Ротшильдам в России принадлежало:
- Добывающие предприятия в Баку
- Нефтепровод Баку-Батум
- Внешнеторговая фирма БНИПО.

Добываюшие будут национализированы. Блокирующий пакет акций нефтепровода и контрольный БНИПО будут переданы Рокфеллерам в обмен на неблокирующий пакет в их концерне. Дальше - Машино дело, есть технологии.

В Германии и Штатах Ротшильды не котируются. Отток капиталов можно компенсировать притоком из этих стран.

Продолжение:

                                               Глава 12

  - Даже как-то грустно немного, - призналась мне Татьяна. Я просто плюнул вниз с балкона, примыкающего к моему кабинету, где мы с ней пребывали. Мне было не то что грустно, а досадно. Я вообще-то с самого начала предполагал, что начальников моих спецслужб будут пытаться перевербовать, перекупить и так далее, потому и сделал их сразу две, а потом добавил еще одну небольшую третью. Но вот конкретно этому уроду – ну чего ему не хватало?
  Полчаса назад Беня и его подчиненный, курировавший душевное состояние Ротшильда, получили по пуле в затылок. Еще один был признан потенциально пригодным для развития контроперации и потому пока оставлен в живых. По докладу контролировавшего исполнение сотрудника, перед смертью Беня крикнул - «жалко, не увижу, как дождется старый хрен, что эта б…дь и его сожрет!»

  Купили его Ротшильды, и совсем недавно. Оценили в десять миллионов, три из которых уже лежали на его счету в одном из английских банков. Разумеется, атрибуты счета он выдал мгновенно. Вообще Беня оказался разумным клиентом – хорошо представляя себе методики следствия, он и не пытался изворачиваться.
  Ротшильд должен был в последнем слове обратиться к мировому сообществу с просьбой о помощи против сорвавшегося с катушек и сводящего с ним личные счеты Найденова. По этому пункту был учинен перекрестный допрос, подтвердивший – Беня действительно считал, что эта операция является моим личным гешефтом и именно так и проинформировал своих нанимателей.
  Так вот, Беня знал, что предстоит не суд, а спектакль, ну или репетиция. И считал, что Ротшильд это тоже знает, потому что его должны были предупредить! Но о том, что «должны» и «смогли» - это разные вещи, он догадался только в финале.
  - До конца не верил, что он такой дурак, - еще раз сплюнул я.
  - Может, и не дурак, - покачала головой Татьяна, - я вот не могла понять, как он так живет – ни семьи, ни друзей, ни дома… Ладно бы был борец за идею, так ведь нет! А раз не идея, то только власть или честолюбие. Понял, что не только единственным, но даже и первым после вас ему не стать, вот и пустился во все тяжкие.
  - Ладно, - встряхнулся я, - это дела прошлые, а нам надо смотреть в светлое будущее. Что нас в нем ожидает?
  - Нам придется удивиться, а может даже и возмутиться тем, что финансово пострадавшая от последних действий наших клиентов партия социал-бонапартистов решится на неадекватный шаг – взорвет к чертям их парижскую штаб-квартиру. Скорее всего, у нее получится сделать это во время заседания, посвященного вашей персоне.
  - Надеюсь, не тротилом?
  - Шеф, вся эта история плохо на вас повлияла. Разумеется, динамитом!