- Работаем
И эта тишина взорвалась грохотом разрыва. Следом послышалось еще два взрыва и я даже отсюда услыхал, как взвизгнули в воздухе разлетающиеся ролики сработавших «монок». А поверх этой какофонии, наложилась уверенная работа «Печенега» и сухие, отчетливые выстрелы снайперской винтовки Чижа. Стрельба длилась совсем недолго, после чего, за холмом вспыхнуло зарево и раздавшийся «бабах» показал что и «Шмель» тащили не зря.
А потом, стало тихо. Вот и все. Меньше минуты… Да какой там - «минуты»! Секунд тридцать прошло, не больше! И в ответ, почти никто не стрелял. Так – буквально пара тут же захлебнувшихся очередей… Противники наверняка даже не успели сообразить, что же случилось. Но чем дольше длилась тишина, тем активнее у меня в заднице шевелилось огромное шило, которое так и подталкивало рвануть на гребень холма и посмотреть, что же творится с той стороны. Только приказ есть приказ, поэтому я оставался на месте, поглядывая то на дорогу то на часы и мысленно рисуя картину происходящего. По звукам приблизительно было понятно, что сначала Ивлев, из гранатомета, расхерачил «Бардак». Тот в ответ и пикнуть не успел. Богдан стал обрабатывать «Шишигу» а Чиж, привел в действие обе «МОН-50», после чего переключился на «Лендровер». Но из грузовика или «Ленда» кто-то успел вывалиться и открыл ответный огонь. Кстати, этот шустрик скорее всего выскочил из «шестьдесят шестого», поэтому его безжалостно накрыли огнеметом. С джипом бы такой номер не прошел, так как после работы «Шмеля» ни языка, ни документов мы бы не получили…
Секунды тянулись невыносимо медленно и я, поглядывая то на часы, то на пустую дорогу уже прикидывал, что через пару минут можно откатываться к точке сбора, но вдруг, с той стороны холма послышался взрыв и глухие хлопки пистолетных выстрелов. Поверх этого наложился хлопок винтовки, а потом, почти сразу в наушнике раздался голос Чижа:
- Волк, внимание,  один из джипа рванул в твою сторону! Я его не достаю! – и еще через секунду – Осторожнее, эта падла, шустрая очень. Он, похоже, командира с Февралем положил!
Фигассе! Как это – положил? От этого известия я обалдел, но уточнять времени не было поэтому, бросив свою мокрую позицию возле валунов, со всей возможной скоростью, рванул на вершину холма. А когда выскочил (даже ни разу не поскользнувшись), то почти сразу увидел мелькающего между стволами человека, в темно-зеленой куртке. Он пер почти точно на меня, только смотрел больше назад чем вперед, поэтому пока не замечал угрозы. Встав на колено, я сначала взял на прицел быстро приближающуюся фигуру, но вспомнив  приказ насчет взятия «языка», сплюнул и прикинув в каком месте этот ухарь будет переваливать  горку, переместился туда.
А когда до тяжело дышащего беглеца оставалось шагов десять, привстал, дал короткую очередь ему под ноги и завопил:
- Стоять! Бросить оружие!
Нет, конечно, можно было подпустить поближе, героическим прыжком выскочить из-за угла и молодецким ударом ошандарашить супостата. Только загвоздка была в том, что углов здесь не было. Да и деревья, ближе к вершине сходили на нет, превращаясь в жидкие кустики. А самое главное - у него был зажатый в руке пистолет и если я начну из себя изображать Ван Дама, то вполне могу схлопотать пулю. По ногам стрелять? Угу, сейчас! Как его потом тащить до «Уазика», через все эти горы и пригорки? Причем, на собственном горбу. Так что лучше уж отсюда, из-за кумушка его шугану. Увидев направленный почти в упор ствол, никуда этот хмырь не денется. Поднимет лапки как миленький.
Но мужик оказался вовсе не из трусливых, так как не впал в ступор от неожиданности, а  матюгнувшись по-английски, резво кувыркнулся вправо, при этом успев стрельнуть в меня из пистолета. Действительно – падла! Ну если ты так, тогда – получай!
Выдернув из разгрузки РГД я запулил ее чуть в сторону от предполагаемого местонахождения противника. Так, чтобы напугать, но не зацепить. А потом, привстав после взрыва и найдя глазами ярко выделяющуюся на фоне посыпанной снегом упавшей листвы зеленую куртку, кинул еще одну гранату. На этот раз прицельно и довольно точно, но не выдергивая кольца. И сам рванулся следом за ней.
Как и предполагалось, англоговорящая сволочь нервы имела не из титана и услыхав как возле него что-то шлепнулось что-то явно взрывоопасное, просто оттолкнувшись всем телом от земли, скакнул в сторону и замер, прикрыв голову руками. Вот по этой голове, в три секунды преодолев разделяющее нас расстояние, я и пробил, как по футбольному мячу. Враг, находясь в предчувствии близкого «бабаха» мое приближение прозевал, поэтому даже не сопротивлялся, лишь всхлипнул от удара и обмяк. А я, сноровисто подобрав выпавшее из его руки оружие, на секунду задумался: чем же лежащего вязать? У меня ни шнура ни даже бечевки не было. Но потом, просто выдернул ремень из брюк ворога и решил задачу.
Заодно, быстренько его обыскал, найдя телефон, американский паспорт, портмоне (с удостоверением«Central Intelligence Agency» и жетоном), кобуру для пистолета в кармашке которой лежал запасной магазин, початую упаковку «Orbit», коммуникатор, три кредитки, толстенькую пачку баксов, связку ключей и прочую мелочь, обычно таскаемую в карманах. Кстати, что интересно – в паспорте и удостоверении была  фотография одного и того же человека, но вот имена стояли разные. По общегражданским документам, этот хмырь был Эдвином Вудхаймером, а вот в цэрэушной ксиве, он же назывался Майклом Пирком. Самое смешное, что две кредитки из трех соответствовали этим именам. А вот на третьей, лежащей в отдельном кармашке, вообще значилась принадлежность к какому-то Алексу Керри. Ну это ничего, разберемся ху из ху… 
Пока обхаживал первого в своей жизни настоящего пленного, появилось время ответить на радиопризывы Чижа. Сказал ему, что бежавший взят живьем и услышал в ответ:
- А у нас все плохо. Февраль убит, командир ранен. Оставайся на месте, мы сейчас подойдем.
От этого известия, чуть не выронил просматриваемые документы. Вот гадство, я ведь считал, что в самом худшем случае, ребят просто подранили. Вернее, что они, попав под близкий разрыв гранаты, получили контузию. Что же там произошло? Неужели этот козел, который сейчас валяется у меня под ногами, оказался настолько ловок что сумел поймать врасплох двух зубров, прошедших не одну войну?!
По рации этот вопрос я разумеется выяснять не стал, а вытягивая шею, стал высматривать поднимающихся снизу ребят. Ну а попутно, прикинув что нам понадобится для переноски раненого, срубил две длинные жерди и напялил на них извлеченную из рюкзака плащ-палатку, с нашитыми на нее лямками. Только закончил сооружать импровизированные носилки, как увидел Чижа и пришедшего ему на помощь Цыгана, которые тащили на себе остальных членов группы.
Никаких охов, ахов и прочих проявлений чувств разумеется не было. Федька при виде очнувшегося к этому времени «языка» лишь кивнул и начал сгружать раненого командира на носилки. А Иван, аккуратно положив мертвого Февраля на землю, тяжело отдуваясь, сказал:
-  Надо валить отсюда побыстрее. Только мы с таким грузом далеко не уйдем…
Ступка, который пристраивал в ногах Ивлева небольшой серебристый чемоданчик, выпрямился и ответил:
- Богдана до балки донесем и там сховаем. Позже за ним вернемся - и уже обращаясь ко мне, кивнув на американца – Этот мудак – ходячий, или ты его подстрелил?
Я успокоил:
- Ходячий, ходячий! Куда он денется? Просто по башке разок получил и все. Вон – уже очухался. И он не просто сам пойдет, а сделает все что ему скажут…
После чего, пинком заставив подняться Эдвина-Майкла-Алекса, ухватил его за ворот и прошипел по-английски в перемазанную жидкой грязью морду:
- Ты сейчас будешь помогать нести нашего товарища. Начнешь брыкаться, умрешь так страшно, что даже нас стошнит от твоего вида! Понял, урод?!
Видно у меня был весьма многообещающий вид, так как американец лишь придушенно кивнул, втягивая голову в плечи, после чего мы, подхватив раненого и убитого, быстро пошли в сторону от трассы. Ну как, быстро - первые двадцать минут шли в темпе, а потом, перевалил очередной хребет резко сбавили скорость, так как силы таяли с каждым шагом. Да еще усилившийся снег нам сильно мешал, заставляя скользить и падать. Но с другой стороны, тот же снег надежно прятал все следы.
А где-то километра через три, добрались до балки, где под выворотнем, спрятали тело Савельева. Заваливая ветками труп человека, который вполне мог бы стать хорошим другом, я почувствовал как защипало в носу и мотнув головой, зло скрипнул зубами. Мля, ну почему первыми всегда уходят самые лучшие? Вот с тем же Ивлевым у меня как-то отношения не очень складывались. Нет, мужик он волевой, грамотный и командир хороший, но не сложилось и баста. С Февралем же, наоборот - сразу скентовались. Наверное из-за того, что этот парень по духу близок был. А теперь - все… Теперь Богдан только в памяти останется. Обидно…
И еще, очень обидно, что подставились мужики нелепо. Понадеявшись на испуг гражданских, едущих в «Лендровере». Мне, пока шли, Чиж  вкратце обрисовал как дело было.  В общем-то, все происходило так, как я себе и представлял – БРДМ и «Шишигу» вывели из игры практически сразу. «Бардак» наглухо, а из горящего, прошитого пулями и осколками мин «ГАЗ-66», успел вывалится лишь один особо живучий наемник, которого тут же накрыли «Шмелем». Ванька, тем временем, успокоил парочку сидящую на переднем сидении «Ленда». Расстрелял их, справедливо рассудив, что важные шишки располагаются сзади, а спереди находится лишь обслуга, в виде шофера и охранника. «Шишек» тоже было двое, поэтому пока Февраль с Ивлевым бежали к джипу, Чиж, постреливал по машине, нагоняя панику на оставшихся в живых и не давая им ни открыть дверь, ни поднять голову.
Но когда ребята приблизились почти вплотную к продырявленному «Лендроверу», из разбитого окна машины, вылетела граната, рванувшая почти сразу, даже не успев коснуться земли. А следом, в распахнутую дверь выкатился один из пассажиров, который начал в упор расстреливать посеченных осколками и оглушенных мужиков. Нет, Иван его подловил, как только вражина высунулся, но тот, несмотря на попадание тяжелой пули в бок, успел сделать свои роковые выстрелы. Ну а второй, тем временем, выскользнул с другой стороны джипа и сразу рванул вверх по склону. Чиж его заметил секунд пять спустя, занятый устранением основной опасности. А когда заметил, стало уже поздно – бегущий, очень удачно прикрывался деревьями. Тогда Востриков предупредил меня и вызвал Цыгана. После чего, ребята, забрав из машины чемоданчик и подхватив тела товарищей, двинули в сторону от дороги.
То есть, со всего этого можно было сделать предварительный вывод, что мой «язык», именно тот, кто нам нужен. Ведь его сосед на смерть шел, давая возможность ускользнуть этому многоименному козлу. Так поступают и вояки, и спецы – пожертвовать собой, чтобы спасти командира, или человека обладающего ценными сведениями. Но подтвердить эти умозаключения, у нас получилось чуть позже…
А все началось с того, что когда мы уже подходили к «УАЗику», я услышал далекий шум вертолетных винтов. Сначала, не обратил на это особого внимания. Мало ли по каким делам вертушка следует? Явно не нас ищет, так как облачность низкая и разглядеть что либо на земле - просто невозможно. Но потом, звук раздался еще раз. И доносился он то слева, то справа, тихим эхом отражаясь от стен ущелья. Какое-то время я прислушивался, перебирая варианты того, что это могло значить. И чем больше прислушивался, тем больше меня эта «шайтан-арба» напрягала. Блин, и чего она тут крутится? Не пролетает мимо, а именно круги наворачивает. Ведь даже если на вертолете стоит тепловизор, то нас один черт не обнаружить. Во-первых из-за погоды, а во-вторых мы все, включая пленного, накинули на себя плащ-накидки из материала гасящего тепловое излучение. Только ведь этот гад не улетает…
И когда еле слышный гул с раздался в третий раз, не выдержал:
- Федька, чует мое сердце, эта хреновина по наши души прибыла.
Цыган, держась за ручки носилок и сосредоточенно глядя себе под ноги, не оборачиваясь пробурчал:
- Ну дык… Было бы странно, случись наоборот. Мы ведь конвой накрыли. И не просто конвой, а тот, который сопровождал людей из ЦРУ. Так что они теперь носом землю рыть начнут. Вон, даже вертушку подняли для прочесывания, хотя любому дураку ясно, что по такой погоде это совершенно бесполезно. Ну да - нехай летают, не обращай внимания.
Но я, приученный в своем мире к пакостным достижениям цивилизации, попытался объяснить свои опасения:
- Ты не понял. Мне кажется, вертолет ходит кругами, имея нас в центре этого круга. Сам прикинь, по звуку. Это – первое. Второе: «Тепляком» нас не обнаружить. Визуально – тоже. Да и летит этот паразит высоко. Но что же он не где-то в стороне крутится, а вокруг нас? Такое впечатление что видит…
Ступка перехватывая ручки носилок поудобнее, съязвил:
- Какой ты, однако, впечатлительный… Ну как он нас может видеть?
Я обозлился:
- Каком кверху! Но если крутится и не улетает, значит – засек. А как… - какое-то время помолчав, формулируя мысль, продолжил - Думаю, вертушка наводится на сигнал передатчика. И нечего фыркать! Ты сам прикинь – с нами пленный и чемоданчик. По поводу пленного - из коммуникатора американца я сразу аккумулятор вытащил, и по нему они наводится не могут. То, что на человека будут вешать маячок, это тоже вряд ли. Но вот в чемодан с документами  его вполне могли положить.
После чего, оценивающе поглядев на солидный, отливающий серебристым металлом кейс, снабженный кодовыми замками, продолжил:
– А могли и не класть. Может быть, эту штуковину, вообще, на заводе изготовителе маячком снабжают. Это ведь тебе не китайский баул, а вещь специально заточенная для переноски ценностей…
Цыган, секунд тридцать шел обдумывая мои слова, а потом, решительно скомандовав привал, раздраженно занялся чемоданчиком. Точнее, сначала мы оглядели Ивлева, который с момента ранения так ни разу и не приходил в сознание, а лишь после этого принялись ковырять кейс. Сразу ничего не вышло, так как замок оказался крепким а кода мы не знали. Пришлось звать американца, который двигался в авангарде, привязанный веревкой к Чижу. И когда он, направляемый Ванькиным пинком приблизился, я обратил внимание на залитую слезами грязную физиономию «языка». Внутренне подивившись хлипкости противника, который боится нас чуть не до рыданий, затребовал у него комбинацию цифр. На что тот, хлюпая носом, ответил:
- Она мне неизвестна.
Для игр времени не было, поэтому, вытащив нож, буднично его предупредил:
- Сейчас, сука, я тебе пальцы начну обстругивать и ты сразу все вспомнишь!
Пленный, видя что с ним вовсе не шутят, приглушенно завизжал:
- Но я действительно не знаю! Его закрывал Роберт! А я не знаю, не знаю!
- Какой еще Роберт?
- Который остался меня защищать и которого вы убили!!! Ы-ы-ы!!!!
Истерика началась так внезапно, что я даже замешкался с затыкающим ее ударом. Тут еще, не знающий языка Федька заинтересовался, с чего это амер так завывать начал. Пришлось объяснять. Цыган, почесав подбородок вынес вердикт:
- Брешет! Чтобы старший не знал кода, этого просто не может быть. Ничего, я им сам займусь и он у меня моментом расколется…
Но пленный, глядя расширенными глазами на поднимающегося Цыгана, неожиданно для всех, с сильным акцентом, заговорил по-русски:
- Ньет! Почьему старьший? Я не старьший! Я помочник Роберт! Май нейм Майкл Пирк. Мы с Роберт Халлер из директорат снабжения. Он агент, а я стажьер.
- Ты, лучше заткнись! Сказки он тут будет рассказывать, как агент стажера прикрывал!
«Язык» на эту тираду лишь всхлипнул:
- Он менья спасть, потому что льюбьил! Мы хотел делать семья! Когда вернемся из Раши… Потому спасать! Тепьерь я один… Ы-ы… и код не знай… Ы-ы-ы…
Федька опешив, какое-то время смотрел на кривившего рот в плаче «языка», а потом, ошарашено глядя на меня, подытожил:
- Мля, да это же, оказывается - пидор! Самый натуральный! Ё-моё! А мы-то думали, что главного взяли! Твою мать! И вот из-за ЭТОГО – Цыган аж захлебнулся в своем возмущении и не находя эпитетов, продолжил -  Богдан погиб и командир ранен?! И теперь эта мразь тут еще рыдает, как баба!
Американский «боевой педераст», действительно был весьма натурален в своем плаче. Только я ему не очень-то верил. Не верил, хотя и знал, что сексменьшинствам, которые за океаном уверенно превращаются в большинство – зеленый свет везде. В том числе и в армии и в спецслужбах. Но основы неверия зиждились на трех пунктах: первый – слишком уж этот пиндос хладнокровно вел себя в тот момент, когда я ему очередью под ноги саданул. Да и от снайпера тоже лихо оторвался. Поэтому, нынешняя истерика, ну никак не вязалась с прежним поведением. Может он просто морально сломался пока шел? Может быть… Только тут в дело вступал второй пункт: допустим, что этот в попу балующийся индивид нашел себе коллегу по интересам и они, собираясь составить дружную северо-американскую семью, работали вместе в одной конторе. Угу, работать могли. Но не одном задании! Это у них категорически запрещено внутренними инструкциями. Правда, так дела обстоят в моем мире, но я сомневаюсь что здесь по-другому. И третье – слезы. Если бы он плакал давно, то на его заляпанной грязью морде, слезы прочертили бы видимые дорожки. Но их не было. А это значит, что он начал выдавливать из себя слезу, когда услышал наш с Федькой разговор относительно вертолета. Ну да, пленный ведь шел впереди, шагах в десяти, а мы особенно голос не понижали.
Это конечно все домыслы, но по-любому, экстренного потрошения ему не избежать, так как заходящая на четвертый круг вертушка, ввергала меня в сильную панику. Тем более что есть один способ, о котором нам, солидным девятнадцатилетним третьекурсникам, поведал куратор. Быстрый, бескровный, вовсе не членовредительный, но пробирающий допрашиваемого до самых печенок.
Поэтому, отодвинув плечом злющего Ступку, я встал напротив Пирка, достал сигарету, закурил, а когда огонек разгорелся, жестко ухватил американца за волосы и прошипел прямо в морду:
- Код?!
- Я не зна… А-а-а! А-а-а! Факин булл шит! У-у-у! Ык!
Ух ты, какая бурная реакция! А ведь всего-то – ткнул ему зажженной сигаретой в глаз. «Язык» сразу так скакать начал, что пришлось добавить под дых и призвать на помощь растерявшихся от подобного действа мужиков. Те его конечно зафиксировали, но вот морды у ребят были обалдевшие. Ну еще бы – спокойный и улыбчивый Волк неожиданно для всех, оказался скрытым садистом. Ничего я им позже объясню, что весь фокус этого трюка в том, что тыкать надо неожиданно и быстро, но что глаз, все равно самопроизвольно закрывается быстрее, чем в него попадает сигарета. Поэтому, прижигается только веко. Боль при этом очень сильная, а так как руки связаны за спиной, то проверить состояние поврежденного органа не получается и складывается полное впечатление, что глазу – капец. Мысль о столь будничной потери такого важного органа, убивает человека напрочь и в этот момент раскалываются даже самые стойкие. Точнее говоря не в этот, а в тот, который последует сейчас…
Пользуясь тем, что пленный не может дергаться, я опять ухватил его за волосы и приготовив табачное орудие пытки, коротко поинтересовался:
- Код?
Временно потерявший бинокулярное зрение американец крепко зажмурился, а когда я пальцами начал раздвигать ему неповрежденное веко, завопил:
- Левый – пять, пять, три, один, пять! Правый – четыре, шесть, восемь, один, один!
Вот и все – клиент готов. Теперь, ближайшие пять-семь минут, его можно трясти на любую тему. Ничего не утаит. Одна незадача – я просто не знаю о чем спрашивать.
Поэтому, ухмыльнувшись и похлопав пленного по щеке, сказал:
- Молодец. А то -  « не знаю», «он меня любил», «стажер»… Тоже мне – Моника Левински…
После чего, занялся чемоданом. Набрав код, отщелкнул замки и на секунду задумался – а ну как хитрозадый Майкл, сказав код, не уточнил, что при набирании именно этого кода и открытии крышки происходит взрыв с уничтожением как документов так и открывающего. Но, мотнув головой решил что это было бы чересчур и распахнул кейс. Как и предполагалось ничего сверхъестественного не произошли я сунул нос внутрь.
Так, что у нас тут – три папки и ноутбук. Папки я протянул подошедшему Ступке, а из компьютера выдернул аккумулятор и еще раз оглядев опустевший чемодан, с победным видом ткнул в прикрытую плексовой крышечкой сенсорную кнопку, находящуюся на его задней стенке:
- Федь, гляди. Надеюсь ты не думаешь, что кнопочка, просто внутреннюю подсветку включает?
Цыган глянул, понятливо кивнул, коротко матюгнулся и спросил:
- А из лэптопа зачем батарею вынул? Он же и так выключен. И это не телефон, чтобы маяковать…
Я, по-еврейски ответил вопросом на вопрос:
- Ты в этом уверен? Я – нет, поэтому лучше перестраховаться. В идеале, из него, вообще надо жесткий извлечь, а остальное выкинуть. Только отвертки у меня нет, а ножом курочать боюсь - вдруг диск поврежу. Но, будем надеяться что и так сойдет.
Федька, сделав умнею морду, задумчиво посмотрел на меня:
- Блин, чем больше тебя узнаю, тем больше поражаюсь...
Я хмыкнул:
- Не поверишь – сам с себя иногда фигею! А сейчас, валить надо отсюда побыстрее. Вроде передохнули, так что давай – впрягайся…
Напарник спорить не стал и ухватившись за ручки носилок, мы шустро порысили дальше. Шли, сберегая дыхание, лишь в самом начале, идущий впереди c «языком» Чиж, спросил:
- А кто такая Моника Левински?
От этого простого вопроса я чуть было не споткнулся. Вот зараза! Клинтона тут не было и соответственно, известной всему миру минетчицы - тоже. Черт меня за язык дернул… Но отвечать было надо, поэтому сплюнув в сторону, сказал как можно беззаботнее:
- Да я как-то порнушку смотрел, в которой была стажерка-полицейская, по имени Моника Левински, играла. Там стажер, тут стажер,  вот и вспомнил... 
Ванька хрюкнул и больше вопросов не задавал.
А еще минут через двадцать, проскочив по ущелью и перевалив небольшой хребет, мы полностью перестали слышать гудение вертолета. С одной стороны это, конечно, сильно утешало. Но вот с другой… От следящей вертушки мы конечно ушли, но вот противник узнал общее направление нашего движения. По-уму надо плюнуть на замаскированный «УАЗик», забыть про комфортное возвращение и резко изменив маршрут, уходить козьими тропами. Но бессознательный Ивлев на руках ставил большой и жирный крест на всех мерах предосторожности. Если мы сейчас, минуя дорогу (и вполне возможные кордоны на ней), двинем пехом за водораздел, то до базы доберемся, только вот Генку живым не донесем. Мужики это тоже понимали, поэтому меняя друг-друга на носилках, мы перли со всей возможной скоростью, рассчитывая добраться до машины быстрее, чем власти перекроют все места где может проехать наш вездеход.