Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
Встающую на востоке розовую зарю, решительно и бесповоротно сменила яркая вспышка на юге. И окончательной печатью прогремел взрыв, поставив точку в недолгой карьере легкого самолета-разведчика.
Горело, впрочем недолго. Растревоженный взрывом бархан тяжко вздохнул и осыпался, погребая под собой оплавившийся песок, и жирно коптящие пятна горючки. Сидящий на песке человек отвернулся, и стал расстегивать сбрую парашютной системы. Никто не подозревал, что мятежники установили автомат ПВО так глубоко внутри безопасной зоны. Вечная слава, и такая же память, системе спасения, которая засекла поисковой радар ракеты, и за несколько секунд до поражения выдала команду на срабатывание катапульты. Так, человек стал проверять свое снаряжение: фляжки с драгоценной водой, пустынный рацион, компас, карта. Повертев в руках, он отбросил в сторону спутниковый телефон. В чем были согласны противоборствующие стороны, так это в полном глушении всех видов связи. Туда же полетел и пистолет — все равно по контракту он не имел права на оружие. А тащить с собой по пустыне лишний килограмм, опасаясь мифических чудовищ, будто бы возникших после того, как инсургенты показали свои зубки, посыпанные ядовитыми осадками, было по меньшей мере глупо. Остекленевшее пятно, на месте бывшего оазиса, сильно расстроило сильных мира всего, и в кои веки объединившиеся правительства, сказали грозное “Фу”. Больше ничего такого не применяли, но слухи о страшных зверях заразили пустыню сильнее радиации.
Впрочем, все смелее и смелее на белесое небо поднимался главный страх этой местности. Солнце, в иных местах ласковое, дарящее жизнь — солнышко, здесь свирепствовало и лютовало. Но сейчас еще можно было идти, и было куда идти. Приблизительно в сорока километрах должен быть оазис, и насколько пилот помнил, там располагались правительственные войска. Еще раз проверив флэшку в нагрудном кармане, человек сделал первый шаг.
Ближе к полудню, человек сидел в тени бархана, и отбросив первую флягу, мучительно пытался вспомнить, что еще бесполезное так давит на плечи? Грызя галеты, по виду и по вкусу, сильно напоминающие подошвы, пилот в уме считал фляги, шаги, и старательно отгонял мысли о том, что фляги опустеют раньше, чем число шагов сравняется с расстоянием до оазиса. Песок был достаточно плотным, и человек поставив навес улегся под ним, вытянув усталые ноги. Несмотря на нетерпение, сейчас лучше поспать, идти можно и вечером.
Монотонный шорох песка, вечно носимого ветром, изменил тональность, и пилот резко вскинулся, привычно схватившись за кобуру. Вернее, за то место, где еще утром была кобура. В руке сверкнул клинок, но жертвы для него не было. Нет, не то, не было плоти, в которую можно было вонзить нож, или же живого, которого можно было отпугнуть. Только песок, сверкающий даже в тени песок, стал сворачиваться в жгут, уплотняясь и становясь похожим на змею. Обеспокоенный взгляд на дозиметр только добавил недоумения, красный светодиод не пульсировал тревогой, и успокоительно ровно горел зеленый огонек.
— Не бойся, — голос казалось звучал отовсюду — Я не причиню тебе зла.
— Кто ты!? И где ты!?
Легкий смешок пробежал по верхушкам барханов, и исчез в раскаленном небе:
— Я вокруг тебя, и даже сидишь ты на мне. Может быть тебе не нравится мое воплощение? Так лучше?
Змея рассыпалась, и мгновенно возник небольшой дракон, который настолько комично крутил своей головой, стараясь осмотреть себя, что человек не удержался от смеха.
— Это хорошо, что ты смеешься. Значит не боишься, и с тобой можно говорить.
— Можно, но все-таки, кто ты? Неужели.., песок?!
— Ты глянь, догадался. — в бесплотном голосе прозвучала удовлетворенная нотка, — Да, я — песок, вернее пустыня.
— Но как, но это невозможно!! И как ты, вы, не знаю! Как вы со мной разговариваете?
— Давай на ты. Я — один, и второго такого не знаю. Говорю.., используя твои знания, назовем это — телепатией.
— Ясно. Но почему ты говоришь со мной? И почему о тебе никто не знал? Даже в легендах и сказках никто о тебе не упоминал.
Дракончик плавно перетек ближе:
— Я очень долго спал. Очень давно, когда первые люди стали появляться здесь, я стал их читать. Они были скучны для меня, их заботы меня не интересовали, а на мои вопросы ответов у них не было. Я заснул. И только недавно, резкая боль заставила меня очнуться.
— Прости, я не нарочно. У меня и в мыслях не было желания причинить тебе боль. — очень серьезно сказал человек.
Дракончик небрежно махнул крылом:
— Я не о тебе, то, что твой самолет упал, и убил какую-то ничтожную часть меня, я не заметил. Вернее, заметил, но значения не придал. Раньше, намного раньше, полыхнуло пламя, и мне было больно. Теперь-то я знаю, что это было.
— Этого не повторится! Слишком страшно выпускать чудовище в мир.
— Ладно, — дракончик уже сидел рядом, на аккуратно свернутом хвостике, и поблескивая черными глазками, наблюдал за человеком, — Мне интересно тебя читать, у тебя очень странный дом.
— Что в нем странного, дом как дом.
— Странный. Я не понимаю, как можно постоянно жить, там где с неба очень часто течет вода. Вода — это враг. Даже ветер не может причинить столько бед, как вода. Хотя зимой мне бы у тебя понравилось.
— Почему?
— Когда холодно, лучше думается. Хорошо думать ночью. Днем, я — тугодум. Впрочем, ты не лучше. — Смех дракончика поднял в воздух песчинки, и заставил закружиться их в радостном танце. Человек улыбнулся, ему было хорошо сидеть в тени под навесом из зеркальной пленки, беседовать с невозможным, и не думать о далекой, мучительной дороге.
— Не переживай, — Песок прочитал мысли, — Как я очень давно прочитал у одного человека: “Есть время для каждой вещи”.
Пилот изумленно посмотрел на дракона, он кстати подрос, за время разговора:
— Ты читал библию?
— Я же тебе говорил, я читаю людей! А вот, что читают они, я не спрашиваю. Ты — первый, с кем я говорю.
— Почему? Я здесь совершенно случайно. Предложили контракт на летную работу, я специально обговорил что воевать не буду, но вот попался.
— Ты слишком странен для меня. И ты много знаешь. Давай я тебя буду спрашивать, а ты отвечать. В твоих мыслях очень трудно разобраться.
Ночь, как всегда, упала на пустыню мгновенно. Темная бархатная чернота, с яркими бриллиантами звезд сменила блеклое покрывало солнца, добавив жару в спор двух собеседников. Голубой огонек таблетки сухого горючего только подчеркивал тьму, но блестящие желтые отблески глаз не отрывались от горячившегося человека.
— Ну пойми, ты же можешь помочь человечеству!
— Чем? — лениво спросил дракон, — И зачем?
— Ну хотя бы, тем, чтобы прекратить эту никому не нужную войну. А зачем, ну неужели тебе не противно, когда твою плоть терзают взрывы, и гусеницы танков?
— Мне это безразлично. — Дракон грациозно потянулся, заставив искорки пробежать по своему телу. — Если вы не будете больше взрывать эту свою бомбу, то остальное, для меня пустяк. А помогать человечеству — мне же будет хуже. Ты же сам рассказал, как вы уничтожаете пустыню. Зачем мне убивать себя?
Человек замолчал, потом чертыхнулся, и быстро снял с плитки выкипающую кружку.
— Да успокойся ты, я умею быть благодарным. Не тревожься ни о чем, утром ты будешь на месте. Но у нас только ночь, расскажи мне еще о мире, и о звездах.
— Я уже устал, почему ты просто не прочитаешь мои мысли, и воспоминания?
— Мне неохота разбираться в твоих путанных мыслях, — Дракон зевнул, пародируя пилота, — И есть у тебя в голове укромный уголок, куда мне хода нет. Расскажи.
Человек задумался, рассказать? Но как можно выразить в словах, нежную боль первой любви, трепет первого поцелуя, боготворчества в первом слиянии с любимой. Как облечь в звуки, тревогу ожидания, невобразимую радость от улыбки своего ребенка, первобытную ярость на мир, который посмел причинить боль его ненаглядным, и несокрушимую уверенность в том, что только он сможет защитить свой мир. Тишина легла на барханы, смолк даже вечный странник, ветер.
— Теперь спи, человек. Ты дал мне самое драгоценное, ты дал понимание. Я не оставлю тебя в беде.
И над темнеющими в ночи барханами замурлыкал ветер, напевая колыбельную пустыни. В унисон ветру звучал песок, мягко подпевая своим шелестом.
Рядовой бронепехоты был растерян и напуган, обнаружив во время обхода периметра этого, с неба свалившегося, человека. Но, в лучах восходящего солнца нашивки были четко видны, так что рядовой стрелять не стал. Вернее, строго по уставу выстрелил в воздух, вызывая старшего. Подоспевший патруль быстро доставил человека в госпиталь, а когда он пришел в себя, то уже дожидавшийся этого, офицер схватил флэшку, и убежал, оставив пилота в уютной прохладе палаты. Вечером госпиталь посетил командующий. Он торжественно вручил пилоту орден королевства, и объявил, что по медицинским показателям контракт считается расторгнутым. Впрочем, пилюля была подслащена чеком на оставшуюся сумму, и билетом на самолет до родины.
— За героизм, — объяснил адъютант, подавая на подпись документы. Человек не возражал, главное деньги, столь необходимые для оплаты лечения дочери были получены. Здесь его уже ничего не держало.
Ясным, зимним днем, мужчина шел по улице небольшого городка, бережно держа за руку закутанную в сто одежек, девочку. Та весело щебетала о своих, ну очень важных, делах, и решающих встречах. Уже войдя во двор, она остановилась, и подняла глаза на отца:
— Папа, скажи честное слово, что никому не расскажешь.
— Честное слово! — послушно ответил человек.
— У меня есть дракончик! Он совсем маленький, ты не беспокойся, он очень добрый, хотя совсем не ест мороженное! Он в нашей песочнице живет, и со мной играет.
Человек в тревоге схватил свое сокровище на руки, и несмело подошел к скромному сооружению из нескольких досок. Из лежащей там кучки песка, показалась голова на длиной шее, и в голове прозвучал насмешливый голос:
— Я же сказал, что не оставлю тебя...
Отредактировано Старый Империалист (10-06-2010 00:42:33)
