Прошу прощения за долгое отсутствие Постараюсь исправиться

Задержанных «ломало» без «дури». Причём, так, что пришлось их связать и вызвать врача. А беглый допрос слуг, оставшихся в отделении до отдельного распоряжения господ, прояснил причину: уважаемые отцы, заподозрив неладное, лишили своих чад карманных денег. А чадушки, сделав из этого должный вывод, рискнули выйти на тёмную улицу заради изъятия кошельков у граждан… Марселен только подивился наглости этих господ, но врач поспешил развеять его удивление.
- Приверженца столь… э-э-э… мозголомных веществ сложно измерять привычными людскими мерками, господин сержант, - сказал тот, услышав вопрос квартального. – Человек, находящийся в здравом рассудке, двадцать раз подумает, прежде чем нарушить порядок. Особенно у нас. И, подумав, скорее всего откажется от противоправных действий. Но человек, находящийся в крайней зависимости от упомянутых экстрактов… Как бы это сказать…
- Короче, у него сносит крышу напрочь, - понял сержант.
- Совершенно верно, хоть и несколько грубовато, - невесело усмехнулся доктор, вытирая руки хлопчатым полотенцем. – Все помыслы зависимого человека направлены лишь на удовлетворение своих потребностей в одуряющих веществах, на всё прочее – связь с семьёй, друзьями, почитание законов людских и божеских – не остаётся ничего.
- Мрази…
- Что вы, господин сержант…
- Да я не столько об этих двух придурках, сколько о тех, кто им «дурь» продавал. Своими руками удавил бы, после чего можно и на виселицу… Что вы так смотрите, господин доктор? Моему сыну четырнадцать. Ведь если не уследим, и моего пацана тоже отравят!
- Насколько я знаю, эти вещества стараются продавать обеспеченным людям. Стоят они весьма дорого. Но… вы правы, господин сержант. Если упустить момент, вещества будут распространять всё шире, и отравленные люди, подобно безнадёжным пьяницам, будут выносить из дома последнее ради очередной порции.
- Тогда, господин доктор, если вы мне поможете, я бы допросил этих двух дураков. Я хочу знать, кто продал им «дурь», - сержант хмыкнул так, что у врача мурашки по спине пошли. – Они мне всё скажут – и что знают, и что давно позабыли…

8

- Покупайте свежий номер «Столичного курьера»! Наглое ограбление на улице Лефевр! Преступники задержаны! Жертва помещена в лечебницу Сен-Симон!.. Покупайте свежий номер «Столичного курьера»!..
Утренние номера газет продавали не мальчишки, желавшие после школы подработать себе на карманные расходы, а специально нанятые работники. Как правило – голосистые тётки из числа наёмной прислуги, не пропускавшие лишний грошик. Потому о «наглом ограблении на улице Лефевр» столицу известили за считанные минуты. Утренний тираж «Столичного курьера» расхватали в полчаса, пришлось спешно допечатывать ещё один, пока наборщики не разобрали матрицы. А ещё через полчаса город превратился в растревоженный улей. Уличные ограбления не случались уже так давно, что горожане сочли себя оскорблёнными. Власть обещала им безопасность и не сдержала обещания! Что же это тогда за власть? Кое-кто припомнил убийство пятилетней давности. Тогда у Алькасар де Колон собрались несколько сотен горожан, требуя от генерала навести порядок в городе. Это были плохие новости для обитателей «блохи» - генерал устроил нагоняй полиции, а та в свою очередь не только отыскала убийцу, но и снесла «незаконные постройки» под корень. «Блоха», впрочем, через полгода снова «благоухала» ароматами мусорной кучи, но не в том дело. Горожане потребовали безопасности и получили её. Люди забывали, что такое запирать на ночь окна и двери. Люди преспокойно прогуливались под светом электрических фонарей, не опасаясь за жизнь и имущество. Случалось, кое-кто цеплял гамаки к деревьям во дворах и спал там в жаркие ночи, когда находиться в четырёх стенах становилось практически невозможно. Разве что консьержи в дешёвых муниципальных домах запирали входные двери с наступлением темноты, дабы уберечь подопечных от соблазнов ночной жизни, а себя – от постоянных побудок среди ночи. Неужели всему этому придёт конец из-за каких-то ублюдков и прощёлкавших клювом властей?..
Генерал Магнуссон ожидал чего-то в этом роде. Уж слишком добротно было вставлено в домингос чувство собственного достоинства, система образования трудилась над этим не один десяток лет. «Нет среди нас высших и низших по рождению. Нет среди нас места равенству нищих. Мы все – аристократы духа. И если кому-то дано больше, то с того в итоге больше спрос», - старик и через многие годы помнил слова герра Лейбница, выступившего с речью как раз на его выпуске. Идеалистом, конечно, был этот господин, но, как ни странно, многие его идеи, сочтённые завиральными в старушке Европе, реализовались в Сен-Доменге… И что теперь он, генерал Республики, должен говорить собравшимся в немалом количестве под Алькасар де Колон аристократам духа? Ой, как трудно управлять образованными людьми…
- Грабёж среди бела дня! Куда власти смотрят!.. Где генерал? – слышались выкрики.
- Спокойно, граждане! Генерал скоро выйдет! – отвечал им звучный басовитый голос начальника охраны Алькасар де Колон – голландца Вийка. Магнуссон готов был поручиться, что этот здоровяк в одиночку сдерживает напор толпы.
Тёплая ладонь коснулась его плеча.
- Не волнуйся, друг мой, - тихо проговорила Марта. – Всё будет хорошо.
Голос жены имел удивительное свойство успокаивать. Генерал ничего не ответил. Лишь мельком взглянув на супругу, кивнул ей и пошёл вниз. К выходу.
Генералы Сен-Доменга никогда не обращались к гражданам с балконов. Традиция. Максимум – с крыльца, но у Алькасар де Колон крыльца нет.
Когда скрипнула, открываясь, тяжёлая створка и в проёме показалась внушительная фигура генерала, галдящие горожане притихли и посторонились. Тоже традиция. Хотите выслушать власть? Извольте не шуметь.
Старый генерал сделал пару шагов, остановился. Обвёл собравшихся тяжёлым взглядом офицера, привыкшего к повиновению. На несколько показавшихся бесконечными секунд воцарилась гробовая тишина.
- Я разделяю ваше негодование, господа, - пророкотал старик: опять флотская привычка – говорить так, чтобы слышали все. – Многие годы Совет капитанов прилагает все усилия ради искоренения преступности. Мы боролись не с последствиями, а с причинами, и результат вы видели: за пять лет на острове не случалось ничего серьёзнее драки пьяных матросов в порту. И сейчас, как видите, наши усилия не пропали зря. Преступники изловлены на месте, и даю слово – они будут наказаны по всей строгости закона, невзирая на заслуги их отцов. Ведь равенство всех перед законом – один из главных устоев Республики, кои я клялся защищать, не щадя собственной жизни.
- А как же насчёт причин? – возмущённо взмахнул руками хорошо, со вкусом, одетый пухлый молодой человек – видимо, преуспевающий торговец. – Мы с братом допоздна в конторе засиживаемся, дела ведём, знаете ли. Так вот, нам не хотелось бы однажды нарваться на грабителей у дверей собственного дома!
- Я даю слово офицера, сеньор, что подобное больше не повторится. По крайней мере, при моей жизни, - Магнуссон безошибочно определил родной язык молодого человека и перешёл на испанский. – Поверьте, для меня это не пустой звук.
Разговор долгим не получился, да и не было смысла размазывать сопли. Это не древний Рим с его требованием «хлеба и зрелищ», здесь обе стороны понимали, что к чему. Горожане были чуть менее информированы, чем генерал, только и всего. Потому они, ещё несколько минут пообсуждав слова его превосходительства, разошлись – кто по домам, кто по рабочим местам. А старик Магнуссон, едва вернувшись в кабинет, застал там сеньора Васкеса. Этот господин, чьё имя не было принято поминать к ночи, имел свойство появляться и исчезать как тень. Его опасался даже генерал Домингес, при котором сеньор Васкес сделал свою карьеру. Генерал Магнуссон унаследовал эту опаску, справедливо полагая, что дыма без огня не бывает, но знал: без этого неприметного испанца он слеп и глух.
- Генерал, - сеньор Васкес учтиво склонил голову.
- Присаживайтесь, сеньор, - Магнуссон указал ему на свободное кресло. – Марта сейчас распорядится насчёт вашего любимого «капуцинского» кофе.
- Благодарю, генерал, вы с сеньорой Магнуссон балуете гостей, - тонко усмехнулся испанец, по своему обыкновению присаживаясь на краешек кресла.
- Какие новости?
- Боюсь, сеньор генерал, дело серьёзнее, чем мы полагали вначале.
- Если можно, подробнее.
- Я получил протокол допроса задержанных…
- И?
- Они оба давно употребляли «золотые капли», а один из них некогда занимался их распространением. Впоследствии ему отказали в подобном заработке, поскольку он сам стал ими злоупотреблять и отныне представлял опасность для продавцов. Но кое-какие имена он всё же назвал. Хотя… Честно говоря, никогда не думал, что человек может деградировать до столь животного состояния. А ведь кому-то на это наплевать… Впрочем, сие к делу не относится.
- Относится, - возразил старик. – Будьте добры, продолжайте. Я хочу знать, с каким врагом мы имеем дело.
- С хитрым и циничным, сеньор генерал. Мы и ранее пытались выследить поставщиков «золотых капель», но стоило нам нащупать ниточку, как её тут же обрывали. Проще говоря, вместо информатора мы находили его труп. Или не находили его вовсе. Контрабандисты такое не возят, им вовсе не улыбается быть повешенными на месте при поимке с подобным товаром. Стало быть, возят не готовый товар, а его ингредиенты, которые пускают в дело уже здесь. Но любые попытки узнать рецептуру «капель», а стало быть, пути поставки ингредиентов заканчивались ничем. Кто-то очень хорошо охраняет своё инкогнито. И кстати, одно это даёт нам некую зацепку. Ведь сплести подобную сеть без единого узелка способен лишь профессионал, а это заметно сужает круг подозреваемых.
- То есть, вы хотите сказать, что преступник из высших властных кругов?
- Более того – рискну предположить, что он мой подчинённый. Либо производственник высокого полёта. В пользу последней версии говорит то, что на заводе, где полным полно химии, куда проще спрятать нелегальное производство, чем в нашей конторе.
- Боюсь, что здесь мы имеем дело не с одним человеком, а с преступным сговором нескольких власть имущих людей… - Магнуссон взялся за подбородок – признак глубокой задумчивости и крайнего недовольства ситуацией. – Кстати, задержанные – сыновья членов Торгового совета?
- Да, сеньор генерал.
- Что дала проверка их окружения и окружения их родителей?
- Среди молодых оболтусов выявили ещё двоих любителей «капелек», трясём. Но имена, названные одним из задержанных, оказались куда полезнее их лепета.
- Взяли?
- Одного из двоих. Второй сбежал. Ищут не только его, но и того, кто мог ему сообщить, а круг осведомлённых людей весьма узок… Словом, у нас появилась некоторая надежда накрыть эту шайку. Тогда, сеньор генерал, я бы просил у вас санкции на тайную проверку дипломатических каналов.
- Подозреваете влияние извне?
- Но ведь деньги – и немалые деньги – полученные преступниками за продажу «капелек», в нашу экономику не вливаются. Налоговая служба тщательно за этим следит. Следовательно, они либо оседают в сундуках, о чём мы рано или поздно узнали бы, либо утекают за рубеж. Единственный способ переправить их, не рискуя навлечь на себя подозрения – связаться с иностранными дипломатами, воспользоваться их почтой и багажом, которые, как известно, таможня не имеет права досматривать.
- Вернее, имеет, но в особых случаях.
- Этот козырь мы прибережём на конец игры.
- Согласен. Итак, давайте согласуем наши действия на ближайшее время, сеньор Васкес… А вот и Марта.
- Ваш любимый кофе, сеньор Родриго, - Марта вошла с милой улыбкой на добром морщинистом лице. В руках она держала поднос с тремя чашками и вазончиком печенья.
- Вы балуете меня, сеньора Магнуссон, - всесильный шеф Службы безопасности смущённо улыбнулся.
- О, сеньор Васкес, я представляю, как трудно жить холостяком – никакая прислуга не сварит вам такой замечательный кофе, - генерал поддержал супругу. Дела делами, а перерыв минут на пять-десять не помешает. Кроме того, Марта никогда ничего не делала просто так. Если она вошла именно сейчас, то у неё были на то веские причины. О которых она потом шепнёт на ушко.