Месяц.

Продолжение:

                                        Глава 37

  Очередной ужин у величеств начался с обсуждения наших дальнейших планов относительно Транссиба, но оно вышло недолгим, так как разногласий по этому вопросу не обнаружилось. Суть же его была в том, что по плану ввод в строй северного участка, полностью проходящего по нашей территории, должен был произойти осенью двенадцатого года И надо было решить, продолжать ли ориентироваться на этот срок или малость его отодвинуть, а высвободившиеся силы пустить на повышение пропускной способности манчжурского участка. Так как и Гоша, и я были за второй вариант, то он и был принят.
  - Ладно, с этим все, - подытожил император, - а ты слышал, кому японцы поручили сформировать экспедиционную армию?
  Эта армия предназначалась для действий на континенте, а вот в Манчжурии или в Европе, будет зависеть от обстановки.
  - Конечно, - кивнул я, - мне это Токигава еще месяц назад говорил.
  - И что ты по этому поводу думаешь?
  - А чего тут думать? Маресукэ Ноги – вполне приличный генерал, и его я хотя бы знаю.
  - Так ведь он собирался себе харакири сделать после провала штурма перешейка, но император не разрешил, - заметил Гоша, - думаешь, после такого он сможет нормально командовать? Хотя, конечно, генерал волевой, чем-то он мне вашего Жукова напоминает.
  - А вот мне – не очень, - возразил я, - в манере воевать, может, и есть что-то похожее, но люди это совершено разные. Кстати, и в нашем мире он просил у императора разрешения на самоубийство, хотя там он взял Порт-Артур, а после этого еще и Мукден. Знаешь, почему? Совесть ему покоя не давала! Положить десятки тысяч солдат в штурмах по приказу императора – это его долг, который он выполнил, а вот права жить после этого он за собой не признал. На перешейке, кстати, оба его сына погибли, причем младший в последний день, во время ракетного обстрела. А отличие Ноги от Жукова в том, что у того после войны и мысли не возникло, что он виноват в как минимум сотнях тысяч лишних смертей – ладно там застрелиться, даже в отставку не попросился! Даже обижался, когда его в Одессу, а потом на Урал задвинули. Это, так сказать, первое. А второе – ты можешь себе представить, что Ноги после смерти микадо начнет лить на него грязь? Вот именно, и я тоже не могу. Ну, а то, что после войны он наверняка харакири сделает, если доживет – это нам надо просто иметь в виду как данность.
  - И куда мы эту армию отправим, если обстановка в Манчжурии позволит?
  - До конца еще не уверен, но почему-то мне кажется, что в Польше ей будет самое место. И приказ – ни шагу назад.
  - Да…, - протянул Гоша, - это еще надо подумать. – А у меня тебе небольшой сюрприз – помнишь, я отправлял тройку своих стажеров-комиссаров на ревизию твоей финансовой деятельности?
  - А как же, отлично помню, мне еще пришлось Танечку сдерживать, а то у нее на них уже какие-то планы начали появляться.
  Суть этой операции была в том, что Гошины комиссары постоянно мониторили высшее и среднее чиновничество на предмет финансовой чистоплотности. И я как-то раз возмутился, что проверяют всех, кроме меня, и потребовал прекращения этой дискриминации. Ну, Гоша и отправил ко мне бригаду, причем даже еще не комиссаров, а кандидатов в таковые – собирать материал для диплома. Похоже, молодые люди что-то нарыли… Даже самому интересно – на сколько я проворовался? Так я у императора и спросил.
  - За десятый год выявлено нецелевое расходование средств общей суммой девятьсот одиннадцать тысяч рублей, - объявил мне Гоша.
  - Ого! Слушай, а они у тебя случаем пару лишних нолей туда не приписали? Что-то уж получилось больно много. Может, они рубли с копейками перепутали?
  - Увы, нет, я проверял, - со скорбным лицом сообщило мне величество, - наоборот, мне эта сумма показалась даже несколько заниженной. Да ты не волнуйся – она со знаком минус!
  - А по-русски?
  - Для неграмотных поясняю – минус перед числом означает, что оно отрицательное. То есть ты украл у государства минус девятьсот с чем-то тысяч. Вот нагло так взял и вложил в бюджет личных средств почти на миллион.
  - Опять не помню, когда это со мной такое было. Пример можно?
  - Да сколько хочешь. С чего ты решил, что музей истории авиации – это твое личное дело? Оно государственное! А ты разошелся и вбухал туда полмиллиона.
  - Это потому, что я покровитель культуры и вообще меценат.
  - Да? А мне показалось, что ты жмот и индивидуалист. В общем, ладно, уже вложенное оформим как добровольное пожертвование, а музей передавай на мой баланс. Но тут же таких примеров полтора десятка, вот возьмем самый последний. Почему ты расходы на памятник своей кошке провел из личных средств?
  - Потому что это была моя личная кошка!
  - Ошибаешься. Она уже стала частью российской истории – и в газетах про нее писали, и даже остров в честь нее назван. И зря ты, по-моему, ее вашим ветеринарам не показал – не сам, понятно, а сходили бы с ней девочки в лечебницу, может, и помогло бы.
  - Слушай, величество, ты меня сегодня уже достал. Не было в программе тамошней группы никаких визитов к ветеринарам! И, значит, только из соображений поправить здоровье своей кошке я их вносить не мог. Как я, по-твоему, дальше бы визировал несчастные случаи за злоупотребления, если бы сам этим же занимался? Да и не помогло бы это, я ее давно уже как себя понимал – она просто жить устала.
  - Вот только поэтому я не вмешивался, - усмехнулся Гоша, - но ты, пожалуйста, учти, что твое настроение – оно тоже в какой-то мере государственный фактор. Небось убрал с глаз долой свой блокнотик, чтобы с расстройства не внести туда кого-нибудь лишнего – я правильно догадался? Ну вот, а вдруг за эти дни, что у тебя пауза, кто-нибудь из кандидатов на внесение туда еще что-нибудь учинит?
  - Чего это тебя сегодня на какие-то странные проблемы потянуло? – поинтересовался я.
  - Да обидно просто! Государство – оно наше, а ты себя с ним ведешь себя так, как будто оно тебе чужое. Правда, не с тем знаком, что принято в основной массе чиновников, но все равно это неправильно.