Оптом, исправленное и продолженное:

"Терпите до конца. Мы можем и должны их превозмочь. Чтобы по­строить новый корабль, нужно 3 года, чтобы создать новую традицию, нужно 300 лет" (с) АВС

25 октября 1994 года

Проходная. Пропуск. Прямые, мажущиеся краской коридоры, в которых так легко заблудиться. Светлые стены залиты солнцем, каждая щербинка-царапинка выпирает. Дверь, лакированный шпон "под дуб" покороблен. Невысокий, полноватый человек на мгновение замер перед дверью. Неприятная штука для лектора - гадать, сколько человек придет на лекцию. Десять? Пять? В прошлый раз было двенадцать, от всего потока. Но в прошлый раз была другая тема...
Казалось бы, переживать не о чем. Бухгалтерия Академии отсчитывает копейки внештатному лектору вне зависимости от посещаемости. Не то обидится, пожалуется большезвездному знакомому, которому и взбрело вбить в плотный график курсантовникому не нужный курс. Ну, ладно, в расписании история военного искусства смотрится красиво. Но лектор? Инженеришка!
Теперь он сам не рад, что, после короткого разговора на конференции по чрезвычайным ситуациям уступил напору генерала. Согласие вырвалось само, и теперь он - любитель - читает лекции будущим профессионалам... Курсантам важнее час сна. Сегодня же, верно, вообще никого не будет. Тема такая. Речь пойдет про флот и море, а у страны нет выхода к морю. Так сколько ее будущих защитников окажется там, за дверью? Чтобы получить ответ, достаточно чуть повернуть ручку, шагнуть внутрь...
Трое. Лектор улыбнулся. Припомнился старинный анекдот...
- Товарищи курсанты! Спасибо, что пришли. Но тут пусто и холодно. Полагаю, не случится беды, если мы перенесем занятие в более подходящее по размерам помещение. Я знаю одно заведеньице буквально в трех шагах... Совместим обед с лекцией? Я плачу.
Ну, местечко - громко сказано. Самообслуживание. Кормят, впрочем, довольно вкусно, и язва от здешних обедов появится года через два... гастрит уже есть! А вместо лекции, разумеется, вышла беседа - началась уже у кассы, и край округлого подноса по водворении на столик немедля превращается в дугу Синопской бухты.
- Вот так они стояли...
- У турок, правда, были шансы?
- Были бы. Если бы они не закрыли сектора прострела береговых батарей собственными корпусами.
- И если б "Таифом" командовал турок! А не англичанин, который сбежал в самом начале боя.
- А, вы читали Тарле? Ничего б "Таиф" не переменил. Во-первых, против него было выделено два русских парохода. Во-вторых, подойдя к русскому линкору с любой стороны, пароходофрегат был бы обречен. Ему бы одной бомбы хватило!
- Но что, если? Он бы тоже успел выстрелить.
- Так на турецких кораблях не было разрывных снарядов. А один слабый залп обычными ядрами... Что он мог сделать? Ну, было бы на эскадре десятком больше убитых.
Разговор свернул на другое, и лектор не сразу сообразил, к чему один из собеседников вдруг поднял палец и в короткой тишине важно изрек:
- Нахимов.
Секунды через три - понял. Адмирал стоял в открытую, у самого борта, в гуще огня. Половина убитых в сражении пришлась на флагманскую "Императрицу Марию". Ядро изорвало его шинель. Здесь и один залп мог оказаться решающим. А без Нахимова...

18 ноября 1853 года.

Он пришел слишком поздно. Не успел ни добить врага - без него справились, - ни закрыть глаза другу. Шальное ядро не могло нанести большего ущерба. Еще вчера лазаревское наследство тащили двое, теперь оно обвалилось на одни плечи. Тяжкая, как небесный свод, слава русского черноморского флота.
Адмирал Корнилов поднимает взгляд от изорванной куклы с восковым лицом друга на гавань Синопа. Ад. Последний день Помпеи. Треск огня, рушащиеся мачты, взрывающиеся погреба. Уже - никакого сопротивления.
- Они не пытались сдаться?
Контр-адмирал Новосильский, завершавший побоище, мотает головой.
- Возможно, в дыму я мог не заметить сигнала...
В опаленной воде, возле дотлевающего остова корабля, еще одно изломанное тело. Турецкий адмирал, Осман-паша, пережил своего противника ненадолго.

25 октября 1994 года

- Новосильский что, врет?
Лектор улыбнулся. Размешал в борще сметану. Попробовал. Ну... как всегда здесь. Сойдет.
- Не обязательно. Даже, скорее всего, нет. Тогда он бы сказал что-то вроде "В дыму я мог не заметить сигнала... Да и остановить стрельбу не сумел." На флоте И.О.Н. действительно любили. Было за что. Так что, подними младший флагман приказ о прекращении огня, его тоже могли не заметить. Это неважно. Важно, что все европейские газеты дружно завопят: "Massacre! Murder! Убийство!"
- А у нас?
- Тоже вопили. Хотя все закончилось несколько иначе.

18 ноября 1853 года

Та же бухта... Но барахтающихся в воде турок поднимают русские шлюпки. А вот и паша - живой, хоть и печальный. Сдает оружие лично русскому, который только что истребил весь турецкий флот. Великодушных слов о храбром сопротивлении и возвращения клинка назад нет. Нахимов передает палаш турка адъютанту. Капитуляция принята...
Но западные газеты выйдут с заголовками: "Massacre! Murder! Убийство!"
И доброжелатели найдутся, озаботятся, чтобы те попали на глаза победителю. Впрочем, адмирал Нахимов не слишком переживал. В конце концов, тот же Нельсон тоже имел у врагов дурную репутацию...

25 октября 1994 года

- Но на этот раз их вопли будут почти правдивы, а потому более искренни, что ли... Так что англо-французский флот может оказаться в Черном море даже раньше, чем в нашей истории. Начнут, скорее всего, тоже с бомбардировки Одессы. Потом высадятся в Варне с ее холерой. И болгары точно так же запалят собственный город. Точно так же откажутся тушить. А вот тут начнутся различия. Настроения на русском флоте при живом Нахимове будут одни...   

18 апреля 1854 года

На ступенях перед особняком в стиле ампир - русские адмиралы, полукругом.
- Уехал наш светлейший цербер, - контр-адмиралу Новосильскому не терпится в море, - может, высунем нос из гавани?
- Планы у меня составлены, - вздыхает Корнилов, - но сами видите: светлейший против. Вот разве пароходы к Варне выслать?
- Владимир Алексеевич, ну не дразните вы нашего цербера! - увещевает Нахимов, - Вот сошлет вас в Николаев, и будет прав: у него приказ царя: флоту в бой не вступать...
Корнилов нервно дергает головой. Ему лучше вражеские ядра, чем бумажная работа начальника штаба.

25 октября 1994 года

- ... а если Павел Степанович погибнет - иные.
- Так царский приказ!
- На многих командиров иногда набегает слепота или непонимание.

18 апреля 1854 года

На ступенях перед особняком в стиле ампир - два русских адмирала. Один, полный - то есть на деле совершенного для своих шестидесяти семи лет сложения, только седой, как лунь, орет на другого, который только вице.
- Вы изволите ли соображать, в какое положение ставите меня перед Его Величеством! У нас есть приказ Самодержца, а вы... Вы...
- Ваше Высокопревосходительство...
- Я двадцать лет как высокопревосходительство. Вот скажите мне - чего ради вам взбрело посылать этого Бутакова к Варне? Утопит еще кого, а мне отвечать...
- Для того и отправил. Флот яростен, Александр Сергеевич. Рвутся в бой, мстить хотят. Так пусть сходят в обсервацию, посмотрят на превосходные силы! Я строжайше приказал в бой не ввязываться.
- Превосходные... Parfait! Славный каламбур. Пожалуй, и государь улыбнется. Увы, у противников, и верно, так много паровых судов, что силы их превосходны не только числом. Что ж, вы правы: если другого способа предотвратить самоуправство нет, мы примиримся на меньшем зле: экскурсиях в Варну.
Светлейший князь Александр Сергеевич Меншиков устраивается в коляске, делает ручкой...
От ложных колонн фасада отделяется несколько фигур, обступает Корнилова кружком.
- Дозоры я выбил, - Корнилов улыбается в усы, - теперь дело за малым - дождаться, пока враги наши совершат ошибку. Беда только в том, что я совершенно не представляю, что за дурость они должны совершить, чтобы та хотя бы уравняла шансы.
Улыбка превращается в оскал.
- Но за Нахимова нашего, ради Севастополя... Я против любых шансов пойду!

25 октября 1994 года

- И что, английский флот совершил ошибку?
- А, глупость? Ну, это как посмотреть. Скажем так, они позволили совершить ошибку французам... Ошибку, о которой можно было узнать, только имея постоянное наблюдение за противником.

29 августа 1854 года

- Ну, и где противник?
Адъютант сразу понял, о ком говорил маршал Сент-Арно. Должен же он был вернуть командующему английским экспедиционным корпусом лорду Раглану любезность? Тот неизменно называл русских - "the french", и оправдывался, что для него еще с наполеоновских войн "the french" означает - враг. Вот маршал и называет теперь англичан - противником, а русских - русскими.
- Эскорт еще не показался.
- Третий день! И наши моряки свалились в стадо... А у меня нет времени на их некомпетентность!
У него и правда было мало времени. Врачи обещали не более двух недель жизни, но маршал надеялся успеть ощутить под ногами русский берег. А уж когда над батареями Севастополя взовьется трехцветный флаг - вот тогда и можно будет умереть, зная, что взял от жизни все...

29 августа 1854 года

- Ну, и где противник?
Адъютант не сразу понял, о ком говорил маршал Сент-Арно.
- Русские пароходы...
- Черт с ними, с русскими! Все равно от них никакого вреда. Где противник?
Маршал так называл союзников-англичан. Должен же он был вернуть командующему английским экспедиционным корпусом лорду Раглану любезность?
- Эскорт еще не показался.
- Третий день! И наши моряки свалились в стадо... А у меня нет времени на их некомпетентность! Ну, так что русские? Все не хотят утопить у нас транспорт другой?
Новости могли хоть немного отвлечь от боли.
- Нет, ваше превосходительство. Но к ним от болгарского берега подошла какая-то лайба, и один из трех пароходов, самый большой и быстрый, ушел.
- Тогда я знаю, почему русские не нападают! - маршал сделал паузу, и адъютант послушно переспросил:
- Почему, мой маршал?
- Они хотят утопит нас оптом! И если этот проклятый Дандас со своими линкорами не покажется в самое ближайшее время, у них будут на это все шансы.

25 октября 1994 года

- Суда с войсками сбились в кучу. Но, что особенно примечательно, транспортов французам не хватило. Назвать это ошибкой я не могу, - лектор отхлебнул сока, и принялся пилить ножом бифштекс, - останься Сент-Арно в Варне, у него были бы те же проблемы с холерой, к которым прибавились бы трудности со снабжением - склады-то сгорели. Вообще, похоже, перед маршалом встал призрак Москвы двенадцатого года, и он попросту бежал от него в море. Не хватало транспортов - загрузил войсками боевые корабли. При этом английские моряки отказались пустить к себе на борт и одного солдата. Так что британская армия тоже довольствовалась французскими кораблями... Тут отличий у нас пока не будет. Бутаков с тремя пароходами на девять линкоров, пусть и выполняющих роль транспортов, но не разоруженных, не полез бы. Зато самый быстрый корабль направился бы в Севастополь...

1 сентября 1854 года. Военный совет.

На князя Меншикова и смотреть не хотелось.
- Выход флота в море запрещаю.
- Но...
- Владимир Алексеевич, вы желаете прогуляться в Николаев? Присмотреть за постройкой своих любимых пароходов... Дело, так или иначе, решится на суше! У меня достаточно сил, чтобы искупать любой десант. Больше двадцати тысяч французишки-то не привезут. Не на чем-с!

1 сентября 1854 года. Военный совет.

На князя Меншикова было отрадно посмотреть. Человек, которого искренне ненавидел весь флот, растерянно переспросил:
- Шестьдесят тысяч?
- Более шестидесяти, ваше превосходительство!
Капитан второго ранга Бутаков наслаждается моментом. Можно понять! Кто весь последний год твердил, что флот не надобен, а исход кампании решит штыковой молодецкий удар? Теперь старик хватает воздух ртом, а на него сыплются ровные слова доклада... Да как бы князя удар не хватил. Еще бы. У него - двадцать пять, а француз - противник серьезный.
- Где же они взяли корабли? Их не было, мне докладывали...
- Десант посажен на боевые корабли. Под войска заняты, в числе прочих судов, девять линейных кораблей, четыре пароходофрегата, до восьми фрегатов парусных...
Поверить в это было невозможно! Но именно поэтому Бутаков явился лично, а не остался стеречь врага и ловить шансы. Вот тут Корнилов и тронул светлейшего за широченный эполет.
- Ваше высокопревосходительство! В виду непредвиденного изменения обстановки, прошу дозволения выйти в море для боя с вражеским флотом!
В глазах князя вспыхнула надежда - и потухла.
- Да там же английский флот... Что я скажу государю, ежели вас разобьют?
- Ежели меня и разобьют, - отрезал Корнилов, - так до следующего года про высадку супостата можно забыть!
Князь тяжко вздохнул. Перекрестился. Потом, еще более вынужденным движением поднял дрожащую руку, и благословил на битву человека, с которым столько месяцев не сходился во мнениях...
- Ступайте, голубчик. Государь и Россия на вас надеются...

25 октября 1994 года

- Сражение парусников против винтовых кораблей, - заметил лектор, - так русский выбор подают обычно. Но так было только на Балтике. На Черном море винтовых кораблей у союзников было немного, в бою их ставили в общую линию с парусниками. Впрочем, чтобы получить шансы не просто окровавить врагу морду, а сделать дело, русскому флоту следовало решить еще одну задачу. Избавиться от соглядатая. По счастью, англичане и здесь решили играть в поддавки...

1 сентября 1854 года

На английском фрегате нервничали. Мудрый командующий счел, что одного парусного корабля вполне достаточно для обсервации Севастополя... как же! А вот русские к Варне не пожалели выставить лучшие пароходы. Такие, которые удерут от всего, что может им быть опасно, и потопят все, что их в состоянии настичь. И там их не меньше двух. Но это русские, им можно. А настоящие британские моряки не боятся сунуться к вражеской базе и на парусном фрегате.
Впрочем, фрегат русские не беспокоят. Такая война - обе стороны словно не замечают зевки друг друга. Вот русский пароходофрегат, у него есть пушки, пушки большие, аж на десять дюймов и восемьдесят фунтов. Торопится по своим делам. То ли пакет везет, то ли ценный груз, то ли еще за какой надобностью высунул нос в море, из родного ставшее спорным.
Только вот идет слишком близко. Но - орудия молчат. Идет мимо? Нет, заходит в корму! Над палубой фрегата разнесся тревожный крик горна. Поздно! Над носом пароходофрегата "Владимир" вспухли щедрые дымки. Мгновением позже - донесся звук залпа. Капитан второго ранга Бутаков не должен был упустить эту добычу, и не упустил. Почему - выловленные из воды англичане поняли, когда увидели лес мачт и тучу дымов.
Парусный флот, даже прижатый к берегу ветром, может выйти на битву, если его будут буксировать пароходы. Они и пыхтели, все до единого: "Крым", "Одесса", "Херсонес", "Бессарабия" - этим достались большие, стадвадцатипушечные линкоры, и они бодро тащили их за собой со скоростью в пять узлов. "Эльбрус", "Громоносец", "Тамань", "Могучий", "Боец", "Молодец", "Колхида" - тащили восьмидесятипушечники. "Ростиславу" досталось аж два буксировщика с вовсе слабыми машинами... На привязи вышли в море и фрегаты, у русского флота было в Севастополе три десятка пароходов. Всем хватило!
Там, в море, флот поставит паруса встанет на нужный галс, хотя пароходы, на всякий случай, будут держаться рядом. Русский флот получил шанс на внезапность.

1 сентября 1854 года

На английском фрегате нервничали. Мудрый командующий счел, что одного парусного корабля вполне достаточно для обсервации Севастополя... как же! Впрочем, русские за Варной не следят вовсе. Такая война - обе стороны словно не замечают зевки друг друга. Вот русский пароходофрегат, у него есть пушки, пушки большие, аж на десять дюймов и восемьдесят фунтов. Мог бы зайти с кормы, ударить. Нет, торопится по своим делам. То ли пакет везет, то ли ценный груз, то ли еще за какой надобностью высунул нос в море, уже ставшее чужим...

25 октября 1994 года

Бифштекс оказался не жестким, и не слишком кровавым. В самый раз, а не по-английски! Да и разговор удался. Хотя лекция и пошла странно, в обсуждение альтернатив. Впрочем, анализ былых битв всегда подразумевает вопрос: "а что, если?"
- И что, одно попадание могло решить судьбу фрегата?
- В эпоху пушек Пексана - да! Вот ранее - нет. Обычных ядер для утопления корабля нужно много... "Приключения капитана Блада" в детстве читывали?
Читывали. Хорошо!
- Ну так там, похоже, на вооружении именно бомбические пушки!Одно попадание - и на дно... На деле в те легендарные дни в линкор нужно было всадить сотни две ядер, если не больше. Дырки-то получались маленькие. Другое дело - разрывной снаряд. Этот вырывает из небронированного борта большие куски. Насколько большие? Ну вот десятидюймовки, что стояли тогда на многих пароходофрегатах, могли вырвать до десяти квадратных метров борта. Долго фрегат с такой дырой проплавает?

2 сентября 1854 года. Битва при Евпатории.

Он лежал на том же самом месте. Сверху качалось серое рукотворное небо, сложенное из порохового дыма, угольного чада пароходных труб и пепла сгоревших кораблей. Его кораблей - но и вражеских.
Что умирать придется, было ясно с самого начала. Впрочем, едва разглядеть строй врага, Корнилов понял и то, что жертва не будет напрасной. Конвой шел странным, изорванным строем. Кажется, французы даже не пытались развернуть боевой строй. Зачем? Они за стеной британского флота. Десять линейных кораблей, из них два винтовых, неужели этого недостаточно против устаревших парусных калош?
А вот Дандас, наверняка, проклинал союзников. Эскорт им нужен, видите ли! Полудесятка пароходов было бы достаточно. Если бы британцы встали перед выходом из Севастополя всем флотом...Неважно, победили бы в сражении, или проиграли - русский флот был бы слишком истрепан, чтобы добраться до конвоя.
Теперь прекрасный боевой флот был лишен маневра. Он должен был стоять между ветром - то есть русским парусным флотом - и конвоем. Составленным из кораблей, вполне способных постоять за себя! Повторялась синопская ситуация: турецкий флот закрыл свои же береговые батареи.
Теперь англичане гадали, когда спускающийся с ветра русский флот развернется в линию. Собственные уставы забыли! В которых четко написано - если видите неприятельский транспорт с войсками, атакуйте, игнорируя любые силы противника. Даже если эти силы вас прямо сейчас топят! Корнилова не устраивали медлительные потягушечки борт к борту, тем более, что пара винтовых линкоров врага могла сманеврировать против ветра, пересечь курс... Потому русские корабли ни в какую линию разворачиваться не стали. Так и открыли огонь из носовых пушек. Из обеих, стоящих на каждом линкоре и фрегате. Это вдоль бортов стояли десятки и сотни.
В старые времена это означало бы поражение. Только русские корабли не были ни "масленками" де Рейтера, ни изящноукрашенными дворцами Турвилля, ни тяжелыми, с составными мачтами, гигантами Вильнева. Это были парусные корабли, но корабли современные! И пушки на них стояли совсем другие. А главное, к этим пушкам - бомбическим восьмидюймовкам - подавали вовсе иные снаряды... Не ядра - разрывные снаряды с ударном взрывателем, разработанным русским инженером Лехтером.
Пересечение британского строя встало дорого. Англичане умели концентрировать огонь, и цели выбирали неплохо. "Двенадцать апостолов", лишенный мачт, обращенный в пылающую руину, ушел на дно первым, унеся с собой треть новейших орудий. Взорвались от "золотого попадания" "Три святителя". Но ветер относил клубы дыма на английскую эскадру, затрудняя прицеливание. Русским же кораблям, идущим носом к противнику, отвечать было почти нечем. В облака дыма били лишь по две пушки с носа. Пусть лучшие, большие. Но только две.
Так было до тех пор, пока русские корабли не подошли вплотную к английским - полуослепшим от собственной стрельбы, задыхающихся в едком дыму. Все-таки британский флот обычно предпочитал наветренную позицию - теперь же он по доброй воле занял позицию слабейшего.
И, наконец, дождался - из дыма начали выглядывать русские корабли. Близко. Слишком близко!
Новосильский ушел красиво. Когда его трехдечный "Париж" вынесло не в промежуток, а точно напротив громады "Агамемнона", контр-адмирал вспомнил лейтенантскую молодость - это ведь он тогда, на "Меркурии", оказавшись против двух турецких линкоров, предложил положить в крюйт-камеру заряженный пистолет - и, в случае абордажа, взорваться вместе с неприятелем! Так и случилось, только на четверть века позже. Младший флагман черноморского флота ушел на воздух, прихватив с собой лучший винтовой линкор англичан. Из двух. Соотношение сил стало одиннадцать к девяти, но теперь уже русские били вдоль бортов, почти в упор!
Были "золотые попадания". Был треск пожаров, гром рвущихся крюйт-камер, взлетающий к небу грибовидными облаками. Впрочем, судьба английской эскадры не важна. Важно было лишь то, что семь русских линкоров ворвались в строй транспортов, и принялись исполнять работу, ради которой и пошли в безнадежный бой...

2-3 сентября 1854 года.

Адмирала Ричарда Сандерса Дандаса немного смущало полное отсутствие противодействия со стороны русских. То, что их флот не решился драться с британским, было привычно. Но что и армия позволит высадиться совершенно беспрепятственно? Хотя, возможно, русская армия тоже уважает пушки с английских линкоров. Тогда русские атакуют ночью, и да поможет Господь всем, кто на берегу!
...Первая ночь после высадки десанта прошла спокойно. А к утру на берегу уже вырисовывался укрепленный лагерь.

25 октября 1994 года

Лектор поправил салфетку на коленях.
- На самом деле, Черноморский флот был обречен. Теперь это можно сказать уверенно, зная состав десанта. После того, как войска союзников закрепились на крымском берегу, пошел отсчет времени до падения единственной укрепленной базы.

Клим
NikTo
П. Макаров
zigbee

Спасибище!
Теперь есть над чем работать!