Дык, это касается только первой книги, а там галеоты были или нет - уже не помню

Нарисовалось вот...

Строящаяся Башня была видна из любой точки города. Окрашенные в бронзовый цвет конструкции подсвечивались снизу мощными прожекторами – не в помощь рабочим, в тёмное время суток работы прекращались, а ради пущего эффекта. Сколько звучало скептических голосов два года назад, когда начиналась стройка! Сколько было напечатано язвительных статеек – и в самом Сен-Доменге, и за рубежом! Кое-кто даже провёл аналогию с Вавилонской башней и предрёк дерзейшему проекту заокеанской республики такой же бесславный конец. Но увы и ах, до завершения строительства оставались считанные недели, если не дни. Нужно было возвести последний «этаж» со шпилем, покрыть его защитной краской и торжественно открыть новостройку. Торжественно – потому что такие вещи строятся раз в столетие, если не реже… Адель никогда не отличалась ни честолюбием, ни тщеславием, но при взгляде на гигантскую ажурную стрелу, нацеленную в небо, у неё невольно замирало сердце. От величия воплощённого замысла и гордости за свою страну, способную на ТАКОЕ.
Конечная остановка омнибуса была на пересечении улицы Лефевр и площади Антуана Дюпри, названной в честь знаменитого сен-доменгского мореплавателя, открывшего великий южный континент - Антарктику. Крытый вагончик, объехав вокруг памятника упомянутому мореплавателю, остановился под фонарём, и сонные пассажиры покинули его. Обратно, в центр, собирались ехать всего два человека: всё-таки окраина города, населённая наёмными рабочими, студентами и мелкими клерками. Возница для приличия подождал ещё немного и со вздохом сожаления отправился по маршруту. А Адель, поправив шляпку, пошла домой.
Дом номер девять выходил на улицу Лефевр узким западным фасадом. На улице горел желтоватый фонарь, освещавший кованую калитку и ворота. Ключ от калитки был у всех жильцов, но в действительности её никто никогда не запирал. Ворота были закрыты лишь на задвижку. Вот ключ от двери в подъезд вполне может пригодиться: старуха-консьержка имела вредную привычку закрывать её с наступлением темноты. То ли чего-то боялась, то ли блюла нравственность жильцов – Бог её знает. Так и есть: дверь закрыта. Адель, грустно вздохнув, остановилась в пятне света от ближайшего окна, полезла в сумочку за ключами… Тень, метнувшуюся к ней из-под подъездного навеса, она заметила сразу, но поняла, что к чему, только когда чьи-то руки вцепились в её сумочку. Адель тоже машинально ухватилась за своё имущество, причём, так крепко, что неизвестный чуть не повалил её на клумбу. Что-то тёмное, древнее поднялось со дна души, подсказывая – бросай сумку, кричи, беги. Но Адель не могла бросить, ведь ей ещё целый месяц на что-то жить, ездить на омнибусе… Сен-доменгских девочек – всех! – обучали в школе основам самообороны. А те из юных сеньорит, кто желал, могли присоединиться к мальчикам на уроках фехтования. Сироты из женского монастыря учились в общей школе, и Адель посещала уроки самообороны, хоть они ей ужасно не нравились: надевать штаны и получать синяки от одногруппниц не хотелось даже ради собственной безопасности… Неизвестно, знал ли об этом неизвестный грабитель, но у Адели всё получилось почти рефлекторно. Удар коленкой несколько ниже пояса заставил напавшего на некоторое время потерять всякий интерес к сумочке припозднившейся девушки. Но от чёрного прямоугольника двери отделилась ещё одна тень… Второй заповедью на уроках самообороны было: «Если не можешь защищаться – беги». И бежать следовало в сторону ближайшего полицейского. То есть, на улицу. Соседи соседями, но не факт, что они выбегут кого-то спасать. Адель тихонько взвизгнула, подхватила юбку и бросилась назад, к калитке. За ней, ругаясь сквозь зубы, ринулся второй неизвестный – первому пока было не до преследования.
Калитку, почему-то показавшуюся неимоверно тяжёлой, Адель толкнула обеими руками, потеряв скорость и несколько драгоценных мгновений. Здесь преследователь её и нагнал. Спасли дешёвые кружева, оставшиеся у того в руке. Адель успела сделать ещё несколько шагов в сторону площади, когда грабитель догнал её во второй раз. И сбил с ног. Вот тут девушка закричала – от смертельного испуга и боли в ободравшихся ладонях. Удар ногой в бок – и крик захлебнулся, чтобы через один судорожный вдох повториться с новой силой… Когда грабитель, непотребно ругаясь по-французски, ударил её во второй раз, в калитке показался первый, получивший меткий удар от девушки в самом начале. Адель поняла, что если не появится полиция, сейчас её убьют. Страх вдруг куда-то подевался, а время потянулось медленно-медленно, словно застывший мёд. Грабитель заносил ногу для удара в лицо так неспешно, что Адель разглядела гвозди в подошве его щёгольских башмаков. «Как хорошо он одет, - совершенно спокойно подумала девушка. – Неужели такому обеспеченному человеку не хватает на жизнь?»
- А ну стоять, суки! Стоять, я сказал!.. Парни, хватай этих!..
Подошва, закрывшая половину неба, исчезла, и время вновь потекло в привычном темпе. Топот ног в тяжёлых форменных сапогах, крики, ругань… Адель попыталась вздохнуть и застонала, хватаясь за рёбра. Без помощи врача тут точно не обойдётся, а это лишние расходы. Ну, да Бог с ними, с деньгами, здоровье дороже… Полицейский наряд – квартальный сержант и двое его подчинённых – связали грабителей быстро и профессионально. И не отказали себе в удовольствии выместить на них злость, отпинав как следует.
- Сволочи… Из-за вас мне премию уполовинят!.. Карлос, посмотри, что с девчонкой! – Адель слышала голос квартального как сквозь вату. – Если что, беги за докторишкой, он тут за углом живёт. Гюнтер, тащи сюда парочку жильцов из этого дома, пусть будут понятыми.
«А ведь и правда – я слышала, будто премия за поимку преступников вполовину меньше премии, если преступлений в квартале вообще не случалось», - Адель удивилась, почему подумала именно об этом. Ей хотелось рассказать господину квартальному сержанту, как всё было, но перед глазами всё поплыло. А затем она и вовсе провалилась во мрак обморока.

7