Глядя на её внушительную фигуру, командир регионального отряда лишь головой покрутил. Видно, представил себе сам процесс. А потом, поднявшись из-за стола, поблагодарил хозяев и двинул в другую часть дома. Там Павел Викторович с Васькой, оккупировав нашу комнату, сначала затребовали пленного и часа на три с ним уединились. После чего, американца опять спровадили в тайник и начали по одному вызывать бойцов, для устного опроса. Меня пригласили последним. Войдя, уселся на стул, еще раз кивнул гостям и молча уставился на начальника, в ожидании вопросов, которые не замедлили последовать. Приехавших интересовало все. И как мы выдвигались к намеченному месту, и какова была схема засады, и что я слышал, и что видел, и как действовал. То есть все стандартные вопросы, задаваемые вернувшимся с задания разведчикам. Прямо как у нас. Единственно что, рапорта мы не писали, а так – все то же самое. Под конец, Павел Викторович закурив и угощающе подтолкнув мне свою пачку,  поинтересовался:
- А, как тебе первый бой вообще? Ну, по внутренним ощущениям?
Ощущения у меня были ого-го, поэтому выпалил, не задумываясь:
- Не очень… Совсем не очень. Понятно, что скорее всего дело было срочным и иного выхода не было, но посылать пятерых бойцов против отделения с бронетехникой, да еще и требовать взятия пленных, это как-то чересчур…
Еремин выдвинул челюсть:
- А ты чего хотел? Тут война! И действуем мы исходя из тех сил, которые есть в наличии!
Но потом, пару раз раздраженно пыхнув сигаретой, опять сменил тон:
- В вашем случае, просто выхода иного не было. Существовала крайняя необходимость получения тех сведений. Крайняя! Полноценные группы не успевали, поэтому пришлось задействовать вас… Задействовать, надеясь лишь на выучку бойцов, да профессионализм капитана Ивлева. И знай, что ребята погибли не зря! Ох как не зря! Этот американец оказался гораздо ценнее всего того, что мы рассчитывали захватить.
- А как же диск? Его же еще не вскрыли...
- Диском чуть позже займемся.  А вот беседы с первым заместителем директората технических служб, для нас сейчас гораздо интереснее…
Тут Павел Викторович слегка осекся, а потом, прихлопнув рукой по столу, словно бы отделяя лирику от дела, внимательно посмотрел на меня и, меняя тему, задал следующий вопрос:
- Ты, Сергей, мне другое скажи. Откуда у тебя такая прыть в допросе пленных взялась? Ведь вроде опыта никакого не было? А тут – ткнул человеку сигаретой в глаз и никаких эмоций… Мне доложили, что на тебя в тот момент смотреть было страшно. Голос спокойный, руки не дрожат, даже говорил с какой-то ленцой. Как будто всю жизнь людей в полевых условиях колол. И в итоге - вытряс из «языка» нужные сведения, да дальше побежал, как ни в чем не бывало. Или этому тоже, в стрелковом кружке Дома офицеров, учат?
Я отрицательно мотнул головой:
- Скажете тоже… Как допрашивать пленного и как себя при этом вести меня в армии учили. Немного, правда. А в основном, здесь уже наблатыкали. Ивлев нас сам гонял. Чисто теоретически, но как видите – хватило. Цыган с Чижом, кстати, вместе со мной на тех занятиях присутствовали и чего их мое поведение напрягло, я так и не понял… 
- Это не их напрягло, а американца. Мужики как раз сказали, что ты вел себя нормально. Единственно, удивились способу добычи информации. Этому Геннадий не учил.
- А, это? Да, действительно не учил.  Трюк с сигаретой, мне сменщик рассказал, когда я на гражданке в кочегарке работал. Он, как подопьет, много чего интересного рассказывал. Степан-то старше меня лет на двадцать был и до развала Союза в  ментовке служил. Вот и делился жизненным опытом. И насчет сигареты рассказывал, что так наши контрразведчики из СМЕРШа, разных диверсантов да «зеленых братьев» кололи. Очень, дескать, действенный метод… А что? Я опять повел себя слишком резко, поэтому вы считаете, что меня к вам БОГС заслал?
Еремин переглянулся с Васькой и, усмехнувшись, сказал:
- Ну, на Азефа ты не похож.  Да и БОГС, я так думаю, за подобную самодеятельность, господа из ЦРУ раком бы нагнули. В полном составе. Не та фигура Алекс Керри, чтобы быть разменной пешкой в игре третьесортной спецслужбы. Ох, не та! – и после небольшой паузы – Так что про Бюро  можешь забыть. Просто меня сам метод допроса заинтересовал. А когда ты про того отставника и про СМЕРШ упомянул, все встало на свои места.  Ну а про чемоданчик как догадался?
- Да чего тут догадываться? Туман, снег и вертушка не улетает, хотя наблюдать нас не может. Остается одно – маячок. В разных фильмах его и в кейсы и в компы и даже в часы запихивали. Ну, с часами это конечно перебор, а вот от чемодана надо было избавляться. Ну и от ноутбука заодно… И, разрешите вопрос? А кто такой Азеф?
Павел Викторович слушая меня понимающе кивал, а на вопрос, фыркнул:
- Вот ведь молодежь пошла! Великие вехи забывает… Евно Фишерович Азеф, был одним из самых грандиозных провокаторов. Этот человек одновременно являлся руководителем партии эсеров и агентом Охранного отделения Российской Империи. Чтобы тебе было понятнее, это равносильно тому, если бы американский президент работал на КГБ.
Я задумчиво почесал затылок:
- Угу… То есть именно из-за высокопоставленности пленного у вас отпали последние сомнения относительно моей принадлежности к БОГС?
- Эк ты загнул. Но можешь считать, что все именно так.
- Класс! Значит – проверки закончились, казарменный режим, связанный с ними, тоже закончен и можно ходить в увольнения? А то уже два месяца здесь торчу как бобик, света божьего не видя. Хуже чем в учебке…
Еремин на эту тираду недовольно поморщился:
- И куда ты собрался?
- Во-первых, брата надо навестить. Может он от своего денатурата уже помер, а я ничего не знаю… Ну и второе – в Калаянскую надо съездить.
- В Калаянскую-то зачем? А-а-а, ну да! У тебя же там подруга.
Тут, сидящий рядом Шмелев, хлопнул себя по лбу и, достав из кармана конверт, протянул его со словами:
- Извини, сразу как-то забыл передать.
Ухватив конверт (опять распечатанный!) я смерил уничижительным взглядом Ваську и радостно пробурчал:
- За такую забывчивость, ноги надо выдергивать! – после чего, опять обращаясь к командиру – Ну так как? Или мне здесь до полной победы сидеть, безвылазно?
Тот махнул рукой:
- Ладно, через две недели можешь навестить родных и близких. Четыре дня тебе на это дам. Все равно, пока группу не доукомплектуем, никуда вас задействовать не станем.
- Понял. Спасибо! Разрешите идти?
- Иди. И Ступку к нам позови.
Я кивнул, позвал Цыгана и пошел читать письмо от Насти, попутно обдумывая, почему Еремин отпускает меня только через две недели. Понятно, что прямо сейчас, пока важный пленный находится на хуторе, никто никого никуда не отпустит. Но почему именно через четырнадцать дней? Тем более, что сами они собираются отваливать завтра и насколько я понял, американца с собой не повезут.
Обдумывание ни к чему ни привело, но этот вопрос разрешился сам собой. То есть Еремин со Шмелевым действительно уехали на следующий день. Уехали «пустыми». Только жесткий диск с собой взяли. Глядя в след их вездеходу, я еще поинтересовался у Федьки:
- Слушай, мне еще понятно почему «языка» с собой не взяли. По всей области полиция и БОГС землю роют в его поисках. Но вот зачем они в форме рассекают? Ясно, что МВД не будет тормозить вояк. Только ведь на блоках и военные стоят…
Цыган ответил вопросом на вопрос:
- Ты их шевроны видел?
- Видел. Оскаленная собачья морда. То есть, типа, из бригады «Волкодавов». И что?
- А то, что у этой бригады специального назначения, весьма своеобразная репутация. Поэтому они хоть и базируются километров на двести восточнее, но здешняя полиция их как огня боится. Касательно военных: у мужиков документы в полном порядке и вообще – все схвачено. А в форме приехали потому, что рассчитывали пленного сразу с собой увезти. Но вследствие его особой важности решено «языка» вывозить позже и другим путем.
- Ага…
Сделав умное лицо я прекратил расспросы, с интересом ожидая дня, когда увижу, кто же приедет за американцем. И дождался. Дней через десять, когда накал проверок на дорогах уже сильно ослаб, на хутор зарулил обшарпанный и старый словно экскремент мамонта, «РАФик»*.
* РАФ-2203 «Латвия» - Микроавтобус, выпускавшийся Рижской автобусной фабрикой.
  За рулем сидел водитель самой кавказской наружности (как потом выяснилось – осетин, по имени Бесагур), а рядом с ним щерился бессменный разъездной – Васька Шмелев. Именно он вколол одуревшему от сидения в подполе америкосу какой-то укол, и пока пленный еще мог шевелиться, утрамбовал его в тайник, хитро сделанный  возле кабины микроавтобуса. После чего, все свободное пространство салона загрузили мешками с картошкой.
Я, оценив размеры тайника и представивший себя на месте Керри, передернув плечами, спросил у Шмелева:
- А этот гаврик живым доедет? Не задохнется? Вы же его как коврик, вдоль, скатали и на бочок положили…
Помощник Еремина беспечно махнул рукой:
- Куда он денется! И не таких возили!
- Ну, тебе виднее. Кстати, Вась, ты мне случаем письмишка не привез?
Шмелев, садясь в машину, хохотнул:
- Я с тобой, блин, чувствую себя каким-то Боярским. Прямо: «станьте голубем почты моей, не найдете вы крыльев верней!». Но, в этот раз - ничего. Да и зачем тебе письмо? Сам через три дня ее увидишь!
Разочарованно крякнув, я почесал щетинистый подбородок:
- Да оно поня-я-ятно… - и видя что «РАФик» тронулся, завопил - Стой, куда поехал? Ты мне вот что – накидай план, где она живет. А то Калаянская, станица большая и улицу Лермонтова я там долго искать буду.
Шмелев вздохнул, но требуемое выполнил. И показав как мне лучше идти, отдал листок со словами:
- Держи, Ромео!
Стоявшие рядом Цыган и Чиж заржали, а я, зная, насколько быстро прилипают подобные клички, мстительно ответил:
- Езжай, езжай, «голубь почты моей»!
Васька насчет кличек похоже тоже знал, поэтому дернув щекой, в пререкания вступать не стал, а коротко послав меня в жопу, кивнул Бесагуру, дескать – поехали!