти мужики каждый день умирают, идя в атаку на убийственный ливень пулеметного огня.
Вот сижу и смотрю на расшифровку, как баран на новые ворота. Ладно – не баран, а коза и не на новые ворота, а на бумажку размером с листок блокнота, выдранный по-хозяйски из планшета командира партизанского отряда. А на ней ровными такими буковками: «Выйти не позже 12 июля в район гусино тчк любыми средствами не дать составу с самоходными орудиями эрвин выйти на точку базирования катынь». Весело, да?!
- И что ты про это думаешь? – Я протянула СБ бумажку и грустно уставилась на лучик солнца пробивающийся сквозь крону клена.
- Будем выполнять.
Другого ответа я и не ждала. «Дан приказ...» а в какую выпуклая часть спины – уже не важно.
- И где мы сейчас?
- Вот здесь, - палец ткнул в точку чуть южнее Кричева. Я проследила за пальцем путь по карте до Смоленска и мне стало чуточку грустно. Дальше ставшие родными белорусские леса становились реже, а пустого непонятного пространства – больше.
- Пойдем-ка выйдем, товарищ СБ. Поговорить надо.
Жалко, что я не курю. А то бы было хорошим началом разговора – прикурить, затянуться неспеша и вместе с дымом выдохнуть...
- Семён Борисович, - начала я, - вы давно уже поняли, что я немного не та, за которую все меня принимают... Вот. Как бы это сказать попонятнее... для вас... я не из этого мира. Не надо делать удивленный вид – вы давно уже и сами пришли примерно к такому выводу. Не играйте на публику, даже если она представлена только в моем единичном экземпляре. Поэтому Штаб и лично товарищ Берия нас курируют.
- Ага... вот откуда приказ о вашей эвакуации даже при смертельном ранении.
- Представляю, что они еще тебе наприказывали... но это даже хорошо... Этот Соджет, то есть Медведь – он такой же как я. И доставить его надо так же как и меня – срочно и приоритетно. Не из-за того, что он мой друг... или что я так хочу...
- Я понимаю. Но надо согласовать его эвакуацию с Центром.
- Хорошо, СБ. Спасибо. Когда связь?
- Завтра. В девять утра.
- Понимаешь...

+5

73

Пост 82

Степан написал(а):

Я расск5азал о поведении Тигра на полигоне.

Очепятка

Степан написал(а):

Нет, товарищи. Именно экипажа. И для нас, кстати, тоже. Запомните это! Танк - железка, а толковый танкист может уничтожить не одну машину врага. Вот поэтому Вы должны запомнить: бросайте танк, если нужно выжить не задумываясь! А вот выпрыгивающих врагов надо отстреливать обязательно, если нет возможности взять в плен. Тогда в следующем бою против Вас будет не опытный боец, а новичок, и Ваши шансы выжить заметно повышаются.
-Но немцы также будут стрелять в нас..
-Они и так стреляют. От этого ничего не изменится... Считайте это приказом! И не надо считать меня зверем. Я жить хочу не меньше Вас, и я так поступаю и Вам советую.

С маленькой буквы - обращение к группе лиц...

Степан написал(а):

Товарищ комиссар Государственной Безопасности, сегодня в восемь часов тридцать минут по московскому времени на вновьназначенного командующего Киевским Фронтом генерала армии Жукова было совершено нападение.

Пропущен пробел

Степан написал(а):

и достаточно развратившись, мчусь в английское посольство, чтобы за цацки продавать отпом все секреты и тайны страны.

Оптом

0

74

Ника написал(а):

й. Вот только название прижилось хотя, когда мы стали Берии объяснять почему собственно «Третий» он сначала не понял. И почему Англия с Америкой должны быть «Вторым фронтом» – тоже. В его логике «второй» не может быть после «третьего».

Ну так наглы с 1940 года с немцами воюют (если всерьёз). Да и Африка та же - какой-никакой, а фронт. :)

Ника написал(а):

«Выйти не позже 25 июня в район гусино тчк любыми средствами не дать составу с самоходными орудиями эрвин выйти на точку базирования катынь».

Помнится, считал раскладку по дням, начиная от Ровно - сдвигать надо дату. Дома гляну - может, черновики сохранились.
Момент с награждением - вспомнилось, было в обсуждениях: Орден Славы будет вводиться вместе с погонами после Смоленска, пока что его нет, так что надо заменить, варианты замены - нужен совет.

И по хронологии расставить кусочки надо бы. Начало вот этого

Степан написал(а):

Rilke
Чем порадуешь старика, Лаврентий, - прищурился товарищ Сталин, неспешно набивая трубку.

вообще отсылает к событиям из концовки второго тома...

Отредактировано Wild Cat (03-03-2011 16:37:57)

0

75

Потеряный и найденый кусок полностью. Весь Третий Фронт 16 - Третий Фронт 16 бис.

Впрочем, как следует, поработать с документами мне не дали. Полк перебрасывали южнее, для участия в Смоленском сражении. На вяземском направлении.
Вызов от Мехлиса пришёл неожиданно, в последний момент, до отправления эшелона оставалось полтора часа.
Поздоровавшись Лев Захарович выложил на стол подполковничьи погоны и орден Боевого Красного Знамени:
- Это тебе – сказал он – За «Тигры».  Если твои машины покажут себя – запустим их в крупную серию. Сам пробью.
Подполковник Долгих при виде моих новых погон скривился, как будто уксусу хлебнул, но поздравить – поздравил.
Выгружали нас на каком-то полустанке и, судя по следам, мы были далеко не первыми.
Полустанок прикрывали зенитки, не меньше дюжины. Это только те, которые я сумел заметить. Над станцией болталась эскадрилья И-180.  На высоте порядка шести тысяч тоже кто-то барражировал, но их я опознать не смог. Нас встречали, капитан из штаба фронта, и лейтенант – командир батареи «Вязов», которые должны были сопровождать нас до места известного лишь командованию.
Полк выстроился в колонну и двинулся вслед за капитанским джипом. Я, воспользовавшись служебным положением, пристроился в люке своей машины, за зенитным пулемётом. Были у меня подозрения, что пострелять придётся.
Ночью прошёл дождь, он прибил пыль, но не сумел развести грязь, так что видимость была отличной.
Несмотря на отсутствие прикрытия с воздуха немцы нас не беспокоили. Или на нас не отвлекались. Одна группа бомбардировщиков проследовала в стороне, не обратив на нас внимания, другая прошла прямо над нами, к полустанку, на котором мы разгружались.
Шли красиво, ровно, штук тридцать, не меньше, Хейнкели-111. Прикрывали их «мессеры», двадцаткой.
Обратно бомбардировщики летели, как попало, без строя, без прикрытия, по принципу «спасайся, кто может». За ними, постепенно догоняя, летели две четвёрки Ил-4, под прикрытием восьми И-180.  Из замыкающего  «хейнкеля», на мой взгляд, совершенно исправного, начал выпрыгивать экипаж.
- Чего это они? – удивился один из заряжающих, - Рехнулись, от бомберов бегать?
- Это не бомберы, это «пилорамы» - врубился я, и добавил – Сейчас мы медленно-медленно спустимся с горы … .
Ребята заржали.
Через полчаса настал и наш черёд. Появились «лаптёжники» и тоже с нехилым прикрытием.  Атаковать, правда, не стали, болтались на высоте, чего-то выжидая.
«Вязы» взяли их на сопровождение, как  наши, так и приданые.  «Успею» - подумал я –  «Пока они пикировать не начали можно не дёргаться».
Остальные пулемётчики не разделяли моего благодушного настроения, и старательно выцеливали болтающиеся на высоте  «юнкерсы».
Рёв моторов и грохот пушечных очередей обрушились на нас с хвоста колонны. Вдоль дороги скользила четвёрка «фоккеров» поливая огнём грузовики и зенитки. По чистой случайности мой пулемёт был развернут в этом направлении. Стрелять я начал раньше, чем понял что происходит. 
Длинная очередь, словно плетью хлестнула по самолётам, первый поймал пули плоскостью, взрыв и потеряв полкрыла, истребитель врезался в землю. Второй получил очередь в мотор, вспыхнул и пошёл падать влево от дороги. Третий, уворачиваясь то ли от пулемётных очередей, ударивших по нему из автомобилей с пехотой то ли от столкновения с обломками первой пары "фоккеров", метнулся вправо, зацепил дерево и воткнулся в землю. Четвёртый рванул на высоту и попал под «Вязы», тоже не выжил.
Колонна встала. Горели два приданных «Вяза», замыкавшие колонну полка, несколько грузовиков были подбиты, или свалились в кювет.  Многие водители, особенно бензовозов и машин со снарядами, повыпрыгивали из кабин и залегли в стороне от дороги.
Я задрал голову и ствол пулемёта в небо, рассчитывая увидеть пикирующие «лаптёжники», и крупно обломался. Не то чтобы они не пикировали и не бомбили. Но те, что пикировали – просто горели и падали, а бомбившие – просто избавлялись от смертоносного груза.   «Суперрояли» намертво вцепились в истребительное прикрытие   и  немцы не сколько дрались, сколько пытались смыться.  «Лавочкиных» было вдвое больше. Бомберами же вдумчиво занималась эскадрилья Та-3.  Шансов у немцев было мало.

Потери в полку были небольшие, но чувствительные. Кроме двух приданных ЗСУ была подбита одна наша, сгорело три бензовоза из шести и повреждён один из двух эвакуаторов. Но его можно было починить, часа через два. Также сгорел один из четырёх броневиков разведроты. Оставив повреждённые и сгоревшие машины, полк двинулся дальше.
До штаба фронта добрались без приключений. Полк пока оставляли в резерве, мы должны были встать в лесу, в двадцати километрах от штаба. Получив приказ, Долгих подошёл ко мне:
- Сергей, это не приказ, просьба.  Останься здесь, вместе с нашим зампотылом, помоги ему выбить горючку, бензовозы и продукты. У тебя вид представительный и мандат есть.
Только пса с собой не бери, комфронта собак боится и не любит. Активно не любит. Понял?
Я согласился. Попросил Тэнгу остаться в самоходке, обещал, что скоро догоню.
Делать мне, практически ничего не пришлось,   четыре часа мотался за  нашим интендантом, сверкал иконостасом и надувал щёки.  Большего не требовалось.
   Внезапно, на улице, ко мне подошёл капитан, сопровождавший нас от станции.
- Товарищ подполковник – торопливо сказал он –  вам приказ на выступление. Мне приказано доставить. Поедете со мной?
- Конечно – ответил я.
Ехали на том же джипе.  Дорога была хорошей, и я слегка задремал. Сильный удар  в днище машины выбил из меня сознание.
Очнулся уже в лесу,  на маленькой полянке, окружённой густыми кустами, связанный по рукам и ногам.  Надо мной стояли двое немцев в камуфляже, третий,  неподалёку, рассматривал какие-то документы.
« Песец подкрался незаметно» -   подумал я. Тут немец добрался до бериевского мандата, и глаза его медленно полезли на лоб.

Rilke

- Mein Gott, Franz, fingen wir nur eine unglaubliche Person! Er hat ein Papier von ihm selbst Berija!
- Willie Sie schwärmen? Von hier nehmen Sie ein so wichtiges Vogel? Ja, und ohne Schutz?
- Franz, du einfach nicht verstehen - in dieser Lotterie, haben wir den Jackpot! Und er Blick in die Zeitung ...
- Hmm .... in der Tat kann das wahr sein. Auch wenn es aussieht wie ein Scherz. Hans, Willi und jetzt haben
   wir sehr schnell weg, um uns zu ziehen. Und zu Gott beten, dass die russische ochuhalis so spät wie möglich -
    sonst werde ich nicht für unsere Haut zu geben, sogar eine kaputte Pf.
__________________________________________________________________

- Боже мой, Франц! Мы поймали самого невероятного человека! У него бумаги с подписью самого Берии!
- Ты бредишь, Вилли! Откуда здесь взяться такой важной птице? Да ещё и без охраны?
- Франц, ты просто не понимаешь - в этой лотерее мы взяли джек-пот! И сам посмотри на бумаги...
- Хм...и в самом деле, это может быть правдой. Хотя, смахивает на розыгрыш. Ханс, Вилли…а теперь
  нам придется быстро-быстро уволочь его к нам. И молите бога, чтобы русские очухались как можно позже -
  иначе я не дам за наши шкуры даже  ломаного пфеннига.

На несколько секунд немцы отвлеклись и потеряли бдительность. Это им дорого обошлось.
Тэнгу в прыжке выметнулся на поляну, и Франц покатился по траве, хрипя и брызгая кровью из разорванной шеи.  Из-за кустов вылетела  «лимонка» без запала - прямо в голову Вилли, и тот молча ткнулся лицом в бумаги. Ханс вскинул автомат, целясь в Тэнгу, но не успел. Очередь прошла мимо, а вот пёса не промахнулся, вцепился Хансу в пах и, со всей дури рванул. Немцу здорово поплохело.  «Больше не боец» - подумал я.
Тем временем на поляну вышли Николай и Антон, со своей любимой рогаткой.
Николай кивнул Антону на Вилли и подошёл ко мне.
- На минуту тебя одного нельзя оставить- сказал он ворчливо – вечно во что-нибудь вляпаешься.
Продолжить нравоучительную речь у него не получилось, Тэнгу, обиженный тем, что меня не развязывают, легонько куснул его за задницу. Николай подпрыгнул и с обалделым видом обернулся к собаке.
-Ты что? Я свой! И невкусный.
-Р-ры – тихо сказал Тэнгу.
-Ага, понял – ответил Николай и принялся резать верёвки.

+5

76

Степан написал(а):

СБ (Мякишев)
Наша лихая пробежка по Белоруссии запомнится мне надолго.

Этот кусочек выложен дважды - Никой и Степаном :)

По Прибалтике могу бросить свои кусочки до взятия Ревеля включительно - но только свои  :dontknow:

0

77

Wild Cat написал(а):

По Прибалтике могу бросить свои кусочки до взятия Ревеля включительно

Это уже четвертый том.
Давайте хоть третий закончим!

0

78

Кидаю свои куски по Прибалтике начиная с высадки в Силламяэ.
Если будет дублирование - это лучше, чем дырка в тексте...
----------------------------
Высадка в Силламяэ прошла как последняя тренировка. Даже танк чуть было не макнули, правда, на этот раз – командирский «Штурм». Но – обошлось. Сразу после выхода на берег взводный разделил силы: сам с половиной бойцов и парой Т-52 из приданной пятёрки ушёл штурмовать какое-то здание в порту, из которого неосмотрительно открыли стрельбу. Ещё три машины и остальных морпехов во главе со своим заместителем отправил сопровождать САУ «Штурм» и особенно – экипаж этой установки.
Следует заметить, что обычно в случаях совместного действия танков и десанта главными были именно танкисты. Они гораздо лучше представляли, что могут и чего не могут их машины. Да и вообще – «я вас везу – вот и ехайте себе тихонько, а то и ссадить могу». В большинстве случаев эта практика была оправданной, поскольку иначе пехотные командиры губили технику почём зря. Но в преддверии высадки, учитывая предстоящие уличные бои, танкисты и десантники получили строжайшее указание действовать согласованно, причём первая скрипка в этом дуэте отводилась именно пехоте.
Командир танкового взвода был лейтенантом, но фронтового опыта как такового не имел: окончив училище с отличием больше двух месяцев назад, всё это время провёл в тыловых частях, в слаживании и подготовке. Потому к кадровому старшине с весьма уважаемыми солдатскими наградами относился с заметным пиететом.
Быстро согласовав действия, танки с десантом на броне двинулись к ближайшим домам, прикрывая фланг деловито рванувшей куда-то вдоль пляжа самоходке. Когда Акулич увидел, что собирается делать товарищ Бондаренко, он сразу суматошно заколотил прикладом ППС в броню.
– Чего стучишь?
– Смотри, в кого «Штурм» стрелять собрался!
– Не мелочится командир! – хохотнул танкист. – Только мне какое дело? Я не добью…
– А если ответят? – перебил Акулич. – Тем же калибром, или побольше?
– <…> – непечатно среагировал танкист. – Сдует нас нах…!
– Вот и валим с берега! Вон туда, где хаты стоят!
Штурмовая группа Акулича двигалась вдоль улицы установленным в недавних инструкциях порядком: морпехи впереди, по обеим сторонам вдоль стен и заборов, танки – сзади, в шахматном порядке. При этом танк, шедший по правой стороне улицы держал под прицелом пушки левую сторону и наоборот. Третий танк шёл сзади по центру проезжей части и контролировал обстановку впереди. Единственное, что добавили морпехи от себя, так это разместили на каждой боевой машине по бойцу. Они имели задачу периодически заглядывать сверху за заборы на предмет подкрадывающегося врага. Ещё трое ехали на последнем танке, контролируя тыл группы.
Двигались, в  общем, без приключений. Только срезали из автомата бежавшего куда-то огородами мужичка с винтовкой и с красной нарукавной повязкой со свастикой, да танкисты закатали для профилактики пару осколочных в дом с фашистским флагом над дверями. И тут впереди вспыхнула какая-то неуверенная и заполошная стрельба. Акулич, думая, что там попала в засаду другая группа бригады, решил рискнуть и пойти на помощь. Конечно, формально это было ошибкой и нарушением наставлений – вскочить на замыкающий танк и, ещё с шестью бойцами, обогнав остальную группу, рвануть по улице вперёд. Но, как известно, победителей не судят, даже если есть за что. Проскочив пару кварталов вглубь городка, старшина увидел впереди фабричную стену и немца, азартно стреляющего с вышки куда-то внутрь ограды. Иосиф вскинул автомат, но его уже опередил кто-то из своих: немец пару раз дёрнулся и осел на помост, уронив автомат во двор. Танкисты, увеличив ход, лбом своей машины вышибли ворота и резко затормозили. Во дворе, заставленном по периметру советскими танками, шёл бой между бойцами в старой советской форме и немногочисленной охраной. Он и так уже затихал, а при появлении Т-52 с десантом и вовсе прекратился. Утратив не только численное, но и огневое превосходство, уцелевшие немцы дружно задрали руки вверх.
Вскоре подтянулась вторая часть группы Акулича. Выставив охранение и распорядившись оказать помощь раненым, командиры танкистов и десанта связались по радио с начальством, каждый со своим. У морпехов была с собой рация нового образца – более компактная и, как сказал радист, построенная на каком-то новом конструктивном принципе. В подробности Акулич вдаваться не стал, удовлетворившись уверениями радиста, что теперь он сможет найти неисправность в течение десяти минут и, при наличии запчастей, отремонтировать. Вот по этой рации и пришёл приказ от самого Казарского – охранять трофеи и ждать подкреплений. Почти сразу к командирскому танку подошёл один из освобождённых пленных:
– Товарищи  командиры, я не разбираюсь в новых знаках различия, кто из вас старший по званию?
Увидев на петлицах подошедшего не до конца выцветшие следы двух «шпал», танкист и морпех невольно подобрались.
– Лейтенант Рузов.
– Главстаршина Акулич, вторая бригада морской пехоты Балтфлота.
– Военный инженер первого ранга Смолкотин. Я – старший в группе бывших военнопленных. Как мне связаться с вашим командованием? Имею важную информацию по находящейся здесь матчасти.
– Уже связались. Командир бригады обещал быть здесь в пределах пятнадцати минут.
– Товарищ Бондаренко тоже обещал прибыть как можно быстрее.
* * *
Вернувшись в порт, доложить командиру взвода о результатах боя, Акулич с неудовольствием узнал, что его очередной взводный был ранен каким-то доморощенным снайпером и ожидает отправки в госпиталь. А ему опять предстоит командовать в одиночку. Кроме раненого командира взвод в ходе высадки и боёв в Силламяэ потерял одного бойца убитым (нарвался на очередь в упор при штурме здания портового управления)  и ещё один не успел вовремя соскочить с танка, при таране ворот танкоремонтной мастерской сорвался с брони и ощутимо приложился о землю. Но отделался сравнительно легко – санинструктор обнаружил трещины в паре рёбер да многочисленные ушибы. От отправки в санбат он отказался, но и толку с него пока было немного. Составив боевое донесение Акулич, глядя на сократившийся список личного состава, грустно произнёс:
– Тридцать три богатыря…
* * *
При выдвижении к Нарве взвод Акулича получил назначение, от которого рад был бы отказаться любой хоть сколько-то опытный командир: идти головным дозором. Как правило, при наличии противотанковой засады головной дозор накрывался медным тазом, поскольку обнаружить замаскированное орудие с брони прыгающего на ухабах пыльного просёлка танка было бы чем-то на грани чуда. Посоветовавшись, взводные решили пустить по одной машине метрах в ста – ста пятидесяти по сторонам от дороги и чуть впереди основной колонны, в качестве флангового сюрприза для возможной засады.
Но – обошлось. Только один раз пришлось понервничать, когда под гусеницами идущего слева Т-52 хлопнула противопехотная мина, а затем, пока танк останавливался – и вторая. На краю обнаруженного поля оставили «маяка», а сами двинулись дальше. Больше до самой Нарвы у этого дозора неприятностей не было. Группа, двигавшаяся по параллельной дороге, вначале поломала подвеску на одном из вновь обретённых БТ, а потом, уже на окраине, нарвалась на дот с «ахт-ахтом». Два танка из приданных Акуличу пошли на помощь коллегам, планируя выйти во фланг и тыл доту, но «Штурм» из основной колонны решил эту проблему раньше. Не являвшееся шедевром фортификации укрепление ничего не смогло противопоставить парочке восьмидюймовых аргументов.
За это время три других танка с десантом первыми ворвались в черту города. Доложили об этом и остановились у первого же перекрёстка поджидать отставшую пару. «Пятьдесят вторые» подошли минуты на три раньше, чем подъехал комбриг с сопровождающими. Танкисты и десантники радовались, что они первые, и что командование в курсе. Акулич же пребывал в смешанных чувствах. С одной стороны, было приятно. С другой – слишком часто он со своим взводом мелькал на глазах начальства, а это повышало риск, что для очередного неприятного задания выберут именно его. Ну, и личное – если слишком часто попадаться на глаза Казарскому с достижениями во главе взвода – то он может и осуществить свою угрозу относительно офицерских курсов…
За время освобождения Нарвы взвод Акулича, оказавшийся чуть в стороне от основных боёв, тем не менее, потерял троих убитыми и семеро были ранены, но трое из них остались в строю. Танкисты потеряли один танк, из которого выскочить успели только двое. Но ремонтники обещали вернуть его в строй через сутки с небольшим. Итог: двадцать шесть человек при четырёх танках, достаточно серьёзная сила. Особенно если учесть два освобождённых города и то, какой кровью обычно доставались стратегические плацдармы. Но как раз последнее обстоятельство Акулич, по понятным причинам, оценить и не мог.
* * *
Потом был марш на Ревель. И тяжёлые, изматывающие бои по дороге, особенно – двухсуточная оборона от наседающих со всех сторон немцев и их союзников. Та оборона надолго запомнится выжившим. И то, как устало радовались, что в сожжённом «Тиграми» «Штурме» оставалось всего три снаряда и что они не сдетонировали. Иначе крупно не поздоровилось бы всем окружающим.
Когда выпало остаться охранять захваченные у немцев орудия, это было воспринято с искренней радостью. Хоть как-то удалось посменно подремать и привести себя в порядок. И ещё – взвод пополнился, пусть и немного: его догнали несколько лечившихся в медсанбате легкораненых и трое новеньких. И всё равно в Таллин, который с момента освобождения приказано было называть, как и раньше – Ревелем, взвод вошёл списочным составом в восемнадцать человек. Из них пятеро официально считались ранеными, а повязками щеголяли почти все: неизбежные при тесном «общении» с бронёй ушибы, ссадины, царапины и заусенцы тоже требовали хоть бы минимального ухода. И ещё одно, помимо ран и ссадин, что делало жизнь трудно выносимой – усталость. Тяжёлая, свинцовая, изматывающая и обезразличивающая. Возможно, именно под её грузом и под воздействием тяжелейших боёв последних дней солдаты и офицеры достаточно спокойно приняли и начали исполнять чрезвычайно жёсткие приказы о методике освобождения города. Но та же апатия вызывала и рост боевых потерь.
Что сталось с некогда приданными взводу танками, Акулич не знал – их «разлучили» ещё в начале вынужденной обороны на Ревельском большаке. В ходе «зачистки по-Выборгски» в боевых порядках его взвода действовал Т-42 с незнакомым экипажем. Ещё где-то рядом постоянно крутился «Вяз», который при отсутствии воздушных целей весьма эффективно выкуривал пулемётные гнёзда и снайперов, особенно – на верхних этажах. И совсем вне конкуренции эта машина оказывалась, когда получался «смоленский пирог» из перемешанных на этажах здания порядков штурмующих и обороняющихся. Тут стомиллиметровка танка могла наделать больше вреда, чем пользы. Старшине не раз приходило в голову, что хорошо бы иметь во взводе постоянно хотя бы одну машину – своего рода гибрид «Ганомага» и «Вяза» – с бронированным кузовом, если не для бойцов, то хоть для части боеприпасов и снаряжения и с умеренно мощным вооружением.
И вот впереди – последний занятый немцами квартал древнего города. А во взводе – семь человек, причем из них только трое, включая командира, более-менее целы. Встреченный на улице почти чудом Рузов, осунувшийся, закопченный, в прожжённом на боку комбинезоне, рассказал о своих делах. Из пяти танков, высадившихся в Силламяэ, взвод потерял девять, в строю оставалось только два. Дикая бессмыслица для человека, далёкого от боевых будней. Для понимающего – немое свидетельство скромного героизма ремонтно-восстановительных частей.

+3

79

И вот впереди – последний занятый немцами квартал древнего города. А во взводе – семь человек, причем из них только трое, включая командира, более-менее целы. Встреченный на улице почти чудом Рузов, осунувшийся, закопченный, в прожжённом на боку комбинезоне, рассказал о своих делах. Из пяти танков, высадившихся в Силламяэ, взвод потерял девять, в строю оставалось только два. Дикая бессмыслица для человека, далёкого от боевых будней. Для понимающего – немое свидетельство скромного героизма ремонтно-восстановительных частей.
Вернувшись после разговора с танкистом к своим, Акулич обнаружил в расположении взвода посторонних – старшего сержанта и двух рядовых в пехотной форме. Оказалось, что за время командирской рекогносцировки пришёл приказ из штаба бригады: сдать занимаемые позиции, тяжёлое и всё трофейное оружие бойцам из сто тридцать восьмой и выдвигаться в направлении порта. Точнее – к бывшему ещё при старом режиме зданию флотского экипажа. И пехотинцы как раз и прибыли принимать передаваемое имущество.
Иосиф испытал облегчение, которого даже не пытался скрыть:
– Значит, отводят нас. И правильно – один из пяти во взводе остался.
При передаче трофеев Акулич сумел «замылить» добытый ещё в Нарве «Парабеллум» – не столько для форсу, сколько осознав важность запасного компактного оружия в уличных боях и окопах. Как выяснилось позже, он был не одинок, во взводе ухитрились «придержать» Вальтер и пару эсэсовских кинжалов. Так оно и понятно – как же вот так, за здорово живёшь, расстаться со взятым с бою трофеем?
Через полтора часа в старых царских казармах собралась вся бригада – точнее, то, что от неё осталось. Почти сразу ротные и батальонные, оставив заместителей, умчались к Казарскому. Вскоре они вернулись с подтверждением – переформировка! Но, вопреки ожиданию многих, в Ленинград часть отводить не стали, пообещав пополнить на месте. Стало быть, передышка будет короткой, а потом – снова в бой. Пронёсся неизвестно кем пущенный слух, что эти казармы будут определены их бригаде в качестве пункта постоянной дислокации, потому, мол, и пополнять здесь будут, и все тылы сюда подтянут. Несмотря на всю критику такого предположения, несмотря на все аргументы – и то правда, какой ППД в разгар войны – даже самые записные скептики помимо воли начинали смотреть вокруг как-то иначе. По хозяйски, что ли?
Через сутки до отдыхавших морпехов дошли сведения о выдвинутом немцам ультиматуме, подробности о том, как те восприняли его, и чем всё закончилось. Вскоре послышались шуточки:
– Товарищ Бондаренко немчуру авторитетом задавил!
– Ну, так есть чем давить!
– Ага, авторитет аж восемь дюймов! Причём – в толщину!..
Последние слова потонули в громовом хохоте со всех сторон. Да и сам Акулич, спрятавшись за углом от подчинённых, давился смехом, припоминая свою шуточку про пушку Б-4 на Выборгском льду.

Прошло пять дней с того момента, как бригада получила приказ на переформирование и бойцы отдыхали и отсыпались после выматывающих боёв. Однако их командир, каперанг Казарский, отнюдь не выглядел отдохнувшим. Для него эти дни прошли в бумажной работе, бюрократической волоките и организационных хлопотах. Начиная со сводки потерь за время боевых действий, а в бригаде в строю оставалось едва сорок процентов личного состава. А в некоторых подразделениях чуть не вдвое меньше. Вот и думай, то ли их командиры проявили некомпетентность, напрасно погубив людей, то ли наоборот – зарекомендовали себя, и именно их ротное и батальонное начальство использовало на наиболее ответственных (а потому и опасных) участках?
Затем стали поступать пополнения – возвращающиеся из госпиталей раненые, бойцы, надерганные из отдельных батальонов флота, ранее занятых на островах в Финском заливе, вчерашние пехотинцы и призывники, прошёдшие двухнедельную обкатку на кораблях. Всю эту разношёрстную компанию надо было рассортировать, разместить и поделить между подразделениями. К вящей радости Акулича, их взвод получил нового командира, и угроза звёздочек на погонах несколько отодвинулась. Причём этот лейтенант пришёл из госпиталя, имел некоторый фронтовой опыт и тем самым внушал заму надежду, что уж этот-то задержится подольше.
И вот теперь на столе Казарского лежало сразу два приказа, вызывавших почти противоположные чувства. С одной стороны – приказ Верховного о присвоении отличившимся частям и подразделениям почётного наименования Ревельских. И не важно, что в список отличившихся вошли едва ли не все части участвовавшие в боях. Не успела бригада стать Выборгской, опоздав к основным боям – так стала Ревельской.
А вот другой приказ, из штаба КБФ, вызывал совсем иные эмоции. В нём предписывалось сформировать на базе бригады сводный маршевый батальон и направить его в поддержку сто тридцать восьмой стрелковой. Казарский не знал, как его расценивать – как глупость или как вредительство? С одной стороны он понимал командование, сил наступающим категорически не хватало. Но такое решение означало, что бригада будет не столько пополняться, сколько формироваться заново, если отправить опытных бойцов. Если сформировать сводный батальон из последнего пополнения, то его боевая ценность будет невысока, в отличие от потерь. Не говоря уж о том, что всё тяжёлое вооружение, вплоть до пулемётов и ротных миномётов, ушло соседям. Чем прикажете вооружать этот сводный батальон? Но каков бы ни был приказ – его надо исполнять. Другое дело, что он, как командир бригады, считает себя обязанным написать рапорт с изложением своей точки зрения.

+4

80

По датам в радиограмме.
Нашёл, что это было в 210-м сообщении ветки "ТФ-16" :)

Попробую воспроизвести подсчёты.
19 июня - акция в Ровно.
До отлёта Ярошенко - 2 дня, т.е. 21 число.
Выход к "диким партизанам" - 23-24 июня. Два дня там и три дня пути до отряда, где дали наколку на группу Соджета.
Это получается 28-29 июня.
То есть радиограмма получена, грубо говоря, утром 30 июня.
Добежать до точки и устроить шум - не раньше 5 июля, и то - полька-галоп получается...

0


Вы здесь » В ВИХРЕ ВРЕМЕН » Проект "Третий фронт" » Третий фронт-16